Седьмое измерение

Денис Грушевский

В данной книге речь пойдёт о невероятном путешествии двух учёных и кота в фантастический, почти сказочный мир, именуемый «Седьмым измерением». Каждый из героев пройдёт свой путь и примерит на себя различные чудные несоответствия нашему бытию. Все приключения будут разбавлены изрядной долей юмора и иронии.

Глава вторая

Бытует в этом мире, полном радости и горя, бесчисленная масса заблуждений, но нас сейчас интересует конкретное одно. Гласит оно без права на сомненье, что всем без исключенья нашим братьям меньшим, зверюшкам, птичкам, рыбкам, насекомым, не свойственна обида. На то оно и «заблужденьем» названо то слово, нагрузкой смысловой своею дабы, опротестовывать уж на этапе определения, неверные идеи, мысли и желанья. Вот за примером далеко ходить не надо, достаточно раскрыть глаза и посмотреть.

Однажды утром на лужайку подле собственного дома, спасаясь от внезапной скуки, шагнул мосье высокопарный, большой ценитель европейских догм-скрижалей, знаток, как суффиксов, так и дефисов, почтеннейший Жан Жак Клаве. Шагнул и тут же огляделся по сторонам, чем поскорее скуку удавить. В руке Жан Жака дымилась чашечка горячего кофе, и вот какая мысль-задумка мгновенно родилась. Задумал сей мосье высокопарный облить кипятком из своей чашки, соседскую собаку, суку по кличке Бастилия. Задумал и сразу же задумку эту воплотил. Несчастная Бастилия наивно полагала, что бежит за угощеньем по-соседски, откликнулась глупышка на призыв в расчёте косточку увидеть или мяско, а тут такое. Двойной удар для суки, являющейся, кстати, бульмастифом, по породе. Ошпарил европейский муж соседской псине бок и лапу, ошпарил и весьма задорно хохотал над тем, как бегала Бастилия по своему участку в поисках спасения от жженья. Нет, не загрызла сука подлого соседа, обиделась и всё тут, с тем в то утро и разошлись. Неделей позже, уже в канун обеда, сидел Жан Жак опять же на своей лужайке и читал газету. Курил сигару не спеша, да всё время восклицал нарочито на тембр выше обычного, насколько все вокруг тупые, окромя, конечно же, его. Но в нашем случае первостепенно будет то, что он сидел и заблуждался. Дурашка думал, что Бастилия уж ничего не помнит, да и сам уже скорей всего про случай тот забыл. Как вдруг такая вот картина — горе, и это прямо среди бела дня. За ячеистым забором стоял новенький Порше Кайен, особенная гордость Жана. Именно к нему подходят двое, коричневого цвета кожи, да к бабке не ходи, коренные жители гетто, и вот что начинают, сволочи творить. Совсем никого, не стесняясь и не обращая никакого внимания на самого мосье. Подкладывать затеялись под Порше кирпичи, с одной лишь целью, далее спустить колёса, дабы затем их открутить и унести. Жан Жак Клаве на первые секунды дар речи потерял от наглости такой, но всё-таки немного овладев собой, скрутив оружием газету, имущество бросился спасать. Вот тут на сцену выход, обиженной и ту обиду не забывшей Бастилии, пришёлся в самый аккурат. Что предприняла сука в такой ситуации коварной? Залаяла? Кинулась грабителей кусать? Нет-нет, куда там. А ведь могла бы, и более того неделей ранее так бы и поступила по-соседски, однако не сейчас. Под ноги прыгнула Бастилия, но не грабителю, соседу под ноги, а тот споткнулся, кувыркнулся, да об пенёк башкой, да с тем навек обрёл покой. Великолепный коленкор! И полетел мосье высокопарный в мир загробный уже без заблужденья оного. Прям, как отрезали пилой, то заблужденье у мосье. Так сказать полетел просветлённым по данному вопросу на собственном примере.

И, что это было, как не самая натуральная обида? Повернутся ли ещё, чьи-либо языки списать это на случай? Для этих самых языков продолжим. Сколько, по их мнению коров обиженных иль пастухом или дояркой сквернословкой, давали кислое молоко, а то и вовсе заворачивали дойку? Кто вёл подобную статистику? Молчите?! Или же вот ещё история про кобылу и ковбоя:

Жила-была кобылка молодая, рождённая на ранчо, горести и бед не зная. Щипала травку, весело резвилась с фермера детьми, пока ей не исполнилось пяти. Ведь не затем, увы, её растили, и вот пришла её пора, а с ней у розовых очков потрескались стекляшки, да лопнула оправа. Подъехал на загнанном жеребце к переправе, как-то в один из несчастливых дней, ковбой Билли Донахью, по кличке «Заберу». Тут, как назло кобылке быть с хозяином за хворостом в ту пору приключилось. Не устоял хозяин и за доплату променял свою кобылку на мерина едва живого. Не знал и Билли, пословицы об том, что лошадей на переправе не меняют. Смелее смелого, спокойно поменял. И началась с сего момента кобылки взрослая безжалостная жизнь, но по порядку. Ковбой, хозяин новый, Билли «Заберу», был негодяем и мерзавцем высшей пробы. Клейма поставить негде — сочинили про таких. Однако, как и большинство мошенников великих, прикинуться мог с лёгкостью таким уж няшным, таким добрейшим и огромным сердцем, что запросто бы растопил и камень. Сыграть мог всё это до конца, да так, что жертва, улетая в небеса от подлого ножом удара в спину, спроси её на входе в райские врата:

Конец ознакомительного фрагмента.