Рунное наследие 2. Кровная месть

Денис Мамонов, 2021

Встреча Даны и Квэна приводит к неожиданному открытию: как оказалось, у них есть кое-что общее, и связано это с новой способностью Вольной. Гларта отправляется по следам убийц своей сестры. А в Тотемном городе, пока все представители Вольного клана отсутствуют, разгорается война. Коварные планы Осьминога начинают осуществляться.

Глава 2. Застольные разговоры

— И долго нам ещё идти? — Тала, как и Ярг, старалась держаться тени домов, скрывая лицо от солнечного света.

— Он нас ждёт в харчевне, — ответил Осьминог.

— В «Хряке», что ли?

Ярг лишь молча кивнул.

— Если он не из бедствующих, почему не назначил встречу в «Золотой пище»? Там, говорят, еда куда вкуснее. Хотя так-то и в «Хряке» неплохо, дёшево и сытно.

— Ему нельзя там светиться, а в «Хряке» его не узнают, да и никому до него дела не будет в такой дыре.

— Так что, он — мой отец?

— С чего ты взяла? — удивился Осьминог.

— Не знаю, просто так, — она пожала плечами. — Узнает во мне свою любовницу. Мол, я похожа на свою мать? — предположила Тала. — А как он по-другому поймёт, что я умею Вдыхать жизнь?

— Поймёт. Не ты первая. Но, надеюсь, последняя, — Ярг действительно надеялся, что так оно и будет. И не только потому, что ему надоело искать и проверять бродяжек приблизительно того же возраста, что и Тала — ей, как оказалось, было шестнадцать лет. Восемнадцать девушек до неё не имели дара.

Главной же причиной закончить «смотр» было то, что он испытывал уважение к оборванке. Из-за её глаз люди видели в ней лишь отродье тёмных сил. Но только не Ярг — для него эти спаянные зрачки были красивым творением природы. И то, что Тала сумела дожить до своих лет, да ещё и воспитала в себе качества, без которых человек не выжил бы на улице, неизбежно подкупало Осьминога. Поэтому он решил, что если даже у девушки и не обнаружится дар, он всё равно заберёт её под своё крыло. Точнее, под щупальце.

— Мне что-то надо будет делать, чтобы он разглядел во мне… дар? — Тале было непривычно говорить о таком. Она не раз видела людей, у которых были части тела как у животных, но это стало таким привычным, что обладатели тотемов не казались чем-то удивительным. Чего не скажешь о способности Вдыхать жизнь. Ведь таких женщин на весь город было то ли шесть, то ли семь, не больше. И теперь она может стать такой, как они.

— Что-то надо будет, — не стал отрицать Осьминог.

— Это… не больно? Учти, если попытаетесь меня убить или… приставать ко мне, — она покосилась открытым глазом на Ярга, — отрежу всё, куда дотянусь своим ножом.

— Я не сомневаюсь, — улыбнулся Осьминог. Ему однозначно был по душе нрав этой девушки.

— Так говоришь, — Тала решила сменить неприятную тему, — мне не придётся больше грабить и я смогу свободно ходить, не скрывая глаз?

— Это самое малое, что у тебя появится, если ты — Вдыхающая жизнь.

— А как на это отреагируют другие женщины из Тотемного клана? Ну, если я окажусь такой же, как они?

— А мы им ничего не расскажем — это будет нашим секретом, — Ярг подмигнул ей.

Тала не собиралась доверять тому, кто устроил столько шума в городе. Она вообще не привыкла кому-то доверять. Но вместе с тем, до встречи с Осьминогом никто и никогда не относился к ней так, как этот плутоватый тип. За всё время, что она себя помнила, с ней впервые обращались… по-другому.

Пусть он преступник, известный на весь город, но даже не поморщился при виде её второго глаза, который все окружающие считали уродливым. Больше того — этот Ярг воспринимал её особенность иначе. Он относился к ней как к человеку. Наверное, именно поэтому Тала решилась на авантюру, предварительно не изучив и не прикинув в голове все «за» и «против», как обычно делала, прежде чем идти на какое-то дело. С другой стороны, когда она ходила на рынок, чтобы опустошить чей-то кошель, ей часто приходилось импровизировать на месте. Но в той среде Тала чувствовала себя как паук на паутине, зная каждый закуток и место, где можно спрятаться, срезать дорогу, удрать от преследователей.

Когда они с Осьминогом пришли на место встречи, девушка, не задумываясь, заказала себе завтрак, при этом добавив, что трапеза за его счёт — такое вот вложение Ярга в её будущее, чем в очередной раз подняла тому настроение.

Тала почти доела свой заказ, когда Ярг, попивавший травяной чай — к алкоголю он испытывал отвращение, как и к людям, которые злоупотребляли им — махнул рукой какому-то высокому человеку, показавшемуся в конце зала.

Хоть незнакомец и приоделся поскромнее, но Тала всё равно уловила по походке, осанке и состоянию «простой» одежды, что тот — не из бедных.

— Послушай, — он шепотом первым заговорил с Осьминогом, — ты слишком часто находишь девушек, и моё ежедневное отлучение от дел уже начинает привлекать лишнее внимание в клане…

— Упокойся и перестань оглядываться — ты очень напряжён, — Ярг продолжал спокойно попивать свой чай.

— Да как тут успокоиться, когда жизнь моей дочери зависит от твоей прихоти…

— Ты много болтаешь, Художник, — Осьминог хищно посмотрел на собеседника. — Давай лучше приступим к делу.

— Надеюсь, эта — последняя, — буркнул тот под нос, но Тала расслышала и не осталась в стороне:

— Смотри, «эта», как ты выразился, может и правда стать последней, — Тала угрожающе посмотрела на Художника голубым глазом, второй же скрывался под повязкой. — Последней, кого ты увидишь в своей жизни.

— Хех, не зря ты мне сразу понравилась, — одобрительно кивнул Ярг девушке.

— Где ты находишь таких? — для Художника это был риторический вопрос, не требующий ответа, но и в этот раз Тала не стала молчать:

— Каких «таких»?

— Несдержанных, наглых и грубых, — ответил он в тон ей.

— Ой, простите, — ядовитый сарказм так и сочился с её губ, — а вы прямо осыпали меня комплиментами, с головы до ног. — И уже без кривляний Тала продолжила: — Как ты ко мне, так и я к тебе. Или я не права? — она взглянула в сторону Ярга.

Тот одарил её добродушной улыбкой и кивком. А его взгляд потерялся не только в пространстве, но и во времени — Осьминог хорошо понимал бродяжку. С молодых лет он редко кого-то одаривал добром, так как к нему относились зачастую с презрением, свысока. После смерти отца в жизни Ярга не было почти ничего хорошего — лишь выживание на улицах. Как и у Талы.

— Ладно, хватит спорить, — Осьминог оставил свои воспоминания на неопределённое «потом», а затем взглянул на Художника. — Кто последняя, а кто — нет, не тебе решать, — после чего мягче и тише добавил: — Я тоже хочу, чтобы она, — он повернулся к девушке, — оказалась Вдыхающей жизнь.

— Тогда давайте к делу, — Художник ещё раз оглянулся, опасаясь, не смотрит ли кто в его сторону из посетителей «Хряка».

— Наконец что-то дельное предложил, — одобрил Осьминог и встал из-за стола. — Идёмте, комната до полуночи в нашем распоряжении.

Всё ещё озиравшийся Художник тут же поднялся, как ошпаренный, желая быстрее оказаться подальше от лишних глаз. Но резкий звук отодвигаемого стула возымел обратный эффект, и к нему тут же повернулись посетители харчевни с соседних столов.

— Вот же, — выругался Художник.

— Остынь. Ты тут никому не нужен, — Ярг спокойно положил свою руку на плечо собеседнику, и та, превратившись в щупальце, обмоталась вокруг его шеи, но этого никто не увидел, потому что оно слилось по тону с кожей и одеждой. — А если продолжишь дёргаться, тогда ты действительно заинтересуешь местных.

— И куда это мы пойдём? — Тале не нравилось ни то, что она должна будет оказаться наедине с двумя мужчинами в одной комнате, ни то, в каких те отношениях.

— Обещаю, что ни он, — Осьминог убрал свою руку-щупальце с Художника, — ни я не причиним боль. Мы только лишь проверим, есть ли в тебе дар.

Тала, скрестив руки на груди, продолжала сидеть и молча смотреть Яргу в глаза.

— Ладно, понимаю тебя: ты нас не знаешь и доверять нам у тебя нет причин, — он достали золотой и вручил девушке, — дам ещё столько же после того, как узнаем, умеешь ли ты Вдыхать жизнь. И ты получишь эту монету вне зависимости от того, есть ли у тебя дар или нет.

Художник ошарашено смотрел на Осьминога. Тот никогда не вёл себя так мягко с предыдущими девушками, которых приводил на проверку дара. В их глазах читался страх, поэтому они беспрекословно выполняли всё, что говорил Ярг. Но Тала не боялась — она быстро выхватила деньги из его руки, и, вернувшись в прежнее положение, больше не пошевелилась.

— Хорошо, — Осьминог положил на стол её нож, который отобрал при встрече. — Теперь пойдём?

Тала медленно взяла своё оружие и спрятала в одеждах.

Заметив во взгляде неприкрытого глаза девушки сомнение, Ярг решил использовать последний козырь — свой талант убеждения:

— Всё, что я говорил тебе — правда. И у меня нет причин врать тебе. А то, что я не вру, уверен, ты почувствовала. Ведь у таких простых людей, как ты и я, вынужденных добывать на пропитание незаконным путём, только и есть, что интуиция. Так верь ей. Я понимаю, моё предложение выглядит слишком красиво, чтобы быть правдой, но всё же прислушайся к себе.

Тала наконец-то поднялась.

— Ты прав: ты слишком красиво говоришь. И твоё предложение очень сладкое.

— Позволь, в таком случае, добавить ложку дёгтя, — Осьминог ухмыльнулся, — если ты на самом деле Вдыхающая жизнь, тебе придётся многому научиться, и это будет ох как нелегко и не быстро.

Тала испытывала двоякое чувство: она понимала, что её приглашают в очень опасную игру, и если раньше о девушке мало кто знал, то, окажись она Вдыхающей жизнь, станет мишенью для многих людей, особенно влиятельных. Это понимание кричало ей: «Не вздумай влезать в эту авантюру», но последний аргумент, приведенный Осьминогом, оказался не дёгтем, а самым настоящим вызовом. Да и ещё при встрече с Яргом Тала поняла, что он, пусть и преступник, но действительно открыт с ней. А такое было с ней впервые. Даже родная мать до последнего дня своей жизни утверждала, что не стесняется её. Но болтающийся на верёвке труп, найденный дочерью однажды утром в маленькой кухоньке, и болтовня соседок-старух о том, что бедняжка не выдержала уродства своего отпрыска, говорили об обратном.

— Я пойду с вами, — вздохнула Тала. — Но при одном условии.

— Слушаю, — Ярг смотрел на неё внимательно.

— Я выбираю место для проведения вашего… опыта.

Осьминогу явно нравилась эта девушка — он улыбнулся ей и кивнул в знак согласия. Ему даже пришла в голову шальная мысль: а не его ли это дочка? Может, это он когда-то нагулял и не помнит?