Пошел ты, Снежный!

Дарья Пасмур (2024)

«Вы не поженитесь!» — не такие слова ожидаешь услышать от лучшего друга своего жениха. Но вот он — колючий Снежный! Вернулся с полярной станции только для того, чтобы сорвать свадьбу богатого друга с сочинской официанткой Полиной. И послать бы его в чудесное далеко, да только он на своем ржавом Опеле — вынужденный попутчик Поли на пути из Москвы в Сочи. Километры дорог по июльскому зною. Придорожные мотели. Саркастичные перепалки. И всего десять дней, чтобы вернуть себе себя.

Глава 4

Нижний Новгород показался на горизонте, когда на часах была почти половина четвертого утра. Я прилипла к окошку, рассматривая ночной город. Пустые улицы, стандартные серые хрущевки, пара алкашей, встречающих рассвет на скамейке заросшего сквера. Ничего такого, что хоть на малую долю оправдало бы то восхищение, которое я испытала, когда Макс сказал, что мы едем в Нижний Новгород.

Я уже готова была закрыть глаза и погрузиться в смакование своего разочарования, как вдруг Опель выкатился из унылого советского прошлого в зону с маленькими двух — и трехэтажными зданиями, стоящими тут, вероятно, много-много лет.

Я подтянулась повыше, всматриваясь в окрестности. Мы миновали большой Дом Книги и с моей стороны вдруг открылся вид на реку, над которой парила пуховая перина тумана. А за рекой на холмах возвышались дома и купола церквей, пронзающих туман золочеными крестами.

Мы проехали яркое историческое здание и, повернув прямо у собора непривычно желтого цвета, въехали на мост. Я вертелась на месте, стараясь высмотреть как можно больше достопримечательностей, но, оказавшись на мосту, застыла, очарованно глядя на туман, ползущий над водой. Все-таки вода — моя слабость и мое спасение.

На горизонте поднималось солнце, причудливо вылавливая блики воды сквозь плотную дымку тумана. Холодный серый цвет расползался под лаской рассветных лучей, и город, прежде показавшийся мне хмурым, стал преображаться прямо на глазах.

В груди уже трепыхалось сердце от предвкушения утренней прогулки. Я сжимала и разжимала пальцы ног в кроссовках, не зная, как удержать в узде желание скорее вырваться из машины и рвануть осматривать окрестности.

Я мельком глянула на Снежного, ожидая увидеть в его глазах тот же интерес, но парень выглядел уставшим — не более того. Только это совершенно не мои проблемы. Выспится в номере отеля. Петя явно оплатил нам самые шикарные условия.

— Я пойду гулять! — в порыве радости я схватила Макса за плечо, но тот лишь кисло глянул меня и без всяких эмоций произнес:

— Мы едем спать.

— А? Ладно, — я послушно уселась на своем месте, представляя, как пойду изучать город, когда Макс уснет. Я-то и в машине высплюсь.

— Как-то ты быстро согласилась, — полярник с подозрением покосился на мою лукавую улыбку.

Мы остановились около отеля на высоком холме, с которого открывался невероятный вид на слияние рек и волшебный золотистый собор. Город потихоньку окрашивался солнечными лучами, и я поймала себя на мысли, что, возможно, для полноценной прогулки тоже немного вымоталась, но ни в коем случае не упущу возможности насладиться рассветом в этом прекрасном месте.

— Это Стрелка, — Макс кивнул на место, где одна река сливается с другой, — А это Ока и Волга.

— Ты уже был здесь? — с завистью спросила я, следуя за ним в отель.

— Я много где был, — ответил парень, дергая звоночек на стойке рецепции. — От Калининграда до Камчатки.

Несмотря на неприязненное отношение к парню, я одарила его взглядом, полным восхищения. Воображение быстро нарисовало картинку, как Снежный с походным рюкзаком за спиной фоткается на фоне камчатского вулкана. В то время, как я могу похвастаться лишь списком городов, в которых я выходила подышать воздухом, когда ехала на поезде из Сочи в Москву.

Макс моего воодушевления не заметил — он был занят тем, что с раздражением дергал звоночек. Наконец из-за приоткрытой двери показалась симпатичная, но заспанная девушка в черном классическом жилете поверх белой рубашки.

— Добрый день, — она фирменно улыбнулась, в основном обращаясь к Максиму. Тот отдал ей паспорт и глянул на меня, намекая на то, чтобы я достала свой.

— Вообще-то сейчас раннее утро, — зачем-то пробубнила я, протягивая девушке документы.

— Конечно, — ровным тоном ответила администратор, будто разговаривая с психопаткой, — Для вас забронировано два номера с видом на набережную Федоровского. Завтрак включен. Что-нибудь отдельно желаете?

Она так смотрела на Макса, то и дело касаясь своих коротких волос, что мне показалось, будто она предлагает себя с доставкой в номер.

— Надо чего? — буркнул Макс, обращаясь ко мне.

Я отрицательно покачала головой. Мы уже собирались идти к лифту, когда девушка смущенно сказала:

— А я вас помню. Вы у нас останавливались в прошлом году.

Макс равнодушно пожал плечами, даже не глянув на нее. Ухватив за плечо, он нетерпеливо подтолкнул меня к лифту. Оказавшись в кабинке, я сбросила с себя его хватку и покачала головой.

— Ну ты и говнюк, — пробормотала я, когда двери лифта скрыли нас от печального взгляда девушки.

— Что не так? — не понял он, сонно потирая густую щетину на подбородке.

— Она же с тобой флиртовала.

— Хочешь, чтобы я позвал ее к себе? — он усмехнулся.

— А ты делаешь только то, что хочу я? — парировала я.

Макс оставил мой подкол без ответа и молча вышел из остановившегося лифта. Мы прошли по длинному коридору и замерли в шаге друг от друга у двери моего номера.

— Увидимся за завтраком? — спросил он, неожиданно мягко заглянув в мои глаза. Бедняга засыпает на ходу.

— Ага, — коротко кинула я и, приложив карту к устройству у дверной ручки, скрылась в своем номере.

В моем распоряжении оказался уютный люкс с огромной кроватью и широким окном, за которым розовело небо. Я распахнула окно и высунулась наружу, вдыхая эту волшебную ночь, плавно перетекающую в утро.

«Мы идем спать», — сказал мне Макс. Ага, как же! Разве можно спать в этом прекрасном городе?!

Я выждала полчаса, давая Максиму время уснуть, а потом накинула кофту, попутно проклиная холод, и на носочках вышла в коридор. Вообще-то я достаточно взрослая и могу ходить куда хочу и когда хочу, но почему-то мне страшно не хотелось попадаться Снежному на побеге из-под его тщательного контроля.

Буквально на крыльях вдохновения я слетела вниз по лестнице, чтобы не привлекать внимания шумом лифта. Администратор недовольно глянула на то, как я стремительно покидаю отель, но ни слова не сказала.

А я уже вприпрыжку неслась к той самой набережной Федоровского. И неслась бы счастливая дальше, если бы музыку ветра в моих ушах не заглушил басоватый голос тощего мужичка в спортивном костюме.

— Куда торопишься, красотуля? — просипел он, выходя из тени за закрытым магазином.

— Закурить не найдется? — пьяно пропел его качающийся собрат, наполовину скрытый в тени.

Парочка гопников двинулась в моем направлении, а я, даже не озираясь, встала в боевую стойку, которой меня научили мальчишки в детдоме. Натянула на лицо строгое выражение, становясь воинственной амазонкой. На деле же я прикидывала, станут ли они меня догонять, если я побегу? Мужики, конечно, были мелкие и тощие, но такой же была и я. Только я одна, а их двое.

— Учтите, я могу за себя постоять! — уверенно соврала я, сильно сжимая кулаки и не спуская глаз со смеющихся алкашей.

— Слыхал, че сказала? — обратился тот, которого я увидела первым. — Постоит она. Ща и постоишь, и полежишь!

— Деньги есть, кисуля? Добавь на сигареты, — прогремел второй, не вынимая рук из карманов штанов. Что, если эти гады вооружены?

— Какого хрена, Полина? — крикнул кто-то позади меня.

Лица моих собеседников скривились, и я обернулась. К нам не спеша шел Макс в одних джинсах и кроссовках со шнурками, наспех затолканными внутрь. Я окинула его удивленным взглядом, задержавшись на миг на рельефном мускулистом торсе и сильных руках. Мог бы одеться на прогулку! Не к полярным мишкам вышел.

— Кому-то еще нужно добавить на сигареты? — ледяным тоном произнес Макс, с презрением всматриваясь в лица моих неожиданных знакомых. И пусть его вопрос был по содержанию безобидным, но пьяные жаворонки вполне уловили угрозу, исходящую от Снежного, и курить, видимо, расхотели.

Они посовещались взглядами и, перекидываясь неразборчивыми матерными фразами, удалились в тень, из которой появились. С таким видом, будто не Макс их спугнул, а они сами потеряли ко мне интерес.

— Я бы справилась, — гордо заявила я, когда мы остались вдвоем.

— Я же просил тебя лечь спать, — парень потер виски и недовольно глянул на меня.

— Но я хотела увидеть рассвет с этого места, — я ткнула рукой в высоченный мост, перекинутый через узкий овраг.

Макс покачал головой, но все же пошел в сторону моста, и я поплелась следом.

— Зачем ты вообще пошел за мной? И раздетый, к тому же, — пробубнила я, чувствуя, как от одного вида оголенной кожи парня у меня под кофтой разбегаются мурашки — от холода, конечно же.

— Вообще-то, я уже почти спал и, закрывая шторы, увидел, как твоя фигурка скачет туда, куда я велел не ходить, — хмуро ответил он, облокотившись на перила моста и глядя перед собой.

Я обхватила ладонями прохладный металл и посмотрела сначала вниз, удивляясь высоте пролета, а потом вперед — туда, где встречались две реки, где волшебный желтый храм ловил первые блики июльского солнца.

— Как же это красиво, — протянула я, бегая глазами по ярким куполам храмов, по пустынным улочкам, по речной глади со всеми ее переливами, по мостам, раскинувшимся над водой. Я не могла оторвать глаз.

— Это самый красивый рассвет за последние годы, — честно призналась я и, на миг обернувшись на Макса, встретилась с его внимательным взглядом, проникающим в самую суть меня.

— Вообще, местные зовут город столицей закатов, но рассветы тут тоже ничего. Смотри, пока есть возможность, — с какой-то грустью в голосе произнес он и отвернулся.

— Я выхожу замуж за настоящего богача! Передо мной раскрыты все рассветы мира, — напустив пафоса, в шутку сказала я, но Макс остался серьезным.

— Рассветы не стоят денег. А Петя посадит тебя в золотую клетку. Будешь ездить с личным водителем от своей квартиры до салона красоты. Хотя, возможно, мастера будут приходить на дом, и тогда тебе вовсе не будет нужды куда-то выходить. Разве что на очередной деловой прием, — парень поморщился, будто это все было ему не по вкусу.

— Ты специально так говоришь. Мы будем много путешествовать. И сюда тоже обязательно вернемся, — недостаточно уверенно произнесла я, и Макс, заметив это, усмехнулся.

Он собирался что-то сказать, но в этот момент в моем животе протяжно заурчало. Я стыдливо потупила взгляд, а парень рассмеялся.

— Что? Ты сам испортил мне аппетит в прошлый раз, так что ты сам виноват в этих ужасных звуках, — я показала Максу язык, а тот осмотрелся и пожал плечами.

— Думаю, найти тебе тарелку брокколи сейчас не удастся, — с явным удовольствием поиздевался он.

— Пошел ты, — буркнула я, двинувшись в направлении отеля. Может, в мини-баре найдутся орешки или пачка чипсов. Сожру с упаковкой вместе!

— Но, если ты готова совсем пасть в глазах своего идеального жениха, я накормлю тебя шаурмой, — раздался за спиной голос змея-искусителя, — Тут за углом раньше была круглосуточная кафешка.

Я обернулась и, глядя на довольного полураздетого Макса, задумалась, чего мне хотелось больше: сохранить свою принципиальность в отношении рациона и утереть ему этим нос или же плюнуть на эту отвратительную травяную диету и нормально поесть? В конце концов, сколько раз в отсутствие Пети я бегала за фастфудом….

— Хорошо, твоя взяла, — сдалась я, и Макс расплылся в самодовольной ухмылке, но все же повел меня в свое секретное заведение, — Будешь так лыбиться — я тебе врежу!

Эти слова я сказала, буравя взглядом красивую спортивную спину лениво шагающего полярника. Наверное, бегает от белых медведей, иначе как ему удается сохранять такую форму с его-то аппетитом. Я вспомнила сочную котлету, которую он уминал за обе щеки в столовой, и мой желудок снова жалобно завыл.

— Ага, может, еще на обе лопатки уложишь? — он мельком обернулся и одарил меня нахальной улыбкой.

— Женщине не нужно быть сильнее мужчины, чтобы уложить его, — медленно протянула я, намеренно понизив тон своего голоса.

Максим снова обернулся и остановился, а я врезалась в его крепкую грудь. Подняла на него взгляд и затихла. Прищуренные зеленые глаза парня смотрели на меня с неприкрытым интересом.

— Если не прекратишь меня обнимать — я скажу Королеву, что ты меня домогалась, — без тени улыбки произнес он. Я подумала бы, что он действительно угрожает, если бы в его взгляде не отплясывали рогатые бесенята.

— Чтооо? — я возмущенно завыла и вдруг поняла, что все это время держалась за его гладкие бока. Вот же черт! — Пошел ты, Снежный! Ясно тебе?

Резко отдернув руки, я вскочила на крыльцо кафешки и потянула ручку двери на себя, но та не поддалась. Не оборачиваясь на Максима, явно довольного сложившейся ситуацией, я продолжала трясти ручку, словно сумасшедшая. Из окошка раздачи справа высунулся взлохмаченный парень в колпаке.

— Сломаешь же, а! Хватит ломиться! — испуганно попросил он. Видимо, я действительно выглядела пугающе.

— Она очень голодна. Если не покормите — сожрет и вас, — хохотнул Макс, а я направила на него испепеляющий взгляд, но того это лишь повеселило.

— Что будете? — с улыбкой спросил паренек, кивая на меню слева от окна.

— Мне острую в сырном лаваше, — даже не читая, заказал полярник.

— Любишь поострее? — с вызовом кинула я, — Мне то же самое!

— Погоди, там же веганская есть, — издеваясь, заметил Макс, и я шлепнула его по руке, — Ой! Ладно, не распускай руки.

Через пятнадцать минут мы получили заветные свертки и присели прямо на бордюр, чтобы за ранним завтраком насладиться видами города, открывающимися нашему взору с этого холма.

— Дай телефон, — вдруг попросил Макс, отвлекая меня от поглощения пищи. С досадой глядя на еще не надкушенную шаурму, я выудила телефон из кармана и протянула его парню.

Макс открыл режим фронтальной съемки и навел на нас камеру. Я чуть приблизилась к его плечу, чтобы попасть в кадр, и поймала себя на мысли, что очень ярко ощущаю аромат его тела. Скрипуче-свежий с легким тоном прохлады и тумана, стелющегося по земле по утру. И, несмотря на зябкость, был в этом аромате едва уловимый теплый виток, будто солнце, лениво поднимающееся над городом. Удивительное чувство. От Макса веяло рассветом, свободой и предвкушением приключения.

Совершенно бессознательно я прикрыла глаза и повела носом, стараясь ухватить этот запах. Запомнить его. Запечатать внутри себя и вспоминать в дни, когда я буду тухнуть в золотой клетке. Ведь глубоко внутри себя я догадывалась, что Макс был прав — Петя окутает меня глухим забором своей заботы. Но разве не этого я жаждала столько лет после смерти родителей?

Макс сделал фотографию и, открыв снимок, приблизил мое лицо. Я напряглась, ожидая очередных подколов, ведь на фото я выглядела чрезмерно одухотворенной и даже невинной. Словно была поймана за чем-то очень интимным, что никто не должен был видеть.

— Гляди, какое влюбленное у тебя лицо. Смотри на эту фотку, когда в следующий раз будешь пытаться запихнуть в себя стручковую фасоль, — Макс подмигнул мне и вернул телефон, даже не догадываясь, что в тот момент на фото я нюхала его плечо.

— Как тебе вообще удается держать такую форму при твоих пищевых пристрастиях? — увлеченная шаурмой, я не заметила, как сделала Снежному комплимент.

— Хочешь расскажу, чем я занимаюсь долгими одинокими вечерами на полярной станции? — парень хитро прищурился.

— О боже, извращенец! — вспыхнула я, — Даже думать об этом не хочу.

Макс рассмеялся, слизывая соус с пальца.

— Вообще-то я хотел рассказать про гантели, которые мне сварил местный сварщик, но твои фантазии, похоже, куда интереснее, — полярник подмигнул и откусил от свертка огромный сочный кусок.

Я же отвернулась не в силах смотреть на то, с каким живым и дерзким аппетитом он поглощает свой завтрак. До того момента, как меня не склонили к добровольно-принудительному вегетарианству, я и не подумала бы, что аппетит можно описать словом «дерзкий». Но вот он, Макс, причмокивающий от удовольствия, и я, получающая странное наслаждение от этого зрелища.

Когда шаурма тяжелым комом легла в мой вяленый желудочек, Макс в очередной раз зевнул и устало посмотрел на меня.

— Теперь-то мы можем пойти спать? — жалобно протянул он.

— Мы? Не вместе же, — глупо пошутила я, а Макс лишь отмахнулся от меня и, поднявшись, мы поплелись к отелю.

Заперевшись в своем люксе, я рухнула на кровать и достала телефон. На экране высветилось мое лицо и краешек шаурмы. Я передвинула изображение на лицо Макса, который на этом снимке выглядел таким простым и даже счастливым, что я невольно ему позавидовала.

И ведь он мог бы стать мне другом. Мог бы даже понравиться мне. Если бы не раскрывал рта. И не сдерживал эмоции глубоко внутри себя. И не желал сорвать мою свадьбу со своим лучшим другом.

Пока я рассматривала лицо Макса на фотографии, в шторке телефона высветилось входящее сообщение от Пети. Я поспешно закрыла фото, будто меня спалили на измене.

Жених прислал селфи с ежедневной утренней пробежки. Я глянула на часы — пять утра. Надо же, как я замучила бедного Макса. А ведь ему скоро снова за руль.

“Полли, пришли себя!” — написал Петя, зная, что я не сплю.

Мне совершенно не хотелось фотографироваться, что странно, ведь еще пятнадцать минут назад я попала в кадр с компрометирующей меня шаурмой. Но Королеву такое фото не понравится. Под «пришли себя» он всегда подразумевал нечто иное.

Я вдохнула и медленно выдохнула. С трудом сняла с гульки на голове резинку и распустила свои чрезмерно длинные волосы, от которых устала настолько, что из моего рта вырвался протяжный стон, когда тяжелая волна волос укрыла спину и плечи.

Сняла футболку и приспустила лямки топа. Прикрыв грудь темными волосами, я сфотографировала себя. Именно такого от меня всегда хотел Петя. И я откликалась, несмотря на усталость, болезнь или обычное отсутствие желания.

“Хочу тебя, мой маленький ангел,” — ответил Петя, сдобрив сообщение неисчисляемым количеством поцелуйчиков.

«Скоро буду рядом. Целую тебя в губы и во все, что ниже,» — написала я в ответ, снова надевая топ.

Этой фразе научил меня сам Петя во время любовных игр. С тех пор мы используем ее и в обычной жизни.

«Целую тебя в родинку на правой ключице» — начал Петя, собираясь перевести обмен фотографиями в эротическую переписку, но он, в отличие от меня,был бодр и свеж, а я с трудом шевелилась.

«Прости, родной, я засыпаю. Целую тебя во все места сразу!» — отписалась я и, отключив телефон, уснула, едва моя голова коснулась подушки. Если бы кто-то решил прокрасться в мои сны, он удивился бы от того, как вкусно пахнет сырный лаваш и как ярко переливаются в солнечном свете зеленые глаза.