Поезд на ЭД4М

Джинно Тот (2024)

Что такое душа? Что мы знаем об этой эфемерной сущности, определяющей нас? Религия и наука находится в вечных спорах, а человек живет вместе со своей душой, не замечая ее. А что если душа — это лишь резервное хранилище личности человека, которое оберегают древние существа вне пространства и времени? После смерти они предстают человеку в облике ангелов, демонов, Богов или иных выдуманных образов. Они источают страх и благодать. Их цели непостижимы, а мотивы неясны, но благодаря им множество человеческих миров каждое утро встречает рассвет.Обычный парень из Москвы повстречает одно из таких существ. Вместе их затянет в странный круговорот событий, который изменит их жизни, души, а может и весь мир…

Глава 1. Мой ад

Тяжелый сегодня день. Да и вчера тоже был тяжелый. И неделя в принципе — тяжелая. Начальник мудак, с девушкой расстался, мать в трубку опять что-то орет. Наверное, просто черная полоса, а за ней будет светлая. Жизнь ведь как зебра. А вот, кстати, и она. 20 секунд до зеленого, надо ходу прибавить, а то красный будет потом минуту гореть. Почему интересно так? Что за неуважение к пешеходам? Для машин зеленый свет горит минуту, а для обычных смертных ровно столько, сколько нужно здоровому молодому парню быстренько перебежать на другой конец. А как же пожилые люди? Вот бабушка будет долбить асфальт своей тростью, словно перфоратором, пытаясь перейти этот гребаный участок и все равно не успеет. Для автомобилистов загорится зеленый и они начнут гудеть в свои мерзкие клаксоны. Чего, мол, старая на дорогу вышла? Сиди дома, пенсия! Нехорошо это. Ладно, не моего ума дело. Зайти в магазин или не надо? Хлеб? Есть полбатона еще. На ужин котлеты остались. Вот и отлично, значит не надо. 3, 2, 1. Марш! Точно! Чай! Чая дома нет.

Мои мысли прервала резкая боль. Сначала будто земля ушла из под ног и я полетел, но почему-то не вниз, а куда-то вправо. Потом удар головой и я оглох и ослеп одновременно. Осталась только боль и темнота. Кажется, я лежал, но совсем не чувствовал под собой земли. Попытка напрячь любой мускул отдавалась новой волной боли и рвотным позывом. Не знаю сколько я так пролежал, но по тем ощущениям, что остались, казалось, очень долго. А потом я окончательно уснул.

— ГУУУУУД МОРНИНГ, ВЬЕТНАМ! — услышал я сквозь сон. Мой отец часто будил меня этой фразой. Странно, ведь он даже не смотрел сам фильм. Услышав знакомые слова, я причмокнул губами и сильнее зажмурил глаза. Очень хотелось спать. В теле было странное спокойствие. Ничего не болело и не ныло. Я слегка улыбнулся и сказал что-то про еще пять минуточек, переворачиваясь на другой бок. Я лежал не на кровати. Это точно была твердая поверхность, но мне было все равно.

— Вставай, придурок! — спокойно, но с укором сказал голос. Мне в бедро впилось что-то острое. Я закричал, дернулся и через мгновение уже стоял на ногах, приложив руку к больному месту. Из раны струей текла кровь, уже пропитав мою рубашку насквозь. Спустя секунду сознание вернулось ко мне и в голову пришла пара логичных вопросов: “Где, вашу мать, я нахожусь?” и “Кто этот ублюдок, ткнувший меня?”. Оглядевшись, я быстро нашел ответы, но ясности не прибавилось. Находился я в деревне у бабушки и дедушки, куда меня по малолетству отправляли родители на лето. Место это я не мог терпеть всей душой и воспоминания о нем я бы с радостью стер к чертовой матери. Кстати о ней. Передо мной стоял черт. Прямо натуральный черт со всеми вытекающими. Весь красный, с козлиными ногами и рожками. Туловище было хоть и человеческое, но с излишней растительностью. Он махал своим хвостом с кисточкой на конце и улыбался мне во всю свою сотню клыков. В правой руке он держал, как и полагается, трезубец. А в левой — зажженную сигару. За спиной виднелись маленькие крылышки, которые даже в теории не могли поднять такую тушу. Я начал медленно отступать, попутно пытаясь вспомнить как я мог оказаться в подобной ситуации. Наркотиками вроде не балуюсь. Однажды друг принес на какую-то вечеринку таблетки и под ними я видел что-то подобное. Но больше никогда.

— Ну как обычно, — развел руками чёрт и начал приближаться. — Давай щас по быстрому пройдем все стадии и перейдем уже к инструктажу и экскурсии, а?

— Отче наш, Иже еси на небеси да будет воля… — отступал я, выставив вперед руку и мысленно проклиная себя за отсутствие крестика.

— “Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое”, — черт выбросил сигару и стал загибать пальцы на руке. — И вот только после этого “Да будет воля Твоя”, нехристь.

Я споткнулся о корягу и стал уже ползком удирать от гада. Он остановился, цокнул копытом, достал из трусов еще одну сигару и прикурил от трезубца.

— Короче, скажу сразу — зла я тебе причинять не хочу, хотя по мне и не видно, — Черт внимательно осмотрел себя и трезубец. — Но это вообще твоя заслуга, если на то пошло.

Я выбился из сил и уже просто лежал на траве, опершись на локти. Только сейчас я заметил, что небо затянуто кроваво-красными тучами, из под которых постоянно вырывались вспышки молний. Черт продолжал.

— Успокоился? Хорошо. Извини, что причинил тебе боль — надо было тебя разбудить.

Я кивнул головой и вспомнил о своей ране. Однако взглянув на бедро я не нашел никакого признака повреждения. Крови не было ни на теле, ни на рубашке. Да и кожа была абсолютно целой. Сложно сказать, что происходило в моей голове. Мысль о собственной смерти, конечно, пришла в голову одной из первых, но верить в нее не хотелось. Может я сейчас нахожусь в коме в больнице, а это все мой бредовый сон. Это, кстати, полностью объясняет окружение. Да и черт какой-то уж больно идеальный. Прямо с картинки вышел.

— Короче, друг, ты умер, — сказал он, уже стоя прямо надо мной.

“Ну вот те на. А может все таки кома?” — подумал я, смотря ошалелыми глазами на дьявольское отродье, подающее мне руку.

— Нет, ты умер. На все сто процентов. Без шансов. Надо смириться. — сочувственно произнес черт, поднял меня с Земли и по братски похлопал по плечу.

“Точно кома! Я просто общаюсь сам с собой”. — обрадовался я, понимая, что не озвучивал свои мысли.

— Нет, не кома, — черт замотал головой. — Смерть.

“Надо проснуться, надо закрыть глаза, ущипнуть себя и тогда я проснусь”

— Я тебя только что лезвием пырнул, полудурок! — показал черт на свое внушительное оружие.

Сильно зажмурив глаза, я начал сосредотачиваться на пробуждении. На секунду мне показалось, что я слышу писк датчиков сердцебиения и другую медицинскую аппаратуру. Но когда я решился открыть глаза, то ничего не изменилось. Черт стоял и с укором смотрел на меня.

— Это только отрицание! — он закричал и воздел руки к небу. — Как же меня это все задолбало! Я же просто хочу поговорить!

Потом он долго матерился, отвернувшись от меня. Заприметив возможность, я сначала начал медленно отходить, а потом, перемахнув через калитку, рванул по знакомой улице. Сейчас направо. Теперь бежать. Не оборачиваться. В конце этой улицы будет магазин тети Светы, а за ним дорога. Там часто проезжают машины. Если это все таки не кома и я не умер, то скорее всего это либо апокалипсис, либо адский трип. А значит надо найти помощь. Я начал орать во все горло.

— На помощь! Помогите! Люди!

Но никто не отзывался.

— Ты серьезно, что ли? — прозвучал знакомый голос сверху. Черт летел практически над моей головой, яростно махая своими крылышками. Я ускорился, не переставая кричать. Ухабистая дорога, высокая скорость и волнение — очень плохое сочетание. Моя нога попала в небольшую ямку, и я упал в грязь, проскользив лицом еще метр. Черт плавно приземлился передо мной и прислонился рукой к березе. От его прикосновения дерево вспыхнуло словно спичка. Черт шикнул, убрал руку и подул на обожженную ладонь.

— Твою мать. Ты совсем больной? — обратился он ко мне.

— Да причем тут я? — злобно вырвалось у меня из пересушенной глотки.

— Вот это я и пытаюсь тебе объяснить, а ты как угорелый носишься по всей выделенной локации.

Черт выдохнул, взял меня за подмышки словно грудного ребенка и поставил на ноги. Я уже не сопротивлялся, смирившись с его присутствием. Только рожа у него была страшная, так что я просто старался на нее не смотреть.

— Давай представим, что мы с тобой уже поторговались, — продолжал черт. — Ты немного вспылил, затем чуть-чуть погрустил и принял тот факт, что ты мертв. Хорошо?

— И это получается тогда ад? — решил я поддержать диалог, раз уж выбора не остается.

— Наконец-то здравый вопрос! Ты можешь называть это место как тебе вздумается. Ад, рай, Вальхалла, царство Аида и так далее, и так далее, — черт поперхнулся и достал из трусов толстенную книгу. — Ты у нас из какого года, получается?

— Две тысячи…, — подумав, что уже нечего терять, я решил проверить беса на вшивость. — А ты же мои мысли читаешь, так сам скажи.

— Двадцать третий — уже понял, — черт открыл книгу и стал внимательно что-то в ней искать. — В концовочке получается, да?

— Что?

— Немного ты потерял, говорю, — Черт ухмыльнулся, продолжая перелистывать страницы. — Столица Франции?

— Париж…, — недоуменно ответил я на школьный вопрос. Черт перелистнул еще две страницы.

— Что у вас с Гитлером произошло?

— Ну это… Застрелился вроде, — кашлянув ответил я, вспоминая уроки истории.

— Жаль…

— Что?

— Да я прикалываюсь, — засмеялся черт, продолжая изучать книгу. — Так, ну остальное вроде понятно.

Он захлопнул книгу и отправил ее в свои всеобъемлющие трусы.

— Давай прогуляемся может? Ты это место хорошо должен знать — куда сходить хочешь?

— Не знаю, давай к озеру, — предложил я, разглядывая сумасшедшими глазами красную муху, севшую мне на плечо.

— Тогда веди.

Я глубоко вздохнул, ткнул пальцем в сторону куда нам следовало идти и зашагал, стараясь не смотреть в лицо своему спутнику. Меня посетило странное ощущение. Все окружающее меня было очень знакомым. Дома, деревья, заборы были ровно такими какими я их запомнил. Если бы это была та же самая деревня, то что-то должно было непременно измениться. Вон та заброшенная избушка никак не могла выдержать испытание временем. Помню как ребенком забирался в нее, пытаясь спрятаться от деревенских хулиганов. Я лежал под какой-то простыней на втором этаже, сдерживая дыхание. Половицы скрипели от любого движения. Крыша была испещрена отверстиями, в которые просачивался солнечный свет. Пахло сыростью и прогнившими досками. Помню, что после того как я побывал в этой избушке все деревенские ребята стали не преследовать, а убегать от меня. Побои сменились одиночеством. Оказывается, по слухам дом этот был проклят и всякий вошедший в него становился порченным. Смерть становилась ему верной спутницей и другой подобный бред. А может и не бред. Залез то я в этот дом 13 лет назад. Вполне себе поэтично выходит.

Воспоминания успокоили меня и я решил просто плыть по течению. Если я действительно в аду, то от хозяина мне не убежать. Если это кома, то самому мне из нее не выбраться. Если апокалипсис, то тем более чего волноваться. Я выдохнул и осмелился посмотреть на черта. Его глаза блеснули огненно-красным цветом, он открыл рот, обнажив два ряда острых клыков и спросил:

— Привел мысли в порядок? Готов слушать?

Я кивнул.

— Начнем с основы. Что по твоему душа?

Неожиданный философский вопрос поставил меня в тупик. Объяснять обитателю ада, что ты атеист по меньшей мере странно, но больше в голову ничего не лезло.

— Да не верю я в душу… Не верил, — оссекся я. — Всегда думал, что многие люди просто так вычурно называют собственное сознание, образ мышления.

— В принципе ты был близок. Никакой души на самом деле нет. Однако человеку посчастливилось иметь резервное хранилище данных, помимо головного мозга. Это “облако”, к которому присоединен каждый человек твои предки и называли душой. Мы послали в некоторые ваши реальности нашего агента, который старался на пальцах объяснить устройство мироздания, но…

“Иисус что ли?” — на секунду проскочило у меня в голове.

— Ты схватываешь на лету, — улыбнулся черт. — Да, кто-то зовет его Иисусом. Знаешь дальнейшую историю короче. Его решили убить, потом все его слова очень быстро переврали, превратили в какое-то идолопоклонство, войны из-за этого всего начали развязывать. Мы так на всю эту катавасию посмотрели и решили больше не лезть.

— Я что-то не улавливаю, — сказал я. — Иисус из ваших был? Я думал он из другой области.

— Нет никакой другой области, да и этой тоже нет. Слушай дальше. Резервное хранилище копирует данные с основного носителя твоего сознания с периодом синаптической задержки. Очень часто. Это облачное хранилище примерно та же самая система, что есть и у вас, только в гораздо больших масштабах. Сам понимаешь — бесконечное число реальностей с бесконечным числом людей в бесконечном пространстве-времени требует бесконечно большого количества серверов. По окончании срока жизни сознание человека из облака копируется сюда и запускается.

Черт щелкнул пальцами, заулыбался и посмотрел на меня в ожидании хоть какой-то реакции.

— Куда сюда? В деревню Ширшово под Вологдой? — спросил я, обводя рукой по кругу.

— Так вот где мы находимся, — черт огляделся. — Дело в том, дорогой друг, что места в каждой ячейке выделено ровно под одно человеческое сознание. Все окружение формируешь ты сам в момент внедрения, основываясь на собственных представлениях о жизни после смерти.

— Врешь! — усмехнулся я. — Не мог я считать, что после смерти попаду в Богом забытую деревню.

— А куда ты думал ты попадешь? — спросил черт, не прекращая улыбаться.

— Да никуда! Я атеистом был. Думал умру и все. Не будет меня. Понимаешь? Без всяких резервных хранилищ и серверов.

— А как твое сознание должно было воспринимать полное отсутствие себя? — спросил черт и засмеялся.

Так как подобную философию я в своей жизни не затрагивал, то решил промолчать и дать нечистому отдышаться.

— Понимаешь, — продолжил он. — Ни один человек не является стопроцентным атеистом, ибо каждый хочет жить и с момента рождения не знает ничего кроме жизни. И потому у каждого есть какое-то представление о посмертии, ведь абсолютное отсутствие для человеческого сознания страшнее любого ада.

— То есть где-то глубоко внутри я думал, что попаду после смерти в деревню к бабушке и дедушке?

— Если я в твоем представлении черт, то это по-видимому твой ад, — сказал он, оглядываясь. — Ты, конечно, не особо фантазер, но свой шик в этом местечке есть. О, смотри какую птичку ты соорудил!

Черт ткнул пальцем куда-то в красное небо. Он показывал на большую птицу, пылающую огнем и похожую на мифического феникса. С каждым взмахом крыльев она оставляла красивый огненный след, медленно исчезающий в воздухе. Феникс пролетел прямо над нами, осыпав искрами. Сделав пару виражей, он на полном ходу врезался в деревянную опору ЛЭП и упал замертво.

Черт ойкнул и скорчил горькую гримасу.

— Не шибко умная. В тебя видимо. Ты же примерно также умер? — он посмотрел на меня и сощурил глаза.

Теперь я точно вспомнил. Точнее понял, что последнее мое воспоминание до отключки это врезающийся в меня черный капот. Отсюда и идея о коме. Забавно как в стрессовый момент даже не осознаешь всю построенную логическую цепочку. И что? Правда умер? Теперь я полностью осознал возможность данного исхода и меня пробрала дрожь. В голове промелькнула картина. Лежу я на тротуаре с пробитой головой. Рядом мечется народ. Сбивший меня водитель, конечно, даже не остановился. Женщины кричат, закрывают глаза своим детям. Мужчина подходит к моему бездыханному телу и щупает пульс. Может даже откачать пытается. “Скорую! Скорую!” — кричит он. Кто-то судорожно набирает номер. Приезжает скорая. Вытаскивают носилки, дефибриллятор какой-нибудь. “Разряд!”, “Еще разряд!” “Еще!”. Время смерти — 16:32. Меня накрывают белой простыней. Рядом ходят менты, спрашивают про номера машины того урода. Народ потихоньку начинает расходиться. Потом звонят маме, с которой я разговаривал прямо перед смертью. Что я ей последнее сказал? Мы были в ссоре, так что точно ничего хорошего. Не хочу даже вспоминать. “Беспокоит сотрудник ГИБДД Пердунов Василь Михалыч, такой-то такой-то Ваш сын?” У мамы подкашиваются ноги. Сука! Не хочу! Нет!

Я начал бить землю ногами, поднимая в воздух пыль. “Нет! Сука! Нельзя так! Уроды!” Я плакал, стонал, кричал, рвал руками траву, но боль не утихала. Пока я не думал, было все равно жив я или мертв, но ведь оказывается моя жизнь мне не принадлежит. Ее отсутствие заденет всех кого я любил, кого я люблю. Обессилев я упал прямо в пыль и тихо зарыдал. Черт присел рядом и погладил меня по спине. “Да, старина, жизнь — дерьмо, а смерть пахнет еще хуже”.

Тело птицы феникса немного полежало в грязи рядом со мной, потом вспыхнуло, быстро прогорело и ветер сдул ее прах, разнося его по всему моему аду.