Тысяча поцелуев

Джулия Куин, 2013

Сара Плейнсуорт готова на многое ради любимой кузины, но быть милой с Хью Прентисом – это уж слишком. Разве не его пьяная выходка привела к безобразному скандалу, который едва не разрушил ее семью, а ей самой стоил крушения всех надежд на хорошую партию? Сара едва сдерживает гнев, а Хью совершенно спокоен и, словно нарочно, постоянно оказывается рядом. Чего же он хочет, этот ужасный человек? Довести девушку до белого каления? А может, Хью просто хорошо понимает, что порой от ненависти до любви – только шаг, и рассчитывает превратить огонь ярости в пламя любви?

Глава 2

Празднование помолвки мистера Чарлза

За шестнадцать месяцев до вышеописанных событий

Лондон, бальный зал

— Ты считаешь мистера Сент-Клера красивым?

Задавая этот вопрос, Сара не потрудилась повернуться к Хонории: слишком увлеклась наблюдением за мистером Сент-Клером, пытаясь решить, что думает о нем. Ей всегда нравились мужчины с рыжевато-каштановыми волосами, но вот насчет косы она сомневалась. Выглядит он с ней как пират.

— Гарет Сент-Клер? — уточнила Хонория. — Имеешь в виду внука леди Данбери?

Взгляд Сары метнулся к подруге:

— Не может быть!

— Но это правда. Я уверена.

— Значит, я вычеркиваю его из списка, — твердо объявила Сара.

— Знаешь, я восхищаюсь леди Данбери, — заметила Хонория. — Она всегда говорит то, что думает.

— Именно поэтому ни одна здравомыслящая девушка не захочет выйти замуж ни за кого из членов ее семьи. Господи, Хонория, а если придется с ней жить?

— Ты и сама известный правдолюб, — напомнила кузина.

— Может, и так, — проговорила Сара, — но мне сложно соревноваться с леди Данбери.

Она снова глянула на мистера Сент-Клера. Пират или играет в пирата? Наверное, это не имеет значения — ведь он родственник леди Данбери.

Хонория погладила ее по руке:

— Дай себе время.

Сара бросила на кузину саркастический взор:

— Сколько именно времени? Ей уже восемьдесят, это точно!

— Нам всем нужно к чему-то стремиться, — пробормотала Хонория.

Сара, не выдержав, закатила глаза:

— Неужели моя жизнь стала такой жалкой, что мои устремления должны измеряться десятилетиями, а не годами?

— Нет, конечно, нет, но…

— Но что? — с подозрением спросила Сара.

Хонория вздохнула:

— Как по-твоему, найдем мы себе мужей в этом году?

Сара не могла заставить себя выразить свое мнение словами, поэтому сумела ответить лишь жалобным взглядом.

У Хонории было точно такое же выражение лица. Они дружно вздохнули, и это были усталые, измученные вздохи.

— Как мы жалки, — обронила Сара.

— Верно, — согласилась Хонория.

Несколько минут они наблюдали за веселившейся толпой, после чего Сара призналась:

— Но сегодня я против этого не возражаю.

— Против того, чтобы быть жалкой?

Сара задорно улыбнулась:

— Сегодня вечером у меня есть ты.

— Несчастье любит компанию.

— Это и есть самое забавное, — хмыкнула Сара, вскинув брови. — Сегодня я даже не могу считать себя несчастной.

— О, Сара Плейнсуорт, — рассмеялась кузина, — ничего более приятного ты мне не говорила.

Сара усмехнулась, но все же спросила:

— Что же, мы будем старыми девами, древними, с дрожащими руками, на очередном столетнем музыкальном вечере?

Хонория передернулась:

— Совершенно уверена, что это далеко не самое приятное. Я люблю музыкальные вечера, но…

— Не может быть!

Сара едва подавила желание заткнуть уши: разве можно любить эти музыкальные вечера?

— Я сказала, что люблю музыкальные вечера, — пояснила Хонория. — Не музыку.

— Скажи, пожалуйста, какая разница? Думаю, я могу просто погибнуть…

— О, Сара! — упрекнула Хонория. — Не преувеличивай.

— Хотела бы я, чтобы это оказалось преувеличением.

— А мне нравилось упражняться с тобой, Виолой и Мариголд. В следующем году будет даже лучше: Айрис собирается играть на виолончели. Тетя Мария сказала, что мистер Эджком вот-вот сделает предложение Мариголд. — Хонория задумчиво нахмурилась. — Хотя мне непонятно, откуда она это знает.

— Не в этом дело, — мрачно заявила Сара. — А если даже и в этом, не стоит публично его обсуждать. Если хочешь проводить время с кузинами, пригласи лучше всех нас на пикник. Или на игру в пэл-мэл.

— Это не одно и то же.

— Слава богу!

Сара передернулась, полная решимости не вспоминать ни единого момента своего дебюта в квартете Смайт-Смитов, но это было очень трудно. Каждый жуткий аккорд, каждый сочувствующий взгляд…

Именно поэтому нужно рассматривать всех джентльменов как потенциальных супругов. Если хоть раз еще придется выступать с не имеющими слуха кузинами, Сара действительно погибнет, и это не преувеличение.

— Прекрасно, — деловито бросила она и выпрямилась для пущей выразительности. — Мистер Сент-Клер вычеркнут из списка. Кто еще приехал сегодня?

— Никто, — бросила Хонория ледяным тоном.

— Никто? Как это возможно? А мистер Трэверз? Я думала, ты и он…

Сара охнула при виде вмиг изменившегося выражения лица Хонории.

— Прости. Что случилось?

— Не знаю. Я думала, все идет прекрасно, а потом… ничего.

— Очень странно, — заметила Сара.

Конечно, сама она ни за что не выбрала бы мистера Трэверза, по крайней мере в первую очередь, но он казался достаточно надежным. И уж явно не из тех, кто способен бросить без всякого объяснения.

— Ты уверена?

— На званом вечере миссис Уэмбли я улыбнулась ему, а он выбежал из комнаты.

— О, это точно твое воображение…

— Он даже столик опрокинул — так торопился.

— Вот как? — поморщилась Сара (здесь уже не изобразишь жизнерадостную гримаску) и сочувственно прошептала: — Мне очень жаль.

Как ни утешительно было сознавать, что Хонория такая же неудачница на брачном рынке, она хотела бы видеть кузину счастливой.

— Возможно, все к лучшему, — сказала Хонория, вечная оптимистка. — У нас очень мало общего. Он довольно музыкален, а я не знаю, как… Ой!

— Что случилось? — всполошилась Сара.

Будь они ближе к канделябру, возглас кузины наверняка загасил бы пламя.

— Почему он здесь? — прошептала Хонория.

— Кто? — Сара оглядела комнату. — Мистер Трэверз?

— Нет! Хью Прентис!

Сара окаменела и в ярости прошипела:

— Как он смеет показываться здесь? Он ведь знал, что мы приедем!

Но Хонория покачала головой:

— У него такое же право быть здесь…

— Нет у него никакого права! — оборвала ее Сара.

Как это типично для Хонории — быть доброй и всепрощающей к тем, кто этого не заслуживал!

— Лорд Хью Прентис крайне нуждается в публичной порке, — процедила Сара.

— Прекрати!

— Поверь, есть время и место для христианского милосердия, но лорд Хью Прентис к объектам такового не относится.

Глаза Сары зловеще прищурились при виде джентльмена, которого она посчитала лордом Хью. Их никогда не знакомили официально — дуэль произошла до того, как Сара появилась в обществе, и, конечно, после этого никто не смел представить их друг другу, — но все же она знала его в лицо, так как специально постаралась выведать, как он выглядит.

Она видела джентльмена только со спины, но волосы были нужного цвета: светло-каштановые. А может, русые, в зависимости от того, насколько снисходительной она себя чувствует. Она не видела, держит ли он трость. Может, его походка улучшилась? Когда несколько месяцев назад она в последний раз видела его, он довольно сильно хромал.

— Он дружит с мистером Данвуди, — сообщила Хонория прерывистым голосом. — Хотел поздравить своего друга.

— Мне все равно, даже если он захочет подарить счастливой паре собственный личный остров в Индии, — выплюнула Сара. — Это ты друг мистера Данвуди! Знаешь его много лет. И лорду Хью наверняка это известно.

— Да, но…

— И не ищи для него оправданий! Мне безразлично, что лорд Хью думает о Дэниеле…

— А мне нет. Мне небезразлично, что все думают о Дэниеле.

— Дело не в этом! — бушевала Сара. — Ты ни в чем не виновата, а с тобой поступили безобразно! Если бы у лорда Хью была в теле хоть одна порядочная косточка, он бы держался подальше от любого собрания, где существовал малейший шанс встретить тебя!

— Ты права.

Хонория на миг закрыла глаза, и Сара увидела, какой у нее невыносимо усталый вид.

— Но сейчас мне все равно. Я просто хочу уйти. Хочу домой.

Сара продолжала смотреть на вышеуказанного лорда. Вернее, на его спину.

— Ему следовало бы думать хоть немного, — буркнула она себе под нос и неожиданно для себя шагнула вперед. — Я сейчас…

— Не смей! — предупредила Хонория, стараясь незаметно оттащить кузину. — Если устроишь сцену…

— Я бы никогда не позволила себе ничего подобного.

Но, конечно, обе знали, что Сара способна на все. Из-за Хью Прентиса Сара готова устроить сцену, которая войдет в историю.

Два года назад Хью Прентис едва не уничтожил ее семью. Отсутствие Дэниела по-прежнему создавало зияющую пустоту на семейных собраниях. Невозможно было даже упомянуть его имя в присутствии матери. Тетя Вирджиния просто делала вид, будто не слышит, а потом (по словам Хонории) запиралась в своей комнате и плакала.

Остальных членов семьи это тоже коснулось. Скандал, вызванный дуэлью, был таким шумным, что и Хонория, и Сара были вынуждены отказаться от своего первого лондонского сезона. От внимания Сары не ускользнуло (упомянув об этом, Сара рвала и метала, после чего в отчаянии плюхнулась на кровать), что 1821 год был невероятно продуктивным с точки зрения всех лондонских маменек, стремившихся пристроить дочек. Четырнадцать завидных холостяков обручились в этом сезоне. Четырнадцать! И это не считая тех, кто был слишком стар, чудаковат или любил выпить.

Кто знает, как бы все обернулось, если бы Сара и Хонория были в Лондоне во время этого матримониально великолепного сезона! Назовите ее пустышкой, но, насколько понимала Сара, именно Хью Прентис был виновен в ее быстро надвигавшемся стародевичестве.

Сара никогда не встречалась с лордом Хью, но ненавидела его всеми силами души.

— Прости, — резко бросила Хонория, но голос ее дрогнул, словно она едва сдерживала слезы. — Я должна уйти. Немедленно. И нам нужно найти мою мать. Если она увидит его…

Тетя Вирджиния!

Сердце Сары упало. Для нее это будет огромным ударом. Мать Хонории так и не оправилась от бесчестья единственного сына. Оказаться лицом к лицу с человеком, который стал причиной всему…

Сара схватила кузину за руку:

— Пойдем со мной. Я помогу тебе ее найти.

Хонория вяло кивнула, позволив кузине тащить ее за собой. Они пробрались сквозь толпу, стараясь не задерживаться и не привлекать к себе внимания. Сара не хотела, чтобы кузине пришлось говорить с Хью Прентисом, но скорее умерла бы, чем позволила бы кому-то считать, будто она струсила и бежит от врага.

А это означает, что придется остаться. Возможно, даже поговорить с ним. Нужно сохранить лицо, ради всей семьи.

— Вот она, — прошептала Хонория, когда они подошли к дверям великолепного бального зала.

Леди Уинстед стояла в компании нескольких матрон и дружелюбно болтала с хозяйкой дома, миссис Данвуди.

— Должно быть, она не видела его, — прошипела Сара. — В противном случае леди Уинстед вряд ли бы улыбалась.

— Что мне изобразить? — спросила Хонория.

— Усталость, — отозвалась Сара.

Это не вызовет никаких сомнений: достаточно вспомнить, как она побелела в тот момент, когда увидела Хью Прентиса, а под глазами залегли синеватые тени.

Хонория, поспешно кивнув, бросилась вперед и вежливо отвела мать в сторону, прежде чем прошептать несколько слов ей на ухо. Сара увидела, как они извинились перед хозяйкой и выскользнули за дверь, к ожидавшей экипажей очереди.

Сара перевела дух, радуясь, что тетка и кузина не столкнулись с лордом Хью, но, кроме светлой, существует и темная сторона: отъезд Хонории означал, что она застряла здесь по меньшей мере на час. Очень скоро сплетники поймут, что лорд Хью Прентис находится в одном помещении с кузиной Смайт-Смитов. Сначала будут глазеть на нее, потом пролетит шепоток, а потом все будут следить, не пересекутся ли их дорожки, не заговорят ли они, а если этого не произойдет, то кто уйдет с вечера первым.

Сара рассудила, что должна оставаться в бальном зале Данвуди не меньше часа, пока уже не будет иметь значения, кто ушел первым, но сначала покажет всем, что прекрасно проводит время, а это означает, что она не станет одиноко подпирать стенку. Нужно найти подругу, с кем можно поболтать, а еще того, кто пригласит ее на танец. Нужно смеяться и улыбаться, словно у нее нет никаких забот в этом мире.

Нужно таким образом всем дать ясно понять, что она вовсе не знает, как лорд Хью Прентис проник на вечер, и что находит это совершенно недостойным ее внимания.

Соблюдение приличий — такое утомительное занятие.

К счастью, войдя в бальный зал, Сара тут же заметила кузена Артура. Он донельзя скучен и уныл как палка, зато неотразимо красив и всегда привлекает внимание. И, что важнее всего, если она дернет его за рукав и прикажет потанцевать с ней, он так и сделает, не задавая вопросов.

Когда танец с Артуром закончился, она велела вести ее к подруге, которой ничего не оставалось делать, кроме как потребовать ее общества на предстоявший минуэт, и Сара, не успев опомниться, протанцевала следующие четыре танца в быстрой последовательности, причем три — с такими мужчинами, которые приковывали взгляд каждой женщины в зале. Четвертым был сэр Феликс Фарнзуэрт, который, к несчастью, вовсе не приковывал никаких взглядов, но к этому моменту Сара присоединилась к рядам молодых женщин, что делают мужчин крайне популярными, и была рада добавить блеска сэру Феликсу, которому всегда симпатизировала, несмотря на его странный интерес к таксидермии.

Она не видела лорда Хью, но не понимала, как ему удалось не увидеть ее. К этому времени она допила бокал лимонада с сэром Феликсом и решила, что устроила прекрасный спектакль, хотя не прошло и часа со времени отъезда Хонории.

«Посмотрим… если каждый танец длился около пяти минут, плюс перерывы, плюс короткая беседа с Артуром и два бокала лимонада…»

Это, несомненно, равно восстановлению доброго имени семьи — по крайней мере на этот вечер.

— Еще раз спасибо за чудесный танец, сэр Феликс, — поблагодарила Сара, отдавая пустой бокал лакею. — Желаю вам всяческой удачи с этим стервятником.

— Да, это очень увлекательное занятие. Следует придать ему как можно более естественную позу. Все дело в клюве, знаете ли.

— Клюве, — повторила Сара. — Верно.

— Так вы уходите? — огорчился сэр Феликс. — А я надеялся рассказать вам о другом чучеле. Ехидны.

Сара почувствовала, как ее губы двигаются в тщетной попытке выговорить слова. И все же, когда заговорила, изо рта вырвалось всего два слова: «Моя мать».

— Ваша мать ехидна?

— Нет! То есть, как правило, нет!

О господи, хорошо, что у сэра Феликса нет привычки сплетничать! Ведь если это дойдет до матери…

— Я не то хотела сказать, мама вовсе не ехидна, просто я оговорилась… Мне нужно ее найти, она особенно подчеркнула — прежде чем захочу уйти, то есть сейчас…

— Уже почти одиннадцать, — услужливо заметил сэр Феликс.

— Тем более.

Сара попрощалась, оставив сэра Феликса с кузеном Артуром, который пусть и не интересовался ехиднами, все же прекрасно умел притворяться заинтересованным, и отправилась на поиски матери — сообщить, что хочет уехать пораньше.

Они жили недалеко от Данвуди; если леди Плейнсуорт не захочет покинуть бал, кучеру не составит труда отвезти Сару домой, а потом вернуться.

Пять минут поисков ни к чему не привели, и скоро Сара, раздраженно бормоча, шла по коридору туда, где, по ее предположениям, Данвуди устроили игорную комнату.

Не то чтобы леди Плейнсуорт не могла позволить себе проиграть пару гиней, тем более что нынче играли все матроны, но все же несправедливо, что она пускает по ветру деньги, в то время как Сара спасает семью от позора, который навлек на нее кузен именно игрой в карты.

— Ах, ирония, — прошептала Сара. — Имя тебе…

Имя тебе было…

Имя тебе могло быть…

Она даже остановилась и сосредоточенно нахмурилась, пытаясь вспомнить имя иронии, упорно ускользавшее от нее.

— Я ничтожество, — пробормотала Сара и отправилась дальше. Все, чего она хотела, — оказаться дома. Где мать, дьявол ее побери!

Мягкий свет лился из приоткрытой двери всего в нескольких футах впереди. Для карточной игры там было чересчур тихо, но открытая дверь свидетельствовала, что вряд ли Сара увидит что-нибудь неприличное.

— Мама! — окликнула девушка, входя в комнату, но матери там не было.

Похоже, ирония сменила имя и теперь ее зовут Хью Прентис.

Сара застыла на пороге и уставилась на мужчину, сидевшего у окна. Позже, воскрешая в памяти каждый кошмарный момент этой встречи, она поняла, что могла бы уйти. Он сидел спиной к двери и не увидел бы ее, не открой она рот.

Но увы…

— Надеюсь, вы удовлетворены, — холодно заметила Сара.

Услышав ее голос, лорд Хью встал. Его движения были скованными. Чтобы подняться, ему пришлось облокотиться на спинку кресла.

— Прошу прощения? — обронил он учтиво, рассматривая ее с выражением, абсолютно лишенным эмоций.

У него хватило наглости не чувствовать неловкость в ее присутствии? Руки Сары сжались в маленькие твердые кулаки.

— Неужели у вас совсем нет стыда?

Прентис удивленно моргнул — единственная реакция, которой она смогла добиться, — и пробормотал:

— Вообще-то это зависит от ситуации.

Сара мысленно перебрала свой репертуар в поисках подходящего выражения женской ярости и выпалила:

— Сэр, вы не джентльмен!

Эти слова наконец привлекли внимание Хью. Зеленые, как трава, глаза встретились с ее взглядом, едва заметно прищурились, и тогда до Сары дошло: он не знал, кто она такая.

— И что теперь?

Он ее не знает. Разрушил ее жизнь, и не знает, кто она!

Ирония, будь проклято твое имя!