Давай поиграем, дракон!

Даха Тараторина, 2019

Кодовое имя: Пижма. Должность: агент по безопасности класса А. Место дислокации: вынужденный переход через междумирье, Лимб. Задание: охрана дракона; способствование алхимическим экспериментам. Особые условия: сотрудничество с советом магов; свадьба с драконом (по необходимости). Внизу досье приписка от руки кривым почерком: «ХОТЬ БЫ ОДНА ТВАРЬ ПРЕДУПРЕДИЛА, ЧТО МНЕ ДОСТАЛСЯ ДРАКОН-НЕУДАЧНИК!»

Глава 2. О вымирающих видах

Что можно найти в норе любого уважающего себя дракона? Тела безвинно убиенных жертв, обглоданные кости, нечистоты, сокровища, в конце концов. Меньше всего ожидаешь увидеть вполне комфортабельную пещеру, мягкую софу, очаг, кресло-качалку, вопиюще не вписывающееся в нарисованную воображением Пижмы картину, и тарелку с вишнёвым пирогом, ожидающим на маленьком передвижном столике своей незавидной участи. Быть может, в начинке не вишни, а хотя бы глазные яблоки? Пижма воспользовалась рассеянным вниманием дракона и сковырнула хрустящую корочку. Нет, самая настоящая вишня. И тесто очень вкусное, да. Агент разочарованно плюхнулась в кресло, попутно воздав хвалу неведомому проектировщику: в отличие от остальной подобной мебели, отдыхающий не проваливался в слишком глубокое сидение и не чувствовал себя непослушным ребёнком в… вольере? Загоне? В этой штуке, которой обычно фиксируют младенцев. О, манеж! К тому же из качалки открывался чудесный вид не только на уютную, залитую мягким светом канделябра, комнатку, но и на её владельца, в панике перерывающего комод и пытающегося прикрыть срамоту.

— Да ты не спеши, все мы люди взрослые, — девушка не глядя отломила ещё кусок пирога и напомнила: — К тому же, чего я там не видела.

Пижма слегка вытянула шею, чтобы убедиться, что всё, свойственное дракону, она действительно уже видела (ещё раз: сугубо в научных целях!) и только потом сообразила, что она, вообще-то, находится здесь на правах невинной девы.

— Я хотела сказать: о Боже, какой кошмар! Немедленно прикройтесь и не смущайте мой взор! — исправилась она, смачно чавкая остатками лакомства.

Дракон запыхтел, но ничего не ответил, натянул штаны, накинул какую-то совершенно не брутальную, как и всё помещение, рубашку и выжидательно вытянулся перед незваной гостьей. Та поспешно вытерла ладонь о выданное нанимателями платье и протянула новому знакомому:

— Пижма! — радостно сообщила она.

Дракон машинально пожал, недоумённо осмотрел мгновенно ставшие липкими пальцы и, хлопая возмутительно длинными ресницами, вежливо ответил:

— Леонард.

Девушка помахала рукой перед глазами неправильного дракона, а то тот совсем уж смутился:

— Привет, Лёня! Как сам?

— Что, простите?

— Как жизнь, спрашиваю. Вкусны ли девственницы, в страхе ли селяне? Сколько принцесс похитил на этой неделе?

Леонард попятился, пока не упёрся в огромный, во всю стену, стеллаж с книгами. Кажется, в его дом забралась не просто настырная, а двинутая на голову особа. А если покусает? Вдруг заразная?

— К-кажется вы меня с кем-то путаете…

Особа откинулась и закачалась в кресле, внимательно рассматривая безынициативного похитителя.

— Дракон?

— Ну… Д-да…

— Тогда, Лёня, ты меня очень-очень расстраиваешь, — грозно начала она.

— Почему, простите?

— Потому что ведёшь себя совершенно не по-драконьи. От тебя что требуется? Похитил, запугал, в пещеру, — агент критично огляделась. Сходство с пещерой заканчивалось ровно на повороте коридора сразу после входа, да и то, вероятно, из-за отсутствия освещения. А так вполне миленькая, хоть и холостяцкая, квартирка, — или что там у тебя, притащил.

— З-зачем? — запуганный дракон попытался попятиться ещё сильнее, когда боевая гостья поднялась, приблизилась и требовательно тыкнула пальцем в его тощую грудь.

— А это уже по ситуации, — зловеще показала она щербинку между зубами. — Кто поскромнее, заставит сокровища пересчитывать, кто посообразительней, начнёт домогаться. Начнёшь домогаться, а? — нависла она над присевшим в недоумении парнем. Тот отрицательно замотал головой — лохматые длинноватые пряди забили по щекам.

Автор иллюстрации (она же обложка) Stranger in_Strangeland

— А очень надо? — уточнил он.

— А это смотря как станешь себя вести, — пообещала Пижма и по-хозяйски отправилась изучать захваченное пространство. — Чего тут у тебя хорошего? Ого! Телескоп! А ты, оказывается, не только хиляк, но и ботан, да? Это ты всё вот это прочитал? Силё-о-о-он! А тут чего?

Девушка налегла на маленькую дверцу, сомнительно замаскированную гобеленом с закрывающим крыльями небо летучим монстром. Вот так должны выглядеть драконы: огромный, с чёрной чешуёй, раскалённой до красна у пасти и на груди (почему-то казалось, что и под хвостом тоже), он угрожающе завис над вышитыми жителями посеченного молью города. На плохо проработанных лицах второго плана отражался неубедительный, но искренний ужас, кривые огромные руки, превышающие по длине тело, мутировавших жителей в немом упрёке грозили чудищу кулаками. К слову, спустись вышеупомянутое чудище пониже, и жители не только смогли бы сдёрнуть его и разложить на ближайшей поляне, но и превратить в жестковатый, но крайне сытный шашлык.

И только тут Пижма поняла, что рано обрадовалась лёгкой победе.

— Не смей трогать эту дверь! — воспрянул духом хозяин (пока что!) пещеры.

— Или что?

Дракон смутился. Он, вообще-то никогда не слыл сторонником насилия и альтернативных способов убеждения противника, кроме как «не стоит бить меня по лицу» и «уберите, пожалуйста, сапог с моей груди», не знал.

— Лео, мальчик мой, — покровительственно начала Пижма, налегая на ручку со всей силы, — ежели ты имеешь, что мне сказать, так говори сейчас, потому что потом, когда тётя Пижма потеряет к тебе интерес…

Договорить тётя Пижма не успела. Леонард, конечно, был крайне обескуражен, удивлён и поражён поведением наглой девицы, у которой, кажется, вовсе не имелось ни тормозов, ни инстинкта самосохранения, но он всё-таки был драконом. А ещё он был не так молод, наивен и глуп, как показалось агенту сразу, всего-то недокормлен и изнурён бессонницей, потому и казался младше и беззащитнее.

Дверь в доли секунды побелела, как передержанная в огне кочерга, надулась и с громким пыфом выровнялась, как пружина, отбросив от себя взломщицу.

— Или ей придётся защищаться, миледи, — склонился в издевательском поклоне Дракон.

Агент ничуть не разозлилась. Напротив, слегка смутилась: стоило переоценить противника, а не, мысленно окрестив его лёгкой добычей, считать дело закрытым.

— Один-один, приятель, — признала она. — Это было круто.

Леонард тоже не стал скандалить, галантно подал руку, которую, как ни странно, девушка приняла, и усадив гостью на софу, сунул в очаг подвесной чайник.

— Чем обязан визиту столь… яркой, — нашёл он подходящий синоним к «двинутой», — особе?

— Да вот шла-шла и думаю, что-то я скучно живу. Пора бы драконом похититься!

— Вы, видимо, не местная? — Леонард сноровисто накидал в заварник сушёных травок, перемежая их яркими, ни на что не похожими, цветами.

— Что же меня выдало?

— Ну, — озорно улыбнулся он, — есть пара незаметных деталей. Например у вас в кармане жужжит, как вы его называете? Дубильник?

— Мобильник, — поправила Пижма, нажимая «отбой» напоминалке о ежедневной тренировке. Будем считать, сегодня стресс заменил спорт. — И откуда ж ты такой сведущий, Лёня?

Леонард налил кипятка в заварку и недоумённо уставился на опустевшую тарелку, где, он был почти уверен, раньше лежал пирог. Пижма увлечённо рассматривала сводчатый потолок.

— Не преувеличивайте мои достоинства, — девушка многозначительно приподняла бровь, но комментировать, как и подобает невинной деве, не стала. — Я всего лишь немного изучал вопрос. В нашем мире, в Лимбе, если вам ещё никто не называл его имени, магия — то же, что ваша наука. Мы изучаем её, разбираем на части, анализируем и, разумеется, используем в быту. Миры, и ваш и наш, всего лишь ветви на огромном раскидистом дереве. Иногда они по прихоти ветра переплетаются, только и всего. Вы не первая, кому довелось путешествовать по междумирью, и, поверьте, не последняя. Собственно, чем дальше, тем более обыденным становится этот процесс, едва ли не популярным. Слышал, в совете магов уже научились выдёргивать конкретных людей с конкретного «листочка» по необходимости, но это слегка не моя специализация, поэтому не могу проконсультировать.

— А какая у тебя специализация? — заинтересовалась гостья.

— О, совершенно ничего интересного. Моя история скучна и банальна донельзя, а какова ваша, дорогая Пижма?

Историй агенту предложили несколько, но по опыту она знала: лучшая ложь та, в которой максимальный процент правды.

— Да тоже ничего интересного. Один идиот огрел по голове стаканом. Очнулась уже у вас.

— И наверняка больше всего на свете хотите вернуться домой? — Леонард принёс две кружки и отхлебнул из одной. Пижма молча сунула ему свою и взяла уже продегустированный чай. В зарябившей глади отразилось на удивление задумчивое лицо.

— Вообще-то я не тороплюсь. То есть, хотелось бы иметь подобную возможность, конечно, да и повод вернуться есть, — агент с нежностью вспомнила сильно набухший после подписания контракта счёт (неведомым образом преодолевшая магические заслоны смска из банка тыдынькнула почти сразу). Собственно, пока что он был её единственным поводом. — Но не прямо сейчас.

— Но разве вы не напуганы? — дракон безропотно отпил и из второй чашки.

— Шутишь?! — рассмеялась Пижма, едва не расплескав напиток. — До усрачки! И вообще я ставлю на сотрясение и наверняка валяюсь сейчас под капельницей! Но кому какая разница? Это же, чёрт возьми, охренительно! Драконы! Летающая посуда! Перемещения между мирами! Нет, ребята, так просто вы от меня не избавитесь! Я остаюсь на каникулы!

— Здесь? — робко уточнил дракон, имея в виду крохотную холостяцкую берлогу, не видевшую женского пола со студенческих лет ответственного Леонарда. Да и тогда девушки заходили по большей части за конспектами, кои поленились написать сами, предаваясь фантазиям о брутальном, не чета Лео, красавце-ректоре (потому как не красавцев в ректоры не берут, это всем известно).

Девушка закинула ногу на ногу и приобняла кавалера за плечи:

— А ты против? — жарко выдохнула она ему в кружку.

— Я не то чтобы за, — мягко отстранился Леонард.

Нет, так дело не пойдёт. Похищать он её отказывается, добровольно остаться тоже не даёт, секретами делиться не спешит. Эдак задание и правда окажется проваленным!

— То есть ты, — Пижма думала, что надулась обиженно, хотя со стороны, скорее, выглядела угрожающе, — выгонишь бедную девушку на улицу, в холод…

— Лето на дворе.

— На ночь глядя…

— Полдень!

— В жестокий непонятный мир…

— Вы весьма быстро освоились.

— Где каждый может обидеть!

— Вас?! — обидеть Пижму и правда мог всякий. А вот рассказать об этом пока не доводилось никому.

— Ну не тебя же! Ты ж у нас дракон!

Дракон смущённо шаркнул ногой, попутно запихивая под софу свиток с картинками неприличного содержания, пока тот не успел привлечь нездоровый интерес гостьи.

— У нас вполне мирное государство. И что-то мне подсказывает, что вы вполне способны за себя постоять.

— Ага, за себя и за того парня, — подтвердила Пижма, отмечая, куда Лео спрятал трактат палевного содержания. — Ежели заплатит.

— Это как? — заинтересовался Дракон.

— Ну а как бывает? Кто телохранителю платит, тот себе и крепкий сон покупает.

— Телохранителю? Простите, вы работаете на кладбище?

— Да что ж вы заладили? — буркнула Пижма. — Ага, на кладбище. Внештатным сотрудником. Решаю, кому уже пора за ворота, а кто может пока на своих двоих перекантоваться.

Леонард дождался, пока кружки опустеют, и ответственно прибрал посуду, сполоснув под напоминающим огромную капельницу научным инструментом. Долго молчал, пока агент, выудив из-под тахты запрятанный компромат, пролистывала страницы, не забывая сверяться с собственными размерами и изгибами. Осталась весьма недовольна сравнением не в свою пользу: мягкотелые, изящные, томные ведьмочки, кикиморы и русалки нисколько не походили на угловатую, жилистую, большерукую и чрезмерно высокую для женщины, почти с Леонарда, Пижму. Поэтому девушка ничуть не расстроилась, когда заметивший вторжение в личное пространство дракон покраснел, как тот, с гобелена, и отобрал листочки, пробурчав что-то про экспериментальные пути и потребности учёных.

— То есть, вы хотите сказать, что в своём мире занимаетесь определением, кому жить, а кому умирать?

— Ну-у-у, не то чтобы я сама это решаю. Скорее помогаю судьбе принять решение в пользу тех, кто может договориться с ней о цене, — агент и сама удивилась, как красиво завернула обычное «охраняю одних мудаков от других».

— Вы торгуете жизнями?!

— Ну, приятель, не перебарщивай. Работаю личной стражницей, не более того.

— Вы торгуете жизнями, — укоризненно повторил Леонард. — Вы продаёте их тем, у кого больше денег, верно?

— Не говори ерунды! Я не продаю жизни!

— Вы не исправляете мерзавцев, а даёте им возможность творить зло?

— Я не…

— Вы не работаете на мерзавцев?

Очень хотелось с достоинством ответить «нет», очень. Но… Но она работала на мерзавцев. Всё всегда начинается правильно: хорошая девочка или умный мальчик хотят сделать мир лучше. Хорошая девочка или умный мальчик обещают себе, что никогда не станут лицемерами, как их родители, никогда не обидят того, кто слабее, не продадутся за лишнюю монету и не сторгуют великие идеи за повышение к зарплате. Но однажды случается так, что лишняя монета оказывается срочно нужна, потому что сестра переживает неудачную беременность, или чрезмерно заманчива, потому что поездка в Англию — это давняя, ещё со школы, мечта, а тут подвернулся отель за полцены и лететь надо обязательно на следующей неделе. И тогда политика, который нанимает сопровождение на не слишком чистую сделку, оказывается можно понять. У него ведь тоже своя правда. Не такой уж он и мерзавец, а сделка с совестью — это лишь на один раз. Потому что поездка… или сестра — одна и прямо сейчас, а сволочей меньше не становится. Начнём спасать мир со следующего месяца, ага?

Но в следующем месяце найдётся ещё один не совсем мерзавец. И ещё. И ещё. После останется совсем чуть-чуть до повышения и новой машины. А потом… а потом станет плевать, кого ты защищаешь, а на кого направляешь дуло пистолета. Потому что мир всё равно не изменится, а ты тоже хочешь устроиться в нём получше.

И если этот мир не спасти, может, проще сбежать в другой?

— Я работаю на тех, кто платит, — хрипло ответила девушка, на миг отведя взгляд. — И я не намерена за это извиняться.

А хорошие ли люди те, кто нанял её в этот раз? Чем может угрожать целому миру этот тощий, растрёпанный, со светлыми наивными глазами, заучка?

Нет уж. Половина гонорара уплачена. Она никому не причинит вреда, никого не убьёт. Нужно выкрасть эту его научную тайну и вернуться домой. Учёные часто лезут туда, куда нормальному человеку не придёт в голову заглянуть. А потом — раз! — и необратимая мутация или зомби-апокалипсис на носу. И тогда уже главными становятся бойцы, как Пижма. Которые действуют, а не думают.

Леонард разочарованно отвернулся:

— Это ваше право.

Наверняка дальше разговор перестал бы клеиться, но ему и не пришлось. С улицы донёсся отчётливый звон металла и гул встревоженных голосов. Наконец из неразборчивого жужжания выделился единственный зычный крик:

— Выходь на бой, поганое чудище, чтоб те пусто было! Выходь, кому говорят?

Леонард выронил протираемую чашечку и выругался сквозь зубы, когда та, звякнув отбившейся ручкой, укатилась под стол.

— Опять! — горестно опустился он на четвереньки, длинной стеклянной колбой подцепляя пропажу. Освободив беглянку от паутины, он снова торопливо полез её споласкивать, предварительно стукнувшись макушкой о столешницу.

Пижма предпочитала не суетиться и вообще не двигаться с места, не получив достаточно информации:

— Что за шум, а драки нет?

— Это только пока нет, — Леонард вытер мокрые разводы, водрузил кружку на подставку к остальной посуде и, засучив рукава, принялся нашёптывать на артефакт, формой напоминающий амбарный замок. От входа в пещеру донёсся скрежет камня о камень и эхом отвечающее на него разочарованное «фу-у-у!». — Сейчас сами себя накрутят и пойдут на штурм. Будет тебе и драка, и кровь, и переломанные носы: дракон-то не вышел, а кулаки всё ещё чешутся. Так что надо срочно двери запирать. В прошлый раз в отлёте был, так они мне тут всю мебель поломали и стены неприличностями порасписывали.

— Какие грамотные! — восхитилась драконоборцами агент.

— Да нет. Селяне ж. Они с ошибками понаписали, а где не знали, как пишется, схематично, так сказать, изобразили. Я даже того, — Леонард потупил взор, — кое-где ошибки исправил, прежде смывать, а то аж зубы сводило. А пару рисунков оставил на память…

— Выходи, монстр кровожадный! — напомнили о себе с улицы.

Пижма кивнула на выход:

— Пойдёшь?

— А то мне делать больше нечего!

— И часто они так?

— Пару раз в неделю, не больше. Зимой по сугробам ленятся, там по месяцу тихо бывает, а в праздники, когда дел мало, могут и зачастить.

— А ты что?

— А что я?

— Ну выходишь?

Леонард скептически провёл ладонью вверх-вниз вдоль тела, как бы намекая на то, что тощий бледный мужчинка болезненного вида не представляет интереса для страждущих драконоборцев и, в свою очередь, меньше всего нуждается в их обществе.

— Ну ты ж кровожадный дракон!

— И ничего я и не кровожадный! Я пироги люблю. С вишней, — горестно вздохнул он.

— Но они-то этого не знают. А вида страшного и огнедышащего ящера вполне достаточно, чтобы отвадить таких гостей.

Страшный и огнедышащий скептически хмыкнул:

— Не достаточно. Поверь мне.

«Вот поэтому я до сих пор и не замужем», — подумала Пижма, но вслух только фыркнула:

— И что за мужики пошли? Брысь с дороги. Сама разберусь.

Народ снаружи негодовал, потрясал вилами и жаждал зрелищ. Хлеба народ на всякий пожарный принёс с собой, о чём недвусмысленно свидетельствовали толстые бабы, делящие на троих пригоршню семечек, без аппетита обсасывающий краюху мальчишка с выбитым зубом, которого при полнейшем попустительстве родителей пустили в первые ряды штурмующих, и хитролицый старичок, с лотка толкающий маленькие обжаренные в масле кусочки теста. Кусочки разлетались быстро: чудище снова беззастенчиво игнорировало борцов за справедливость и смертный бой.

Между стеной и огромной каменной дверью, что, повинуясь волшебному ключу, начала, но не успела закончить свой путь, протиснулась коротко стриженая девица недружелюбного вида.

— Чего надо? — за неимением сигареты (бросить! Проклятье, давно пора бросить!) она отломила с растущего у лаза орешника веточку и стиснула зубами, перекатывая из одного уголка рта в другой.

— А-а-а, — замялись драконоборцы, недоумённо переглядываясь: не спутали ли адрес? — А дракон выйдет?

— Он наказан, — девица хмуро оперлась плечом о приоткрытую дверь, показывая, что двигаться с места не собирается.

— А мы на смертный бой, — вперёд выступил наиболее мускулистый детина с глуповатым лицом деревенского дурачка. Впрочем, почему именно деревенского? Велика вероятность, что дурачки-рыцари имели лица не более обременённые интеллектом, потому и предпочитали демонстрировать окружающим не их, а кованые шлемы. Мужик протянул в доказательство серьёзности намерений топор. — Вот.

Пижма топор приняла, повертела в руках, ногтем попробовала привычное к дереву, а не чешуйчатым шеям, лезвие, и вернула прежнему владельцу.

— Слыш, Лёня, — гаркнула она в темноту, — тут тебя убивать пришли. Интересует?

Из темноты ехидно заржали. Драконоборцы неподдельно смутились.

— Говорит, не пойдёт, — констатировала факт агент Пижма, для верности перегораживая узкий проход подтянутой ногой.

Мужик опустил растерянный взгляд на топорище, потом поднял на неожиданно нарисовавшуюся преграду. Преграда задумчиво жевала веточку орешника и словно приросла к стене пещеры. Мужик пожал плечами и, развернувшись, сообщил остальным:

— Не пойдёт!

В толпе заволновались: кто побольше, опасаясь, что пончиков в лотке на всех не хватит, кто поменьше, негодуя, что четвертование дракона не состоялось.

Меньше всего хотелось уходить бабам с семечками. Какие у баб в деревне развлечения? Оприходовать поддатого муженька скалкой? Оттаскать за уши бездельника-сына? Нет уж, коль скоро они сюда явились, рискуя норовящим убежать тестом, то обязаны добыть хотя бы достойный повод для пересудов.

— А ты, тьфу, — сплёвывала шелуху под ноги самая круглощёкая из троицы, — вообще кто такая?

— И то верно, — подхватили подружки. — Видать мы тебя тут раньше не видали.

— С драконом живёшь? Ведьма, что ль?

Пижма ухмыльнулась, показав щербинку между зубами, в которую как раз удачно уместилась обгрызенная веточка:

— А что сразу ведьма? Мож я прекрасная принцесса.

— Оно и видно, — прыснули бабы.

— Прекрасная? — скептически уточнили, оценивая узкие бёдра, мужики.

— А то нет? — возмутилась Пижма. — Сломаю руку каждому, кто скажет, что не прекрасная, — из глубины пещеры провокационно заржал дракон, — и нос тому, кто не поверит, что невинная, — повысив голос, предупредила агент темноту.

Бабы не унимались. Шутка ли: дева, сожительствующая с драконом! Да к логову можно теперь платные экскурсии водить!

— Так ежели ты така прекрасная и невинная, что ж ты с чудищем огнедышащим живёшь?

— Любовь зла, — развела руками Пижма.

— О-о-о! — умилённо заулыбались мужики, прижимая драконоборственный инструментарий к груди.

— Дурни! — обиделись семечковые дилерши, — она ж над вами издевается! Небось того дракона и дома-то нет, одни сокровища несметные! Ату её, ату! — мотивировали они мужей.

Идея наличия неохраняемых сокровищ мужикам понравилась и они, виновато сопя, пошли в наступление:

— Не обессудь уж. Принцесса ты там или как, но, ежели мешать станешь, мы тебя того…

— Сильно позабавите, — спокойно предупредила Пижма. — Поверьте, ребята, вы просто сильно меня позабавите.

Раззадоренные селяне отступать не собирались: прихваченное с собой угощение заканчивалось, становилось скучно, пора бить морды.

Дровосека агент обижать не стала: ударила в колено и завершила дело подсечкой, пусть отдыхает. Двух одинаковых, как из ларца, бородачей, попытавшихся синхронно напасть с разных сторон, столкнула лбами, а следующего украсила синяком на пол-лица. Четвёртому повезло меньше всего: он захотел серьёзной драки, принялся размахивать огромным ржавым мечом, демонстрируя свою мужественность, за что по ней же и получил. Обнимая ладонями самое дорогое, поверженный так и остался лежать у ног девушки.

Пришёл черёд козырной карты, гордости селян: расслабленно, вразвалочку приблизившийся мужичок холёного вида полгода прослужил охранником у знатного торгаша, поэтому драться умел. Или считал, что умел, пока не встретился с элитным телохранителем, потратившим на оттачивание навыков вот уже десять лет.

— Кия! — тонко завопил он, становясь на одну ногу и вытягиваясь в струнку, имитируя боевого тушканчика. — О-о-оньк! — добавил он, чтобы всем стало ясно: боевой тушканчик тут не шутки шутит!

Элитный телохранитель сочувственно заглянула ему за спину:

— Он у вас того? С головкой совсем плохо?

— Кия! — обиделась козырная карта, меняя позу на распластавшегося дикобраза: — Ишо-шо-шо-шо!

— Совсем, — догадалась Пижма. — Парень, тебе бы полежать…

Она присела на корточки, чтобы проверить, насколько у мужичка горячий лоб, и осторожно поставить его на ноги, но мерзавец только того и ждал. Горсть песка запорошила глаза острой болью, заставив высказаться так, как протокол категорически запрещал. Агент отскочила назад, пытаясь проморгаться.

— Ага! — восторжествовал боевой тушканчик. — Ату её, братцы! Ату! Кия!

Из глубины пещеры выругались и побежали к ней. Ну уж нет! Агент Пижма ещё никогда не просила помощи. Даже на последнем задании, столкнувшись с четырьмя подготовленными бойцами, она не вызвала подмогу. Предлагали — не взяла. «Объект под прикрытием! Повторяю: я прикрываю объект!». Одна. Сама. Она не нуждается ни в чьей помощи, потому что не привыкла доверять никому, кроме себя.

Девушка предостерегающе выставила ладонь в сторону пещеры, надеясь, что Лео поймёт всё правильно и не высунет нос, а второй выхватила пистолет. Обойма опустела, но один, последний, патрон всё ещё оставался в стволе.

С трудом сфокусировавшись на расплывающемся смазливом мужичке, она направила дуло.

— Кия! Пши-пши-пши! — принялся защищаться смертник.

— Да пропади ты пропадом! — в последний миг агент подняла руку и выстрелила в воздух.

Толпа мгновенно стихла.

— Ведьма! — прошелестел восхищённый и испуганный шепоток.

— Ведьма, — согласилась девушка, — но, попрошу заметить, невинная и прекрасная. Тем не менее, каждого, кто сунется сюда с нехорошими намерениями, — она направила опустевшее оружие на впервые осознавших опасность энтузиастов, — прибью на месте. Это мой дракон, — «мне за него заплатили», — мысленно добавила она, — и я им делиться не намерена. Ну-ка, пшли отседа!

Селяне не заставили себя просить дважды. Они привыкли к мирному дракону, как должное принимали традиционную охоту на него, но связываться из-за любимого развлечения с ведьмой, которая и правда хорошенько потрепала главных поставщиков веселья, не собирались.

— Дай помогу, — когда поляна опустела, Леонард осторожными мягкими движениями промыл ей глаза, тонкими пальцами, игнорируя недовольное пыхтение, нанёс на веки пахнущую ромашкой мазь.

— До свадьбы заживёт, — попыталась отпахнуться Пижма, но дракон неожиданно твёрдо сжал её плечо.

— Терпи уж, защитница. Такое развлечение ребятам испортила. Не придут ведь больше.

— А то тебе жаль.

— Жаль. Их жаль. Деревня маленькая, среди холмов; в город каждый день не съездишь. Как им ещё от работы отвлекаться?

— Пусть электричество изобретают.

— Как знать, как знать…

Леонард осторожно подцепил пальцами её подбородок, чтобы рассмотреть исцарапанную слизистую на свет. Пижма попыталась вывернуться, но неожиданно для себя самой передумала.

— Значит, именно этим ты занимаешься? — дракон быстро прикоснулся к её щеке, видимо, стряхивая осевшую пыль.

— В основном.

— Что ж, тогда я хотел бы тебя нанять, — улыбнулся Леонард. — Можешь остаться у меня в обмен на услуги телохранителя. Как видишь, иногда работникам науки бывает необходима грубая сила.

Очень интересно. Пижма заставила себя обдумать предложение, прежде чем отказываться. Собственно… А почему нет? Разве одно задание противоречит другому? К тому же, как только она добудет зелье, которое так жаждет заполучить совет магов, её отправят домой. К жирным бизнесменам и тупым солдафонам; на привычную работу, в пустую квартиру, куда так и не удалось заманить на новоселье никого из родни. Так почему бы не продлить свои странные внеплановые каникулы и не узнать получше дракона-ботаника, руки которого пахнут ромашкой?

Она улыбнулась краем рта.

— Что ж, давай поиграем, дракон.