Тайна мадам Лефевр

Джулия Джастис, 2013

Уилл Рэнсли, незаконнорожденный племянник графа Суинфордского, наделен внешностью истинного аристократа и смекалкой выросшего в лондонских трущобах беспризорника. Стремясь помочь кузену восстановить доброе имя, Уилл отправляется в Вену. Его цель – отыскать Элоди Лефевр, женщину, заманившую Макса в ловушку и тем самым разрушившую его дипломатическую карьеру. Авантюрист по натуре, он решает вызволить соблазнительную француженку из-под надзора властей, доставить ее в министерство иностранных дел Англии и заставить давать показания. Во время путешествия, полного опасностей и приключений, Уиллу предстоит решить, кто же на самом деле прекрасная Элоди: коварная шпионка или леди, попавшая в беду?

The Rake to Reedem Her

Copyright © 2013 by Janet Justiss

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

Глава 1

Бартонское аббатство, конец весны 1816 года

— Бюсь об заклад, смогу найти ее.

Уилл Рэнсли принял из рук хозяина бокал бренди, с гневом думая о женщине, погубившей дипломатическую карьеру его кузена.

— С возвращением в Англию. — Алистер Рэнсли отсалютовал Уиллу бокалом, жестом приглашая сесть в кресло. — Не стану держать пари с «игроком Уиллом», который не сделал в своей жизни ни единой проигрышной ставки. Однако откуда такая уверенность, что ты сумеешь отыскать ее? Даже Макс со всеми его официальными контактами потерпел поражение.

— Я не питаю доверия к официальным лицам, — скривившись, ответил Уилл. — Они выдворили бы меня из страны за кражу краюхи хлеба.

— Тебя хорошо отмыли, временами я забываю о твоем висельном прошлом, — с усмешкой отозвался Алистер. — Интересно, где ее искать? Мадам Лефевр кузина и экономка Тьерри Сен-Арно, одного из самых преданных союзников герцога Талейрана во французской делегации Венского конгресса. Это старинная уважаемая семья, хотя все они оказались на поверку бонапартистами.

— Возможно. Но среди горничных, камердинеров, поваров, грумов, служащих гостиниц, лакеев в Хофбурге, хозяев пивных всегда найдется кто-либо, точно знающий, что происходит на самом деле. Их помощью я и воспользуюсь, чтобы выследить мадам Лефевр.

— Когда я навещал Макса на ферме его жены, он уверял, что вполне доволен жизнью. — Алистер рассмеялся. — Заявил даже, что дрессировка лошадей сродни дипломатии, нужно убеждать, не принуждая. Правда, лошади не лгут, да и память у них короткая, потому не станут пенять вам ошибками прошлого.

— Как это похоже на Макса — выставлять ситуацию в радужном свете. Но ведь все мы — ты, я, Дом — с детства знали, что ему суждено стать одним из ярчайших английских политиков, возможно, занять пост премьер-министра! Предпочел бы он разведение племенных жеребцов блестящей карьере в правительстве, будь у него действительно выбор? Верится с трудом.

— У меня тоже поначалу были подозрения, — признался Алистер. — Чтобы Макс, этот ценитель красивых изысканных женщин, был счастлив в браке с маленькой серой мышкой, живущей в деревенской глуши Кента, не вращающейся в роскошном высшем лондонском обществе? Хотя в конце концов Кэро мне даже понравилась. В седле держится лучше меня, как ни тяжело это признавать, разводит превосходных лошадей. Она действительно производит впечатление, можешь считать это похвалой, а тебе известно, что я невысокого мнения о женщинах.

Нахмурившись, он ненадолго замолчал.

«Он до сих пор не может забыть Дезире», — подумал Уилл, мысленно осыпая сотый раз адскими проклятиями женщину, расторгнувшую помолвку с Алистером и разбившую ему сердце.

Стоило вспомнить о женщине, навредившей одному из кузенов Рэнсли, как его гнев вспыхнул с новой силой.

— Чтобы Макс участвовал в заговоре с целью убийства Веллингтона? Сама эта мысль кажется мне нелепой, — продолжил он. — Я-то думал, его доблесть при Ватерлоо положила конец подобным измышлениям.

Алистер вздохнул:

— Горькая истина в том, что покушение в Вене сбило с толку как французов, которые в то время вели с австрийцами переговоры о союзничестве, так и англичан, не сумевших вовремя обнаружить заговор. Теперь, когда Бонапарт сослан на Святую Елену, ни одна из сторон не желает ворошить былые скандалы.

— Неужели отец Макса ничего не может сделать? Он же много лет практически управляет палатой лордов.

— Граф Суинфордский предпочел не принимать сторону сына, не желая тем самым поколебать свое и без того расшатанное из-за «ошибочных суждений» политическое положение, — сухо заметил Алистер.

— Значит, бросил его. Вот мерзавец! — Уилл разразился цветистым проклятием времен своего бродяжничества на улицах Лондона. — Как это похоже на моего дражайшего дядюшку, никогда не ставившего нужды семьи превыше своих политических устремлений! Я даже рад, что родился вне брака.

Алистер горестно покачал головой:

— Люди, организовавшие венский заговор, весьма неглупы, надо отдать им должное. Более верного способа, чем подсунуть Максу нуждающуюся в помощи женщину с целью добиться от него ответных действий, не существовало.

— Он всегда питал слабость к бедным и угнетенным, — согласился Уилл. — Прекрасным примером является то, как он помог мне. Нам нужно вернуть мадам Лефевр в Англию! Пусть повторит свою душещипательную сказочку, состряпанную для отсрочки встречи Макса с Веллингтоном, из-за чего тому пришлось ожидать в одиночестве! Это признание, несомненно, отведет от Макса подозрения, ведь ни один мужчина, именующий себя джентльменом, не смог бы отказать женщине в помощи. Будучи в Вене, он не сумел найти также и следа Сен-Арно, верно?

— Похоже, негодяй иммигрировал в Америку. Последовала ли мадам Лефевр за ним, неясно. Если ты намерен ее отыскать, предупреждаю, это будет нелегко. Со времени того покушения минуло больше года.

Уилл пожал плечами:

— Покушение на человека, мобилизовавшего всю Европу на борьбу с Наполеоном, не скоро забудется!

Алистер раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал.

— Что? — спросил Уилл.

— Только не набрасывайся на меня с негодованием. Достаточно ли у тебя средств, чтобы позволить себе подобную миссию? Денег, полученных после увольнения из армии, хватит еще на некоторое время, но не задумывался ли ты о какой-либо деятельности вместо того, чтобы сломя голову мчаться на континент в поисках мадам Лефевр? Если только граф исправился и?..

Алистер погрузился в молчание.

— Нет, граф этого не сделал. Ты же не ждешь, что наш дядя положит мне денежное содержание, правда?

— Ну, после того, как ты наскреб достаточно на покупку офицерского чина, он пообещал лично пристроить тебя впоследствии, как подобает истинному Рэнсли, если ты проявишь себя на военном поприще.

Уилл рассмеялся:

— Да уж, представляю! Полагаю, он ожидал, что меня либо убьют, либо с позором выгонят за недостойное поведение. Нет, я не намерен идти к нему, смиренно напоминая о его обещании. Не сотрясай зря воздух.

— Что же ты намерен делать?

— Есть несколько возможностей. Но прежде всего лично прослежу, чтобы Макса восстановили в прежней должности. У меня достаточно денег и для того, чтобы совершить путешествие и умаслить кое-кого, если понадобится.

— Я поеду с тобой. Как-никак разбойники Рэнсли друг друга в беде не бросают. — Алистер издал боевой клич кузенов.

— Нет, не поедешь. Подожди, выслушай меня, — сказал Уилл, предупреждая протест Алистера. — Если бы мне требовался лихо орудующий саблей гусар, твоя кандидатура была бы идеальной. Но для этого путешествия. — Осмотрев кузена с ног до головы, он усмехнулся. — Твой голос, манера поведения, даже походка выдают в тебе Алистера Рэнсли из Бартонского аббатства, племянника графа, состоятельного землевладельца. Я же человек неприметный, а тебя разоблачат в мгновение ока.

— Ты тоже племянник графа, — напомнил Алистер.

— Это так, однако благодаря тому, что мой отец обманул и бросил мою мать, незамужнюю и беременную, у меня преимущество. Шесть лет я учился выживать в лондонских трущобах и знаю, как действуют воры, головорезы и мошенники.

— Да, но это будут австрийские воры, головорезы и мошенники. А ты не говоришь по-немецки.

Уилл пожал плечами:

— Воровство везде воровство. Ты удивишься моим многочисленным талантам. После Ватерлоо я не просто слонялся по госпиталю, наблюдая за выздоровлением Дома. В армии мне нашли иное применение.

— Он ведь сейчас здоров, не так ли? — спросил Алистер, отвлекшись при упоминании четвертого кузена из славной компании разбойников Рэнсли. — Он поправился?

Уилл воскресил в памяти отрешенное выражение единственного глаза Дома.

— Доминика прозвали денди. Самый красивый мужчина в полку, превосходил всех в верховой езде и женщин умел очаровывать, как никто другой. — Уилл знал, что Дому придется учиться мириться с чем-то большим, чем физические увечья — обезображенное шрамами лицо и ампутированная рука — и потеря былой доблести. — Еще нет. Стоило благополучно доставить его в Англию, как он тут же заявил, что я слишком долго с ним нянчился, и выставил меня вон. Так что я могу без зазрения совести отправляться в Вену.

Алистер нахмурился:

— Мне по-прежнему не нравится твоя идея ехать туда в одиночку. Макс говорил, что власти в Вене настоятельно не рекомендовали ему расследовать случившееся. Помощи от них не дождешься, предприятие может оказаться опасным.

— Опасным? — Уилл встал с кресла и обошел комнату по кругу. — Помнишь первое лето, когда мы все вместе жили в Суинфордском поместье? — неожиданно спросил он, глядя на Алистера. — Адвокат, нашедший меня в трущобах Севен-Диалз, доставил меня к графу. А тот, удостоверившись, что я действительно сын его брата, сослал меня в деревню, наказав тебе, Максу и Дому сделать из меня человека. Я был весьма непопулярным.

Алистер рассмеялся:

— Это еще мягко сказано! Угрюмый, немытый, клянущий окружающих на чем свет стоит.

— Две недели спустя вы с Домом готовы были утопить меня в озере. Только Макс не сдавался. Однажды ночью он подловил меня на конюшне, хотя я перепробовал все известные грязные ухищрения, и всыпал мне по первое число, а потом спокойно заявил, что мне нужно изменить поведение. Я его кузен и, кроме того, Рэнсли, поэтому от меня ждут соответствующей манеры держать себя. Я ничем не облегчал ему задачу, но он продолжал наставлять и уговаривать меня, пока не убедил, что у джентльмена преимуществ больше, чем у предводителя воров в трущобах. Макс понимал: если в конце лета граф не заметит во мне перемен, вышвырнет обратно на улицу, невзирая на родственные узы.

Уилл смотрел в окно, но видел не зеленые пастбища Бартонского аббатства, а узкие зловонные улочки Севен-Диалз.

— В этом случае я сейчас, вероятно, был бы мертв. Словом, я в долгу перед Максом за то, что он сохранил мне жизнь, подарил преданных друзей и кузенов, о которых можно только мечтать. Клянусь честью, не смогу спокойно жить до тех пор, пока не верну ему доброе имя. Тогда он, если, конечно, захочет, сможет стать великим политическим лидером. Мы-то знаем, каково его предназначение.

Задумчиво посмотрев на него, Алистер кивнул:

— Хорошо. Если я могу чем-то помочь, просто дай знать, договорились? Если бы Макс не отправил тебя и Дома вслед за мной в армию, меня, возможно, тоже уже не было бы в живых. Многие месяцы после того, как Де… — Он запнулся, осознав, что едва не произнес вслух запретное имя. — В общем, мне было все равно, жив я или умер.

Уилл подумал, что Алистеру до сих пор временами на это плевать.

— Мне может потребоваться помощь, чтобы добиться от властей разрешения на ввоз в Англию этой треклятой девки.

— Она, вполне вероятно, не захочет возвращаться. Ведь если ее признают шпионкой, здесь ее ждет виселица.

— Я умею быть убедительным.

Алистер засмеялся:

— Не желаю знать подробности. Когда ты намерен ехать?

— Завтра.

— Но ведь ты только вернулся! Мама ожидает, что ты пробудешь хотя бы неделю, да и Макс захочет увидеться с тобой.

Уилл отрицательно покачал головой:

— Твоя мама очень добра. А Макс лишь попытается отговорить меня от этой затеи. Будет лучше, если я не стану видеться с ним, пока… в общем, пока дело не будет сделано. Если он спросит, скажи, что я задержался на континенте по долгу службы. Кроме того, ты прав, с момента покушения прошло больше года. Нет смысла ждать, пока воспоминания людей померкнут еще сильнее.

— Держи меня в курсе. Помни, чтобы прийти тебе на выручку, мне потребуется время.

— Сегодня вечером спасать меня нужно разве что от чрезмерного потребления бренди. Да и это маловероятно, уж больно ты прижимист на этот счет.

Алистер со смехом взял бутылку и снова наполнил бокалы.

— За разбойников Рэнсли! — провозгласил он.

— За разбойников, — эхом отозвался Уилл.