Мясная лавка

Джуно Доусон, 2019

«Мясная лавка» – самый обсуждаемый роман Джуно Доусон, популярной английской писательницы, сценариста и журналиста. Шестнадцатилетнюю Яну нельзя назвать привлекательной: высокая, худая и нескладная, с грубыми чертами лица. Но однажды ей выпадает редкий шанс. Девушку замечает менеджер одного из ведущих модельных агентств Лондона. Головокружительный карьерный взлет и высокие заработки сделали жизнь Яны похожей на сказку. Но в мире гламурной моды существуют жесткие правила, и за ошеломительный успех приходится платить высокую цену. «Джуно Доусон проходится по гламуру индустрии моды, совмещая в своем романе настоящий блокбастер с едкими комментариями о модельном бизнесе, образе тела и согласии». – Observer Победитель YA Book Prize 2020 за лучшую молодежную книгу.

Съемка

Занятия в колледже начинаются пятого сентября. Я и волнуюсь, и радуюсь. Холлитонский колледж всегда казался чем-то далеким, для больших девочек и мальчиков, а тут раз — непонятно как, — и мы сами большие девочки и мальчики. И, самое главное, мне никогда больше не придется напяливать мерзкий, отвратительного поносно-коричневого цвета блейзер Вандсвортской технологической академии.

День оглашения результатов проходит сравнительно спокойно, экзамены мы все сдали хорошо. Я, вообще-то, даже отлично. Лорел провалила математику, но сможет пересдать ее в ноябре, так что это не смертельно. Она собирается стать стюардессой на British Airways; Лорел всегда этого хотела, так что математика ей вряд ли понадобится.

В первый день учебы мы встречаемся на улице около «Старбакса» и все вместе шагаем вверх, по Сент-Джон-Хилл. У Ферди есть скидка для персонала, так что мы идем со стаканчиками кофе — выглядит очень по-взрослому. Робин, настоящий придурок, приканчивает два эспрессо подряд, потому что до сих пор пытается впечатлить Лорел.

— Ну, как вы себя чувствуете? — спрашивает Ферди, поигрывая камерой. Он нянчится с ней, как с младенцем.

— Ты снимаешь? — интересуется Саба.

— Да так, проверяю новый аккумулятор, эта штука на последнем издыхании.

— Мне нужна новая видеокамера, — заявляет Саба. — Хочу снова начать видеоблог. Ты ведь мне поможешь, Ферди? Если у меня будет столько же просмотров на «Ютюбе», как в «Инстаграме», может, получится заработать денег.

— Без проблем. — Тьфу, когда Саба с Ферди начинают нудить про технику, я отключаюсь.

— Я с ума сойду! — Лорел хватает Ферди за руку и разворачивает камеру на себя. — Мы можем уйти из школы на обед… окна в расписании… и никакая миссис Флетчер больше не будет плеваться на нас на уроках английского.

— И физры больше не будет, — добавляю я.

— Под этим и я подписываюсь! — Саба кивает.

— Роб! А ты что скажешь?

— Меня слегка тошнит, приятель. Думаю, что второй стаканчик был лишним.

Всю дорогу до школы Ферди закидывает нас вопросами. Когда-то, сто лет назад, он создал канал на «Ютюбе», чтобы обсуждать игры, а недавно решил снимать фильмы. Он снял неплохую короткометражку о том, как в восьмидесятые его мать приехала в Лондон из Нагасаки, и я знаю, что он очень хочет поговорить с мамой и папой о произошедшем в Сербии. Он большой молодец, но, если подумать, я и не могла бы сказать ничего другого, ведь я же люблю его.

Холлитонский колледж новенький, весь сверкает. Старое здание снесли несколько лет назад и выстроили другое, сплошь из стекла и стали, так что немного напоминает Звезду Смерти^[18]. Через вход для студентов мы проникаем внутрь и слоняемся по газонам в ожидании звонка. За столовой есть что-то вроде открытой веранды со скамьями для пикников. Работает буфет с кофе и круассанами, хотя у нас и так уже кофеин бурлит в крови. Все это намного круче, чем школа.

— Ну ничего себе, Яна! — Я вижу, что к нашему столику проталкиваются Хезер Дейли с Лили Макк и Эмили Поттер. Я знаю, это прозвучит не очень ласково и приветливо, феминистки бы меня заклевали, но все равно: терпеть не могу этих гребаных голимых стерв. Возможно, не будь они гребаными голимыми стервами, мне было бы проще их полюбить. — Мы слышали о твоей новой стрижке, надо же, так это — правда!

Эмили что-то шепчет Лили и хихикает. Я их игнорирую. Большинство школьных индюшек с раздутым самомнением ожидаемо не набрали достаточного количества баллов для поступления в колледж. Чтобы быть по-настоящему ужасным хулиганом, необходим ум, так что придется нам терпеть эти нападки еще два года.

— Лорел рассказала Гарри, что ты у нас теперь модель.

Лорел краснеет. Гарри — близнец Хезер.

— Мы просто болтали по «Вотсапу»… — бормочет она. Когда-то Лорел и Хезер были неразлейвода, но в двенадцать лет они разругались: то ли Хезер не пришла к ней на день рождения, то ли еще что-то. В двенадцать лет такие вещи кажутся концом света.

Глядя на Хезер, я щурю глаза. Ее светло-русые волосы уложены пышными волнами, а несколько прядей высветлены и так сверкают, что Хезер похожа на Железного дровосека.

— Ну и?

— Так это правда? Ты — и модель?

Вот стервоза.

Я пожимаю плечами.

— Даже не знааю. Тип таво. — Я соскальзываю на тот подчеркнутый «южн-ланданский» выговор, которым часто пользуюсь в школе, если мне начинают выносить мозги. Не хочу тратить на нее свое время, ни секунды. Она всегда была злющей ведьмой, да и вообще мне без нее забот хватает.

В Вандсворте мать Хезер и Гарри была в родительском комитете, поэтому у Хезер ни разу не было проблем в школе, хотя вела она себя как настоящая паскуда, и это меня дико злит. Надеюсь, в колледже ей не будут спускать все с рук.

— Ты познакомилась с Кларой Киз? — интересуется Лили, громко чавкая жвачкой. Она такая: блондинка-блондинка и дура-дура. Однажды она на полном серьезе убеждала Лорел, что если пить диетическую колу сразу после секса, то нипочем не забеременеешь.

— Нет. Но мы в одном агентстве. — Последние слова я произношу небрежно, как будто это сущая ерунда.

— Слушай, без обид, — начинает Хезер, — но ты выглядишь как пацан. Это что, теперь модно, стиль такой — или что?

— Хезер, — перебивает ее Саба с милой (даже ямочки на щеках) улыбкой, — а не пошла бы ты в жопу, а?

— Что? Зачем грубить-то. Мы просто подошли сказать, что Яна молодец.

— А сказали, что я выгляжу как мужик. В общем — пока-пока! — И я отворачиваюсь. Если она будет докапываться, клянусь, поотрываю ей накладные ноготки.

— Ну, как хотите. Можешь поплакать по этому поводу, мне не жалко. Госссподи.

Они гордо удаляются, вертя задницами.

— Я уверена, — говорит Эмили достаточно громко, чтобы мы все слышали, — на самом деле Яна — он/она. Я один раз в раздевалке бассейна видела ее ч…

— Не обращай внимания, просто не слушай, — говорит Саба. Мы никогда не узнаем, кто запустил эту сплетню «Яна Новак — гермафродит», но то, что к ее распространению приложила руку Хезер, — точно, и к гадалке ходить не надо.

Ферди смотрит в свою камеру.

— Как вы сами могли убедиться, колледж и одиннадцатый класс — просто небо и земля… — Он выразительно закатывает глаза. — Ты в порядке?

Это меня в самом деле утешает. Возможно, я должна наносить больше макияжа или надевать розовую балетную пачку, чтобы подчеркнуть, какого я пола. Потому что, когда все мы собираемся в зал на первое общее собрание, это происходит снова.

— Вау, а это что за педик? — громко шепчет какое-то чмо своим приятелям. Здесь сегодня собралось много народу из разных школ. Много новых лиц.

Я что, правда такая мужеподобная? На мне джинсы и свободная куртка, а под ней фланелевая рубашка в клетку. Возможно, думаю я, в этом моя ошибка. Сгорбившись, я пытаюсь стать незаметнее и слиться с толпой. Ферди берет меня за руку, но я отдергиваюсь.

— Что?

— Все думают, что я твой бойфренд.

Он все же берет меня за руку и крепко сжимает.

— Но я же не какой-нибудь там засранец-гомофоб, чтобы из-за этого переживать.

Я чуть не плачу.

— Ты — лучший.

— Нет, ты. — Это у нас дежурная шутка. Мы можем буквально часами изображать, что ссоримся, доказывая, кто из нас лучше.

Ректор колледжа, мистер Беннет, вводит нас в курс дела. Здесь все не так, как в школе, — нет даже общего классного часа, мы просто приходим на те занятия, которые у нас в расписании. Вместо журнала мы сканируем пропуск на входе и выходе, на самих занятиях учителя отмечают наше присутствие.

«Сегодняшнее утро, — объясняет он, — нам для того, чтобы сориентироваться и во всем разобраться». Беннет — гигант, похожий на Идриса Эльбу. Если бы Идрис Эльба позволил себе немного расслабиться. Но все равно я бы не рискнула с ним связываться. Все, что нам нужно сделать сегодня, — в назначенное время зайти в ИТ-отдел, активировать свою школьную учетную запись и составить индивидуальное расписание. После этого можно идти на все четыре стороны.

— Фантастика, — говорит Саба. — Может, рванем куда-нибудь вместе? Робин, ты сможешь нас провести в кино?

Робин работает в кинотеатре «Клэпхем».

— Официально разрешается провести бесплатно только двух человек на сеанс, но попытаться можно…

— И бесплатный попкорн будет? — спрашивает Лорел.

— Конечно!

— Я не смогу, — печально сообщаю я, выходя из зала.

— Почему? — горестно стонет Лорел.

— У нее важная фотосессия, — объясняет Ферди.

— Ух ты! Это поинтереснее всякого кино! Твоя первая работа! — говорит Саба.

— Я завидую, — вздыхает Лорел.

— Ну да, наверное.

Из-за того, что в этот день я должна была освободиться рано, Ро попросила меня не занимать вторую половину дня. Они сняли на весь день фотостудию, чтобы успеть отснять как можно больше девушек. Ро объяснила, что, поскольку пока у меня нет никакой оплачиваемой работы, необходимо приступить к созданию портфолио.

Ферди выглядывает в коридор.

— Роб, нам с тобой, наверное, туда.

Те, у кого фамилии начинаются с букв первой половины алфавита, идут к компьютерщикам прямо сейчас. Наша с Сабой и Лорел очередь через час.

— Секунду. — Роб роется в телефоне. — Так, сегодня идет новый фильм из серии «Марвел», мультик Pixar про котят, «Уличные танцы» и немецкий мюзикл.

Все тут же голосуют за «Марвел», кроме Лорел, которая выбирает «Уличные танцы». Ее вариант не проходит.

— Ну вот, — говорю я уныло, — я тоже хотела посмотреть новый «Марвел».

— Я с ними не пойду, — тут же реагирует Ферди. — Посмотрим вместе в выходные или в другой день.

И это еще одна причина, объясняющая, за что я так его люблю.

— Да ничего, ты иди, если хочешь. Мы можем пойти с папой и Милошем.

— Не-а, лучше так. — Он чмокает меня в щеку. — Эй, а почему бы мне не съездить с тобой в Бетнал Грин?

Мне это и в голову не приходило.

— Хм, ну, наверное, это можно. Они же сказали, что мама может прийти, так какая им разница, если вместо нее придешь ты.

— Клево! Как ты думаешь, а они разрешат мне там поснимать?

— Не знаю, но с чего бы им не разрешить.

— Класс. О, нам лучше поторопиться. Роб!

Ребята несутся по коридору и вливаются в процессию, которая направляется в компьютерный класс.

— Идем в столовую? — предлагает Лорел.

Мы направляемся туда, следуя на запах сэндвичей с беконом.

— Ты волнуешься? — спрашивает Лорел.

— Из-за чего?

— Ну как! Фотосессия же!

— Да не особо. Там и стилист, и парикмахеры, и гримеры. Все, что от меня требуется, — поворачиваться и вставать в нужную позу. Они даже пришлют за мной машину, прямо сюда. И никаких интеллектуальных усилий. Я просто манекен, как в витрине, и все.

Мне приходит сообщение с номером машины Эддисона Ли, который повезет нас в Бетнал Грин, где находится фотостудия. Мы целую ВЕЧНОСТЬ торчим в пробке, и я невольно думаю, что на метро по Центральной линии вышло бы быстрее. Как хорошо, что я не одна, а с Ферди. Мы оба играем в дурацкую игрушку на мобильниках, в которой надо сортировать цвета по правильному спектру. Это успокаивает.

Ну и жара сегодня, дышать нечем. Черные тучи важно ползут по небу, задевая крыши небоскребов, а мы потихоньку катимся через Сити в Ист-Лондон. У меня побаливает голова — верный знак, что будет гроза с громом и молниями. На ветровое стекло падают первые капли в момент, когда мы выезжаем на мощенный булыжниками двор между какими-то складами.

— Приехали, — бурчит водитель, показывая в левое окно.

— Скорее, — тороплю я Ферди. — Я сейчас описаюсь.

Мы бегом поднимаемся по металлической пожарной лестнице, к вывеске «Создание образов». Я молочу в дверь обеими руками и слышу голос Ро:

— Привет, солнце! Уже иду! Сейчас, сейчас!

— Это мой друг, Ферди. Можно он пройдет?

Ну не прогонит же она его, поздно, если даже и нельзя.

— О. — Честно говоря, заметно, что она не в восторге, но через секунду тучи рассеиваются. — Конечно. Очень приятно… Ферди, кажется?

— Ну да. Каи, Каи Фердинанд.

— Привет, а я Ро, агент Яны. — Слышать это как-то странно, но приятно. У меня есть агент. Ничего себе. — Ты классный. Эх, был бы чуточку повыше, жаль… — Она скользит по нему снисходительным взглядом.

Ферди усмехается, а я возмущенно закатываю глаза. Ферди — просто лапочка. Сам себя он называет «пан-этническим». Мама японка, отец наполовину немец, наполовину аргентинец — но никому не под силу догадаться, какова его этническая смесь. Он словно взял по чуть-чуть от каждой из диснеевских принцесс: Жасмин, Мулан, Покахонтас, Моаны.

Следом за Ро мы идем по студии. И снова ощущение такое, что мы выпали из реального мира и через платяной шкаф пробираемся в Нарнию. Студия большая, воздушная и очень светлая, хотя сейчас по стеклянному потолку барабанит дождь. Пол — некрашеные доски, и все это вместе почему-то выглядит очень шикарно, типа, какой-нибудь нью-йоркский лофт. Правда, в Нью-Йорке я ни разу не была и в лофтах тоже. В дальнем конце студии установлен другой задник, окруженный лампами и вентиляторами. Фотограф стоит на коленях, а когда парикмахер отходит в сторону, я вижу, что там снимают Арабеллу.

— О, это Арабелла, — говорю я Ферди.

— Кого я вижу! — кричит она, увидев меня. — Привет, дорогая! Я и не знала, что ты тоже будешь сегодня!

При этом она не двигается с места, прижимая к щеке кремового цвета лилию.

— Да… я тоже. Как дела? — Теперь, когда я вижу знакомое лицо, чувствую себя не так странно.

— Вроде ничего. Как я выгляжу?

Она выглядит умопомрачительно: рыжие волосы завиты мелкими колечками, как в эпоху Возрождения, а кожа белая, как у королевы Елизаветы. Платье тоже белое, струящееся — настоящая фея-эльф-дева.

— Сумасшедшая красота, — искренне говорю я, и Арабелла довольно улыбается.

Мы с Ферди неловко подходим ближе к ее декорациям.

— Не двигайся, — предупреждает женщина-фотограф, чуть подправляя ей позу. Потом поднимает руку и щелкает пальцами. — Посмотри-ка туда, куколка, сделай одолжение. — Она очень шикарная, богемная, с колечком в ноздре и фиолетово-пурпурными косичками до пояса. — Вот так… хорошо… сказочно. Очень мило.

— Яна, — говорит Ро, — это Лейла Палмер, один из самых классных лондонских фотографов.

Лейла поднимает голову от камеры и улыбается.

— Привет, малышка, как дела?

— Хорошо, спасибо. — Вытерев ладонь о джинсы, я здороваюсь с ней за руку. Ро нам постоянно твердит, как важно произвести впечатление на людей из модельного бизнеса, так что я мучительно пытаюсь родить хоть какую-то реплику. — Сегодня у меня был первый учебный день в колледже.

— А?

Господи, убейте меня.

— Ну, знаете, это важный день.

Лейла вдруг расплывается в улыбке.

— Ой, дошло! Ты все еще учишься? Ужас какой! С ума сойти!

Она мне уже нравится. Включая ее золотые зубы.

— В колледже перед универом. А это мой друг, Ферди.

— Ферди? Чумовое имя, братан. Как дела?

— Нормально…

— Яна! — прерывает нас Ро. — Пойдем-ка займемся твоими волосами и макияжем, пока Лейла заканчивает с Арабеллой. Есть не хочешь? У нас есть сэндвичи… фрукты… пирожные… Чай или кофе?

— Чай, если можно, — говорю я. Шоколадные брауни выглядят очень аппетитно, но я спиной чувствую: Ро смотрит, что я выберу. — И… всё.

— Ферди?

— Гхм, мне тоже чаю, пожалуйста.

— Отлично, отлично. Пойдем со мной, я все организую. — Мы выходим из основной студии и, пройдя по коридорчику, попадаем в небольшую гримерочную, где кипит жизнь. Пахнет лаком для волос и подпаленными волосами — думаю, это причесывали Арабеллу. Здесь три стойки с одеждой, ряды разной обуви и какая-то безумная тетка, которая размахивает отпаривателем.

— Хорошая новость, — изрекает Ро, — то, что твои волосы можно привести в порядок за пять секунд, так что ты моя новая фаворитка.

— Это Яна? — спрашивает миниатюрная женщина, блондинка.

— Само собой, это она.

— Батюшки, ну ты и высоченная!

Держаться. Вежливо. И. Профессионально.

— Да уж. Я вообще-то в курсе.

— Яна, это Дебби, она сегодня занимается твоим макияжем. А это Бетани Ангст. Крутейший новый стилист. Все сейчас только и говорят, что о Бетани.

Я о ней слыхом не слыхивала. Безумная тетка воздевает руку с отпаривателем.

— Ух, ты просто потрясная!

Сама Бетани, честно говоря, выглядит так, будто вымазала себя суперклеем и пробежала по Кэмденскому рынку. На ней платье в цветочки психоделической расцветки, несколько метров пластмассовых бус, высокие кроссовки Reebok, а на голове, стриженной «под горшок», красуется ярко-фиолетовый берет.

— Спасибо, — откликаюсь я.

— Эту вешалку пропускаем, там все было для Арабеллы. А эти — твои. — Она вывозит стойки на середину. Там столько всего, что у меня глаза разбегаются, я не различаю деталей, вижу только мех, кожу, пайетки и перья.

— Садись, золотко, — говорит Дебби. — Сейчас мы тебя подготовим…

Ферди снимает, как Дебби и Джон, парень, который занимается прическами, крутятся вокруг меня. Джон феном сушит мои волосы и укладывает гелем, а Дебби накладывает мне на лицо слои грима — что забавно, потому что все агентство буквально сходило с ума от восторга из-за того, что я совсем не крашусь. Мои голубые глаза сверкают будто из черного пятна нефти на воде. Я собираюсь снова вынуть из ноздри свое колечко, но Бетани велит его оставить.

Она без перерыва машет этим отпаривателем, пока меня готовят.

— Что тебе нравится, зайка?

Обычно в таких случаях отвечают: «Вы что, да я в жизни не надену это чудовищное дерьмо». Но я не думаю, что это те слова, которые она хочет от меня услышать.

— Кхм, я почти никогда не ношу платья… так что… нет. — Я как-то надевала платье на выпускной и чувствовала себя персонажем из «Королевских гонок» Ру Пола.

— Какие цвета тебе нравятся?

— Я обычно ношу черное… иногда серое.

— Ро! — пронзительно кричит Бетани, и Ро бежит к нам со всех ног. — Она снимается в ч/б?

— Возможно. Но и в цвете кое-что тоже нужно.

Бетани выдерживает паузу.

— Ладно, попробуй-ка это… — А что, первый прикид довольно крут. Черный жакет типа смокинга и очень-очень-очень обтягивающие серебристые брючки. — Бюстгальтер снимай! Шевелись, шевелись! — приказывает Бетани. В комнате полно людей, в том числе двое мужчин. — Быстро! Посмотрим, годится ли это.

Стянув лифчик, я прикрываюсь рукой. Потом оглядываюсь на Ферди, и он строит выразительную гримасу, мол: «Понимаю тебя, это бред». Бетани без церемоний набрасывает пиджак мне на плечи. К счастью, в застегнутом виде он все закрывает.

— Это Mugler, последний сезон, — сообщает она мне.

— Ясно. — Никогда о нем не слышала. Или о ней. — Мне нравится.

— И вот это надень. — Она протягивает мне пару устрашающе высоких шпилек Jimmy Choo.

Туфли немного жмут. Я еле иду в них и к тому же начинаю возвышаться над всеми в комнате, как башня. Прикиньте: если рост девушки пять футов одиннадцать дюймов, то на пятидюймовых каблуках она уже шесть футов и три дюйма.

— Блин, в этих ты очень высокая, — подает голос откуда-то снизу лилипутский Ферди.

— Как я выгляжу? — спрашиваю я. — Честно.

— Честно… — Он улыбается. — Ты выглядишь как настоящая модель. Я тобой очень горжусь.

Я понимаю, что это сказано из лучших побуждений, но не знаю, как отнестись к его словам. Пока что я не сделала ничего такого, чтобы мной гордиться.

— Спасибо, — все же благодарю я.

С Бетани по одну руку и Ферди по другую я, ковыляя, возвращаясь в студию.

— Батюшки-светы! — встречает нас Лейла. — Крошка, это чума! Просто чума!

— Яна, ты офигенно выглядишь! — Арабелла кидается к нам, в руке у нее остатки почти съеденного брауни. — Плохо тебе в этих туфлях?

— Я в них пальцев не чувствую!

— Ничего, мы быстро, — успокаивает меня Лейла. — Пойдем, чтобы тебе не пришлось в них долго мучиться.

Меня тащат к новому заднику. Тот — небесно-голубой, на фоне которого снимали Арабеллу, — заменили на тревожный ярко-розовый. Ферди выпускает мою руку, отходит в сторонку, и я вдруг чувствую себя очень-очень неуверенно. Собственные руки кажутся мне ненормально длинными, как две макаронины, висящие по бокам. Миссис Щекотка^[19].

Лейла наводит на меня объектив, и прямо перед носом у меня вспыхивает свет.

— Ой. — Ослепленная, я пячусь назад.

— Не пугайся, это проверочный кадр. Надо же разобраться с уровнями.

Ро сидит в сторонке с ноутбуком.

— Яна. — Она подманивает меня пальцем. — Иди сюда, посмотри.

Я хромаю к ней. Ро разворачивает ноутбук, чтобы показать мне тестовый снимок. Я растерянно моргаю, не веря глазам. Я не похожа на себя. Я похожа на… статую. Даже в таком виде — косолапая, руки висят, рот открыт — я все равно выгляжу как девушка из журнала.

— Ой. Вот это да. Неужели это я?

— Это, — Ро аж подпрыгивает немного на высоком табурете, — модель.

— Ро. — К нам сзади подходит Лейла. — Вот эта девушка — звезда. Помяни мое слово. Я пока еще не ошибалась.

— О да, я это знаю, детка.

Мне немного неловко перед Арабеллой. Надеюсь, ей сказали то же самое.

— Ну, все. Давай уже сделаем это.

Лейла помогает мне вернуться к середине задника.

— Может, надо, чтобы я что-то сделала?

— Просто принимай различные позы, поинтереснее, понеобычнее. Подвигайся так, сяк. Сначала тебе будет казаться, что это глупости, но ты не смущайся, на камеру это выглядит потрясающе. И не бойся перегнуть палку, я подскажу, если что, — говорит она, подмигивая.

Костюмчик — если опять же вспомнить «Королевские гонки» в качестве культурного ориентира — так и голосит: «РЕАЛЬНАЯ БИЗНЕС-ЛЕДИ». Сейчас я не Яна Новак, шестнадцатилетняя студентка колледжа. Я выгляжу как могущественная и властная мегасука. И мне это нравится. Упираясь рукой в бедро, я мрачно, исподлобья смотрю в камеру. Лейла делает пару снимков.

— Подбородок чуть пониже, детка.

Еще пара.

— Двигайся, Яна, не бойся, — говорит мне Ро.

Я сую руки в карманы.

— Отлично. Замри так! — велит Лейла. — Выгни спинку!

Так продолжается какое-то время. Я немного меняю позы, а Лейла щелкает. Ро то и дело повторяет: «БОЖЕСТВЕННО». Она громко это выкрикивает и хлопает в ладоши, так что я, видимо, делаю то, что ей нужно.

— Ну, с этим, думаю, всё. Теперь давайте переоденем нашу девочку.

Я скидываю шпильки — пальцы пульсируют, мне кажется, что они распухли и стали вдвое толще обычного. Бетани снова ведет меня в гардеробную и стаскивает жакет, оставив меня топлес. Ро объясняет, что обнаженка и снимки в нижнем белье для модели обязательны. И мне нужно сделать несколько.

— А пока снимай брючки, роднуля.

Я понимаю, что никто не собирается деликатно отвернуться, чтобы дать мне переодеться, — полагаю, придется привыкать ходить полуголой среди стилистов и прочих. Но мне это кажется странным. В доме Новаков не принято ходить голышом. Серебряные штаны до того узкие, что мне приходится сесть на пол и помогать Бетани их стянуть.

— А теперь надень вот это. — Она протягивает мне пачку с колготками телесного цвета. — Я думаю о платье от Republic of Deen. Что скажешь? — Она снимает с вешалки кожаное платье. Сначала оно кажется мне черным, но при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что на самом деле ткань очень темная — фиолетово-синяя. У платья острые плечи и с одной стороны заклепки.

Я понятия не имею, куда можно было бы в таком пойти, но все равно мне очень нравится.

— Ух ты. Здорово, — говорю я.

— Ты ведь знаешь Republic of Deen? Очень круто, очень молодежно. Тебе пойдет.

Бетани натягивает на меня платье через голову. Очень короткое, оно выглядит вполне рокерским. Затем она пристраивает мне на ноги кожаные сандалии с ремешками на щиколотках. По сравнению с предыдущей эта пара не настолько ужасна, так что мне удается вернуться в студию без поддержки.

Глаза у Ферди практически вылезают на лоб.

— Ух, блин.

— Это хорошо или плохо? — Я смеюсь.

— Ты выглядишь улетно.

— Это точно, — соглашается Арабелла, которая тоже успела переодеться в джинсы и полосатую блузку. — Ты у нас красотка.

Я опять смеюсь и занимаю свое место у задника — на этот раз белого. Дебби и Джон слегка подправляют мне макияж и волосы, и мы начинаем. На этот раз Лейла снимает лежа на полу — в результате на фотографиях мои ноги кажутся обалденно длинными.

К концу съемок я уже не кажусь себе такой нелепой. Как бы по-идиотски я себя ни чувствовала, стоя на месте и притворяясь, будто иду, картинки на ноутбуке Ро выглядят довольно классно.

— Ты не можешь плохо получиться, детка, — говорит мне Ро. Я догадываюсь, что Том потому и делает свою работу хорошо, что может рассмотреть, кто как будет выглядеть на фотографиях, какими бы замухрышками девчонки ни выглядели в реальной жизни. — Лейла, я думаю, на сегодня достаточно. У нас много материала.

— Уже? Ну, ты злая. — Лейла подходит ко мне и крепко обнимает. — А ты боец, крошка. Я хочу еще тебя поснимать. Я не шучу.

— Правда?

— Абсолютно, блин. Ты все правильно услышала.

— Спасибо.

Я чувствую, что Арабелла тоже ждет похвалы, но Лейла, кажется, не замечает, что она все еще здесь.

— Ты хорошая, детка. И постарайся оставаться такой как можно дольше. Не становись сволочью… хотя, конечно, сволочам живется проще.

Помощник Лейлы начинает снимать задник, а вокруг — настоящий шквал воздушных поцелуев. Я главным образом хочу поскорее разуться. Переодевшись в свои джинсы с курткой, я чувствую, как снова становлюсь обычной, будто Кларк Кент, снова надевающий галстук и очки.

— А кто оплачивает все эти штуки? Такси? Фотографов?

— Ха! Хороший вопрос! Потому что выходит, на самом деле, что за все это платила я!

— Ты можешь объяснить, как это работает?

— Новая модель практически влезает в долги, остается должна своему агентству. Конечно, они оплачивают машины, и фото, и портфолио, и все такое прочее, но все это записывают на твой счет. Они вычитают деньги из твоих заработков.

— А если ты столько не заработаешь, чтобы расплатиться с долгами?

— Вот, ты прямо в точку. Я думаю, это Первый Урок.

— Какой же?

— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Примечания

18

Боевая космическая станция из фильмов серии «Звездные войны».

19

На самом деле существует мистер Щекотка (Mr Tickle) — человечек с очень длинными руками, персонаж мультсериала по мотивам произведений Роджера Харгривза.