Пендервики весной

Джинн Бёрдселл, 2015

В этом году три младшие сестры Пендервик впервые в жизни отправляются на каникулы без старшей, Розалинды, – а значит, им придётся примерить бремя старшесестринства на себя. Уютный домик с верандой, солёные брызги океана и нахальные чайки – всё это волшебно! Но как быть, если одна из сестёр вдруг утонет, сгорит на костре или, хуже того, лопнет? А другая возьмёт и сойдёт с ума – а может, уже сошла, если присмотреться… Как брать на себя ответственность за всех? И как себя вести и что говорить, если от твоего слова зависит прошлое и будущее Джеффри – твоего самого лучшего друга? Перед вами продолжение бестселлера о сёстрах Пендервик, получившего Национальную книжную премию США в 2005 году.

Глава шестая

ПИР

Спустя семь, девять, а может, десять песен — Бетти сбилась со счёта — она возвращалась по тропинке домой, счастливая и ошеломлённая. Это счастье пришло к ней на третьей песне, «А вот и солнце»^[32], когда Бетти удалось всего на миг услышать себя будто со стороны — будто её голос принадлежит не ей, а кому-то другому. Этот голос струился меж ивовых прутьев, взмывал над ручьём и был так хорош и звенящ, что красный кардинал вернулся в изумлении: что это? Неужто человеческий детёныш способен петь так же прекрасно, как птица?

Не то чтобы Бетти совсем не верила словам миссис Грюнфельд про её голос. Ну пусть даже «орхидея на ромашковой лужайке» — немножко преувеличение, всё равно поёт-то Бетти неплохо, она и раньше это знала. Но оказалось всё не так. Оказалось, что миссис Грюнфельд ничего не преувеличивала. Тот голос, что Бетти слышала в лесу, — он и был орхидея. И великий дар, о котором теперь придётся заботиться. И никогда не учиться белтингу.

Какая же она везучая!

На краю леса Бетти сошла с тропы и забралась на ствол поваленного дерева: прежде чем возвращаться на улицу Гардем, в реальный мир, ей захотелось немного посидеть и подумать — определиться с кое-какими практическими вопросами. Миссис Грюнфельд говорила, например, об уроках вокала — да, Бетти хочет брать уроки вокала. Теперь она поняла это окончательно. И она хочет брать эти уроки у учительницы, которая пробудила это волшебство. То есть у миссис Грюнфельд.

Но уроки стоят денег. Конечно, можно попросить деньги у родителей — рассказать о миссис Грюнфельд, потом спеть им, а родители сами придумают, как за эти уроки платить. Только тогда придётся отказаться от сюрприза, от Большого Концерта к Одиннадцатилетию, — но вот этого Бетти совсем не хотелось, теперь тем более. Да и гордость мешала ей просить у родителей больше денег на себя: им ведь приходится сейчас и думать о новой машине, и платить за университет, не говоря уже о непомерных — immoderatae — расходах на еду. У Бетти даже мелькнула мысль отказаться от уроков фортепиано, поменять одно на другое. Нет, она не может на это пойти. Голос голосом, но фортепиано — это слишком важно.

Она должна заработать деньги на уроки вокала самостоятельно. И не тогда, когда она уже станет тинейджером и перерастёт свою стеснительность, а прямо сейчас, не откладывая, открыть собственную фирму под названием «ПИР» — Пендервик Ищет Работу.

Бетти спрыгнула со ствола дерева, вернулась на тропинку и понеслась домой. Во-первых, она извинится перед Беном за свою грубость — потому что она сейчас такая счастливая и ей совсем не хочется, чтобы кто-то на неё обижался. А потом приступит к своему делу — к своему ПИРу. Может, даже и с Беном посоветуется. Бен любит выдавать всякие идеи, и, если рядом нет Рафаэля, который часто подталкивает Беново воображение куда-то не туда, среди них иногда попадаются очень даже толковые.

Когда она наконец вбежала в дом, из гостиной донёсся голос Ианты:

— Беттик, это ты?

Бетти немного пригладила волосы, чтобы они не так буйно кудрявились, и вошла. Ианта по-турецки сидела на полу, перед ней стояла Джейн в платье собственного пошива — пока ещё в процессе, — а Ианта булавками подкалывала на ней подол. Платье было ситцевое, в мелкий цветочек, жёлтый и оранжевый, не ультрамодное, зато особенное — то что надо для писательницы.

— Я, — ответила Бетти. — Джейн, платье тебе очень идёт.

— Спасибо. Знаешь, я сама придумала фасон! — сказала Джейн. — Ого, какое у тебя счастливое лицо. Что случилось?

— Ничего. — Бетти постаралась умерить счастливость своего лица. Да, тайны хранить нелегко.

— Джейн, поворачивайся, — напомнила Ианта и воткнула в подол ещё несколько булавок. — Бетти, ты уже знаешь, что Джеффри не приедет?

— Бен мне сказал. Я очень расстроилась. — Она постаралась добавить расстроенности своему лицу.

— Но вид-то у тебя счастливый. — Джейн сверлила младшую сестру взглядом, который папа называл её «писательским буравчиком».

Бетти незаметно ущипнула себя, чтобы выглядеть понесчастнее. Если Джейн решит, что счастливый вид младшей сестры — интересная тема для исследования, она будет безжалостно докапываться до причин.

— Джейн, поворачивайся, — сказала Ианта. — И не вынуждай Бетти делать несчастный вид. Счастливый гораздо лучше. А Джеффри со Скай как-нибудь сами разберутся.

— Да, пусть разберутся, пожалуйста, — согласилась Джейн. — Не может же Скай навсегда прогнать человека, который нужен нам всем!

— Вот именно. Дальше поворачивайся. Бетти, хочешь с нами выбирать машину? Мы выезжаем через несколько минут.

— Нет, спасибо. Я… у меня дела. — Она начала пятиться к двери. — Не знаете, где Бен?

— Во дворе, копает камни.

Прихватив на столике перед дверью блокнот и ручку, Бетти вышла во двор. Бен разрабатывал в саду новый участок. Он откопал уже три интересных камня и вывозился с ног до головы.

— Бен, прости меня, — сказала ему Бетти.

— Я знаю, что тот звук был из тебя, — ответил он. — И не из живота.

— Да, ты прав. Прости.

— И это не было похоже на то, как ты обычно напеваешь. Это было похоже на сирену пожарной машины. А потом ты стала меня выталкивать.

— Да, и мне жаль, что так получилось, честно. Бен, ну можешь ты уже на меня не злиться? Пожалуйста.

Он поднял один из выкопанных камней и внимательно его осмотрел.

— Кажется, могу.

— Правда можешь? Потому что у меня к тебе дело. — Бетти немного помолчала: похоже, Бен ждал продолжения. — Мне надо придумать, как заработать денег.

Бен не знал, как отнестись к услышанному. Если Бетти сейчас начнёт зарабатывать деньги, тогда получается, что из всей семьи без заработка останутся только он и Лидия? Ему не очень-то хотелось сближаться с Лидией таким вот образом.

— Зачем? Чтобы помочь нам купить новую машину?

— Нет, деньги мне нужны на всякую музыку. — Бетти надеялась, что он не будет выяснять, на какую именно «всякую». Но мысли Бена продолжали крутиться вокруг машины.

— Например, ты бы могла заплатить за покрышку. — Бен представил, как было бы здорово, если бы он сам смог заплатить за одну покрышку и она была бы его. Он бы тогда написал на ней сбоку своё имя. БЕН БЕН БЕН БЕН БЕН — мелькало бы по кругу.

— Я не буду платить за покрышку.

— А-а. Кстати, а как ты собираешься зарабатывать деньги?

— Открою свою фирму, она будет называться «Пендервик Ищет Работу».

— Какую работу?

В том-то и вопрос, объяснила ему Бетти. Надо разобраться, кем вообще может работать человек, которому почти одиннадцать. Лучше бы, конечно, их учили в школе какому-нибудь делу, а не возведению в степень и не различиям между кучевыми облаками и перистыми. Чинить обувь, например, — чем плохое дело? Ей бы даже не пришлось разговаривать с незнакомыми людьми — только когда они приносят свои туфли, и всё. И то необязательно смотреть им всем в лицо, можно просто на ноги.

Зато Бен, как Бетти и надеялась, сразу же захотел ей помочь, поэтому она открыла блокнот на чистой странице и взяла ручку. Наверху она написала: «ПИР (Пендервик Ищет Работу)» и ниже — две идеи, которые пришли ей в голову, пока она бежала домой: «Лёгкая уборка (вытирание пыли и т. п.)» и «Несложные садовые работы (прополка сорняков)». Бетти очень гордилась своими идеями, но понимала, что даже для начала это слабовато.

— В общем, буду выполнять всякие мелкие работы по хозяйству у наших соседей, — объяснила она. — Это пока всё, что у меня придумалось. Только чтобы не надо было ничего чинить, это я не умею. Пропалывать я вообще-то тоже не умею, но на одном вытирании пыли бизнес же не построишь.

— Томми с Ником стригли соседям газоны, — сказал Бен. — Ник скоро приедет в отпуск — может, он тебя научит.

— Какой смысл, если мне всё равно до двенадцати лет нельзя пользоваться газонокосилкой?

До двенадцати — таково было твёрдое семейное правило. Меньше шансов, что кое-кто из газонокосильщиков отчикает себе пальцы.

— Тогда жди Томми. На летних каникулах он наверняка начнёт опять стричь газоны, а ты будешь идти сзади и собирать в мешки траву, которую он настриг. — Бен представил, как хорошо было бы идти за Томми и вести долгие беседы о баскетболе и о Нике — тяжёлый труд сближает тружеников. Если Бетти не захочет, он может сам ходить собирать траву.

— Бен, ты забыл? Томми с нами теперь даже не разговаривает — с тех пор, как они с Розалиндой расстались.

— Скай считает, что они опять могут начать встречаться.

— Надеюсь… — На это надеялась вся семья — кроме, кажется, Розалинды. А на что надеялась Розалинда, никто не знал. — Но мне всё равно нужны такие работы, чтобы их можно было делать без Гейгеров.

— Копать камни, — предложил Бен и великодушно добавил: — Если хочешь, научу.

— За камни никто не будет платить.

— Бетти, ты хотела, чтобы я придумывал тебе работы? Вот и вписывай: копание камней. Если кому-то понадобится выкопать все камни в саду, я выкопаю.

— Но это же мой бизнес!

— Впиши. Пожалуйста.

Бетти без особого энтузиазма внесла «Копание камней» в свой список.

Окрылённый успехом, Бен высказал ещё одну идею:

— Как насчёт системы наблюдения? Я могу следить за безопасностью на улице Гардем: сяду у окна и буду смотреть в бинокль, который мне подарила Скай. У него есть ночное видение и вообще всё-всё.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

32

Here Comes the Sun — эта песня, написанная Джорджем Харрисоном в 1969 году, стала одной из самых известных композиций группы The Beatles.