На пути к свадьбе

Джулия Куин, 2006

Очаровательная Люсинда, леди Абернети, задумала во что бы то ни стало выдать свою подругу за благородного Грегори Бриджертона, но та любит другого… Ничего, разлюбит! Однако что делать Люсинде, которая, похоже, сама теряет голову от Грегори? Перестать с ним встречаться? Это выше ее сил! Разорвать собственную помолвку и обрушить на мистера Бриджертона всю силу своего очарования? Что ж, может быть… А между тем Грегори уже начинает пылать страстью к Люси…

Глава 3, в которой наш герой предпринимает очень-очень большие усилия

Утро было солнечным и ясным. Грегори с аппетитом завтракал, когда рядом с ним возникла его невестка. Судя по слабой улыбке, она что-то задумала.

— Доброе утро, — излишне живо и весело поприветствовала она его.

Грегори, в этот момент накладывавший себе на тарелку гору омлета, кивнул и произнес:

— Кейт.

— Погода стоит отличная, и, я думаю, можно было бы организовать экскурсию в деревню.

— Чтобы накупить лент и бантов?

— Именно, — подтвердила Кейт. — Я действительно считаю необходимым поддержать наших местных лавочников. А ты что думаешь?

— Конечно, — пробормотал Грегори. — Хотя я в последнее время не испытывал настоятельной потребности в лентах и бантах.

Кейт сделала вид, будто не заметила его сарказма.

— У всех наших дам есть деньги на «булавки», только им негде их потратить. Если я не отправлю их в город, они откроют игорное заведение в розовом салоне.

Вот на это Грегори взглянул бы с большим удовольствием.

— И, — продолжала Кейт довольно целеустремленно, — если я отправлю их в город, для них понадобится эскорт.

Грегори чуть-чуть помедлил с ответом, и она повторила:

— Эскорт.

— Осмелюсь предположить, что ты хочешь попросить меня во второй половине дня прогуляться в деревню?

— Утром, — поправила его Кейт. — В связи с тем, что я собираюсь разбить всех на пары, а тебе, как Бриджертону, отдаю предпочтение перед остальными гостями мужского пола, я позволю себе осведомиться, нет ли среди наших дам той, с которой ты хотел бы оказаться в паре?

Иначе, как свахой, Кейт назвать было нельзя, но в данном случае Грегори решил, что ее стоит поблагодарить за вмешательство.

— Между прочим, — начал он, — есть…

— Замечательно! — перебила его Кейт и захлопала в ладоши. — Это Люси Абернети.

— Люси Абернети? — ошарашенно повторил Грегори. — Та самая леди Люсинда?

— Да, вчера вы смотрелись отличной парой, и, должна признаться, Грегори, она мне ужасно нравится. Она говорит, что уже практически обручена, но, по моему мнению, это…

— Меня не интересует леди Люсинда, — оборвал ее на полуслове Грегори, решив, что слишком опасно ждать, когда Кейт переведет дыхание.

— Не интересует?

— Нет. Не интересует. Я… — Он наклонился к ней, хотя в утренней столовой не было никого, кроме них. — Я хотел бы, чтобы ты поставила меня в пару с мисс Уотсон.

— Серьезно? — Кейт не выглядела разочарованной, но в ее облике появилась какая-то безропотность. Как будто она уже слышала подобные слова прежде. И не раз.

— Да, — ответил Грегори и почувствовал, как в нем поднимается раздражение, в первую очередь на Кейт, потому что… гм… она была рядом, а он отчаянно влюбился, и ей нечего было сказать на это, кроме «серьезно?».

Но потом он понял, что был раздражен с раннего утра. Он плохо спал и все время думал о Гермионе: об изящной линии затылка, о зеленом оттенке ее глаз, о мелодичности ее голоса. Он впервые — впервые — реагировал на женщину таким образом, и хотя его радовало, что он наконец-то нашел ту самую, которую хотел сделать своей женой, его слегка лишал самообладания тот факт, что она не испытывала такого же влечения к нему.

— Значит, Гермиона Уотсон, — сказала Кейт, вздохнув так, как вздыхают женщины, когда имеют в виду нечто, что просто невозможно понять, даже если бы это нечто было облечено в слова.

Это Гермиона Уотсон. И будет Гермиона Уотсон.

Скоро.

Не исключено, что сегодня же утром.

— Как ты думаешь, в деревне торгуют чем-нибудь, кроме лент и бантов? — спросила Гермиона у Люси, когда они натягивали перчатки.

— Очень на это надеюсь, — ответила Люси. — Так поступают хозяева всех подобных вечеринок, правда? Отправляют нас с нашими карманными деньгами покупать ленты и банты. У меня их столько, что можно было бы украсить целый дом. Или по крайней мере соломенную сторожку.

Гермиона весело улыбнулась:

— Я внесу свой вклад в дело, и вместе мы украсим… — она замолчала и задумалась, а потом опять улыбнулась, — большую соломенную сторожку!

Люси усмехнулась. В Гермионе столько надежности. Но никто этого, естественно, не замечает. Хотя надо честно признать: Гермиона редко делится с обожателями своим внутренним миром настолько, чтобы они успели понять, что прячется за ее красивой внешностью. И дело вовсе не в ее робости, хотя она и не отличается такой же общительностью, как Люси. Просто Гермиона замкнутая. У нее нет желания делиться своими мыслями и воззрениями с малознакомыми людьми.

И это сводит мужчин с ума.

Люси выглянула в окно, когда они прошли в одну из многочисленных гостиных Обри-Холла. Леди Бриджертон наказала явиться ровно в одиннадцать.

— Во всяком случае, все указывает на то, что дождя не будет, — заметила Люси.

В последний раз, когда их отправляли за безделушками, на обратном пути начал моросить дождь. Плотная листва помогла им остаться почти сухими, а вот туфли погибли. И еще Люси чихала целую неделю.

— Доброе утро, леди Люсинда, мисс Уотсон.

Леди Бриджертон, хозяйка дома, уверенным шагом вошла в комнату. Ее темные волосы были стянуты в пучок, глаза светились умом.

— Рада видеть вас обеих, — сказала она. — Вы пришли последними из всех наших дам.

— Вот как? — ужаснулась Люси, которая не любила опаздывать. — Я очень сожалею. Разве вы назначили встречу не на одиннадцать?

— О, дорогая, у меня не было в мыслях расстроить вас, — успокоила ее леди Бриджертон. — Я действительно назначила встречу на одиннадцать часов. Но лишь потому, что решила отправлять всех посменно.

— Посменно? — переспросила Гермиона.

— Да, так гораздо интереснее, не правда ли? У меня есть восемь дам и восемь джентльменов. Если бы я отправила их всех толпой, им не удалось бы завязать светскую беседу. Нужно еще помнить о ширине дороги. Я казнила бы себя, если бы ваша прогулка омрачилась постоянной толкучкой.

Она что-то еще говорила о безопасности и приводила какие-то цифры, но Люси не слушала ее, углубившись в собственные мысли. Было ясно, что у леди Бриджертон имеется своего рода расписание дня, а так как Люси давно пришла к выводу, что ей очень нравится виконтесса, ей стало любопытно, чем все это закончится.

— Мисс Уотсон, вы пойдете в паре с братом моего мужа. Полагаю, вчера вечером вы уже познакомились?

Гермиона вежливо кивнула.

Люси улыбнулась. Сегодня утром мистер Бриджертон не сидел без дела. Молодец.

— А вас, леди Люсинда, — продолжала леди Бриджертон, — будет сопровождать мистер Бербрук. — Она немного сконфуженно улыбнулась. — Он нам вроде родственника, — добавила она, — и, честное слово, очень добродушный молодой человек.

— Вроде родственника? — удивилась Люси, не совсем представляя, как ей следует реагировать на неестественный для леди Бриджертон неуверенный тон. — Что значит «вроде»?

— Да. Его брат женат на сестре жены брата моего мужа.

— О! — Люси удалось сохранить на лице вежливое выражение. — Значит, он близкий родственник?

Леди Бриджертон рассмеялась.

— Я в восторге от вас, леди Люсинда. Что касается Невилла… гм… уверена, вам с ним будет интересно. А вот и он. Невилл! Невилл!

Леди Бриджертон устремилась навстречу мистеру Невиллу Бербруку, появившемуся в дверях. У мистера Бербрука было приветливое лицо. Румяный, светловолосый, он пребывал в отличном настроении.

— Приветствую, леди Бриджертон, — поздоровался он и каким-то образом ухитрился споткнуться о ножку изящного столика. — Сегодня утром был просто изумительный завтрак. Особенно копченая рыба.

— Благодарю вас, — сказала леди Бриджертон, с тревогой поглядывая на китайскую вазу, которая покачивалась на столике. — Уверена, вы помните леди Люсинду.

Они обменялись приветствиями, и мистер Бербрук спросил:

— А вам понравилась копченая рыба?

Люси вопросительно посмотрела сначала на Гермиону, потом на леди Бриджертон, но ни от одной не получила помощи, потому что обе были озадачены не меньше ее, и ограничилась кратким:

— Э-э… да.

— Замечательно! — воскликнул мистер Бербрук. — Кстати, а там в окне, случайно, не хохлатая крачка?

Люси удивленно округлила глаза. Она опять взглянула на леди Бриджертон и поняла, что виконтесса всячески избегает встречаться с ней взглядом.

— Хохлатая крачка, говорите, — наконец произнесла она просто потому, что не смогла придумать другого, более подходящего ответа.

Мистер Бербрук к этому моменту уже успел высунуться в окно. Люси подошла к нему и тоже выглянула, но никаких птиц не увидела.

Краем глаза она заметила, что в комнату вошел мистер Бриджертон и принялся очаровывать Гермиону. Боже, до чего же у него красивая улыбка! Белозубая, широченная, почти до ушей. Она кардинально отличается от тех улыбок, которые выдавливают скучающие молодые аристократы. Мистер Бриджертон улыбается так, будто ему действительно весело.

Хотя что в этом удивительного, ведь он улыбается Гермионе, которая вскружила ему голову.

Люси не слышала, о чем они говорили, но без труда распознала выражение на лице Гермионы. Вежливое, естественно, так как Гермиона никогда не допускала неучтивости. Вероятно, никто, кроме Люси, хорошо знавшей свою подругу, не замечал, что Гермиона всего лишь терпит ухаживания мистера Бриджертона, кивками и милыми улыбками отвечает на его комплименты, а в мыслях находится где-то далеко-далеко.

Рядом с мистером Эдмондсом.

Люси наблюдала за мистером Бриджертоном и одновременно кивками давала понять, что слушает мистера Бербрука, который снова вернулся к теме крачки. Мистер Бриджертон идеален. У него нет титула, но, по мнению Люси, Гермионе не обязательно выходить за самого титулованного из всех возможных. Ей просто не следует опускаться до секретарей.

К тому же мистер Бриджертон очень привлекателен. У него каштановые волосы и красивые карие глаза. И происходит он из респектабельной семьи, его родственники — вполне разумные люди. И это говорит в его пользу. Ведь когда выходишь замуж, выходишь и за семью мужа.

Люси не могла представить лучшего мужа для Гермионы. Конечно, она не возражала бы, если бы мистер Бриджертон стоял первым в очереди на титул маркиза, но нельзя объять необъятное. Главное же заключалось в том, что Люси была твердо уверена: мистер Бриджертон сделает Гермиону счастливой. Хотя Гермиона, вероятно, этого не понимала.

— Я все же добьюсь, чтобы это случилось, — пробормотала себе под нос Люси.

— А? — встрепенулся мистер Бербрук. — Вы нашли птицу?

— Там, — ответила Люси, указывая на дерево.

Он наклонился вперед.

— Серьезно?

— О, Люси! — раздался голос Гермионы.

Люси обернулась.

— Нам пора. Мистеру Бриджертону не терпится отправиться в путь.

— Всегда к вашим услугам, мисс Уотсон, — заявил тот, о ком только что говорили. — Мы выступим, когда вы пожелаете.

Гермиона устремила на Люси взгляд, который ясно свидетельствовал о том, что это ей не терпится отправиться в путь, поэтому Люси сказала:

— Тогда в путь.

Она взяла мистера Бербрука под локоть, и они направились к главной аллее. Люси вскрикнула лишь один раз, хотя споткнулась обо что-то трижды. Мистер Бербрук ухитрялся находить на абсолютно ровной лужайке корни и камни, спотыкался об них и вел Люси прямо на них.

Господи!

Люси мысленно приготовилась к грядущим увечьям. Прогулка обещала быть довольно болезненной, но и продуктивной. К моменту возвращения домой Гермиона наверняка хоть чуть-чуть заинтересуется мистером Бриджертоном.

Люси об этом позаботится.

* * *

Если у Грегори и были какие-то сомнения в отношении мисс Гермионы Уотсон, они мгновенно улетучились, как только она взяла его под руку. Его охватило ощущение правильности случившегося, какая-то мистическая уверенность в том, что соединились две половинки. Она идеально подходила ему. Они оба подходили друг другу.

И он хотел ее.

Это не было простым желанием. Он не испытывал ничего сходного с вульгарной похотью. Это было нечто другое. Нечто шедшее изнутри. Он просто хотел, чтобы она принадлежала ему. Ему хотелось смотреть на нее и предвкушать. Предвкушать, как она будет называться его именем, вынашивать его детей, с любовью поглядывать на него за утренней чашкой шоколада.

Ему хотелось рассказать ей об этом, поделиться своими грезами, нарисовать картину их совместной жизни. Но он не был настолько глуп, поэтому сказал, когда вел ее по аллее:

— Сегодня утром, мисс Уотсон, вы выглядите просто великолепно.

— Благодарю, — ответила она.

И больше ничего не сказала.

Грегори помолчал, затем спросил:

— Вы хорошо спали?

— Да, благодарю.

— Вам нравится здесь?

— Да, — ответила она.

Забавно, но он всегда думал, что беседа с женщиной, на которой он захочет жениться, будет протекать гораздо легче.

Грегори напомнил себе, что она все еще считает себя влюбленной в кого-то другого. В того, кто ей не подходит, если судить по брошенному леди Люсиндой замечанию. Как она его вчера назвала — «меньшее из двух зол»?

Грегори устремил взгляд вперед. Леди Люсинда шла под руку с Невиллом Бербруком, который, как всегда, забыл о том, что нужно подлаживаться под дамскую походку, и все время спотыкалась. Со стороны казалось, что она неплохо справляется с ситуацией, но Грегори не мог поручиться, что периодически доносившиеся спереди болезненные вскрики были плодом его воображения.

Он мысленно заставил себя встряхнуться. Вероятно, это крики птиц. Ведь Невилл, кажется, говорил, что видел в окно целую стаю.

— Вы давно дружите с леди Люсиндой? — спросил Грегори.

Он, естественно, знал ответ: леди Люсинда сообщила ему об этом еще вчера вечером, — просто не мог придумать, о чем бы еще спросить мисс Уотсон. А задать вопрос надо было, причем такой, чтобы на него нельзя было ответить односложно.

— Три года, — ответила мисс Уотсон. — Она моя ближайшая подруга. — При этих словах ее лицо немного оживилось, и она добавила: — Нужно их догнать.

— Мистера Бербрука и леди Люсинду?

— Да, — кивнула она.

Грегори меньше всего хотелось растрачивать впустую драгоценные минуты пребывания наедине с мисс Уотсон, но он покорно окликнул Бербрука и попросил подождать. Бербрук тут же выполнил его просьбу, да так неожиданно, что леди Люсинда в буквальном смысле слова врезалась в него.

Она вскрикнула, но не от боли, а от неожиданности.

Мисс Уотсон воспользовалась моментом и, высвободив руку из-под локтя Грегори, устремилась вперед.

— Люси! — закричала она. — Дорогая моя, ты поранилась?

— Вовсе нет, — успокоила ее леди Люсинда, немного смущенная повышенным вниманием подруги.

— Я должна поддержать тебя, — заявила мисс Уотсон и взяла ее под руку.

— Должна? — удивилась леди Люсинда, выворачивая локоть — вернее, пытаясь высвободить локоть. — Но в этом нет никакой необходимости.

— Я настаиваю.

— В этом нет необходимости, — повторила леди Люсинда, и Грегори пожалел, что не видит ее лица, потому что голос ее звучал так, будто она цедила сквозь зубы.

— Э-хе-хе, — послышался вздох Бербрука. — Вероятно, Бриджертон, мне придется идти под руку с тобой.

Грегори бросил на него пристальный взгляд.

— Нет.

Бербрук обиженно заморгал.

— Да я же просто пошутил.

Грегори вздохнул и с трудом выдавил:

— Я догадался.

Он знал Невилла Бербрука с тех пор, как их водили на детских помочах, и всегда относился к нему вполне терпимо, но сейчас его охватывало безумное желание надавать ему оплеух.

Тем временем девушки о чем-то спорили приглушенными голосами, и Грегори не смог разобрать, о чем же идет речь. Леди Люсинда продолжала вырывать руку, а мисс Уотсон прочно удерживала ее.

— У нее травма, — повернувшись к мужчинам, заявила мисс Уотсон.

— Ничего подобного, — возразила Люси, — у меня нет никакой травмы. Пойдемте дальше.

Грегори так и не разобрался, веселит ее весь этот спектакль или обижает. Мисс Уотсон совершенно ясно давала понять, что не желает идти с ним в паре. В то время как некоторым мужчинам нравилось тосковать по недосягаемому, Грегори предпочитал видеть рядом с собой улыбающихся, дружелюбных и общительных женщин.

В этот момент мисс Уотсон повернула голову, и взгляд Грегори упал на ее затылок (да что такого особенного было в ее затылке?). Он ощутил, что тонет, его охватило такое же сильное, как вчера, чувство безумной влюбленности, и он приказал себе не терять голову. Ведь их знакомство длится меньше суток, и ей нужно время, чтобы узнать его. Любовь приходит к людям с разной скоростью. Например, его брат Колин был много лет знаком со своей будущей женой, прежде чем понял, что они предназначены друг для друга.

Конечно, Грегори не планировал ждать годы, но все же подобные примеры наполняли нынешнюю ситуацию хоть какой-то перспективой.

Через некоторое время стало ясно, что мисс Уотсон не уломать и она пойдет под руку с леди Люсиндой. Грегори пристроился в шаге позади мисс Уотсон, а Бербрук маячил где-то по соседству с леди Люсиндой.

— Расскажите нам, что значит быть членом такой большой семьи, — обратилась к Грегори леди Люсинда, отклонив назад голову и посмотрев на него мимо мисс Уотсон. — У нас с Гермионой только по одному брату.

— А у меня трое, — сообщил Бербрук. — И все мальчишки. Если не считать моей сестры, естественно.

— Это… — Грегори хотел было ответить как обычно: что это сумасшедший дом, что наличие братьев и сестер приносит больше проблем, чем радости, — но каким-то образом правда сама вылезла наружу, и он с изумлением услышал собственные слова: — Это очень уютно.

— Уютно? — переспросила леди Люсинда. — Неожиданная характеристика.

Вытянув голову, он посмотрел мимо мисс Уотсон и обнаружил, что серо-голубые глаза леди Люсинды светятся любопытством.

— Да, — медленно проговорил он, собираясь с мыслями, прежде чем продолжить. — Думаю, наличие семьи успокаивает. Оно приносит ощущение… понимания.

— Что вы имеете в виду? — спросила леди Люсинда. Судя по всему, ее действительно заинтересовала эта тема.

— Понимания того, что они рядом, — ответил Грегори. — Что, если я попаду в беду или мне понадобится собеседник для задушевного разговора, я всегда смогу обратиться к ним.

И это было правдой. Он никогда раньше не рассматривал это под таким углом, но это действительно было правдой. Его не связывали с братьями такие же близкие отношения, как те, что существовали между ними, но в этом не было ничего необычного, ведь его и их разделяла большая разница в возрасте. Когда они стали полноправными членами светского общества, он еще учился в Итоне. А сейчас они все были женаты.

И все равно он знал, что и они, и даже сестры придут на помощь, если понадобятся ему. Стоит ему только попросить.

Естественно, он никогда не просил, но знал, что может попросить. И это было то, что имелось не у многих, то, о чем многие только мечтали.

— Мистер Бриджертон?

Грегори встрепенулся. Леди Люсинда вопросительно смотрела на него.

— Прошу прощения, — пробормотал он. — Кажется, я замечтался.

Он улыбнулся ей и кивнул, а потом бросил взгляд на мисс Уотсон, которая, к его изумлению, тоже смотрела на него. Ее глаза, ясные, ослепительно зеленые, казались огромными на очаровательном личике, и он на мгновение ощутил, как между ним и мисс Уотсон пробежал электрический заряд. Она улыбнулась — немного смущенно оттого, что ее застали врасплох, — и отвернулась.

Сердце Грегори упало.

Тут снова заговорила леди Люсинда.

— Я испытываю те же чувства по отношению к Гермионе, — призналась она. — Мы с ней духовные сестры.

— Мисс Уотсон воистину незаурядная дама, — сказал Грегори и поспешно добавил: — Как, конечно, и вы.

— Она великолепный акварелист, — сообщила леди Люсинда.

Гермиона очаровательно зарделась.

— Люси.

— Но ведь это так, — настойчиво произнесла ее подруга.

— Я и сам люблю рисовать, — послышался бодрый голос Невилла Бербрука. — И гублю при этом свои рубашки.

Грегори удивленно посмотрел на него. Увлеченный странно откровенной беседой с леди Люсиндой и переглядыванием с мисс Уотсон, он совсем забыл о существовании Бербрука.

— Мой камердинер все время воюет со мной, — продолжил Невилл. — Не понимаю, почему нельзя придумать краску, которая смывалась бы со льна. — Он замолчал, очевидно, углубившись в размышления. — Или с шерсти.

— А вам нравится рисовать? — обратилась к Грегори леди Люсинда.

— У меня нет для этого таланта, — признался он. — Но мой брат — довольно известный художник. Две его картины висят в Национальной галерее.

— О, потрясающе! — воскликнула леди Люсинда и повернулась к мисс Уотсон: — Ты слышала, Гермиона? Тебе следует попросить мистера Бриджертона, чтобы он познакомил тебя со своим братом.

— Мне не хотелось бы причинять беспокойство мистеру Бриджертону, — с наигранной скромностью проговорила мисс Уотсон.

— Вы не причините мне никакого беспокойства, — с улыбкой заверил ее Грегори. — Я буду только счастлив познакомить вас, к тому же Бенедикт всегда рад поговорить об искусстве. Я плохо разбираюсь в этой теме, его же она воодушевляет.

— Вот видишь. — Люси похлопала Гермиону по руке. — У вас с мистером Бриджертоном много общего.

Даже Грегори решил, что это сказано с большой натяжкой, но воздержался от комментариев.

— Бархат, — неожиданно заявил Невилл.

Все трое повернулись к нему.

— Извините, что? — проговорила леди Люсинда.

— Он хуже всего, — сказал он, энергично закивав. — Ну, я имею в виду, что краска не смывается.

Грегори был виден только затылок леди Люсинды, однако он без труда представил, как у нее от удивления расширились глаза, когда она осведомилась:

— Вы надеваете бархат, когда рисуете?

— Если холодно.

— Как… необычно.

Лицо Невилла просветлело.

— Вы тоже так считаете? Мне всегда хотелось быть необычным.

— Вы действительно такой, — сказала леди Люсинда, и Грегори не услышал в ее тоне ничего, кроме твердой уверенности. — Вы, мистер Бербрук, на самом деле необычный человек.

Невилл уже лучился от счастья.

— Необычный. Мне нравится. Необычный. — Он как бы пробовал слово на вкус и широко улыбался при этом. — Не-о-о-о-быч-ный.

Все четверо продолжили свой путь к деревне в дружелюбном молчании, которое особо подчеркивали редкие попытки Грегори разговорить мисс Уотсон. Иногда ему это удавалось, но гораздо чаще беседу поддерживала и заканчивала леди Люсинда — в тех случаях, когда не подталкивала к беседе мисс Уотсон.

Наконец впереди показались знакомые здания деревни. Невилл объявил, что он необычайно проголодался. Это могло означать что угодно, поэтому Грегори повел группу к «Белому оленю», местному трактиру, где подавали простую, но всегда вкусную еду.

— Надо бы устроить пикник, — предложила леди Люсинда. — Вот было бы здорово!

— Отличная идея! — воскликнул Невилл, глядя на нее как на богиню.

Грегори немного удивила страстность его взгляда, но леди Люсинда, судя по всему, этого не заметила.

— А вы как думаете, мисс Уотсон? — спросил он.

Гермиона, судя по всему, витала где-то в облаках, ее взгляд оставался рассеянным, даже несмотря на то, что глаза были устремлены на какое-то художество на стене.

— Мисс Уотсон? — позвал ее Грегори, а когда ему наконец-то удалось завладеть ее вниманием, спросил: — А вы хотели бы устроить пикник?

— О да, это было бы замечательно.

И в следующее мгновение она вернулась к созерцанию космоса, при этом ее очаровательные губки изогнулись так, что придали лицу томное, почти тоскливое выражение.

Укротив собственное разочарование, Грегори кивнул и приступил к приготовлениям. Владелец трактира, знакомый со всем его семейством, выдал ему два чистых покрывала, чтобы разостлать на земле, и пообещал собрать корзину еды и сразу же доставить к месту пикника.

— Вы отличный организатор, мистер Бриджертон, — сказала леди Люсинда. — Ты согласна со мной, Гермиона?

— Да, конечно.

— Надеюсь, он прихватит пирог, — проговорил Невилл и открыл дверь перед дамами. — Я всегда готов есть пироги.

Грегори удалось положить руку мисс Уотсон себе на локоть прежде, чем она улизнула.

— Я попросил собрать самой разнообразной еды, — тихо сообщил он ей. — Надеюсь, там найдется что-нибудь, к чему у вас есть особое пристрастие.

Она посмотрела на него, и он, вновь ощутив, как из легких со свистом вырывается воздух, утонул в ее глазах. А еще он подумал, что она почувствовала то же самое. Как она могла этого не почувствовать, если он ощутил, как у него подгибаются колени?

— Уверена, все будет очень вкусно, — сказала мисс Уотсон.

— У вас есть пристрастие к сладкому?

— Да, есть, — призналась она.

— Тогда вам повезло, — заявил Грегори. — Мистер Гладдиш пообещал принести нам крыжовенного пирога, который готовит его жена и который прославил ее на всю округу.

— Пирог? — в буквальном смысле встрепенулся Невилл, затем спросил у леди Люсинды: — Он действительно сказал, что нам принесут пирог?

— Кажется, да, — ответила она.

Невилл блаженно вздохнул:

— Леди Люсинда, а вы любите пироги?

Ее черты омрачило легкое раздражение.

— Какие именно пироги, мистер Бербрук? — осведомилась она.

— Ну, любые. Сладкие, с травами, фруктовые, мясные.

— Гм… — Леди Люсинда огляделась по сторонам с таким видом, будто могла получить помощь от зданий и деревьев. — Я… э-э… думаю, мне понравились бы такие пироги.

Именно в эту минуту Грегори со всей ясностью понял, что Невилл влюбился.

Бедная леди Люсинда.

Они перешли главную улицу и направились к лужайке. Грегори разостлал покрывала. Леди Люсинда — до чего же сообразительная особа! — села первой и похлопала ладонью рядом с собой, указывая, где сесть Невиллу. Тем самым она вынудила Грегори и мисс Уотсон устроиться рядом на другом покрывале.

И Грегори приступил к завоеванию сердца мисс Уотсон.