Ночь наслаждений

Джулия Куин, 2012

Дэниел Смайт-Смит, граф Уинстед, во время дуэли подстреливший своего друга, три года скрывался за границей от преследователей, нанятых графом Рамсгейтом – разъяренным отцом раненого. Узнав, что прощен, Дэниел вернулся домой – и немедленно страстно влюбился в прелестную девушку, игравшую на фортепиано во время семейного концерта. Увлечение это не сулит ничего хорошего. Потому что, во-первых, предмет страсти Дэниела – бедная гувернантка Энн Уинтер, брак с которой обернется настоящим скандалом, а во-вторых – и на графа, и на его возлюбленную кто-то охотится. Дэниел предполагает, что его снова преследуют подручные Рамсгейта, однако и Энн явно скрывает какую-то опасную тайну…

Глава 5

Хью жил в небольшой квартире в Олбани, элегантном здании, где обитали джентльмены благородного происхождения и скромных средств. Хью, конечно, мог оставаться в огромном отцовском особняке, и, собственно говоря, лорд Рамсгейт делал все, если не считать шантажа, чтобы вынудить его остаться. Но, как сказал Хью Дэниелу во время долгого путешествия из Италии, он больше не разговаривал с отцом.

Зато отец, к несчастью, разговаривал с ним.

Когда Дэниел пришел, Хью не оказалось дома, зато его камердинер был на месте и проводил Дэниела в гостиную, заверив, что Хью должен скоро вернуться.

Почти час Дэниел мерил шагами комнату, перебирая в памяти все подробности нападения. Улица была не самой освещенной в Лондоне, но уж точно не считалась одной из наиболее опасных. С другой стороны, если вор хотел получить кошель потолще, ему стоило бы выйти за границы притонов Сент-Джайлза и Олд-Никол-стрит. Дэниел — не первый джентльмен, которого обчистили бы вблизи Мейфэра.

Это могло быть простым ограблением. Разве не так? Они сказали, что им нужны деньги. И это вполне правдоподобно.

Но Дэниел слишком долго жил с оглядкой, чтобы принять столь простое объяснение. И когда Хью наконец появился в комнате, Дэниел уже приготовился.

— Уинстед! — немедленно воскликнул Хью. Он не выглядел удивленным, но у Хью на редкость бесстрастное лицо. Отчасти поэтому у него почти невозможно выиграть в карты. Бóльшую роль играет, конечно, его из ряда вон выходящая способность запоминать числа.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Хью и, закрыв дверь, проковылял вперед, тяжело опираясь на трость. Дэниел вынудил себя наблюдать за ним. Когда они снова встретились, ему было трудно видеть хромавшего Хью и сознавать, что причиной этому стал он. Теперь он считал, что должен смотреть на Хью, и это станет частью его покаяния. Хотя после случившегося сегодня вечером он не был уверен, что заслуживает покаяния.

— На меня напали, — коротко бросил Дэниел.

Хью замер. Очень медленно повернулся. Взгляд перебегал с лица Дэниела на его ноги и обратно.

— Садись, — резко бросил он, показывая на стул.

Но кровь Дэниела слишком быстро бежала по венам, чтобы он мог спокойно сидеть.

— Предпочту постоять.

— Прости, я все равно сяду, — усмехнулся Хью с явным презрением к себе. Неуклюже подковылял к стулу и осторожно на него опустился. Вытянул больную ногу и вздохнул с видимым облегчением.

Так притворяться невозможно. Пусть он лжет во всем остальном, но только не в этом. Дэниел видел ногу Хью, исковерканную и покрытую шрамами. Врачи совершили невероятный подвиг, сохранив ее. И чудо еще, что он может хотя бы на нее опираться.

— Не возражаешь, если я выпью? — осведомился Хью. Положил трость на стул и стал разминать мышцы ноги, не стараясь скрыть выражение боли. — Спиртное там, — поморщился он, кивнув в сторону шкафчика.

Дэниел пересек комнату и извлек бутылку бренди.

— На два пальца? — спросил он.

— Три. Пожалуйста. День был долгим.

Дэниел налил бренди и принес Хью. Он не касался спиртного с той кошмарной пьяной ночи, но ведь у него не было искалеченной ноги, требовавшей чего-то обезболивающего.

— Спасибо, — то ли прошептал, то ли простонал Хью. Сделал большой глоток, потом другой, прикрыв глаза, когда по горлу прокатился огонь. — Ну вот, — выдохнул он, снова обретя равновесие. Поставил бокал и поднял глаза.

— Мне сказали, что твои увечья — дело рук лорда Чаттериса.

— Это совсем другое, — отмахнулся Дэниел. — На меня напали двое, когда я вечером возвращался домой.

Хью выпрямился. Взгляд стал острым.

— Они что-то сказали?

— Потребовали денег.

— Но они знали твое имя?

Дэниел покачал головой.

— Этого они не сказали.

Хью долго молчал, прежде чем высказаться:

— В таком случае вполне возможно, что это обычные грабители.

Дэниел скрестил руки на груди и уставился на него.

— Я же сказал, что вырвал обещание у отца, — тихо напомнил Хью. — Он тебя и пальцем не коснется.

Дэниел хотел ему верить. Мало того, он ему верил. Хью никогда не был лгуном. И мстительным тоже не был. Но, возможно, отец его обманул?

— Откуда я знаю, что твоему отцу можно доверять? — спросил Дэниел. — Последние три года он искал моей смерти.

— А я провел последние три года, убеждая его, что в этом… — Хью скривил губы и помахал ладонью над искалеченной ногой, — столько же моей вины, сколько и твоей.

— Он никогда этому не поверит.

— Не поверит, — согласился Хью. — Он упрямый осел и всегда был таким.

Не впервые Дэниел слышал, как Хью говорит об отце подобным образом, но все же был озадачен. Что-то в бесстрастном тоне Хью лишало его равновесия.

— Откуда мне знать, буду ли я в безопасности? — взорвался он. — Я вернулся в Англию, полагаясь на твои уверения в том, что твой отец сдержит слово. Если что-то случится со мной или, не дай бог, с членами моей семьи, я буду преследовать его до края земли.

Хью не собирался указывать Дэниелу на то, что, если его убьют, некому будет преследовать отца.

— Мой отец подписал контракт, — напомнил Хью. — Ты его видел.

У Дэниела даже была копия, как и у Хью, и лорда Рамсгейта, а также у поверенного Хью, получившего строгие инструкции держать ее под замком. Но все же…

— Он не первый человек, пренебрегший подписанным документом, — тихо ответил Дэниел.

— В самом деле? — Лицо Хью мгновенно осунулось. Под глазами легли тени. — Но этим документом он не пренебрежет. Я сделал для этого все.

Дэниел подумал о семье. О сестре и матери. Об озорных, хохочущих кузинах Плейнсуорт, которых он только сейчас начал узнавать снова. Подумал о мисс Уинтер и живо представил ее лицо. Если что-то с ним случится до того, как он получит возможность узнать ее…

Если что-то случится с ней…

— Мне нужно знать, почему ты так в этом уверен, — ответил Дэниел яростным шепотом.

— Ну…

Хью поднес бокал к губам и снова жадно глотнул.

— Ладно, если так хочешь знать… Я сказал ему, что, случись с тобой что-то, я покончу с собой.

Будь у Дэниела в этот момент что-то в руках, наверняка с грохотом полетело бы на пол. Удивительно еще, что он сам не упал без чувств!

— Отец достаточно хорошо меня знает, чтобы понимать: в таких вещах я не шучу, — беспечно заметил Хью.

Дэниел не мог говорить.

— Так что… — Хью сделал очередной глоток, на этот раз едва коснувшись губами жидкости. — Буду очень благодарен, если ты не позволишь прикончить себя в уличной драке. Я уж точно во всем обвиню отца и, честно говоря, предпочел бы не прощаться с жизнью без особой надобности.

— Ты спятил, — прошептал Дэниел.

Хью пожал плечами.

— Иногда я тоже так считаю. Отец уж точно согласился бы с тобой.

— Но почему ты так поступил?

Дэниел представить не мог, что кто-то еще, даже Маркус, бывший для него настоящим братом, произнес бы подобную угрозу.

Хью очень долго молчал, глядя куда-то вдаль и лишь изредка моргая. Наконец, когда Дэниел уже был уверен, что Хью никогда не ответит, тот повернулся и сказал:

— Я был глупцом, когда назвал тебя шулером. Был пьян. И думал, что ты тоже пьян. Не верил, что ты способен выиграть у меня.

— Я и не способен. Мне просто повезло.

— Да, — согласился Хью. — Но я не верю в везение. Никогда не верил. Зато верю в умение и еще больше — в логическое мышление, а в ту ночь я не мог логически мыслить. Ни в игре, ни в общении с людьми.

Он посмотрел на пустой бокал. Дэниел подумал было, что нужно вновь его наполнить, но решил, что если Хью захочет, попросит сам.

— Я виноват в том, что тебе пришлось покинуть страну, — продолжал Хью, ставя бокал на стол. — Я больше не мог жить в ладу с собой, зная, что разрушил твою жизнь.

— Но и я разрушил твою, — тихо напомнил Дэниел.

Хью улыбнулся, но улыбка коснулась только уголка губ. Не глаз.

— Это всего лишь нога.

Но Дэниел не поверил ему. И Хью вряд ли верил себе.

— Я позабочусь об отце, — пообещал Хью деловито и коротко, давая знать, что встреча подходит к концу. — Не думаю, что он настолько глуп, чтобы натравить на тебя этих громил, но на всякий случай напомню ему о своей угрозе.

— Ты сообщишь мне о результатах встречи?

— Разумеется.

Дэниел пошел к двери. А когда повернулся, чтобы попрощаться, увидел, что Хью пытается подняться. С губ Дэниела едва не сорвалось «не стоит», но он прикусил язык. Каждый мужчина нуждается в толике гордости.

Хью протянул руку, схватил трость и мучительно медленно поковылял к двери, чтобы проводить Дэниела.

— Спасибо за то, что пришел, — сказал он, протягивая руку, и Дэниел пожал ее.

— Я счастлив называть тебя своим другом, — прошептал он и ушел, но не раньше, чем увидел, как Хью быстро отвернулся. Глаза его были полны слез.

На следующий день, после того как Энн и ее подопечные провели утро в Гайд-парке, она села за письменный стол в гостиной Плейнсуортов, щекоча подбородок пером и обдумывая, какие пункты поместить в список. Сегодня у Энн был свободный день, и она всю неделю с нетерпением ожидала, когда сможет сделать накопившиеся дела и кое-что купить. Не то чтобы у нее было много денег, но она обожала ходить по магазинам. Приятно иметь хоть несколько минут для себя, когда не нужно ни за кого отвечать и ни за кем смотреть.

Однако приготовления были прерваны появлением леди Плейнсуорт, которая вплыла в комнату в шорохе бледно-зеленого муслина.

— Мы завтра уезжаем! — объявила она.

Энн в полном недоумении подняла глаза и встала:

— Простите?

— Мы не можем оставаться в Лондоне. По городу поползли слухи, — объявила леди Плейнсуорт.

— Слухи? Какие именно?

— Маргарет сказала, что слышала разговоры, будто Сара вовсе не была больна в ночь концерта и фактически пыталась его сорвать.

Энн не знала, кто такая Маргарет, но невозможно отрицать тот факт, что упомянутая леди хорошо информирована.

— Сара никогда не сделает ничего подобного, — продолжала леди Плейнсуорт. — Она такой прекрасный музыкант! И послушная дочь. Весь год ждет не дождется концерта.

Энн не могла ничего на это ответить, но, к счастью, леди Плейнсуорт ответа и не ждала.

— Есть только один способ бороться со столь злобной ложью, — продолжала она, — покинуть город.

— Покинуть город? — эхом отозвалась Энн. Меры казались чрезвычайными. Сезон только начинался, и она думала, что главной целью леди Плейнсуорт было найти мужа для Сары. Поэтому вряд ли стоило возвращаться в Дорсет, где Плейнсуорты жили на протяжении семи поколений.

— Именно, — тяжко вздохнула леди Плейнсуорт. — Знаю, Сара выглядит так, словно ее здоровье улучшилось, и возможно, так и есть. Но все в Лондоне должны думать, будто она лежит на смертном одре.

Энн моргнула, пытаясь следовать логике графини.

— Но разве для этого не требуется присутствие врача?

— Нет. Только здоровый деревенский воздух, — отмахнулась леди Плейнсуорт. — Всем известно, что в городе трудно оправиться от опасной болезни.

Энн, втайне радуясь, кивнула. Она предпочитала оставаться в деревне. У нее не было знакомых на юго-западе Англии, и она предпочитала держаться подальше от сует города. Кроме того, имелась еще одна проблема: ее увлечение лордом Уинстедом. Необходимо было задушить это чувство в зародыше, а двести миль, отделяющих деревню от Лондона, казались лучшим выходом из положения.

Отложив перо, она спросила леди Плейнсуорт:

— Как долго мы пробудем в Дорсете?

— О, мы не едем в Дорсет, и слава богу! Такое утомительное путешествие! Придется оставаться в деревне не менее двух недель, чтобы все посчитали, что Сара немного отдохнула и поправилась.

— В таком случае, куда…

— Мы едем в Уиппл-Хилл, — объявила хозяйка. — Это недалеко от Виндзора. Доберемся быстрее чем за день.

«Уиппл-Хилл? Почему название кажется знакомым?»

— Нас пригласил лорд Уинстед.

Энн неожиданно закашлялась.

Леди Плейнсуорт сочувственно воззрилась на нее.

— Вы здоровы, мисс Уинтер?

— Всего лишь… кхе-кхе… что-то… кхе-кхе… попало в горло…

— Лучше сядьте, если считаете, что это поможет. Не нужно никаких церемоний, по крайней мере сейчас.

Энн благодарно кивнула и снова уселась. Лорд Уинстед. Ей следовало бы сразу догадаться.

— Идеальное решение для всех нас, — продолжала леди Плейнсуорт. — Лорд Уинстед тоже хочет покинуть Лондон. Печальная слава, знаете ли. Скоро по городу распространится новость о его возвращении, и его осадят визитеры. Кто осудит человека за желание обрести мирное воссоединение с семьей?

— Значит, он будет нас сопровождать? — осторожно спросила Энн.

— Разумеется. Это его поместье. Казалось бы странным, если бы мы отправились туда без него, пусть даже я его любимая тетка. Скорее всего, его сестра и мать тоже поедут, хотя в этом я не уверена.

Леди Плейнсуорт остановилась, чтобы передохнуть. Выглядела она совершенно удовлетворенной последним поворотом событий.

— Нянюшка Фландерз присмотрит за сборами, поскольку у вас сегодня свободный день. Но буду крайне благодарна, если по возвращении вы все проверите сами. Нянюшка — милая старушка, но возраст, знаете ли…

— Конечно, — пробормотала Энн. Она обожала нянюшку, но та уже давно имела проблемы со слухом. Энн всегда восхищалась леди Плейнсуорт за то, что та не уволила старушку, которая нянчила ее еще в детстве.

— Мы едем на неделю, — продолжала леди Плейнсуорт. — Пожалуйста, захватите побольше учебников, чтобы девочки были постоянно заняты.

«Неделю? В доме лорда Уинстеда? И в его присутствии?»

Сердце Энн упало и одновременно взмыло вверх.

Конец ознакомительного фрагмента.