Объединение: Альянс (часть 2)

Дарья Чапыгина, 2019

Эвион пытается вернуться к обычной жизни, но после всего прожитого у Провидения на него свои планы. В Ригене, стране вампиров, готовятся к кровавой войне, а боги вновь спорят на жизни людей ради потехи. Сможет ли юноша пережить эти события и выживут ли его друзья на поле брани? Простит ли он себя когда-нибудь, ведь именно его поступок привёл к войне?… Это вторая часть серии "Объединение".

Глава первая

Возвращение

Ещё не отсырели воспоминания о грандиозном событии в храме Морьенте, а Эвион Пелуа, приветливый юноша с добрым лицом и длинными русыми волосами, держа за руку бывшую хранительницу талисмана Айолу, сошёл с трапа самолёта на другом конце Афтонии, в Сои, и, сев в автобус, продолжил долгожданный путь домой.

Это было в первых числах сентября. Юноша, отблагодарив эльфов и не приняв их помощи, организовал с Хетом и Айолой музыкальную труппу и исполнял в ней роль пианиста, наконец повинуясь мечте. Хет играл на скрипке, а милая скромная Айола оказалась обладательницей нежного певучего голоса, и вскоре ребята нашли работу и накопили немного денег на два билета до Сои.

С серого неба летели на землю редкие капли дождя, асфальт наливался чёрным цветом, а листья на деревьях смыли с себя тяжёлую пыль дня.

— Нам сюда! — Эвион кивнул на поворот к своему дому. Вот его улица, знакомая булочная, магазины, кафе… Его не было дома совсем немного, но сколько событий пережил он вдали…

— Помню. — робко улыбнулась Айола и тут же ожила, оглянув большими зелёными глазами улицу впереди, — Я же помню всё, Эви!

— А вот я, похоже, забыл. — юноша взял поудобнее сумку, — Просто это необычно: мы с тобой тут не были… Ну… в облике человека… И тут вдруг… Ты знаешь это место. В голове не укладывается.

Впереди показался родной дом Эвиона. Юноша ускорил шаг, предчувствуя, как сейчас на пороге увидит маму. Родную, любимую маму. Обнимет её обеими руками, а не одной, расскажет всё на свете и обязательно услышит, что он в маму уродился.

Вот он — его дом. Уютное одноэтажное здание с цветами на окнах. В комнате Эвиона открыто окно — мама заботливо проветривает комнату. На кухне задёрнуты занавески, как и раньше — иначе утреннее солнце сожжёт мамины саженцы.

Эвион и Айа поднялись на крыльцо, юноша позвонил в дверь, затаив дыхание. За дверью послышался до боли знакомый звонок, и Эвион чуть не всплакнул: неужели он и вправду дома?! Он стиснул зубы и сглотнул, не веря, что всё позади.

Дверь открылась. На пороге стояла Лючина, его мама. Несмотря на позднюю ночь, женщина не выглядела сонной. Вместо коротенькой ночной рубашки на ней был деловой костюм, длинные чёрные волосы были собраны в высокую причёску, а узкие губы накрашены алой помадой. Женщина улыбнулась сыну, а на его подругу даже не взглянула.

— Мама… — прошептал Эвион, готовый в любую секунду кинуться её обнять.

Лючина смотрела холодно и равнодушно, словно сын ей надоел.

— Ты прости, милый… — она поджала губы, — Давай я тебе денег дам, номер в гостинице снимешь?..

— Как… это? — запнулся на полуслове Эвион и отступил на шаг назад, — Мама, это же я… Я вернулся! Как же… — он не мог подобрать слов, чтобы оправдаться. Самый родной человек гонит его в день возвращения. Теперь ему хотелось плакать не от счастья…

— Понимаешь, мой новый друг… Как бы тебе сказать?.. Он не знает, что у меня есть сын. — лукаво улыбнулась Лючина и украдкой глянула через плечо. — И он хочет только своих детей воспитывать. Эви! — она умоляюще посмотрела на сына и сжала рукой дверной косяк, — Умоляю, уйди! Я же не портила тебе жизнь! Уходи сейчас! Приходи в обед — я тебе отдам твои вещи, денег дам… Только не обижай меня!.. — тут она перевела взгляд на ошеломлённую Айолу и загорелась идеей сменить тему, — Боже, какая хорошенькая! Эви, отличный вкус! Я же говорила, что ты за девушкой уехал, разве нет?!

***

— Эви? Эви, проснись…

Юноша открыл глаза, и реальность сразу влилась в его память, выгнав страшный сон.

Он всего лишь в салоне самолёта. Слышен шум турбин, приглушённый звон стеклянных стаканов на тележке стюарда, здесь светло и тепло, хотя за окном и вправду дождь.

— Айола… — Эвион повернулся к черноволосой девушке, чьи большие зелёные глаза напоминали бескрайние Луга Вечности. — Ты вновь спасла меня, теперь уже ото сна. — юноша улыбнулся и взял любимую за тонкую, изящную руку. — До сих пор читаешь мои мысли и видишь мои сны?

Девушка просияла и ответила, легонько сжав ладонь Эвиона:

— Ты спал беспокойно. Раньше ты не шептал во сне. — она опустила взгляд на свои многочисленные браслетики-амулеты, среди которых выделялась гладкая, словно ртутная, нить — талисман «Любимой», который и создала девушка много лет назад. — Теперь я больше не связана с тобой талисманом… Я не знаю твоих мыслей… — она не сводила взгляда с браслетов и вдруг зажмурилась. — Невозможно. Этот браслет теперь не более чем старое украшение.

— Нет, что ты! — Эвион взволнованно прижал руку девушки к своей груди. — Это часть тебя! Ты вложила в него всю свою душу… — он резко запнулся, вспомнив, ради кого девушка разорвала свою душу на две части и страдала всю жизнь. — Чёрт, прости… Я не хотел напоминать это… Я имею в виду, что браслет…

— Погоди-ка! — Айола принялась снимать браслетики со своей руки, — Эти обереги мне всё равно больше не понадобятся, раз есть ты!

Парень улыбнулся, наблюдая, как, некогда неосязаемая, его любимая больше не затрачивает неимоверные силы для обычного разговора. Она теперь — человек. Наконец живая.

Девушка сняла с рук все браслеты, кроме талисмана «Любимой», и убрала в маленькую голубую сумочку, что подарила сестра Хета.

— Всё! Теперь этот браслет — не просто один из многих. Он — особенный! — она по-детски наивно протянула Эви руку, чтобы и тот посмотрел на её идею. Юноша с теплотой взглянул на Айолу и приник губами к её запястью.

Тёплая, шёлковая кожа девушки, её сладковатый аромат вскружили голову Эвиону. Он упивался этим, гоня воспоминания, когда Айола являлась ему лишь в виде призрака.

«Я наконец могу её коснуться… Вдохнуть лёгкий аромат счастья! Перебирать жидкий шёлк волос цвета ночного неба, сияющего звёздами… Боги, пускай навсегда она останется человеком! Пускай не станет больше пленницей талисмана! Я… Она столько в этой жизни не видела! Я покажу ей всё! Всё счастье, которое она десятки лет видела лишь издалека и не могла испытать!»

— А что тебе снилось? — сбила поток нежности Айола, заинтригованно и настойчиво глядя на Эвиона. Её беспокоило, что она больше не знает ни одной его мысли.

— Что мы приехали домой, а у мамы новый ухажёр. И он не хочет, чтобы у неё были дети, поэтому мама предлагала мне деньги, настаивая, чтобы я ушёл и её любимый не знал обо мне. — Эвион быстро глянул на табло: 18:47.

— Это лишь сон! — Айола прикидывала, что может успокоить восприимчивого любимого, — Сны не имеют ничего общего с реальностью!

— И это говорит человек, который являлся мне во сне на полном серьёзе! — Эвион откинулся на спинку кресла.

— Уважаемые пассажиры, просим вас пристегнуть ремни: самолёт идёт на посадку! — резкий свежий голос оповестил салон о долгожданном прибытии.

«Жуткий сон. Не дай бог такого мне возвращения» — Эвион, бросив взгляд на соседнего мужчину, сворачивавшего газету, быстро прочитал её заглавие: «Разрушители легенд». В статье говорилось о новом фильме, собравшем за неделю рекордное количество просмотров в кино.

«Хорошо бы снять фильм и о наших приключениях!» — ухмыльнулся юноша и вновь повернулся к Айоле.

— Маме сообщи о приезде! — девушка вдруг наклонилась к нему, приобняла за торс, скользнула рукой за спину и вытащила ремень, — Давно просили их пристегнуть! — с видом отличницы она застегнула на юноше ремень безопасности, отодвинулась и проверила свой, — Эви, помни про маму!

Парень вздохнул и сунул руку в карман.

— Не получится сюрприза! Я-то надеялся, что она услышит звонок в дверь, пойдёт открывать — а тут мы! И…

— Вспомни свой сон! — Айола откинула назад прядь длинных волос. — Конечно, это именно сон, но… Мало ли, что твоя мама сейчас делает. Надо предупредить… Вдруг она даже не дома…

— Знаю, знаю… — Эвион принялся набирать маме сообщение:

«Встречай! Я сейчас приеду! Везу подарок, но его стоит накормить!»

И довольно вздохнул:

— Ладно, зато такого «подарка», как ты, она не ожидает!

— Твоя мама весьма проницательна! — хихикнула девушка.

За окном небо сменилось деревьями, самолёт мягко опустился на мокрую от дождя взлётно-посадочную полосу.

Мужчина с газетой, что сидел у окна, наклонился поправить штанину и закрыл Эвиону обзор. Юноша чуть откинулся, высматривая знакомый город, и сердце его готово было вырваться из груди от счастья: он с Айолой дома. ДОМА! Ничто не угрожает теперь их счастью! Нет ни графа, ни холода, ни вампиров… Дом, родной, тихий дом!

***

Прохладный вечерний ветерок гулял по улицам Сои, проверяя каждый его уголок. Заходящее солнце разлило по голубому небу яркие жёлтые, розовые и оранжевые пески — прощальный подарок перед тем, как скрыться. У невысокого дома два дерева нежно посмеивались листвой, будто ведя шёпотом диалог.

Именно у этого дома остановилось такси. Эвион вышел из него и полной грудью вдохнул аромат родной улицы. Протянул руку Айоле, и девушка, поблагодарив водителя, скорее вышла следом на мокрый асфальт, сияющий на закате после дождя.

— Ты так часто думал о доме… — Айола взглянула на любимого и заметила в его глазах печаль.

— Всё же знаешь… Наше приключение мне понравилось! Может, ещё разок?.. — он шутливо потянул её прочь от дома, но девушка и с места не сдвинулась и легонько кивнула на дверь.

— Не нагулялся ещё, Эви? — счастливый, задорный мамин голос заставил юношу замереть на месте. Он обернулся к дому, и несдержанная улыбка осветила его лицо.

— Мама! Айола! Айола, это моя… — Эвион растерялся, сердце готово было выпрыгнуть из груди: он не умер! Он живой! Его дом существует, существует спокойная жизнь без графа! Юноша сбился, не зная, поприветствовать сперва маму или познакомить с ней свою возлюбленную. — …мама…

— Иди же! — Айола подтолкнула Эви к трём ступенькам дома. Как бы ей хотелось, чтобы любимый поскорее воссоединился с семьёй! И его счастье было бы по-настоящему безгранично. А раз счастлив он, то счастлива и она, его подруга, его Талисман и Любимая.

Эвион сжал маму в объятиях так сильно, что она демонстративно закашлялась, а когда отпустил, расцеловала в обе щеки.

— А вы, должно быть, та, что похитила сердце моего сына? — Лючина спустилась со ступенек и обняла Айолу. Девушка покраснела и робко прижала к себе в ответ женщину.

— Очень рада познакомиться! Можешь звать меня Лючиной.

— Айола, рада знакомству.

Они отстранились друг от друга. Айола благодарно улыбалась, чуть не плача от счастья: ей рады в этом доме! Мама самого дорогого человека на свете рада ей! Сказочное везение после стольких десятилетий безропотной жизни в металлическом обруче… Новые владельцы, новые смерти и ни одного подлинного чувства. Наконец, вот он — родной дом! И будущая семья Айолы тут! Жизнь, настоящая жизнь!

— Эви! Ты… — Лючина придирчиво оглядела сына. — Нисколько не изменился! — она с досадой покачала головой. — Кроме… Боже… Боже мой! — женщина вновь кинулась к сыну и схватила за правую руку. — Это она!!! Теперь ты… Ты как был!!! Я так рада! Спасибо этому твоему другу! Слава богам! Слава богам!!! — Лючина закатила рукав смиренно стоящего сына и принялась ощупывать его новую руку. — Поразительно! Просто поразительно! Как мать родила!

Из тёмного коридора дома послышались шаги. Эвион глянул в темноту, из которой медленно выходил мужчина. Мамин новый мужчина.

«Ну хоть бы на этот раз попался хороший отчим!» — понадеялся Эви и, высвободившись от мамы, протянул мужчине руку:

— Здравствуйте, я…

На лицо мужчины, скрытое мраком коридора, упали последние лучики солнца. Эвион потерял дар речи, схватился руками за голову, а когда вновь пришёл в себя, выкрикнул:

— Папа… Папа! Папа, отец! — и кинулся обнимать родителя. — Мама, где ты его нашла?! — юноше не верилось, что мама и её бывший муж, настоящий отец Эви, в одном доме! В этот волшебный день!

— Он сам нашёл меня. Буквально сразу после твоего отъезда стал звонить, писать… — Лючина скрестила руки на груди и прошлась по улице, покачивая стройными бёдрами, — Обвинил в некомпетентности! Назвал горе-матерью! Распугал всех ухажёров!

— Наконец ты дома. Рад видеть, сынок. — сдержанно сказал мужчина, похлопав Эви по спине. — Представь и мне свою подругу.

Эвион подбежал к Айоле, взял её за руку и подвёл к отцу.

— Ирисес Пелуа, рад знакомству. — на лице мужчины появилось то же дружелюбное выражение, что и у Эвиона. Айола подивилась их внешнему сходству.

— Всегда хотела иметь дочку! — шутливо подмигнула девушке Лючина. — А родился Эви!

— Ну извини! — удручённо глянул на неё сын.

— Так, что ж мы стоим! Давайте в дом! Солнце зашло — перекусим и спать! Заодно расскажете, как познакомились! — Лючина погнала всех в дом.

— Ладно, ладно! — Эвион прошёл с Айолой в прихожую и зажёг свет.

— А где твои вещи, Эви?.. — вдруг спохватилась мама, собравшись уже послать мужа обратно на улицу.

— После Квира я так и не собрал ничего. Только это! — юноша снял с плеча небольшой рюкзак и положил к стене.

— Кстати, ваш подарок — это я! — улыбнулась Айола. — Эви же обещал сувенир из поездки!

Семья дружно засмеялась, а Эви достал из рюкзака красивую алую коробочку духов с золотыми разводами и протянул Лючине:

— А вот ещё один подарок! — потом он повернулся к отцу, — Мы… Не знали, что ты тоже будешь дома и… — юноша отдался расползающейся в сердце печали, — Прости, мы не думали, что ты будешь дома, и…

— Ещё бы! Его столько лет не было тут! — рассмеялась Лючина. — Видишь, Ир, тебя сын родной забыл уже!

— Ничего, я наверстаю упущенное. Вся жизнь впереди!

— Долгая, счастливая жизнь! — Лючина поднялась на цыпочки и поцеловала мужа в щёку.

***

Эвион спешно натягивал свежую простынь на матрац, готовя спальное место. Последний раз это было одной рукой, и сейчас он справлялся с делом легко и быстро. Всунув подушку в наволочку и водрузив её в изголовье постели, Эвион отошёл от своей кровати и повернулся к Айоле. Она тихо стояла у стены и наблюдала за возлюбленным.

— Так, отныне ты спишь в моей комнате! — улыбнулся ей парень. — А я — в гостиной.

— Эви, я… — Айола опустила глаза. — Эви, давай я в гостиной? Я уже давно отвыкла от человеческой жизни…

— Ты — человек. — резко прервал её юноша, — И жить будешь, как любая обычная девушка. — он подошёл к ней и взял за руку. — Чувствуешь моё тепло? — Эви заглянул в её большие глаза, в которых виднелись слёзы. — А я чувствую твоё тепло. Ты грела меня и дарила жизнь с самой нашей первой встречи, и я сделаю всё для тебя. Позволь мне.

Девушка не выдержала захлестнувших её чувств и кинулась на грудь Эви, словно желая вновь слиться с ним в единое целое.

— Я думала, что больше не смогу приспособиться к этому миру… — шёпот Айолы срывался на крик, — Я думала, что всегда буду одна, что нужна лишь для защиты!

— Это неправда. — Эвион почувствовал, что девушка опустила голову ему на плечо, и нежно коснулся её шёлковых волос пальцами. — Ты нужна мне, как жизнь. Я живу лишь для тебя. Только для тебя.

— Никогда мысли человека, который надевал мой браслет, не открывались мне сразу. Для этого требовалось много времени. Порой я вообще не слышала мыслей своих обладателей, но ты другой. Твои мысли всегда были мне открыты, словно мы с тобой изначально были едины! — она отстранилась от юноши и взглянула в доброе красивое лицо, в ласковые, тёплые глаза цвета ночного неба. Эвион ободряюще улыбнулся ей:

— Знаешь, наверное, наши души где-то за пределами этого мира уже были когда-то единым целым. А в этом мире нам предстояло лишь найти друг друга и восстановить связь. Что мы успешно выполнили! — юноша немного помолчал. — Я быстро в ванную, а ты ложись!

— Зайди потом сюда, пожалуйста. — девушка села на мягкую уютную кровать.

— Обещаю! Дай мне пять минут! — Эвион скрылся за дверью, и Айола осталась одна в его комнате.

«Здесь он вырос… Все вещи носят его отпечатки, его запах… Всё было с ним в его жизни… Каким Эви был все эти годы? Каким был до потери руки? Сильно ли изменился? Конечно, при мне он становился другим, но блеск в его глазах никогда не менялся… Наверняка этот блеск был с ним всю его жизнь. Как бы я хотела узнать его лучше… Как мне его не хватает уже сейчас! Вышел минуту назад, а я уже словно опустошена… Нет, я не могу, он нужен мне! Как воздух, как солнечный свет! Я всё ещё не могу отдаляться от него! Хоть и снят талисман, но мне всё ещё кажется, что если мы отойдём друг от друга слишком далеко, то… погибнем…» — Айола провела пальцами по одеялу и резко прижала его к себе, вдыхая тонкий приятный аромат свежести. Затем встряхнула головой, сгоняя забвение, подошла к окну и выглянула на улицу.

Из комнаты Эвиона открывался вид на ночной парк. Дорога от улицы, где стоял дом, уходила вглубь тёмной аллеи и сворачивала у тяжёлого пышного дуба вправо. Подул лёгкий ветерок и пригнул травинки к ещё нагретой земле, не отдавшей до конца своё тепло воздуху.

Айола облокотилась на подоконник и посмотрела вглубь парка. Что-то там, в темноте, словно влекло её. Ночной воздух с приглушённым ароматом цветов, что проснутся лишь к утру, напоминал девушке что-то из далёкого прошлого. Она никак не могла припомнить, как жила раньше, не помнила лиц родителей, друзей, даже того, ради кого стала защитником. Девушка имела в воспоминаниях ту же темноту, что была там, в парке, под дубом, шепчущем тайны ветру… Айола закрыла глаза, и ей показалось, что мрак полностью поглотил её. Ни одного просвета, ни одного воспоминания… Только жалкие клочки, из которых всплывали непонятные события. Словно девушка вспоминала сон…

По щекам её заструились слёзы. Айола вновь вдохнула прохладу ночи, и вдруг из темноты её воспоминаний стал пробиваться бледно-жёлтый свет. Из света к девушке шёл Эвион, как всегда с открытым выражением лица, и протягивал ей руку. Айола распахнула глаза и увидела, что и под дубом в парке струится свет: женщина с фонариком выгуливала свою собаку. Как раз подзывала её, направляясь с аллеи к домам.

Айола смахнула слёзы и прислушалась: в коридоре раздались долгожданные шаги. Дверь открылась, и Эвион, переодетый в лёгкую майку и свободные спортивные штаны, вошёл к Айоле.

— Ты не ложишься? — он оглядел нерасстеленную кровать и как только посмотрел на девушку, заметил красноватость её глаз, — Что с тобой?

— Просто я почти ничего не помню из своей прошлой жизни. Меня будто бы и не было. — ответила она и отвернулась к окну. — Так странно… Будто я недавно появилась здесь. Я знаю, что до этого, давно-давно, у меня были родители, друзья, я училась, гуляла… Жила, как обычный человек. Но сейчас даже сон мне не кажется обычным делом. Всё, что любая другая девушка может не заметить, для меня — открытие. Я… Эви! Я… хочу в парк. — она вновь облокотилась на подоконник. — Сходим завтра?

Юноша с грустью смотрел на её хрупкую фигурку. «Это я виноват. Я не должен оставлять её одну ни на минуту! Боги, кто-то обязательно должен быть с ней! Надо попросить маму, чтоб приглядывала за Айей, пока я отлучаюсь. Она же так долго была связана с людьми! Как ей невыносимо быть одной!» — он выключил свет в комнате и подошёл к окну.

— Отойди-ка! — Эвион ловко перемахнул через подоконник на улицу и с той стороны протянул руки девушке.

— Спасибо… — она аккуратно встала на подоконник, и юноша, обхватив Айолу за талию, снял возлюбленную с окна. Оглянувшись на дом и убедившись, что их не заметили, они пошли в парк.

На улице было прохладно, но это только глубже погружало в ощущения двоих влюблённых. Они шли к дубу, и спокойная ночь, которой столько дней им не хватало, растворяла их в себе, тьмой заслоняя от внешнего мира. Пронзительно яркие звёздочки спешили отдать свои лучи Эвиону и Айоле. Как не похожи были эти звёзды на те, в Бефи, когда сошла лавина и погребла под собой целый город. Тогда они были холодны и остры, сейчас же это — тёплые огоньки, искорки огня…

Айола вдруг наклонилась и расстегнула тонкие пояски на босоножках. Босыми изящными ногами она ступила на траву, подняла босоножки и повернулась к Эвиону с трогательной, дрожащей улыбкой:

— Как я об этом мечтала. Пройтись босой по траве, ощутить её прохладу и лёгкость. Почувствовать её! — девушка рассмеялась и побежала к дубу. Счастье полной жизни наполняло её этой ночью, когда природа протягивала к бывшему духу ласковые объятия. Она ожила! Айола больше не призрак! И её приняли! Как зря она опасалась, что не сможет жить в этом мире! Всё было таким чужим на первый взгляд, но ничто не изменилось — она только сейчас это понимала. Понимала, когда Эвион в храме воскрешал её, жертвуя собой, когда его мама обняла её, когда сама природа была на стороне хрупкой, новой жизни!

Айола обхватила необъятный ствол могучего дуба, и Эвион, подошедший сзади, в этом увидел тайну, над разгадкой которой бились врачи и алхимики всех времён: Айола пыталась обнять то, что ей не по силам, как делал когда-то Эвион, пренебрегая законами жизни, пытаясь воскресить возлюбленную. И вопреки науке ему это удалось! Любовь, вера и неиссякаемая надежда разожгли огонь в холодном теле девушки и вернули её Эвиону! Вот разгадка тайны: не разумом искать решение задачи Жизни и Смерти, но чувством. Разделить свою жизнь на две и подарить её, позвать заблудившуюся душу с того света и обхватить тот необъятный ствол дуба, не побояться сделать шаг к невозможному.

— Ты бы видела этот парк днём! — Эвион протянул было руку к девушке, но опустил, боясь потревожить её.

Она отступила от дерева и обняла теперь своего любимого. Юноша словно растворялся на миллионы горящих огоньков от удовольствия.

— Обещай, что никогда не оставишь меня! — прошептала Айола и пальцы её с силой сжали майку на его спине.

Эвион поспешно ответил:

— Никогда не оставлю тебя, я обещаю! Не беспокойся больше ни о чём! Всё позади.

***

Свечение лун белыми искрами рассыпалось по чуть вздымающейся поверхности моря Счастья. Лёгкий бриз подхватывал морской аромат и разносил его по всему прибрежному городу Ночные сады, городу-государству эльфов.

На небольшом уютном причале в этот поздний час стоял высокий мрачный парень с распущенными длинными чёрными волосами. Ветер трепал его лёгкий плащ, словно пытаясь отвлечь от мыслей, мешавших молодому человеку забыться и уснуть.

Хетари Гесто, не смыкавший в эту ночь глаз, ведомый воспоминаниями, пришёл на этот причал и смотрел на тёмный горизонт. Порой он закрывал холодные серые глаза, и ему казалось, что он до сих пор плывёт с Эви, Гави, Лагорой и Тео навстречу приключениям, к схватке с графом… Но когда молодой человек открывал глаза, перед ним было спокойное море… Море Счастья.

«Какая нелепая ирония…» — думал он, — «Я всю жизнь убеждал себя, что приключения — лишь для романтиков. Всю свою жизнь я избегал резких перемен событий… И вот появились на горизонте люди, которые были в западне… И я примкнул к ним, как самый настоящий романтик! Забыл все свои доводы, отвернулся от идеи тихой жизни в своё удовольствие. Я стал путешественником, жил, не зная, где буду завтра, буду ли вообще. Да, я вначале яро сопротивлялся этому. Я злился на тех, кто утащил меня с собой, я злился на Эви. Но я проникся к ним симпатией, я полюбил их, мы стали… друзьями…» — молодой человек закрыл глаза и проглотил слёзы. Потом прошёлся по причалу, подошёл к новенькой скамейке, но так и не сел на неё. — «Друзьями… Я никого не считал своим другом. Но почему-то… Я привязался к Гави с его дурацким глупым характером и чревоугодием, я привязался к Лагоре, этой смешливой девушке с добрыми чёрными глазами, к Тео, наивному мальчишке, к Эвиону с его талисманом «Любимой», к этому парню, не делающему ни одного шага без происшествий… Он даже посреди заснеженной пустоши угодил в яму! Это же из-за него мы пропустили вертолёт спасателей, когда Бефи накрыло лавиной! И всё же я полюбил этих странных людей, как родных. Моя семья с их открытостью и чрезмерным дружелюбием никогда не была мне близка. А эта компания таких разных людей вдруг заменила мне всё. И я, в конце концов, втянулся в общее приключение и помогал Эвиону освободить душу Айолы из талисмана. А теперь мы все разъехались по домам… Гави с Лагорой и Тео — в Май-Ли, Эвион с Айолой — в Сои… А я здесь, на родине, в Ночных садах. Мы были единым целым, мы спина к спине дрались с графом Спеода и его дружками, а теперь наш союз разрушен… Мы — словно ледяное сердце, что разбилось на осколки. И эти осколки соединятся, только если грянут сильные морозы. Но мне теперь кажется, что ничего больше не произойдёт. Не грянут эти морозы, не заледенеют вновь наши осколки в единое сердце… Так и валяться нам по разным концам мира…» — молодой человек сошёл с причала и прогулочным шагом двинулся вдоль моря. — «И как же это смешно! Я стою на берегу моря Счастья. И я так несчастен… Всё же, какие ложные имена носят вещи. Кто знает, может, так назвал это море глубоко несчастный человек? Он видел в море своё спасение… А где моё спасение?» — Хет повернулся навстречу бризу и бросил печальный взгляд на лунные дорожки, разделяющие волны.

— Небеса, по какой из этих дорог ко мне придёт счастье? — прошептал он, — Увижу ли я когда-нибудь на горизонте корабль, что вернёт меня в те дни, насыщенные неопределённостью и жаждой жизни?..

«Три года назад я бежал от дома, считая, что меня здесь не поймут. Недавно я вернулся и уверовал, что бежал от своей судьбы и счастья, ведь здесь моя семья и моя любимая Нелейн, что ждала меня всё это время… И теперь я вновь вижу: дом для меня — лишь холодные стены, застывшие в своём великолепии цветы, семья — мама, папа, сестра, — что улыбаются беззаботно и так поверхностны в своей жизни… Я вновь не понял себя, и я себя не понимаю сейчас. Зачем я вновь хочу сбежать от тихой, устоявшейся жизни? Зачем я хочу пуститься в путь за мечтой? Неужели не счастлив я, житель города на берегу моря Счастья?»…

***

Раннее утро заслало шпионов солнца — широкие лучи — в спальню двух беззаботно спавших влюблённых — Гави и Лагоры. Девушка блаженно положила голову на широкую грудь любимого, а на устах черноволосой красавицы играла нежная улыбка. Она уже почти просыпалась после долгой расслабляющей ночи в уютной, мягкой постели после долгих дней скитаний по лесам, но ей слишком нравилось осознавать, что теперь она может полностью отдаться отдыху. Поэтому, как только сон выпускал Лагору из объятий, она вновь ловила его за хвост, плотнее прижимаясь к возлюбленному, и засыпала.

Златокудрый её избранник также просыпался несколько раз, но как заманчиво солнце нагрело комнату, как тихо было вокруг и как его милая Лагора жалась к нему! Как тут разбудить её, как самому встать и идти за завтраком? Нет, нет и нет! Лежать и мечтать… Тихонько касаться шёлковых чёрных локонов Лагоры, вдыхать их аромат и забыть о том, что есть время… Какая разница? Они вместе!

Вдруг раздалась зажигательная мелодия звонка телефона. Гави с Лагорой разом подпрыгнули, сообразили, в чём дело, и заливисто рассмеялись.

— Как давно я не видела твоих яблочных глаз! — девушка протянула тонкую руку к возлюбленному и убрала с его немного детского открытого лица с пухлыми щеками пшеничный локон.

Парень поймал её руку и, подмигнув девушке, поцеловал её запястье со словами:

— Всего-то с прошлого вечера не видела! Кстати, о яблоках… Может, съедим на завтрак шарлотку?..

— Я хочу ещё поваляться! — Лагора упала на подушки и сладко потянулась. Гави с умилением смотрел на заспанную возлюбленную и чуть щурился от солнца.

Звонок телефона затих, и тут только оба опомнились.

— Гави! Звонок!

— Точно!

Юноша в два прыжка оказался у стула, на котором висели его джинсы, вытащил из кармана телефон и тут же перезвонил по номеру.

— Это Эви звонил! — сообщил он любимой, а та тут же поправила ночную рубашку, больше похожую на изящное розовенькое платьице, и выскочила за дверь.

— Алло? Гави? — раздался радостный голос Эвиона в трубке. — Как вы там?!

— Эви! Словно вечность не говорили! Мы только проснулись, завтракать собираемся… Только… — Гави кинул взгляд на дверь, — Лагора убежала… Куда-то…

Дверь вновь открылась, и вошли Лагора с Тео. Мальчик уже давно встал, худо-бедно привёл в порядок чуть волнистые каштановые волосы и как раз изучал список предметов и школьное расписание. Он немного опоздал в школу — учебная четверть началась несколько дней назад, а приём в учебное заведение был окончен, но тётя Лагоры, в квартире которой остановились друзья, помогла устроить мальчика-сироту.

— Это Эви и Айя?! — вскрикнул Тео, сияя от предчувствия.

— Включаю громкую связь! — Гави нажал кнопку телефона, и приветствия Эви и Айолы услышали все трое и отозвались радостными словами.

— Представляешь, Тео в школу устроили! А я пролистываю объявления: может, кому-то нужен алхимик-недоучка. — рассказывал Гави, — Я связался со своим деканом, и он, оказывается, имеет тут, в Май-Ли, друга. Тот устроит меня лаборантом на этот год, а следующей осенью я поступлю здесь в университет и закончу обучение на алхимика! Лагора тоже в следующем году пойдёт, на экскурсовода… А вы как?!

— Замечательно! Айю сегодня по магазинам повожу, погуляем. — отвечал Эви, — Насчёт будущего у нас похожие планы, ведь на зачисление мы опоздали. Поэтому я постараюсь устроиться пианистом куда-нибудь.

— Что до меня… — подала тихий, словно шёпот, голосок Айола, — Я вряд ли смогу поступить в институт, ведь я училась в школе столько десятилетий назад! Но у нас есть план создать с Эви дуэт: я буду подпевать ему. — девушка улыбнулась идее и продолжила, — Гави, слушай… А ты не переживаешь, что тебе заново придётся идти на первый курс?

— А, нет! Декан сказал, что меня определят на третий. Я учился хорошо, и он по доброй памяти хочет мне помочь! Тем более… — Гави ухмыльнулся, — В его глазах я — герой! Выжил после лавины и всё такое…

— Ты и есть герой!.. — Лагора кинулась его обнимать, и телефон перешёл в руки Тео.

— Вот вечно они так… — покосился он на парочку. — И всё же, Эви, Айя… Вы все уже работать идёте, а мне в школе доучиваться… Несправедливо! — мальчик рассмеялся.

— Ничего, ещё наработаешься! — заверил его Эви, и друзья пустились в разговор.

— Кстати, вы Хету позвоните. — напомнила в конце Гави, Лагоре и Тео Айола, — А то он один там…

— Думаю, он с Нелейн навёрстывает своё упущенное. — Гави представил вечно хмурого Хета с букетом камелий, ждущего свою эльфийку у фонтана. — Хотя надо бы и узнать, как он там устроился! — вдруг Гави понизил голос, — И всё же… Мне так вас всех не хватает, ребята…

***

Хетари только вошёл в дом после магазина и прошёл на кухню, чтобы разобрать покупки, как вдруг из кармана штанов раздался призывный звонок. Молодой человек оставил покупки и подошёл к окну, не торопясь отвечать. Он знал, кто звонит. Кто мог ему ещё позвонить? Конечно, это Эви, Гави… Кто-то из них. Только Хет решил окончательно завязать с прошлым, как друзья стали рваться к нему. А в общем… Что плохого? Они просто хотят узнать, как дела!

— Слушаю. — соизволил взять трубку Хет.

— Доброго утра, — приглушённый, словно туманный, девичий голос ответил ему. Хет секунду думал, но так и не понял, кто звонит.

— Кто вы?

— Это я, Айола! Не узнал? — она рассмеялась, и в голосе сразу появились знакомые оттенки. Хет подивился, каким разным может быть женский голос.

— Теперь узнал. Как вы? Или Эви опять во что-то вляпался, и ты звонишь, чтобы мы его спасли? — спросил парень, не сомневаясь, что Эви слышит его слова.

— Ну знаешь ли! — крикнул тот, — Мог бы поблагодарить за благополучную доставку тебя домой!

— Уж благодарю… — хохотнул Хет и сменил тон, — Как вы там? С Тео и голубками уже связались?

— Мы их разбудили. — ответил Эвион, — Но они всегда свежи…

— Чего о нас не скажешь! — Хет, держа одной рукой телефон, другой вытащил из пакета сырные булочки.

— Просто мы более приземлённые личности. Хет… — Эвион многозначительно подождал, а потом спросил, — Как там Нелейн?

Хет ухмыльнулся любопытству друга:

— Всё-то вам надо знать… Сегодня хороший день, и я думаю пригласить её прогуляться по набережной. А вы уже совершали прогулку по романтичным окрестностям?

— Кстати, хорошая идея! — Эвион обратился к девушке, — Если ты не против, я покажу тебе город.

— Берегись, Айола! — ехидничал Хет, — А то он опять подберёт что-нибудь…

— Да ну тебя! Только и напоминаешь, злодей! — Эвион, засмеявшись, уже представлял сегодняшний счастливый день, в котором будут лишь они с Айолой…

***

Эвион и Айола шли по оживлённой улице, и юноша постоянно приглашал спутницу посетить тот или иной магазин, попадавшийся им на пути. Эвион настаивал, чтобы Айола выбрала себе новую одежду и обувь, присмотрела украшения или косметику. Она сперва упрямилась, но потом давно теплящееся внутри желание перемен взяло в ней верх, и девушка уступила.

С громким смехом выбегали они из магазинов, шутили, а когда Эвион купил мороженое и пытался забрать у упрямящейся Айолы пакеты с покупками, она случайно ткнула ему в подбородок своим мороженым, и потом нежно вытирала капельки шоколада с его лица.

Они вошли в последний магазин одежды на этой улице. Изнутри он был тёплого золотистого цвета, ампирные канделябры лианами струились между стеллажей и вешалок с красивой, изысканной одеждой. Айола сперва замялась в дверях: до этого они посещали обычные магазины, где Эвион купил ей джинсы, куртку персикового цвета, клетчатую чёрно-белую юбочку, множество блузок и кофт, платье цвета солнц с юбкой, трепещущей от лёгкого ветерка, туфли и кроссовки на смену её сапогам, в которых девушка летала духом много лет. А этот магазин был другим. Здесь продавались вечерние наряды и роскошные платья.

— Зачем мы здесь? — шёпотом спросила Айола, скользнув за стеллаж с шёлковыми платьями, смущаясь взгляда консультантки, что уже спешила на помощь клиентам. — Мы же не идём в театр или на выставку…

— Но когда-нибудь пойдём! — подбодрил её парень. — И будет лучше, если у тебя на всякий случай будет платье для выхода. Ну же! Хоть глазком глянь на них! — Эвион схватил первое попавшееся платье и с мольбой протянул подруге.

— Тогда ты купишь себе смокинг! — Айола метнула взгляд к манекену в строгом чёрном костюме и приняла платье. — Я посмотрю, ладно… Хм… Очень милое! — она оглядела бежевое платье, что нашёл Эви, затем взяла ещё пару и пошла в примерочную. Там её настигла консультантка и отрапортовала модные цвета этого сезона, а также порекомендовала взглянуть на коллекцию клатчей. Айола продолжала смущаться, но ей стало нравиться в этом уютном и красивом магазине.

Эвион придирчиво оглядывал костюмы, потом выбрал строгий, двубортный смокинг с шёлковыми лацканами и брюки.

Айола застегнула молнию на длинном, цвета морской волны платье. Лёгкая струящаяся ткань трепетала от малейшего движения девушки, а когда юбка касалась её ног, создавалось ощущение, что это вовсе не ткань, а лёгкий ветер.

Девушка с недоверием смотрела на себя в зеркало, словно спрашивая, она ли это. Айола никак не могла поверить, что она теперь живая, что у неё есть будущее, в котором даже удастся носить такие красивые вещи.

— Ладно, раз так… — она собрала рукой длинные волосы и приподняла их, словно делая пучок. — Да, надо будет определённо сделать новую причёску! — Айола улыбнулась своему отражению и с лёгкостью откинула грустные мысли о своём прошлом бесплотного духа. Живая — значит, надо жить!

Она вышла в коридор примерочной, ожидая любимого, и лицом к лицу столкнулась с бледненькой блондинкой, которая красовалась перед зеркалом. Девушка надела нежно-розовое платье с пайетками и подходила то ближе к зеркалу, то дальше, рассматривая себя.

— Боже, вам так идёт! — девушка улыбнулась Айоле. — А моё, кажется, немного меня полнит…

— Спасибо большое. — Айола покраснела и оглядела светловолосую девушку, — Вовсе нет, просто, может, размер великоват?..

— Увы, меньше — только на заказ. — пожаловалась девушка. — А вы своё возьмите, оно вас, как нимфу волны, обняло. Держу пари, ваш молодой человек глаз отвести не сможет! — блондинка улыбалась и рассматривала Айолу, а та краснела всё сильнее.

— Это точно. Ты — загляденье! — раздался позади девушек голос Эвиона. Обе резко обернулись и изменились в лице: Айола вмиг перестала смущаться и засияла неподдельным счастьем, любуясь на Эвиона, а блондинка раскрыла рот и схватилась за стену, словно вот-вот упадёт.

— Эви?.. — прошептала она.

Парень перевёл взгляд с Айолы на девушку и похолодел:

— Майя?

Блондинка медленно повернула голову и посмотрела на Айолу.

— Айя, рада знакомству… — та в замешательстве пожала плечами. — Эви, не познакомишь ли нас?

— Хорошо! Это — моя бывшая девушка, Майя. А это — Айола, моя возлюбленная… — Эвион подошёл к любимой и взял её за руку, — Тебе очень идёт это платье. Как тебе?

— Айя, значит… — Майя с обидой посмотрела на девушку, которая так сияла счастьем, что всё вокруг будто преображалось от её света. — Эви… Как ты мог…

— Прости, — Эвион обратился к бывшей девушке, не зная, как мягче попросить отложить разговор. — Давай я тебе вечером позвоню или зайду ненадолго?.. Мы спешим и… — он встал между Айолой и Майей и прижал покрепче к себе любимую, чтоб та, не дай бог, не ощутила себя одинокой.

— Эви, я до сих пор тебя люблю. — тихо проговорила Майя, и он печально взглянул на неё.

Айола вздрогнула и незаметно схватила юношу за ткань одежды.

— Майя, мы уже всё решили. Наши чувства были лишь игрой воображения. Это же первая любовь. — Эвион не сводил с неё глаз, и Майя впервые ощущала, как нежные, чёрные глаза становятся дьявольски жгущими. — Первая любовь… Откуда нам было знать, что такое Любовь на самом деле? Мы были просто влюблены. — Эвион вдруг сменил холод на мольбу, — Прошу, Майя, пойми, у нас уже давно разная жизнь…

— Да чем она тебя так зацепила! — закричала Майя, хватаясь за последний, как ей казалось, шанс удержать юношу. Быть может, если Майя сравнит их с Айолой, то любимый вернётся. — Она так бледна… Мы с ней же обе бледные… Только у меня волосы пышнее! И одеваюсь я лучше! Мы с тобой знакомы с детства, а её ты не знаешь совсем!.. — Майя видела, что юноша лишь крепче прижал к себе девушку, — Да у нас с ней имена даже созвучны! Ты по этому принципу подбираешь, коллекционер?!

— Я ничего не подбираю! — крикнул Эвион, — Я люблю её, люблю. Она — это всё, что есть у меня и всё, что необходимо. Майя… Прости меня. Но моё сердце сделало выбор. Я не хочу ничего менять и не хочу делать тебе больно. И я не имею иного выбора, потому как свою любовь я не предам. Прости меня и забудь.

— Но она… Она… — Майя без сил опустила глаза и вздохнула, — Ладно… Я перегнула палку. Всегда так эмоциональна! Ха! И ничего не получается. Простите… — девушка печально улыбнулась, желая оправдать свою несдержанность, но слёзы вдруг потекли из её глаз. Эвион тут же сунул руку в карман, ища платок, но вспомнил, что оставил его в штанах в раздевалке. Теперь он ничем не мог помочь Майе. Ни платком, ни любовью.

— И меня прости. — тихо сказал он, не зная, что делать. Он не может обнять и успокоить Майю. Не может выпустить из объятий Айолу.

— Ну, удачи вам! Зайду в магазин в другой раз… — Майя улыбнулась, стёрла слёзы и развернулась к кабинке, где оставила вещи, — И всё же я красивее…

— Кто успел — тот и съел… — донёсся до неё шёпот Айи. Майя резко развернулась, но лишь выдохнула и гордо ушла переодеваться.

Эвион и Айола вошли в кабинку. Юноша обнял девушку за плечи и тихо, виновато спросил:

— Ну как ты?.. Прости за этот инцидент… Я даже не знаю, что сказать.

Она повернулась к нему. На лице Айолы не было и тени грусти. Она нежно коснулась щеки юноши и поспешила его успокоить:

— Всё хорошо! Не стоит волноваться, ведь главное — что мы вместе. Я очень надеюсь, что Майя недолго будет одна, ведь она хороший человек.

— Надеюсь, ты не ревнуешь? — спросил он, решив сразу расставить все точки над i.

— Эви… Когда я поняла, кто передо мной, мне хотелось сгореть. — призналась она. — Всё же я слишком юна для этих чувств. Точнее — я забыла, что такое ревность. Я на мгновение окунулась в неё с головой, как кидаюсь теперь во все чувства, возрождая память об этом мире, и она захлестнула меня. Но я знаю, что ты — личность, а не то, что можно ревновать. Наверное, человека вообще нельзя ревновать. Ведь ты не принадлежишь мне, ты свободен. Потому приказать быть со мной я не имею права. Только посоветовать, что со мной будет лучше! — Айола засмеялась и продолжила, — Но ты выбираешь меня, и я счастлива поэтому! Мы не принадлежим в вещественном плане, мы — уже единое целое, потому какая ревность? Мы с начала и до конца одно.

Он обнял её, приподнял голову девушки и поцеловал.

Затем, купив парадную одежду, оба двинулись в парк. Айола всячески пыталась заставить юношу отдать хоть часть покупок, но он уворачивался, не давая ей разделить ношу пополам.

Яркое солнце ещё не заволокли осенние тучи, и оно грело землю, освещало небо и радовало каждого, кто в эту секунду гулял в парке.

Эви и Айола шли по тропинке к аллее, любуясь счастливой жизнью. На полянке играли ребятишки в цветных ярких одеждах, неподалёку стояли их родители и беседовали. Чуть поодаль мужчина кидал летающую тарелку своему золотистому ретриверу.

— Заведём как-нибудь собаку? — спросил Эвион.

— Или двух… — ответила Айола, — Чтоб одной скучно не было. ОСТОРОЖНО!!!

Эвион резко обернулся и свободной от покупок рукой молниеносно поймал летающую тарелку, чуть не попавшую ему в голову. Хозяин виновато крикнул «извините», а его пёс стремительно нёсся к Эви. Юноша запустил тарелку в направлении хозяина собаки, и пара двинулась дальше.

— Надо же! Я раньше и не мечтал о такой быстрой реакции. — подивился себе Эви, краем глаза следя за траекторией полёта игрушки, — Как думаешь, это отпечаток нашего приключения?

— Вполне возможно. Ведь вы были на пределе своих возможностей. Не удивительно, что у тебя улучшилась реакция. — ответила она. — Эви, кстати, это несколько странно, но… Мне бы хотелось переодеться во что-нибудь из купленного.

— Конечно! Идём домой? — парень очень обрадовался, что возлюбленная рада новым вещам, — А потом, может, ещё прогуляемся?

— Обязательно!

***

После обеда Эвион привёл Айолу в гости к Офэну, своему близкому другу. Тот, как всегда, сидел во дворе своего деревенского дома и наигрывал на гитаре новую мелодию. Рядом с лохматым парнем с фенечкой на шее сидела улыбчивая девушка с огромными голубыми глазами — Ирен. Она первой заметила подошедших к калитке друзей и вскочила.

— Наконец-то! Кто пришёл! — девушка подбежала к калитке и отперла её.

— Эви! — Офэн отложил гитару и поспешил обнять друга, — В следующий раз ни за что тебя не отпущу одного, с тобой поеду! Знаешь, как мы ждали от тебя известий! Ещё друг называется! А это… — Офэн протянул руку Айоле и пожал её хрупкую ручку. — Это…

— Айола. — поспешила представиться девушка, — Ты читал обо мне, Офэн, помнишь?

Ирен побелела, а Офэн был сбит с толку. Он ещё раз протянул руку девушке, пожал её, убедился, что перед ним вполне осязаемое существо, и проговорил:

— Разыгрываете? Эви, я же весь на нервах, нехорошо так…

— Это правда. Она — бывший дух талисмана. — пояснил ему Эвион, зная, что друг верит ему, но желает знать чуть больше.

Они вошли в уютную прохладную гостиную Офэна. Ирен и бабушка парня, — милая старушка в цветастом платье, с улыбчивыми тёмно-синими глазами, вокруг которых лучиками расходились морщинки, когда она улыбалась, — накрыли на стол, и, когда четвёрка друзей осталась наедине, Эвион начал рассказывать об их с Айолой приключениях и воскрешении девушки.

Солнце почти зашло, уже не заглядывая в это крыло дома. Старая люстра под потолком тускло освещала простенькую деревенскую гостиную: длинный деревянный шкаф с витринами, заставленными сервизами и старенькими фигурками рыбаков и крестьянок, длинный стол с белой скатертью и синей вазой с икебаной, кресла и диван у стены. Друзьям в этой атмосфере казалось, особенно Офэну, что они на тайном съезде в штаб-квартире.

Прошло больше часа, пока Эвион рассказывал о своих приключениях. Ирен во многое не могла поверить, а Офэн был изумлён. Его друг предстал перед ним в совсем ином свете, и Офэн чувствовал небывалую гордость и радость, что Эви вернулся целым. Более того: спас из плена талисмана Айолу.

— Это просто фурор… — выпалил Офэн, глядя перед собой. Рассказ казался ему фантастическим фильмом. Боги… Они всё же существуют! Его друг видел богиню… Она помогла оживить девушку! Как… Как это возможно?! — Я верю, но я… Это жуть как! — Офэн нервно рассмеялся и подрагивающей рукой поднёс к губам чашку с остывшим чаем. — Как вы это пережили? Как вам удалось?! Я не найду слов, но, Эви, ты молодчина! — парень подавился чаем и, прокашлявшись, добавил, — Записать бы это всё…

— Нам бы не хотелось, чтобы про это было известно кому-либо ещё. — Эви взял в руки чашку и принялся разглядывать цветочный узор на ней. — Если честно, мне бы хотелось поставить точку на этом. Тогда я начинал путь, не зная, что в браслете на моём запястье настоящая душа человека, а теперь этот человек — моя девушка, моя любовь, и я бы всё отдал, чтобы вновь не переживать опасности. Мы бы хотели жить вдали от этой суеты.

— Понимаю, что ты хочешь сказать. — подала голос Ирен, — Пережив такое, естественно, вряд ли захочешь вновь пускаться в туманную даль. Но, Эви, Айола, вы вернулись домой! Теперь всё иначе. Нет этого чокнутого графа, нет путешествия, и вы теперь вместе! — она посмотрела на них и широко улыбнулась нежной, словно материнской, улыбкой. — Вы никогда не расстанетесь и больше не попадёте в такой водоворот.

— Спасибо! — в ответ улыбнулся Эви. На сердце было так тепло от того, что лучшие друзья действительно понимают его.

За окном стемнело, а уходить Эвиону и Айоле всё не хотелось. Офэн и Ирен тоже не торопились разбивать компанию, и парень предложил поиграть на гитаре. Эвион сел за пианино в холле и подыгрывал другу, а Ирен, а потом и Айола, стали петь народную песню Афтонии.

К десяти вечера Эвион и Айола покинули дом друга. Офэн и Ирен проводили их до дороги, всячески шутя и смеясь, а потом Офэн довёл Ирен до её дома. На крыльце она обернулась и послала воздушный поцелуй парню, а потом скрылась за дверью, из-за которой на секунду вырвался лучик света в прихожей.

Офэн поправил на шее перекрутившееся украшение и пошёл обратно. Ветер гонял по просёлочной дороге газету, шурша её страницами и вороша их, словно серп траву.

— Господи, почему нельзя было её в ведро выкинуть?! — вслух возмутился Офэн и поднял газету. Глянул на заголовок и оторопел.

«НЕУЖЕЛИ РИГЕНА НАЧНЁТ ВОЙНУ?

Летом, как сообщалось АиНМ, в тюрьме Гелиосса произошёл бунт, вылившийся в массовый побег заключённых. Все они были освобождены благодаря группе лиц, которая до сих пор неизвестна. Бежавшие, добравшись до соседних стран, рассказали, в каких условиях власти Ригены держали их на своей территории. Вампиры использовали граждан других стран в качестве пищи, а национальная тюрьма, оказывается, до сих пор используется как хранилище живой провизии. Власти Ригены все эти годы убеждали нас, что вампиры охотятся лишь на животных, но никак не на ферра или людей. Бывшие заключённые рассказали нам совсем об ином: их ловили, держали около трёх дней в заключении, а после выставляли на продажу. Затем новый хозяин выпивал кровь своего «приобретения», после чего тело утилизировали.

Так продолжалось до этих пор. Соседние страны хоть и догадывались о происходящем, но не имели весомых доказательств. К счастью, кому-то удалось в День Первой Девы — национальный праздник Ригены — сломать двери тюрьмы и дать несчастным, обречённым на смерть, бежать.

Теперь власти Ригены в открытую заявили, что были выпущены отнюдь не несчастные жертвы, а национальные преступники. Страна требует вернуть их себе. Также час назад поступило требование выдать тех, кто спровоцировал побег. В противном случае Ригена грозит войной Эсии, так как подозреваемые в бунте, по словам властей Ригены, граждане этой страны».

— Ничего не понимаю… — Офэн ещё раз перечитал статью. — Конечно, этого следовало ожидать… Все давно знали, что тюрьма Гелиосса хранит внутри, но война… И группа неизвестных, что освободила пленных… Неужели это — Эвион и его друзья? — Офэн скрутил газету, хотел бежать к другу и сообщить ему, но…

«Эви говорил, что всё отдаст, лишь бы вновь не попадать в опасное приключение…» — Офэн медленно вошёл к себе во двор и сел у забора, — «Должен ли я ему рассказать об этом? Он же сочтёт своим долгом ввязаться в это дело! Тем более, если моё предположение о том, что это Эви освободил пленных, верно. Нет! Я не могу рассказать! Он столько дней жил без отдыха, чуть не умер, был калекой… Нет, я не должен, не должен! Тем более, что Ригену от нас отделяет море… С нашей страной войны не будет. Эвион и Айола не пострадают… Боже, хоть бы войны не было! Что же делать? Что я могу сделать?» — юноша печальным взглядом смотрел в тёмное небо, борясь со жгучим желанием бежать к Эвиону, а потом смял газету, выбросил в урну перед домом и ушёл в холл.

***

Лючина Пелуа разложила на тарелки только испечённые вафли и принялась любовно поливать их с ложки жидким, прозрачным мёдом.

— Ну, где там наша сладкая парочка? — спросила она у мужа, отмывавшего противень.

— Сейчас придут… — ответил он, — Слушай, может, купим посудомоечную машину?

— Зачем, если есть ты? — лукаво улыбнулась женщина и закрыла банку мёда.

В кухню вошли Эвион и Айола, и семья села за угощения.

— Так давно мы все вместе не сидели! — воскликнула Лючина, — Всегда мечтала, чтобы Эви и ты, Ир, сидели за одним столом… А теперь у меня ещё и дочь появилась! Согласитесь, о большем мне и мечтать не надо!

— Да, хорошо, что всё так получилось. — ответил Ирисес. Ему многое хотелось сказать: как он все эти годы мечтал о воссоединении с семьёй, как писал Лючине письма и сам рвал их, зная, что она всё равно сейчас с другим… Как решился, наконец, вернуться. Сейчас, сидя за одним столом со своей красавицей-женой, глядя на сына, который отправился в свободный полёт и вернулся с чудесным «трофеем», мужчина ощущал себя поистине счастливым.

Айола вдохнула аромат вафель и откусила кусочек одной, золотистой и сладкой. «Этот вкус всегда будет напоминать мне счастье! Что бы ни случилось, я уже вкусила настоящую жизнь и никогда не перестану стремиться к ней» — думала девушка. Она тайком изучала черноглазую Лючину в красивом свободном синем платье, которая казалась герцогиней — так статна была её осанка и такую тайну скрывала её улыбка. Ирисес напоминал рыцаря, снявшего доспехи и отдавшегося уюту домашнего очага…

Айола перевела взгляд на Эвиона, и юноша тут же опустил руку с кусочком вафли.

— Что такое? — тихо спросил он.

— Знаешь, я… — Айола выпрямилась и громко заговорила, привлекая внимание старшего поколения, — Я вам так благодарна… — в её изумрудных глазах заблестели слёзы, а губки дрогнули, но она продолжила, — Я и не мечтала, что когда-нибудь испытаю такое счастье — жить в семье снова. Благодаря Эвиону я вновь поверила в любовь и в себя, а благодаря вам — в то, что у меня есть семья. Крепкая, настоящая семья! Я не знаю, как вас благодарить… — Айола не смогла больше сдерживать слёзы, и они скользнули по её щекам.

Эвион тут же встал и обнял её, а девушка уткнулась лицом ему в грудь. Её плечи трепетали от плача, и Эвион предложил ей пойти в комнату отдохнуть. Девушка извинилась и пошла к холлу.

— Подожди, милая, я провожу тебя! — вскочила Лючина, кинув на стол салфетку, — А мужчины моют посуду!

— На всё готова, лишь бы не убирать со стола… — тихо проговорил Ирисес и поднялся со своей опустевшей тарелкой.

Лючина приобняла Айолу, и они вошли в комнату Эвиона. Женщина помогла плачущей девушке сесть на кровать и стала гладить её по волосам.

— Ну что ты, милая… Мы очень тебя полюбили, не плачь! Эви говорил, что у тебя нет родителей, но я очень надеюсь, что ты найдёшь в Ирисесе и мне своих новых папу и маму! — Лючина длинным кружевным рукавом платья стала вытирать слёзки Айолы.

— Я так счастлива, что одной улыбкой радости не выразить… — прошептала в ответ девушка, пытаясь взять себя в руки, — Простите за это, просто сегодня один из самых счастливых дней в моей жизни! Я словно воскресла.

— Ну вот и хорошо, мой птенчик-феникс! — убаюкивала её Лючина, — Тогда велю Эви тебя не мучать сегодня, а дать сразу лечь спать!

— Да нет, он вовсе не мучает меня! — улыбнулась Айола и просияла. — Он спасает меня каждым своим словом и каждым взглядом…

— Удивительная девушка! — засмеялась Лючина.

***

Хет, одергивая национальную эльфийскую тунику синего оттенка, расшитую бисером, вышел из дома. Тут же прошедшая мимо девушка с пучком белоснежных волос учтиво кивнула хмурому молодому человеку и поздоровалась, назвав графом. Хет поклонился ей и про себя припомнил, как недавно в магазине его точно так же величали, привлекая внимание.

«Что ж, это приятно, но быстро мне надоест. Надо будет опять сменить национальные вещи на человеческие. Так хоть не всегда узнают меня. И причёска…» — Хет коснулся небольшой серебряной заколки, державшей сзади пряди волос, — «И её сменить. И фамильную заколку».

Молодой человек улыбнулся задачам на будущее, и, отложив их, решил всё же немного насладиться жизнью графа.

Хет сошёл с крыльца. Через час к фонтану должна подойти Нелейн, они условились о прогулке. Хет пошёл по улице, вспоминая, где в этом городе продают букеты. Ему хотелось удивить девушку роскошным букетом, как когда-то, три года назад… Хотелось видеть, как засверкают от изумления её зелёные глаза, как она улыбнётся ему…

Вдруг Хет остановился. Магазин цветов, известный ему, находился у стены, в той стороне, с которой они с Эви, Тео, Гави и Лагорой пришли ночью несколько недель назад. Перед глазами пронёсся весь их путь, всё долгое, яркое приключение.

«Нет, что за глупости! Что мне — страшно идти к стене? Что я — боюсь того места, где мы перебрались через неё?» — Хет решительно пошёл дальше, поклонился поприветствовавшему его эльфу и ощутил, как сильно бьётся его сердце. Он остановился, лёгкое головокружение заставило Хета закрыть глаза. — «Боже… Я не могу туда идти! Только не сейчас! Слишком страшно вновь вернуться в прошлое… Не хочу, не желаю!» — молодой человек бросил бешеный взгляд холодных серых глаз вперёд, на дома, за которыми как раз была стена города, и пустился прочь. Он миновал несколько кварталов, пока не выбежал на песчаный берег.

Бриз ударил ему в лицо, отрезвляя от мрачных мыслей. Кричащая в небе чайка, спланировавшая было на волны, недовольно повернула к Хету голову, взмахнула крыльями и полетела прочь. Молодой человек подошёл к большому камню и сел на него.

Хет погрузился в мечты об их с Нелейн свидании. Он надеялся, что это придаст ему силы идти к стене за цветами, но как только парень представлял Нелейн, она виделась ему стоящей спиной. А когда эльфийка наконец поворачивалась, это была не Нелейн, а Айса, вампирша, которую Хет повстречал во время их с друзьями путешествия.

Хет зажмурился и резко выдохнул, гоня воспоминание о ней прочь. Он взывал в мыслях к Нелейн, умолял её представиться, но видел лишь Айсу. Ледяную, отстранённую, словно мраморная фигура. Но такой тёплой была её улыбка… Хет мечтал хоть раз увидеть, как она улыбается от всего сердца…

— Ладно, соберись. — скомандовал он себе и вновь отправился к городу. Миновав широкую лестницу на берег, он прошёл мимо клумбы, и тут его осенило, — «Не пойду в магазин… Сделаю подарок своими руками!» — Хет, довольно ухмыляясь, огляделся: нет ли кого, кто может заметить графа за таким неблагородным делом, — и принялся рвать с клумбы цветы.

— Граф Гесто?.. — удивлённый, чуть возмущённый тон раздался позади парня. Тот, привыкший к неожиданностям такого рода, недовольно закатил глаза и повернулся к окликнувшему. Им оказался взрослый эльф, то ли из торговли, то ли какой-то министр… Хет и ему поклонился и поправил внушительный пышный букет.

— Граф… вы… — эльф понял, что не ошибся и нарушитель порядка перед ним — именно Хетари Гесто. — Но что вы делаете?..

Хет с непроницаемым лицом ответил, гордо выпрямившись:

— Пропалываю клумбу. Много сорняков.

— Но это — дело для садовников. Вы же… — эльф задумался, вспоминая, какое у графа образование.

— Всё в порядке! Помочь в таком простом деле — наш долг. — Хет улыбнулся, представляя, какую глупость говорит, и поспешил скрыться с глаз эльфа.

«Интересно, он так растерялся, потому что я из графского рода? Или он и вправду мне поверил?..» — думал Хет, поправляя букет и срывая оставшиеся корни.

Подойдя к фонтану, он сел на бортик и помыл руки от земли. Затем увидел Нелейн. Такая нежная, хрупкая, с золотистыми длинными волосами и скромной улыбкой, она немного походила на прекрасного духа. Ветер играл летящими складками её розового платья, подхватывал и кружился в них, создавая волны из ткани. Девушка казалась растворяющейся в воздухе, невесомой… Хет встал с бортика и пошёл к ней навстречу.

— Я думала, что приду рано… — тихо проговорила она своим нежным, чуть детским голосом.

— Я подозревал, что ты решишь меня опередить, — он протянул ей букет, — Не составит ли вам труда взять меня под руку и прогуляться?

— О, граф Гесто, вы, как всегда, учтивы! — засмеялась от наигранности друга Нелейн и, перехватив букет другой рукой, исполнила просьбу Хета. — Давно ли вы меня ждёте, господин?

— Вас я готов ждать всю жизнь! — повернулся к ней молодой человек, — Ты прекрасна. Ты словно распустившийся бутон пиона…

— Благодарю… — девушка смутилась и подняла букет цветов к лицу, пряча в нём красноту щёк. Хет понял это и улыбнулся.

— Куда пойдём? Парки? Набережная? Ресторан? Театр?.. — парень попытался отвлечь Нелейн, чтобы та не пряталась от него в цветах.

Девушка опустила букет и благодарно посмотрела на Хета. Он слегка удивился и остановился, в ответ глядя на неё и думая, почему же Нелейн молчит.

— Цветы пахнут так, словно только распустились… Словно я на цветочной поляне. — она прикрыла глаза, и длинные реснички мягко опустились на её щёчки. Нелейн вновь подняла букет и вдохнула его аромат, — Нет, я никогда не ощущала от букетов такого аромата… Сильного, нежного, лёгкого… Натурального… — вдруг она, не открывая глаз, прижалась к плечу Хета, — Этот букет такой же настоящий, как и ты! В этом городе… в этом мире нет более настоящего человека для меня, чем ты! Все кажутся ненастоящими! А ты… Ты удивителен, милый…

— Нелейн… — Хет был поражён. Он знал о её чувствах, но сейчас любовь девушки сладкой струёй вливалась в его сердце, заполняла его и грозилась вот-вот вылиться через край. Если это произойдёт, Хет знал, он окончательно потеряет голову…

Парень обнял девушку за тонкую талию, и она открыла глаза, подняв голову, чтоб заглянуть в его пронизывающие до самого сердца серые глаза.

— Я хочу покончить с прошлым. Я не хочу больше убегать от тебя. Я хочу навсегда остаться здесь, жить с тобой и забыть ту жизнь, что вёл за стенами этого города. — прошептал он, — Я не хочу оглядываться на прошлое! Я…

— Я всё понимаю. Не продолжай дальше… — она коснулась рукой его шеи, привстала на носки и нежно поцеловала Хета. Он закрыл глаза от удовольствия и ответил ей таким же лёгким, ласкающим поцелуем. Они оба словно слились и растворились, летя в порыве ветра навстречу солнцу, в голубое небо…

***

Вечером следующего дня Ирисес и Лючина пригласили своих детей на спектакль «Падение столетия».

С неба светили лучи заходящего солнца, пролетали птицы, совершая последние в этот день виражи. Было не по-осеннему тепло, и деревья не спешили сбрасывать с себя сочно-зелёную листву, обещая красоваться в ней до конца месяца. Люди неспешно прогуливались по улицам города, редко ездили машины. Только иногда слышался гудок поезда вдалеке.

Семья вошла в широкий белый вестибюль, украшенный горшками с высокими цветами. Слева была гардеробная, в которой за высокими деревянными стойками прыткие женщины раздавали номерки и собирали пышные накидки и скромные шали. Лючина поспешила сдать туда свою верхнюю одежду, пока муж и Эви с Айолой прогуливались по фойе. Айола с детским интересом подходила к стойкам с книгами о театре и сувенирами, рассматривала их, а потом приняла от продавца в подарок программку.

— Что-нибудь желаете? — поинтересовался продавец в белом костюме и с голубой бабочкой на шее, улыбаясь девушке.

— Нет-нет! Спасибо, я просто любуюсь. Так давно не была в театре. — ответила она и поспешила к Эвиону.

— Ревную… — шутливо сознался он, а девушка показала ему программку.

— Да ладно тебе! Очень милый продавец! Программку подарил! — Айола принялась её листать. Плотные глянцевые страницы сверкали бликами от люстр, и девушке приходилось чуть наклонять их, чтобы они с Эви могли прочитать написанное.

Словно из музыкальной шкатулки раздался звоночек, возвещавший о начале представления, и в зал стали стекаться группы беседующих людей в вечерних нарядах.

— Большое тебе спасибо, Эви, за платье. — шепнула на ухо юноше Айола, когда они сели на места. — Ты как знал, когда оно понадобится. Я очень рада, что мы купили его…

— Тебе очень идёт! — улыбнулся ей юноша и они, некоторое время глядя друг на друга, повернули головы к сцене.

Началом спектакля был бал у главной героини «Падения столетия» — Амарии Дегош. Пары на сцене кружились в танце, а сама героиня выискивала среди приглашённых младшую сестру, с которой не виделась десять лет и которая жила в далёком поместье. В отличие от Амарии, которая была в курсе всех новшеств моды и техники, которая знала генеалогические древа всех светских дам, её сестра Геория жила замкнуто, носила туалеты прошлого века и никак не понимала, к чему стремиться вперёд, к прогрессу, когда показатели экономики прошлого века не были регрессирующими. Её любимый вопрос «А вдруг из-за новшеств получится хаос?» сводил сестру с ума. В ответ она начинала перечислять всё, что изобрели учёные, и детально описывала, как облегчили эти новинки её жизнь.

Наконец, Амария находит в зале сестру — та стоит в невзрачном старом платье на лестнице. Как только Амария видит Георию, её сразу охватывает паника: сестра очень исхудала, глаза потускнели, а некогда пышные русые волосы тёмной тугой косой лежали на плече. Амария принялась узнавать у Геории, почему она так выглядит, но даже речь сестры, когда-то быстрая и упрямая, звучала теперь, как церковный колокол, звонивший по умершим.

В течение всего спектакля Амария пытается понять, почему сестра постоянно тяжело болеет. После бала Геория хочет уехать назад, но Амария заставляет сестру остаться, дарит ей новые туалеты, приводит в лучший в городке салон красоты, знакомит с друзьями и ухажёрами, и на её глазах Геория расцветает. Вот они уже вновь отчаянно спорят о новшествах, но теперь Геория не так отрицательна, она согласна, что старому жизненному укладу не прожить без капельки модернизации…

Наступает пора Геории вернуться в своё поместье. Амария провожает сестру и обещает навестить, но на следующий же день женщину начинают терзать сомнения: стоило ли отпускать Георию? Тогда Амария скачет верхом на лошади к сестре, надеясь, что перегонит её карету. К счастью, она нагоняет Георию как раз в тот момент, когда та уже подходит к порогу дома.

Этот особняк, тёмный, заросший шиповником, некогда принадлежал семье Дегош. Но все разъехались из него, кроме Геории, считая, что привести в божеский вид дом нельзя. Теперь же Геория решила во что бы то ни стало его реконструировать.

Геория пригласила Амарию в дом и сделала шаг к парадному входу. Вдруг тёмный дом словно отшатнулся от женщины в ярком платье, и под ногой Геории прямо к дому прошла трещина. Амария в ужасе схватила за локоть сестру, они отбежали от трещины, и в этот момент дом развалился, осыпался кусочками, словно разбитое стекло. Будто мрачный дом не хотел принимать изменившуюся женщину, будто он не был готов к этому…

Женщины, не понимая, как такое случилось, стояли напротив руин. Геория наклонилась и присмотрелась к расщелине: оттуда пробивался маленький росток цветка…

Заиграла ободряющая музыка, актёры вышли на поклон под громкие овации радостных зрителей, а Айола склонилась к плечу Эвиона и прошептала:

— Знаешь, если б не ты, то я, как Геория, была бы похоронена под руинами прошлого. А ты отдёрнул меня от трещины, помог понять, что прошлым жить нельзя…

— Не беспокойся! Все истории должны иметь хороший финал. — ответил он.

***

Хет вновь не спал ночью. Сидя напротив окна за столом, он крутил в руках зажигалку и глядел на море невдалеке.

— Короче, пора… — молодой человек открыл ящик стола и вытащил маленькую книжечку в красной обложке с надписью «Жизненные принципы». Хет, гоня воспоминания о том, что моменты из этой книги он читал вместе с Айсой по ролям и в конце их ждал поцелуй, открыл зажигалку и приблизил овальный огонёк к краю. Холодно наблюдал Хет, как жёлтый язычок пробует сухие странички, как коричневатые волны появляются на обложке. И вдруг он отдёрнул руку. Выключил зажигалку, кинул её на стол и стал судорожно стирать с книги следы ожога.

— Нет, не сейчас, я не готов. — сказал он себе. — Ещё слишком рано ставить точку на прошлом.

Молодой человек открыл окно, дав дыму выветриться, и положил книгу на полку. Затем лёг в постель и до утра глядел на корешок «Жизненных принципов», вспоминая их с Айсой первый поцелуй…

***

Всё утро он, не выспавшийся, ворочался из стороны в сторону на кровати, то поворачиваясь к окну, то к стене. Никак сон не хотел принимать его и подарить Хету спокойствие. В конечном итоге лишь к часу дня молодой человек смог немного подремать. Ни мыслей, ни желаний его не посетило за всю ночь, лишь только обида за то, что не дают несчастному забыться во сне.

Проснулся Хет к трём, такой же усталый и измождённый, каким и был всю ночь.

«Я дома. В своей комнате. Родители и сестра в порядке, Нелейн моя навсегда…» — думал он, одевая тунику национальной одежды и оправляя её складки, — «…и всё равно мне что-то мешает. Я разбаловался? В детстве родители души во мне не чаяли, я жил, не зная бед… И всё же что-то всегда мешало мне!» — Хет закончил одеваться и взглянул на себя в зеркало. Серые, печальные глаза смотрели на него с холодной поверхности. Он отрешённо убрал прядь длинных чёрных волос назад и стал осматривать свои уши. Заострённые эльфийские уши…

«И нигде не будет мне пристанища. Во мне две крови — эльфа и человека. Я и не эльф, и не человек. Кто я? Где мне место? Моё лицо, моё тело напоминают мне об этом, и никогда я не смогу забыться. Как и этой ночью, я буду мучиться по жизни. Без семьи… Без детей… И с друзьями расстался. Я не могу ходить там, где они ходили со мной!» — вдруг Хет представил, как Гави, Эви, Тео и Лагора стоят перед ним, а он на краю пропасти. Чем ближе подходят друзья, тем ближе к пропасти отходит Хет — он знает, что никогда уже не будет всё так, как в прошлом, никогда он не воссоединится с этой компанией. Второго великого путешествия им не видать, ведь Эви не найдёт опять талисман.

Друзья в мыслях всё подходили, и Хет представлял, как, спасаясь от болезненных воспоминаний, он срывается вниз…

— Хватит! — он отвернулся от зеркала, наспех вплёл в волосы ленту и вышел из комнаты.

На кухне его встретил светловолосый мужчина, читающий книгу, — отец Хета. Корто Гесто, как звали его, удивлённо уставился на взъерошенного сына.

— Хет, ты разве… — Корто внимательнее оглядел сына, — Ты разве не ушёл утром?

— У меня была бессонная ночь, отец. — ответил тот и достал из шкафа булочку.

— Я только что сделал чай! — Корто спохватился, почувствовав, что сына стоит отвлечь. Он быстро достал две кружки и разлил горячий ароматный напиток. — Может, тебе стоит спать на другой стороне дома? Солнце поутру будит?

— Нет, спасибо, пап. — Хет сел к отцу за стол и глотнул приятного, словно искрящегося на языке чая. — Просто я… Это прозвучит смешно, но я до сих пор не привык к дому. — молодой человек опустил взгляд в чашку, — Ты умеешь предсказывать будущее по чаинкам?..

Корто тяжело вздохнул и положил на ладони сына, которые сжимали чашку, руку.

— Вот и я так же себя чувствовал. — он заглянул в удивлённые глаза Хета. — Когда мы с твоей мамой только начинали жить вместе… После свадьбы, конечно.…Я тоже не спал ночами. Мне казалось, я тут чужой. Не хотелось никуда выходить даже. Но я понимал, что или я пересилю себя, или нам с любимой никогда не быть счастливыми. Я должен был решиться. Ведь это не общество должно было принять меня. Это я должен был принять общество. Я боялся его, а не оно меня. И теперь я — один из самых уважаемых людей Ночных садов, Хет. — Корто сжал руки сына, — Тебе тяжело, ты долго бежал. Но ты вернулся. Ты должен был осознать, сын. Ты — часть этого города.

— Знаю… — прошептал Хет, стиснув зубы от прилива горечи, — Знаю.

— Прими этот город, и ты станешь счастлив в ту же секунду. Мы так тебя любим!

Хет резко повернулся и обнял отца.

— Да, да, это так! — шептал он, сдерживая эмоции, — Я не хочу бежать! Я не хотел… Я только хочу понимания! Совсем скоро я привыкну! Я смогу! Я так люблю Нелейн! Я хочу, чтоб она была счастлива! А таковой она не будет, если я не найду здесь себе места. Ведь она — часть города.

— Как и ты, сын.

Они обнимали друг друга, словно не видели целую жизнь. Скорбь по утрате дома Хета и воспоминания прошлого Корто единили обоих, и семейная связь крепчала с каждой секундой.

Распахнулась входная дверь, и в дом вбежала сестра Хета, девушка с большими восторженными глазами, наивно смотревшими на мир. Она ахнула, увидев отца и брата, в глазах девушки заблестели слёзы, и она, не зная, какой разговор сейчас был, но приняв эмоции, припала к стене.

— Авела!.. — Хет отстранился от отца и поспешил к сестре.

— Всё хорошо, мы имели душевный разговор, и теперь всё прояснилось! — победно сказал Корто и улыбнулся дочери. Та тут же просияла.

— Как я рада, братик! Так рада! — она быстро обняла Хета и отошла к столу, — Видела в магазине маму, она так устала: всё ищет какую-то приправу для салата, но нигде её нет! Так жалко! Мама давно хотела сделать этот салат. — Авела умоляюще посмотрела на Хета и тот, не дожидаясь слов сестры, спросил:

— Я должен заказать эту приправу?

— Нет-нет-нет, что ты! Что ты! — засмеялась Авела, словно и не была минуту назад мрачна и печальна. Девушка тряхнула головкой в сторону двери и из небрежного, но элегантного пучка чёрных волос выбилась прядка, — Мама просила тебя сходить на почту и взять посылку ей! — Авела словно в танце подлетела к брату и обняла его, — Ой, нет! — девушка вдруг отпрыгнула и спешно поправила одежду Хета, — Прости, помяла тебе всё… Слушай, Хет! Ты же был в этом наряде вчера.

— Ну и?.. — Хет сделал несколько шагов к двери, предчувствуя, что сейчас Авела начнёт рассказывать ему про этикет.

— Но это нехорошо, милый брат, два дня ходить в одном и том же… Может, оденешь белый костюм? Он так приятен на ощупь! — Авела прижала руки к груди в надежде, что брат поймёт её и не будет упрямиться. Но тот лишь отрицательно покачал головой. — Ну и гусь ты!

— Боги, всё детство я гусь… — усмехнулся Хет, — Ладно, я на почту. Посылка большая?

— Ну… Мама не сказала… Она не уверена, что её прислали, но лучше проверить… — Авела отошла к отцу, и Хет, махнув им на прощание, скрылся за дверью.

Он отошёл недалеко от дома, свернул на соседнюю улицу, где его успели заметить жители и поприветствовать, и тут только понял, что там, где почта, они также проходили с друзьями. Хет замер, глядя вперёд, на светлую дорогу, поднимавшуюся на пригорок. Там как раз здание почты, а рядом они проходили… Хет попытался вспомнить, о чём они говорили с Эви, Гави, Лагорой и Тео, но когда он представил их лица, ему стало только больнее жечь сердце. Друзья — это нить, что соединяет Хета и Айсу. Одно воспоминание.

«Я не пойду туда», — подумал он и резко развернулся к дому. Сзади с холма подул зазывающий к себе ветер, взъерошив Хету волосы, выбившиеся из-под ленты. Молодой человек хотел было сделать шаг прочь, но ветер принёс с собой мимолётный сладковатый аромат, маня повернуться и отправиться на поиски источника.

— Только ради тебя, мама… — прошипел Хет, повернулся к холму и остановился, — «А в общем, ну чего тут страшного? Увижу то место, где мы были с друзьями, пройду мимо и всё! Проблем нет! Давай же, Хет, иди!» — он сделал пару шагов и опять замер. Чувствовал, что в его сердце словно заливают раскалённый металл. Слёзы появились на глазах, а самому молодому человеку захотелось кричать от переполнявшей его необъяснимой боли. Он задержал дыхание и прижался к стене. Ветер ласково кинул несколько прядей длинных чёрных волос на печальное лицо Хета, скрывая гримасу боли от жизнерадостного солнца.

Хет простоял так минуту. Затем успокоил мысли и выпрямился.

Улица была абсолютно пуста, а окна домов, длинные и аккуратные, настежь открыты. Из них вылетали лёгкие прозрачные занавески и извивались в порывах ветра. Хет стоял посреди дороги, глядя вперёд, и, наконец, решился. Откинув все мысли, он пошёл к стене города.

— Добрый день, граф Гесто! — оживлённо воскликнула эльфийка-почтальонша, выходившая из здания.

— И вам, госпожа. — поклонился ей Хет с натянутой улыбкой.

— Такой день солнечный… — проговорила она и отошла от здания, поправляя почтовую сумку на тонком стане. — Мне думается, что каждый мечтает сегодня быть абсолютно свободным! Я закончу дела и обязательно посвящу остаток дня прогулке по набережной…

— И мне бы хотелось сегодня туда сходить, госпожа. — Хет взялся за ручку двери здания почты, как вдруг почтальонша окликнула его.

— Господин Гесто, как я могла забыть! — она подбежала к нему и опустила изящную ручку в сумку, — Вам письмо!

Хет нахмурился, принял письмо и глянул на имя отправителя.

— Что? — он ещё раз попытался перечитать имя, — Боже мой… Ну и почерк… — он растерялся и поднял глаза на улыбающуюся эльфийку, — Вы не могли бы разобрать этот почерк? Это письмо точно мне? Отправитель так пишет… Неразборчиво.

— Конечно! — она быстро глянула на конверт, — О, это ещё нормальный почерк. Мне доводилось разгадывать и повитиеватей… Да, письмо точно вам. А отправитель — Гавэйн Най. Вы его зна…

— Быть не может! — прошептал Хет. Он сжал письмо в руке, кинулся к эльфийке и обнял её. — Спасибо вам… Спасибо!..

— Я так рада, что письмо вас так порадовало, граф Гесто! — она смущённо похлопала парня по плечу, и он отстранился. Почтальонша заметила, что глаза Хета засияли недобрым пламенем. — Граф Гесто, мне пора… — она ещё сильнее смутилась и поймала себя на мысли, что стоящий перед ней парень ей сильно нравится. Его растрёпанные волосы, которые еле держит лента, пылающий взгляд, казалось бы, холодных серых глаз, вдохновлённая улыбка — всё тянуло её к нему. — Быть может, вы тоже прогуляетесь вечером по набережной?

— Быть может… — ответил он ей с придыханием. Мысли путались в голове: надо бежать домой, читать, что пишет ему Гави! И что-то ещё, что он совсем забыл… — А, точно! — Хет дёрнул на себя ручку двери здания почты и вбежал внутрь узнать о посылке маме.

Как оказалось, посылку ещё не доставили, и парень стремглав понёсся домой. Эльфов, здоровавшихся с ним, Хет даже не замечал, а как вбежал домой, лишь крикнул сестре, что посылки нет, и тут же заперся в комнате.

Хет сел за стол. Внутри у него всё горело. Он положил перед собой конверт, оправил рукава и откашлялся, словно сейчас будет иметь важный разговор с кем-то. Затем взял конверт и нож для бумаги из красивого футляра с серебристым рисунком оленей. Аккуратно разрезал хрустнувшую под напором лезвия бумагу и обнажил письмо.

Небольшая открыточка выскользнула на стол. На ней были изображены белые цветы, лежащие в жемчужинах.

«Гави ещё больший романтик, чем я думал…» — Хет раскрыл открытку и щёлкнул языком: всё письмо, видимо, писал Гави — ни единого понятного слова. Парень вздохнул и принялся читать.

«Дорогой Хет!

Спешим сообщить тебе об одной замечательной новости: у нас с Лагорой намечается свадьба! Мы давно поняли, что не можем жить друг без друга ни одного дня, ни одного часа. А поэтому мы связываем наши жизни навеки!

Приглашаем тебя к нам на свадьбу! Без тебя она вряд ли будет так желанна, ведь если ты, Тео и Эви с Айолой не будете присутствовать, то наша свадьба потеряет одну свою важную часть.

Поэтому, друг! Прими наше приглашение! Мы будем очень тебя ждать!

Гави и Лагора (уже скоро Лагора Най!);)»