P. S. Я все еще люблю тебя

Дженни Хан, 2015

Когда тайные любовные письма Лары Джин попали в руки адресатам, ее жизнь превратилась в кошмар. Девушка вынуждена притворяться подругой самого красивого парня школы. Но она не планировала влюбляться в него. До этого самого момента. И когда Лара Джин понимает, что ее чувства самые что ни на есть настоящие, возвращается друг ее детства, к которому она тоже начинает испытывать симпатию. Может ли девушка любить двух парней одновременно? Как ей справиться со своими чувствами и понять, что ей в действительности нужно?

8

Сегодня Марго в последний раз ужинает с нами перед тем, как вернуться в Шотландию. Папа собственноручно готовит ребрышки по-корейски и жареную картошку с сыром. И даже печет лимонный пирог.

— На улице так серо и холодно, — говорит он. — Я подумал, нам всем не помешает немного солнечного света в виде лимонного пирога.

Затем он обнимает меня за талию и похлопывает по боку, и, хотя он не спрашивает, я знаю, что он чувствует, что со мной происходит что-то посерьезнее месячных.

Мы едва успеваем поднести вилки ко рту, когда папа спрашивает:

— Ну что, кальби-ччим на вкус такое же, как у бабушки?

— Почти, — отвечаю я, но, увидев, как улыбка сходит с папиного лица, быстро добавляю. — В смысле, даже вкуснее!

— Я отбил мясо, как она велела, — сообщает папа. — Но оно совсем не так легко отходит от кости. Помните, как получается у бабушки? Вам даже нож не нужен, чтобы есть ребрышки по-корейски, если они правильно приготовлены.

В этот момент Марго как раз пытается отрезать кусок ножом для стейка и останавливается.

— Впервые я попробовал кальби-ччим с вашей мамой. На наше первое свидание она повела меня в корейский ресторан, сделала заказ на своем языке и рассказала мне о каждом блюде. В тот вечер я был поражен ею. Жаль только, что вы, девочки, перестали ходить в корейскую школу. — Уголки его губ опускаются на мгновение, но потом он снова улыбается. — Ешьте, девочки.

— Пап, в Университете Вирджинии есть программа по изучению корейского языка, — говорю я. — Если я поступлю, то обязательно запишусь на этот курс.

— Маме бы это понравилось, — отвечает он, и в его взгляде снова проскальзывает грусть.

Марго поспешно восклицает:

— Папуль, ребрышки просто объедение! А вот в Шотландии нет вкусной корейской еды.

— Возьми с собой немного морских водорослей, — советует папа. — И чай с женьшенем, который бабушка привезла нам из Кореи. И забери рисоварку.

— В чем же мы будем варить рис? — хмурится Китти.

— Мы купим новую! — говорит он и мечтательно добавляет: — Вот бы съездить туда в отпуск всей семьей! Это было бы просто чудесно! Ваша мама всегда хотела свозить вас в Корею. У вас там довольно много родственников.

— А бабушку мы тоже с собой возьмем? — спрашивает Китти. Она продолжает тайком подсовывать кусочки мяса Джейми, который сидит на задних лапах и смотрит на нас полными надежды глазами.

Папа чуть не давится картошкой.

— Отличная идея! — восклицает он. — Из нее бы вышел прекрасный гид!

Мы с Марго обмениваемся улыбками. Бабушка уже через неделю свела бы папу с ума.

Меня же больше всего воодушевляет шопинг.

— Вы только подумайте, сколько там всяких канцелярских принадлежностей! — говорю я. — И одежды! И заколок! И косметики! Надо составить список!

— Пап, ты мог бы сходить на мастер-класс по корейской кухне, — предлагает Марго.

— Да! Давайте запланируем это на лето, — говорит папа. Я вижу, что он в восторге от своей идеи. — Естественно, придется согласовать все наши графики. Марго, ты ведь будешь здесь все каникулы?

Так она говорила на прошлой неделе.

Марго опускает взгляд на свою тарелку.

— Точно не знаю. Я еще ничего не решила.

Папа выглядит озадаченным, и мы с Китти обмениваемся взглядами. Это наверняка связано с Джошем, и я могу ее понять.

— Возможно, меня примут на стажировку в Королевский институт антропологии в Лондоне.

— Я думал, ты хочешь снова работать в Монпелье, — говорит папа, наморщив лоб в замешательстве.

— Я пока еще думаю. Говорю же, я еще ничего не решила.

— Как думаешь, в Королевском институте ты встретишь членов королевской семьи? — вмешивается Китти.

Я закатываю глаза, а Марго бросает на сестренку благодарный взгляд и отвечает:

— Это вряд ли, Котенок, но всякое бывает.

— Ну а ты, Лара Джин? — спрашивает Китти с невинными круглыми глазами. — Ты разве не должна делать что-то полезное этим летом, чтобы произвести впечатление на приемную комиссию?

Я бросаю на нее злобный взгляд.

— У меня еще полно времени, чтобы что-нибудь придумать.

Под столом я сильно пинаю ее, и она вскрикивает.

— Ты должна была искать стажировку на весну, — напоминает мне Марго. — Говорю тебе, Лара Джин, надо действовать быстро, иначе все хорошие места разберут. И ты еще не писала Нони насчет репетиторства для подготовки к экзаменационному тесту? Узнай, будет ли она преподавать в летней школе или уедет домой.

— Хорошо, хорошо, узнаю.

— Я могу устроить тебя в сувенирный магазин при больнице, — предлагает папа. — Мы сможем вместе ездить на работу и вместе обедать. Круто будет целый день тусоваться со своим стариком!

— Пап, у тебя что, нет друзей на работе? — спрашивает Китти. — Ты один сидишь в столовой?

— Ну, не каждый день. Иногда я обедаю один у себя в кабинете, но это потому, что мне бывает некогда поесть. Но если Лара Джин будет работать в сувенирном магазине, я найду для нее время. — Он рассеянно стучит палочками по тарелке. — И ты всегда можешь попробовать устроиться в Макдоналдс, а там посмотрим.

Китти взвизгивает:

— Эй, если ты будешь работать в Макдоналдсе, тебе можно будет есть столько картошки фри, сколько влезет!

Нахмурившись, я представляю ожидающее меня лето, и мне не нравится то, что я вижу.

— Я не хочу работать в Макдоналдсе. И без обид, пап, но в сувенирном магазине я работать тоже не буду. — Я отчаянно соображаю, что бы придумать. — Я думала о чем-то более официальном, например, о Бельвью. Я могу быть стажером директора досугового отдела. Или помощником. Марго, что звучит более презентабельно?

— Заместитель директора досугового отдела, — произносит Марго.

— Звучит профессионально, — соглашаюсь я. — У меня куча идей. Может, мне зайти туда на неделе и поделиться ими с Джанетт?

— Что за идеи? — спрашивает папа.

— Кружок по скрапбукингу. — выдумываю я на ходу. — У пенсионеров столько фотографий, сувениров и всяких памятных бумажек. Было бы интересно собрать их все в один альбом, чтобы ничего не потерялось. — Я увлекаюсь, и меня уже не остановить. — А потом можно устроить выставку получившихся альбомов. Все будут листать их и узнавать истории жизни друг друга. Можно испечь слойки с сыром и подать белое вино…

— Это потрясающая идея! — говорит Марго, одобрительно кивая.

— Действительно интересно, — восторгается папа. — Естественно, к белому вину ты не притронешься, но слойки с сыром — обязательно!

— Ой, пап! — восклицаем мы хором, потому что его забавляет, когда мы так делаем. Если он начинает вести себя как чрезмерно заботливый отец, мы в ответ отчаянно стонем и вздыхаем: «Ой, пап!»

Когда мы моем посуду, Марго говорит, что мне определенно стоит попробовать свои силы в Бельвью.

— Там нужен кто-нибудь, кто возьмет на себя дополнительные обязанности, — рассуждает она, намыливая кастрюлю. — Свежая энергия, новые идеи. Работа в доме престарелых многих выматывает. Джанетт будет только рада лишней помощи.

Вообще-то я начала болтать о своих планах в Бельвью, чтобы все от меня отстали, но теперь думаю, что мне действительно стоит поговорить с Джанетт.

Вернувшись к себе в комнату, я обнаруживаю пропущенный звонок от Питера. Я перезваниваю ему и слышу, как вдалеке работает телевизор.

— Ты с ней поговорил? — Я надеюсь-надеюсь-надеюсь, что теперь он мне поверит.

— Поговорил.

Мое сердце стучит.

— И что? Она призналась?

— Нет.

— Нет? — Я выдыхаю.

Ясно. Думаю, этого следовало ожидать. Джен не из тех, кто сразу же ложится лапками кверху. Она боец.

— Что ж, пусть говорит что хочет, но я знаю, что это была она.

— Нельзя обвинять ее лишь из-за того, как она скривила рот, Кави.

— Дело не только в этом. Я ее знаю. Она была моей лучшей подругой. Я знаю, как она думает.

— Я знаю ее лучше, чем ты, и я говорю, что, по-моему, это была не она. Поверь мне.

Он знает ее лучше. Ну, разумеется. Но я знаю ее как девушка — девушку, как бывшая лучшая подруга — бывшую лучшую подругу, и я уверена, что она врет. И не важно, сколько прошло лет. Кое-что девушки чуют нутром, всем телом.

— Я верю тебе. Но я не верю ей. Это часть ее плана, Питер.

Воцаряется долгая тишина, и мои последние слова звенят у меня в ушах. Они прозвучали безумно, даже для меня.

Терпеливым голосом Питер говорит:

— Она сейчас измотана семейными проблемами, у нее нет времени строить тебе козни, Кави.

Семейные проблемы? Правда ли это? Я чувствую укол вины, вспомнив, как Крис однажды сказала, что их бабушка сломала бедро, и родственники спорили о том, нужно ли класть ее в специализированный центр. Они с Женевьевой всегда были очень близки. По словам Джен, она была ее любимой внучкой, потому что выглядела так же, как ее бабушка в молодости. То есть шикарно.

Или дело в родителях? Женевьева волновалась, что они могут развестись.

Хотя, может, все это ложь. Слова вертятся у меня на языке, когда Питер говорит:

— Мама зовет меня вниз. Поговорим об этом завтра?

— Конечно, — отвечаю я.

Что ж, в общем, это может быть что угодно. Возможно, Питер прав. Может, когда-то я хорошо ее знала, но не теперь. Теперь Питер знает ее гораздо лучше. К тому же разве не так теряют парней? Когда дают волю подозрениям, ревности и неуверенности? Я более чем уверена, что такое поведение мне не идет.

Положив трубку, я решаю забыть об этом видео раз и навсегда. Что было, то было. У меня есть и более важные дела: мой парень, перспектива новой работы (за которую мне не будут платить, но все равно) и учеба. Я не позволю себя сломать. К тому же на записи даже не видно моего лица.