Свингующие

Дарья Симонова

Каспар Ярошевский считал, что женитьба так же неизбежна, как служба в армии или медосмотр. Почему же для одних людей связующие узы священны, а для других – тяжкое бремя обязательности? Как же поймать тот ритм, ту мелодию, единственную, свою, дающую мир, спасение, надежду? Как различить ее в клиническом абсурде чужих судеб, рваном грохоте непристойных откровений и скромных аккордах всеобщего приспособленчества?..

Глава 5

Два кусочка сахара

Сашенькино прочтение надписи на кольце Соломона: «И эта пройдет».

Теперь эти несуразности в прошлом. Оглядываясь на них, Каспар мог сказать, что не жалел о содеянном. А это уже немало… да, очень немало, уговаривал он себя, волоча на плечах две тяжеленные сумки. В них покоились пачки с этнографическими брошюрками, которые вот уже полгода заменяли Каспару кровать. Брошюра имела туманный заголовок «Мордва: путь древних кельтов». Конечно, спать можно было и на полу. Но не только упрямство не позволяло снести пачки к помойке, дабы неисповедимыми путями книга нашла своего читателя. Все-таки Каспар пообещал смертельно больному Белозерскому, что сумеет продать хотя бы половину. Это был обет — вместо молчания или безбрачия. Покойный считал, что, только связав себя невыносимым до нелепости обязательством, можно достичь великой цели.

Он лукавил. Обязательство вовсе не казалось ему нелепым, ведь скромную монографию написал он сам. И ее даже чудом издали, однако распространять труд «всей паршивой жизни», как называл книжку Белозерский, пришлось самому гению. Гений к этому был не слишком расположен. Осчастливленными этнографическим опусом оказались лишь соседи-алкоголики и агрессивно-случайные люди, забредавшие к старому болтуну на огонек. По убеждению Каспара, они были отъявленными бандитами, но Белозерский дорожил этим общением. Однокашники, как-никак… и все при деле! Не то что Каспар с пустыми амбициями и ветром в карманах… Белозерский был предан бескорыстной науке, что не мешало ему уважать коммерческую удачу. Сочетание этих качеств отличало этнографа-оригинала и от коллег-ученых, и от дружков-бандитов. Чем он и был интересен.

К мечте Каспара о частной практике, славе и прочих усладах Белозерский относился скептически. Даже когда концепция Каспарова кредо созрела и окрепла:

Конец ознакомительного фрагмента.