Объединение: Альянс (часть 2)

Дарья Чапыгина, 2019

Эвион пытается вернуться к обычной жизни, но после всего прожитого у Провидения на него свои планы. В Ригене, стране вампиров, готовятся к кровавой войне, а боги вновь спорят на жизни людей ради потехи. Сможет ли юноша пережить эти события и выживут ли его друзья на поле брани? Простит ли он себя когда-нибудь, ведь именно его поступок привёл к войне?… Это вторая часть серии "Объединение".

Глава шестая

Финальные аккорды

На далёкой планете Эритее, планете богов Двусолнечной Системы, в саду с райскими яблонями и вишнёвыми деревьями, у величественного и изящного дворца гуляла Богиня Любви — Афенилла. Длинноволосая девушка, сияющая нежными розовыми лучами, вдыхала ароматы цветов и часто оборачивалась, бросая полный надежды взгляд на калитку. Богиня прерывисто вздохнула и села к стволу яблони. Уже долгое время ожидала она своего возлюбленного, но он всё не появлялся.

Пение птиц в саду и ясная погода немного успокаивали богиню, но глядя, какой это чудесный день, она яснее сознавала, что сегодня хочет быть с любимым.

Наконец издали на дороге послышалось ржание единорога, затем быстрый, приближающийся топот, и перед калиткой остановился белоснежный конь, на котором восседал Бог Войны Пеллейн, сильный, отважный и поседевший от скорби людей, у которых война отобрала близких. Бог был облачён в лёгкую тунику с алыми ремнями на плечах, а в ухе у него блестела серьга-кинжал. Мужчина спешился и отворил калитку.

Радостная богиня любви подбежала к нему, и Пеллейн, нежно улыбнувшись ей, подхватил девушку на руки.

— Улыбайся чаще, мой хмурый воитель. — ласково прошептала она, обнимая его за шею.

— Ради тебя только и улыбаюсь я, любовь моя. — низким голосом ответил бог и опустил богиню на траву. Вместе они прошли в сад и сели на белую скамейку со спинкой с рисунками роз. — А так в жизни моей улыбок совсем нет: сегодня я опять был на поле боя в облике смертного. Людям всё никак не наскучит эта забава — война. Словно какое-то потаённое удовольствие испытывают они, вонзая друг в друга мечи, а потом оплакивая павших у траурных костров.

Афенилла помрачнела и притянула к себе колени. Перебирая шёлковую юбку длинного платья, она грустно и тихо спросила:

— Но ведь и тебе она не наскучила.

— Я — бог этой стихии. Я обязан отдаваться ей целиком.

— Ты мне обязан отдаться! — вскрикнула богиня и вскочила. Нежное сияние её стало темнеть, предвещая недоброе. — Я делю тебя с войной, как с соперницей, дарю тебе свою любовь, самую сильную и крепкую в этом мире, но ты всё равно от меня ускользаешь! Каждый день ты находишь на Анвирии схватку и в облике человека участвуешь в ней, раззадоривая аурой войны несчастных людей!

Пеллейн спокойно встал и взял богиню за руку. Его пламенные алые глаза будто остекленели, и он ответил:

— Это мой долг. Я рождён Богом Войны, и, чего бы я ни хотел, война будет для меня всегда на первом месте.

Из глаз Афениллы потекли крупные слёзы. Она оттолкнула любимого и побежала прочь. Но вдруг остановилась и повернулась.

— Пеллейн, любовь важнее войны.

— Война — двигатель цивилизаций. — ответил он. — Любовь была придумана для создания более романтичного образа жизни, а с помощью войны жители Анвирии веками расширяют владения и совершенствуют оружие. Война — это развитие.

Афенилла в ужасе глядела на своего избранника, не зная, как ответить ему. Единственное, что могла богиня — рассказать, как сильно, как страстно она его любит, но она боялась.

— Я докажу тебе, что Любовь сильнее Войны. — произнесла она. — Без моего вмешательства любовь остановить войну способна.

— Милая, я не понимаю тебя. — Пеллейн подошёл к богине и взял её за руку.

— Страви народы и ты увидишь, что любовь разрушит войну! — велела она. — И если так случится, то поклянись, что больше не будет в мире войн!

Пеллейн в смятении смотрел на любимую. Пламя, бушевавшее в её глазах, пугало, и он прижал к себе богиню.

— Милая, что ты… Успокойся. — он бережно гладил Афениллу по шёлковым волосам. — Но как же можно прекратить войну?.. Война будет всегда… Ведь Бог Войны существует!

Афенилла на это всхлипнула и ответила:

— Богиня Справедливости тоже существует, однако справедливости в мире нет!

— Афенилла, милая! — бог взял девушку за плечи и заглянул в её покрасневшие от слёз глаза. Та моргнула, и краснота исчезла с её лица.

— Пеллейн, уж лучше, чтобы все войны заканчивались любовью. — богиня провела нежной ладонью по щеке бога. — Тебе кажется это невозможным, потому как до нашей любви ты годами танцевал со Смертью на поле крови, для тебя существовала лишь одна музыка — крики раненых, стоны умирающих… Я жила в ином мире, для меня играла мелодия счастливого смеха, вокруг меня были встречи возлюбленных, первые поцелуи, свадьбы… Я всегда была Любовью, ты — всегда Войной. Но, милый… Если столкнулись эти две стихии и им никак друг другу не уступить, как же нам быть? — Афенилла замерла, зная, что Пеллейн повторит её слова.

— Выяснить, кто из нас сильнее. — кивнул он. — Но я не могу понять тебя. Ты меня любишь, и я люблю тебя. Для чего нам соперничать?

— Чтобы ты понял, что любовь и для Бога Войны важнее, чем всё остальное.

Пеллейн вздохнул и произнёс:

— Раз так, то я сегодня же начну войну.

— Но ты не будешь в ней участвовать. — Афенилла строго посмотрела на бога, но тот воспротивился:

— Я буду помогать слабой стороне. Чтобы уравнять шансы.

***

Всё это время Офэн украдкой смотрел новости, прочитывал газеты, выискивая хоть один намёк на начало войны, но тщетно. Под конец он уже почти поверил, что его опасения напрасны, но доля сомнения оставалась в душе. На встречах с Эвионом Офэн выдавливал улыбку, боясь показать смятение, но Эви был настолько счастлив, что не мог заметить страданий лучшего друга.

Эвион, Айола и Ирен весь день провели у Офэна, рассматривая новую коллекцию минералов, которую приобрела его мама-геолог: разные кристаллы и камни, зачастую с вкраплением слюды, от которых пахло холодом и первобытной эпохой пещер. Их друг постоянно делал ремарки о камнях и минералах, сообщая, что слюда некогда заменяла стекло в окнах, а фианиты используют как синтетический имитатор драгоценных камней. Затем они перекусили пирожками с капустой от бабушки, которая соблазняла их ароматом теста во время готовки. Позже компания сходила к речке, прогулялась по парку и к закату вернулась к Офэну. Эвион играл на пианино в холле весёлые быстрые мелодии, а Айола и Ирен ему подпевали. Офэн вошёл в гостиную, зажёг старенькую тусклую люстру и стал расставлять вытащенные днём минералы на витрине. Для атмосферы парень включил телевизор, вслушиваясь то в игру Эви, то в сводку новостей.

— По последним данным от нападения ригенских военных пострадала столица Мезон в восточной части Эсии. Жителей удалось спешно эвакуировать, но отбить наступление эсинцы сумели лишь к 7-и часам вечера. В город без перебоев поставляют провизию и медикаменты. Эсия мобилизует войска и уже получила первую гуманитарную помощь от Афтонии, которая предложила свою помощь в предстоящей войне.

Офэн кинулся к телевизионному проводу и выдернул его из розетки. В висках у него стучало, лёгкие словно ошпарило: война началась. Офэн резко повернулся к двери — пусто, никто не стоит, не потрясён. Лишь из холла доносится игра Эвиона и пение девушек.

Офэн присел рядом с розеткой, теребя пальцами провод, и попытался успокоиться.

— И всё же, сколько у тебя терпения и желания! — сказала Эвиону Ирен, когда они допели куплет. — Как ты заставил себя не отказаться от мечты быть пианистом и не потерялся после такого потрясения, что ты пережил?

— Мне любовь помогла! — Эви встал из-за пианино и закрыл его. — А где Офэн?

Ирен обернулась к двери в гостиную, из которой в холл выходила полоска света.

— Найдём! Убирает следы нашего погромчика! — она в два прыжка очутилась у двери и заглянула в гостиную. — Офэн, ты чего сидишь?

Парень в замешательстве посмотрел на девушку и отложил провод.

— Ирен… — он приподнялся, оправил майку и хотел было рассказать всё девушке, как вдруг из коридора услышал Эвиона.

— Слушайте, уже поздно, мы пойдём потихоньку? — спросил друг. Офэн вышел навстречу прощавшимся.

— Да, мы засиделись. Проводить вас? — он снял с крючка летнюю голубую куртку Айолы и протянул девушке.

— Благодарю. — кивнула она и обеспокоенно ответила:

— Нет, не стоит… К ночи обещали дождь — вдруг он сейчас пойдёт?

«Дождь уже начался. Точнее ураган, столь сильный, что от его ветра не уцелеет ни один из нас…» — мрачно подумал Офэн, открывая друзьям дверь.

Он остался у двери, следя за Эви и Айей, пока двое не скрылись из виду. Ирен, всё это время стоявшая в тени комнаты, не выдержала и спросила:

— Что не так? Тебя таким взволнованным видеть странно.

— Только что в новостях сказали, что Ригена напала на Эсию. — тихо ответил Офэн. Глаза Ирен расширились от ужаса, и она подошла к парню, ища защиты. Он обнял её и продолжил:

— Естественно, наше правительство предложило Эсии помощь. И я более чем уверен, что Эвион будет в рядах добровольческой армии нашей страны.

— А вдруг нет?! — с надеждой спросила Ирен.

— Я сам этого не хочу. Он и так настрадался. Чёрт, да что ж это!.. — Офэн выскочил из дома и побежал к калитке. Ирен тут же бросилась за ним и, обхватив за плечи, остановила.

— Куда ты? — она ощущала его лёгкую дрожь.

Офэн осторожно попытался опустить её руки, но тщетно.

— Сломаю им в доме антенну, завтра встану пораньше и украду газету, чтоб не вычитали о войне! — в агонии крикнул он. — Ирен, он себя на смерть поведёт! Надо его остановить!

— Этим ты не поможешь! — умоляюще вскрикнула она и ещё сильнее прижалась к Офэну. — Если он захочет, то уйдёт…

— Тогда я с ним пойду. — Офэн вдохнул вечернюю прохладу, и вдруг глаза его заблестели: это же такой шанс оставить след в истории! Он сможет поучаствовать в войне, а потом будет читать о ней в хрониках и летописях. «Раньше я просто изучал какие-то мне неведанные события, а сейчас я смогу сам писать эту историю — я буду её героем! Но, наверное, я уже не смогу как раньше читать об этой войне…».

— Не надо, пожалуйста. — звонкий голос Ирен вывел его из размышлений, и он повернулся к девушке. — Офэн, война будет выглядеть не так героически, как её описывают в твоих книжках. — Ирен увернулась от протянутой руки Офэна и отошла. — На войне умирают. Кто-то может не вернуться.

Офэн вновь попытался взять её руку, но Ирен отошла от него.

— Но ведь выживает же кто-то. — внушительно сказал он, пожимая плечами.

— Это — большое чудо. Но в основном, наверное, это маршалы и главнокомандующие. Ты мне как-то читал историю, где из всего взвода остался лишь один командир, отстреливающийся от неприятелей. Только командир! — она обернулась к Офэну со слезами на глазах. — Выжить может или опытный, или везунчик!

— Эви у нас везёт. — Офэн попытался настоять на своём, но не мог мучать любимую девушку и поспешил утешить. — Пока ещё Эвион ни о чём не узнал. И, надеюсь, не узнает… Но ты права, что война будет сильно отличаться от моих представлений. — он сглотнул, ощущая, как в нём борются два желания: остаться на века в истории и остаться с любимой. — Только я не могу больше бросать Эвиона.

— А меня ты бросить можешь?..

Офэн прикусил язык, чтобы не отвечать сразу, а Ирен закрыла глаза и расплакалась, осознав, что не может противостоять решению возлюбленного.

Дождь и вправду начался. Сначала лёгкий, нерешительный, а через пятнадцать минут стал метать маленькие холодные капли, словно тропическая непрерывная стена воды. По образовавшимся каналам на дорогах плыли листья, создавая в узких проходах воды дамбу и задерживая стёкший с асфальта сор.

Эвион с Айолой почти успели добежать до дома, но их немного намочило. Подбегая к крыльцу, оба попали в лужу и, весело смеясь, принялись вытирать ноги о половичок.

— Никак паркет пришли мочить? — открыл им дверь отец Эвиона. — Ну и ливни тут…

Эви и Айола вошли в дом и спешно сняли с себя мокрые куртки.

— Даже зонт не спасёт от такого! — выглянула в холл Лючина в новом фиолетовом платье, которое она сегодня же купила и теперь дефилировала перед мужем.

— Потому ты хочешь купить себе машину? — пошёл обратно в комнату Ирисес. — Или чтоб удобнее было покупки возить?

— Дождь-то ладно, переживу! Но пакеты в руке носить действительно ужасно! Да и так я смогу больше купить. — Лючина поправила воздушный рукав. — Эви, Айя! Ужин в холодильнике, разогрейте!

— Спасибо, мам! — крикнул Эви и убрал влажные ботинки в шкаф.

За окном совсем стемнело. На уютной кухне, переодевшись в сухое и тёплое, Эвион и Айола пили горячий чай. Эви поставил свою чёрную кружку на стол и посмотрел на часы.

— Может, включим телевизор? — спросил он. Девушка кивнула и направила на экран тонкий пульт — перед парой предстал канал реклам, который любила смотреть Лючина и от ведущих которого отец семьи готов был бежать на край света.

— Это удивительно! — вещала девушка-ведущая, стоя со своей коллегой за кухонным столом, на котором находились две белые мультиварки. — Рагу мультиварка готовит точно так же, как если бы его делала я! — она закивала и опустила вилку в котелок мультиварки, чтобы попробовать еду.

— Да, дорогие телезрители! — пока одна с аппетитом ела, другая ведущая взяла слово. — Так зачем вам часами стоять у плиты и следить, чтобы блюдо не подгорело, когда мультиварка сможет сама заниматься этим делом, да ещё и оповестит вас сигналом, а дивный аромат и вкус приготовленной еды никак нельзя будет отличить от блюда, которое бы вы делали сами! Одно исключение: вам совершенно не надо будет готовить! Вы просто заложите в мультиварку все ингредиенты… — она взяла пакет с замороженными овощами и высыпала во вторую мультиварку.

— Оставишь или переключишь? — Эвион удивлённо поднял брови, глядя, как ведущая закладывает в мультиварку кусочки мяса и заливает водой.

Айола опустила глаза и тихо проговорила:

— Канал реклам оказался самым добрым и безобидным. Другие смотреть я опасаюсь. Особенно новостные передачи. — она тяжело вздохнула и передала пульт Эвиону.

— Зато есть каналы, на которых в это время показывают фильмы. — он нажал на кнопку. — Осталось надеяться, что фильмы попадутся нормальные.

Фильма нормального не попалось: включили трансляцию обращения президента к народу, в котором он объявлял об оказании помощи Эсии.

Эвион невидящим взглядом уставился на экран. Он не слушал президента, не видел кадры той части Мезона, которую разбил неприятель, он думал о несчастных людях, которые погибнут из-за него. Перед глазами у Эвиона пролетала смерть графа в храме Дестана, наводнение в Ночных садах, Борис в Леки, Бефи и лавина, и, наконец, переулок, где он нашёл талисман.

«Если бы я тогда не появился в переулке, ничего бы этого не было. Не погибли бы люди в тех катастрофах, не пострадали бы… А теперь из-за того, что мимо прошёл я и задел хрупкие миры стран, началась война. Из-за меня!» — Эвион поднял тяжёлый пустой взгляд на экран телевизора и уронил голову на руки. Айола сидела напротив, боясь что-то сказать. Ей хотелось подбежать к нему, но что-то держало девушку на месте.

— Мы вернулись в начало… — сквозь зубы прошептал Эвион, впившись ногтями в волосы.

— Эви, нет… Это не то…

Эвион встал и, пошатываясь, пошёл в свою комнату. Айола тенью следовала за ним. Из гостиной долетал диалог родителей, обсуждавших очередную покупку Лючины, и Эвиону захотелось кричать от ужаса: он ощутил два потока — в одном живут те, кого всё обходит стороной, а в другом — страшные события и их жертвы. И себя юноша ощутил вне этих потоков. Он был зажат между ними, они словно толкали его друг к другу, но ни один не принимал, возвращая к другому. А толчки и удары отзывались в жизни юноши болью.

Эвион хотел ворваться в какой-то поток, но не мог пробиться, словно мячик, который пинают туда-сюда. Но хоть что-то же он может! Он не настолько слаб, чтобы смириться! Быть может, вообще ни один из потоков ему не нужен, но удары от них он терпеть больше не сможет. Или создать свой поток, или так и остаться неприкаянным!

— Я должен ехать в Эсию. — сказал юноша, войдя к себе и включая старенький компьютер.

— Нам нельзя разлучаться. — ответила Айола и прислонилась к письменному столу, за который сел юноша.

— Я знаю, знаю это… — Эвион вздохнул и посмотрел на Айолу. Она, хрупкая и миниатюрная, казалась ему стеклянной статуэточкой, которую он вот-вот разобьёт. Юноша взял руку Айи и прижал к щеке. — Скажи мне, как поступить? Я обязан ехать туда, потому что война началась именно из-за меня. Я дал повод и…

— Ты освободил больше сотни обречённых на смерть в тюрьме в Гелиоссе. — сказала девушка. — Ты не давал повода, это политики нашли его. Не вини себя, прошу, ведь ты лишь защищал людей…

По найденному в интернете адресу Эвион записал свою кандидатуру в добровольческую армию Афтонии, и на следующий день сообщил родителям, что собирается с Айолой в путешествие. Офэн, узнав про отъезд друга, тут же добавил к составу добровольцев и своё имя, поняв, в какой путь едет его друг.

В это же время в Ночных садах Хет узнал о нападении и созвонился с Гави, который был по географическому положению ближе всех к нему.

— Значит, и вы тоже едете в Эсию? — сиплым голосом узнал у Гави Хет. — Как Лагора отнеслась к этому? Её семья же там живёт…

— Семья нормально, до них удары не дошли. Но Леки очень близка к Ригене, поэтому, если вампиры пробьют оборону Мезона, то на их пути встанет Леки. Ну, или, если вампиры совсем чокнутся и полезут через Луга Вечности, в чём я лично сомневаюсь, то они обогнут Мезон и напрямую войдут в Леки, а оттуда — в тыл столицы. — ответил запыхавшийся от сборов Гави. — Кстати, Лагора вряд ли со мной поедет…

— Почему? Уж её-то не удержать. — холодно улыбнулся Хет и вдруг услышал через трубку пронзительный детский плачь. Хет нервно захохотал. — Гави, вы когда успели?

— Да вот, не знаю! — рассмеялся и алхимик. — Лагора до последнего от меня скрывала, что ждёт ребёнка, а теперь поздравь: я папа, у меня красавица-дочка!

Хет продолжал хохотать, хотя в голове у него не укладывалось, что у Гави уже есть и жена, и ребёнок. Да ещё и два — Тео и девочка.

— Как зовут?

— Деара Най! — гордо проговорил Гави. — Или нежно: Дея…

— Гави, кончай болтать!!! — раздался возглас ужаса Тео, и Хет услышал, как что-то упало и разбилось. — Как и чем её кормят!?

— Хет, погоди… — Гави отошёл от трубки помогать Тео, потому как Лагора в это время имела заслуженный отдых и на время оставила обязанности внимательной мамы.

Хет, прижимая трубку к уху, прислонился к стене и наклонил вниз голову. Длинные чёрные кудри упали ему на лицо, словно лёгкой завесой отделив от мира.

«А что, если я был неправ? Что если и я смогу обрести когда-нибудь счастье?.. С той, кто не принадлежит к таким, как я?.. С другим видом. Это вряд ли, но Гави верил в счастье и теперь у него дочка, а ведь он — человек, в отличие от Лагоры. Нет, слишком поздно. Ни к чему думать о несбыточном. Зачем я… Зачем я строю мечты, в которых ищу пути быть с призрачной возлюбленной… Её образ есть в этом мире, но земная девушка меня ненавидит. А я ненавижу таких, как она. Ненавижу вампиров. Или… я просто бежал от неё, думая, что если влюблюсь в неё, то повторю ошибку родителей? Ошибка ли это — полюбить существо не своего вида?.. Ведь… Получается, что я сам так любил… И вовсе я не ненавижу… Я…»…

— Хет, ещё не ушёл? — вернулся к телефону Гави. — Уложили спать Дею! Так сопит — мы даже на видео недавно засняли! Боже, такая лапочка!

— Знаешь, Гави… Я очень хочу её увидеть. — тихо сказал Хет.

— Что-что? Тебя не слышно совсем!

Хет услышал шорох — Гави прижал трубку плотнее.

— Что, ещё раз? — переспросил алхимик. — Или ты уже успел уснуть, пока я бегаю с детишками?

— Это кого ты назвал детишками?! — послышался негодующий вопль Тео, а потом опять начался плачь ребёнка. Хет прислушался, и у него защемило сердце: так призывно, так нежно и наивно звучал тоненький голосок новорождённой…

«Я бы всё отдал… за такое счастье…» — подумал Хет.

— Хет!? — теперь вопил Гави.

— Не ори, я слышу. — молодой человек вновь стал холоден и откинул лишние мысли. — Чего?

— Так мы хотели договориться! — Гави расстроило, что Хет забыл об их разговоре. — Значит, когда я выеду в Эсию, по дороге заехать к тебе и вместе поедем?

— Ага. А Тео?

— Его на войну? Да он с ребёнком справиться не может, куда ему вампир… — тихо, чтоб мальчик не услышал, ответил Гави. Но Тео услышал.

— Между прочим, это я спас Лагору от Бориса, пока вы были незнамо где! — сказал он так, чтобы услышал Хет. — И с бегемотом я справился!

— Ладно, ладно! — замахал на него рукой Гави. — Хет, позвоню перед выездом. Собирай свои пистолеты пока.

— А ты — свои склянки и ампулы. — съязвил Хет и выключил телефон.

— Ну что, Хет тоже с тобой едет? — Тео, взъерошенный и уставший, держал на руках спящую малышку, которая прижимала невесомыми ручками пальцы мальчика к себе.

— Ага, я тогда не прямым рейсом в Эсию, а сперва за ним заеду. — Гави положил телефон и протянул руки к дочке. — Давай, сменю тебя!

— Кстати, Лагора проснулась и просила тебя зайти. — Тео аккуратно, чтоб не разбудить, передал Деару и подоткнул ей одеяльце.

Гави, покачивая дочку и не переставая ей улыбаться, пошёл в спальню. Позади него раскрылась входная дверь и вошла тётя Сейла — в стильных очках с широкой чёрной оправой, шедшей к её приталенному пиджаку и юбке в тон.

— Привет, Гави! — она поставила на пуфик покупки и открыла шкаф, чтобы повесить зонтик, которым так и не воспользовалась.

— Здравствуйте! — шёпотом поздоровался Гави.

— Не поменял решение? — Сейла внимательно посмотрела на парня поверх очков.

— Нет. Да не волнуйтесь! — Гави взялся за ручку двери спальни. — Я не полезу на войне в пекло, я буду защищать непосредственно Леки и родителей Лагоры. Туда вряд ли дойдут ригеновы войска: на их пути Мезон!

— Ты оптимистичен до невозможного! — алые губы тёти растянулись в благодарной улыбке. — Уфф… А я утомилась! Сейчас попью чай — и готовить! Или лучше почитать?..

— Лучше готовить! — мечтательно промурлыкал Гави. — И лучше жаренного и побольше!

Он вошёл в светлую, белую спальню с колышущимися на ветру занавесками, посмотрел на широкую новую кровать, потом — на люльку Деары у стены, но Лагоры не было. Гави оглянулся и…

— Бу!!! — из-за двери выскочила Лагора и схватила Гави за живот. Тот подпрыгнул от страха и обернулся.

— Ты чего? Ребёнка уроню! — сдавленно засмеялся золотокудрый парень, и они вместе сели на мягкую кровать.

— Гави, я немного волнуюсь за тебя. Мы не расставались с тобой так надолго. Мне страшно, словно ты вот-вот исчезнешь из моей жизни. Ты будешь защищать моих родителей, а потом приедешь обратно, но всё равно я не смогу убедить себя в твоём скором приезде. — Лагора перевела взгляд с Гави на дочку, и отец поспешно дал малышку любимой.

— Но я вернусь! — Гави даже немного огорчился, что Лагора не верит его словам. — Как иначе-то? Не останусь же я в Леки без тебя!

Лагора заливисто рассмеялась. Капля сомнения осталась в её сердце, но видя уверенность Гави, Лагора просто решила не думать о своих иллюзорных идеях о расставании навечно. Какая разница, если сейчас, в эту секунду, они вдвоём!

— Вот только жалко… — совсем не грустно произнесла девушка, покачивая ребёночка. — …жалко, что цветок, который ты подарил на свадьбу, распустится, когда тебя не будет дома.

— А может я уже и вернусь к тому времени. — Гави встал, обойдя кровать и отодвинув штору, открыл горшочек с тикающими часами и маленький, пробивающийся через землю росточек. — Да, видимо, я успею вернуться… — Гави наклонился к зелёной травинке, и вдруг лицо его засияло. — А хочешь, я ускорю его рост! И тогда уже сегодня он распустится, мы увидим цветок и ты будешь спокойна!

— Отличная идея, а так получится? — воззрилась с обожанием на мужа Лагора.

— Ага! Только для этого мне надо прикупить пару-тройку смесей и сыворотки. — Гави оценивающе оглядел погоду и совсем раздвинул шторы. Свет влился в комнату, и она превратилась в сияющее белизной облако. — И погода как раз для прогулки… Так, укладывай Дею — идём гулять и в магазины!

Конец ознакомительного фрагмента.