Я хочу узнать тебя. Часть 1

Дарья Козырькова (2025)

Яна комплексует из-за веса и не может справиться с травмой, полученной в прошлом. Она отталкивает от себя всех и находит радость только в маленьком рыжем котенке. Ее раздражает одногруппник Миша, который вдруг стал окружать ее навязчивой заботой после одного случая. Влад надеялся, что в соседнюю квартиру к ним с Мишей подселятся какие-то красотки, а это оказались сестры-близняшки Яна и Катя. Яна — сумасшедшая психичка, а Катя — тощий ботаник, вечно торчащий в умных книжках. Влад доверяет только лучшему другу Мише и считает, что не в состоянии построить с кем-то серьезные отношения, ведь тогда… А впрочем, неважно, эта тихоня Катя точно ему не подходит!

Глава 6

Миша

Сначала я не придавал значения стуку с четвертого этажа. Почему-то мне пришла в голову мысль, что Яна бегает за котом. Но после того, как до меня стал доноситься жалобный плач, я насторожился. Вскоре грохот стих и плач тоже. Можно было расслабиться и махнуть рукой, но тревожное предчувствие скрутило мой желудок и не давало сосредоточиться на приготовлении ужина. Я выключил макароны и решил проверить девчонок.

Дверь открыла Яна. Она выглядела очень испуганной. Я скользнул по ней взглядом и заметил в ее руках ножницы. Мои глаза инстинктивно метнулись к предплечью. На внутренней стороне я заметил длинные белые царапины. Из одной выделялась кровь, которая немного подсохла с краев. Я тут же вошел в квартиру и попытался забрать у Яны ножницы, но она отступила на шаг назад и спрятала руку за спину.

— ОТДАЙ НОЖНИЦЫ! — строго потребовал я, стараясь сохранить самообладание. Вид «расклеившейся» Яны немало удивил меня. Я никогда не видел ее в таком состоянии. Сердце болезненно сжалось.

— Закрой дверь, — она привстала на цыпочки и беспокойно заглянула за мое плечо.

— СНАЧАЛА ОТДАЙ НОЖНИЦЫ, — я настойчиво протянул ей руку. — Иначе я переполошу весь подъезд.

Моя угроза подействовала на Яну. Она разжала пальцы. Ножницы ударились об пол. Я тут же поднял их и закрыл дверь, заперев ее на щеколду. Яна растерянно прижала руки к груди.

— Что случилось? — Я спрятал ножницы в карман.

Яна покачала головой.

— Всё в порядке, — ответила она дрожащим голосом.

— Ты резала руки? — прямо спросил я, схватив ее за запястье и потянув его на себя.

Яна попыталась вырваться, но я держал ее крепко и смотрел прямо в глаза. Ее взгляд метался где-то за моей спиной.

— Не говори Рине, — она шмыгнула носом и жалобно поджала губы.

— Почему?

— Она будет беспокоиться.

— Правильно. Пусть беспокоится. Это ненормально, что ты пытаешься себя убить.

Яна вздрогнула от моих слов.

— Я не пыталась, — пролепетала она. — Так, легонько побаловалась. — Страх плескался в ее расширившихся глазах, а колени так тряслись, что казалось, будто Яна может рухнуть на пол в любую секунду. Я напрягся всем телом, готовый в любой момент подхватить ее.

— И часто ты так «балуешься»? — я с нажимом произнес последнее слово и ослабил хватку. На запястье Яны остался красный след от моей руки. Вина сдавила мое горло. Я так хотел привести Яну в чувство, что перестал контролировать свою силу.

— Нет. Редко, — буркнула Яна, опустив голову. — Не скажешь же? — она с надеждой посмотрела на меня и прикусила нижнюю губу.

— Не скажу, если объяснишь мне причину, — я скрестил руки на груди и распрямил плечи, демонстрируя воинственный настрой. Это не та ситуация, где стоит быть тактичным и не вмешиваться не в свое дело. Если пустить ее на самотек, всё может закончиться печально. А если бы я не пришел, Яна ограничилась бы «баловством» или нет?

Яна сгорбила спину, сцепила пальцы и начала нервно постукивать ими. Я молча ждал, когда она начнет говорить, но Яна упрямо молчала. Я заметил, что ее лицо побледнело. Она была похожа на опавший промокший листок, колышущийся под порывами ледяного ветра.

Я решительно прошел к ней в комнату и осмотрелся. Яна направилась за мной следом и остановилась за моей спиной. Ее теплое дыхание касалось моих лопаток. Я поднял с кровати пушистый плед и укутал в него Яну. Она недоуменно захлопала глазами и обхватила его пальцами.

— У вас есть чай? — твердым голосом спросил я.

— Да, — Яна озадаченно кивнула.

Я прошел на кухню, поставил воду кипятиться и открыл навесной шкаф, чтобы найти чай. На глаза попалось сразу три упаковки. Я выбрал черный чай с корицей и апельсином, высыпал заварку в прозрачный чайник и развернулся к вставшей в дверях Яне. Она выглядела очень хрупкой и трогательной с заплаканным лицом в коконе кофейного пледа. Хотелось обнять ее и погладить по голове, как младшую сестренку, расстроившуюся из-за порвавшегося плюшевого мишки.

— Ну что, рассказывай, — потребовал я, когда мы вернулись в комнату с чашками горячего чая.

Яна какое-то время отпиралась, а потом тихо произнесла:

— Неудачное свидание.

Я нахмурился.

— Ты рассталась с парнем?

— Нет, первый раз его увидела, — она опустила голову.

— И из-за какого-то первого встречного урода нужно было резать себе руки?

Что-то тут нечисто. Случайный человек не может вызвать такой сильный приступ самоагрессии. Он лишь подталкивает то, что уже просится наружу.

— Я толстая, — буркнула Яна так тихо, что я еле-еле расслышал ее слова. Она прикоснулась губами к кружке и поморщилась.

— Ты не толстая, а пухленькая. У тебя женственная фигура. — Я поменял наши кружки, потому что в моей чай был холоднее.

Яна нахмурилась и сухо бросила:

— Очень смешно.

— Разве я смеюсь? — я придвинул стул поближе к кровати, на которой сидела Яна. Она промолчала. — Яна, у всех людей разная комплекция и нет какой-то идеальной фигуры. Человеку идет быть таким, какой он есть. Это его сущность и преимущество.

— Тебе легко говорить, — голубые глаза сверкнули обидой. Из-за слез и света от люстры они блестели и напоминали море, переливающееся под игрой солнечных лучей. — Вас мужчин не оценивают по внешности. А женщин выбирают в первую очередь «глазами». Никто не захочет узнавать нас ближе, если мы не вышли лицом и телом. — Она сделала глоток чая и поджала губы.

Как хорошо, что у меня уже были заготовлены аргументы на такой случай. Моя сестра Дашка тоже где-то наслушалась этого бреда и стабильно раз в неделю жалуется на свое якобы некрасивое лицо и толстые ляжки.

— Да всех людей выбирают глазами. Только у каждого человека свои критерии выбора. А тебе вот самой хочется быть с теми людьми, которые считают некрасивым пухленькое тело?

Яна поморщилась на последних двух словах. Я же не видел в них ничего плохого. Да, Яна полненькая, но вес добавляет ей нежности и пикантности. Таких девушек хочется обнимать, гладить их мягкие руки, живот и ноги. Они очень уютные и милые.

— Так считают все, — угрюмо отрезала Яна.

— Значит, у тебя плохой вкус на парней. — Я тоже решил попить чая. Он оказался довольно вкусным. Корица осталась на языке, а апельсин отдавал небольшой горчинкой.

— Тебе-то какое дело? — Яна поставила чашку на пол и скрестила руки на груди. Плед скатился с ее плеч.

Не на того напала. Я не поведусь на ее грубости. У меня уже есть опыт общения с такими людьми. Они огрызаются, делают вид, что им всё равно, но на самом деле глубоко внутри переживают и пытаются самостоятельно решить свои проблемы. Конечно же, без помощи других у них это не получается. Трудности нужно доставать наружу и проживать. Только тогда они истлеют, останутся в прошлом и перестанут отравлять настоящее.

— Либо это будет мое дело, либо Рины. Тебе решать, — беспринципно отрезал я. Даже не стану с ней спорить.

Яна изумленно распахнула глаза и поджала губы. Я вопросительно выгнул брови и закинул ногу на ногу. Ее упрямству не сломить мое стойкое терпение.

В комнату прошел Тортик. Какое же у него все-таки забавное прозвище! Мне казалось, что Яна может дать ему какую-то мрачную кличку. Например, Клык или Черепушка. Она всегда ходит в черном, так что такие варианты подошли бы ей. Выбор милой клички еще раз подтверждает, насколько внутренний мир Яны отличается от тех качеств, которые она активно демонстрирует окружающим.

Тортик целенаправленно подошел к своей хозяйке и начал тереться об ее ноги. Сначала она сердито смотрела на меня, а потом заметила его и протянула к нему руки. Еще вчера я заметил, как этот мохнатый клубок меняет Яну. Рядом с ним она становится очень ласковой и доброй. Яна усадила Тортика к себе на колени и заулыбалась. Он замурчал, вскарабкался по ее груди, забрался на плечи, как воротник, и уткнулся носом Яне в щеку.

Плечи Яны затряслись, а через несколько секунд из глаз полились слезы. Она спрятала лицо в маленьком пушистом тельце и начала всхлипывать.

Поначалу я растерялся, а потом пересел к ней на кровать, накинул ей на плечи плед и обнял ее.

— Т-ты ч-чего? — сквозь всхлипы спросила она, оторвав лицо от Тортика. Он тут же перепрыгнул мне на голову, а потом спустился на пол по спине и устроился у ног Яны.

— Обнимаю тебя, — спокойно ответил я. — Поплачь спокойно.

— Н-не б-буду, — прошептала она, уперевшись ладонями мне в грудь. В моих больших руках она казалась очень маленькой и беззащитной. Мое сердце переполнилось теплом, грустью и уверенностью. Я твердо решил, что с этого момента буду приглядывать за ней, раз она не хочет сознаваться во всем своей сестре. Вряд ли у нее есть тот, кто может поддержать ее. Иначе она обратилась бы к этому человеку, а не причиняла бы себе вред.

— Давай ты поплачешь, а потом я сделаю вид, будто этого не происходило? — я даже не думал отпускать ее. Пусть привыкает проявлять свои эмоции перед другим человеком.

— Но я-то не забуду эту ситуацию, — плаксиво возразила она, перестав сопротивляться. Ее макушка находилась на уровне моих плеч.

— Если ты не хочешь, чтобы Рина обо всем узнала, придется поработать со своей памятью, — усмехнулся я.

— Какой ты манипулятор, оказывается, — беззлобно отозвалась Яна. Она уткнулась головой в свои руки, которые по-прежнему лежали на моей груди.

Я улыбнулся.

Мы просидели так неизвестно сколько времени. Яна тихо плакала, шмыгала носом и периодически вытирала глаза, а я поправлял съезжающий с ее плеч плед и тихонько поглаживал Яну по спине. Тортик скакал возле нас, а потом нашел комок бумаги и принялся гонять его по комнате.

— Никому не рассказывай об этом, — пробормотала Яна, немного успокоившись. Она выпрямилась, надежнее укуталась в плед и исподлобья посмотрела на меня. С покрасневшего носа стекала влага, ресницы склеились из-за слезинок, волосы прилипли к щекам и лбу и залезли в рот. Я осторожно заправил их за уши и внимательно оглядел получившийся результат. Яна удивленно приоткрыла рот. Я и сам поразился своей смелости. Просто мне хотелось как-то позаботиться о ней и показать, что она не одна в своем горе и может положиться на другого человека.

— А вот возьму и расскажу, если ты еще раз вытворишь что-то подобное. Нет ничего ценнее твоей жизни. В конце концов подумай о Рине и о родителях.

Яна как-то горько усмехнулась. Понятно, значит, у нее непростые отношения с близкими. В принципе, можно было догадаться. Суицидальное поведение появляется не от хорошей жизни.

Все-таки, как в одной и той же семье могли родиться близняшки с абсолютно разными взглядами на жизнь?

Яна подняла с пола кружку. Скорее всего, чай уже давно остыл. Я предложил разогреть его в микроволновке, но она покачала головой и выпила его почти залпом.

— Э-эм, спасибо тебе… вроде как, — Яна спешно вытерла губы рукой. — Можешь идти по своим делам. — Она прижала пустую кружку к животу.

— Я дождусь Рину, а потом уйду.

Яна изумленно уставилась на меня.

— А если она вернется только завтра?

— Значит, выйду на ночное дежурство, — усмехнулся я и беззаботно положил локти на кровать.

— Чего? — Яна насупилась. — А если я голая по квартире хожу?! — привычные возмущенные нотки вернулись в ее тон.

— До возвращения Рины не походишь, — я пожал плечами.

— Я разденусь прямо сейчас! — Яна демонстративно коснулась змейки платья, расположенной на спине.

— Яна, не валяй дурака. Я не оставлю тебя одну.

Яна уперла руки в бока и смерила меня строгим взглядом. Я встал и отправился на кухню заваривать вторую порцию чая. Живот громко заурчал, и я вспомнил, что последний раз перекусывал утром. На обеденном перерыве я помогал одногруппнице отнести в деканат заявление на социальную стипендию и не успел зайти в столовую.

Можно было спуститься к себе за макаронами и сосисками, но что-то мне подсказывало, что обратно меня Яна не пустит. Не выламывать же ее дверь! Хотя я мог бы… Но зачем идти на такие крайние меры? Мне же потом и придется ставить ее на место.

Я не был приучен лазить по чужим холодильникам, так что заказал себе большую пиццу. Когда я вернулся в комнату, Яна сидела уже в домашней одежде — худи и спортивных штанах. Она проследила, как я опускаюсь на соседнюю кровать с кружкой, и фыркнула.

— И что, ты так и будешь тут сидеть и пялиться на меня? — она недовольно скрестила руки на груди.

— Ну да, а что мне еще делать? — я пожал плечами.

У меня с собой были только ключи от квартиры и мобильный телефон.

Яна хмыкнула.

— Сиди-сиди, — язвительно протянула она. Развлекать меня Яна явно не собиралась и, возможно, даже надеялась, что я сдамся и оставлю ее в покое. Но увы, ей еще предстояло узнать меня получше и понять, каким занудным и принципиальным я могу быть.

Я обустроился в подушках Рины и принялся медленно попивать чай, смакуя ароматную корицу и пряный апельсин. Ко мне шустро запрыгнул Тортик. Он сунул нос в кружку, пока я считал ворон, и полакал чай. Видимо, мой напиток ему понравился, поэтому он поставил лапки на мою руку и глубже опустил мордочку. Я удивленно уставился на эту странную картину.

— Кажется, Тортика нужно переименовать в Чайка, — предложил я, наблюдая, как пушистый баловник допивает мой чай.

Яна оторвалась от телефона, около минуты безэмоционально таращилась в нашу сторону, а потом рассмеялась. Тортик высунул мордочку и начал лапой стирать с нее влагу. На его усиках висели желтоватые капельки. Я засмотрелся на искрящиеся глаза Яны. Улыбка делала ее намного симпатичнее и живее. Я заметил это еще вчера, когда она утаскивала от нас Тортика. Честно говоря, Яна немного озадачила меня, когда принесла мне шоколадку. Это выглядело трогательно. Я был рад, что она согласилась съесть ее вместе со мной. Так я смог пообщаться с ней с глазу на глаз и узнать ее получше. Какой-то маленький рыжий меховой шарик открыл неожиданные стороны характера Яны!

Пиццу привезли довольно быстро. Когда раздался звонок в дверь, Яна провела тремя пальцами по губам, как будто застегивала невидимую змейку, а потом побежала открывать. Я последовал за ней. Курьер с дружелюбной улыбкой протянул ей пиццу. Яна застыла, а потом медленно повернула ко мне голову и вопросительно вскинула брови. Я мягко отодвинул ее за плечи, забрал заказ и запер дверь.

— Ничего себе ты тут устроился! — возмутилась Яна, злобно зыркнув на меня.

Я не смог сдержать смех. Так забавно это выглядело! Она хотела от меня избавиться, а я обживал себе территорию. Вот поем пиццу и придумаю, чем себя увлечь!

Яна села в дальний угол кровати и насупилась. Я плюхнулся рядом с ней и раскрыл коробку. Аромат свежеиспечённого теста, колбасы и грибов тут же заполонил всю комнату. У меня заурчало в животе.

— Присоединяйся, — я добродушно придвинул к Яне пиццу. Специально заказал максимальный размер, чтобы поделиться с ней.

— От пиццы, между прочим, толстеют, — пробурчала она, прожигая взглядом дырку в стене.

— Не верю, что ты не ешь эту вкусноту. — Я отделил один кусочек. Сыр растянулся в длинные полоски. Пришлось отрывать его пальцами. Я предварительно огляделся в поисках салфеток. Вроде бы, их не забыли положить.

— Ем конечно, — Яна опустила глаза на распахнутую коробку. Я заметил, как она сглотнула и облизнула верхнюю губу кончиком языка. Видимо, Яна разыгрывала передо мной скромную барышню, ограничивающуюся в питании ради якобы идеальной фигуры. Так делала моя Дашка, когда я устраивал пир, а она в этот момент жаловалась, что мальчики смотрят на ее стройных одноклассниц. Правда, потом Дашка махала на всё рукой и съедала половину пиццы.

— Так в чем проблема сейчас перекусить с другом? — Я отправил в рот аппетитный кусок и на мгновение прикрыл глаза от удовольствия. Сыр растекся по языку, а корочка от теста хрустнула на зубах. М-м-м!

— То же мне «друг», — Яна закатила глаза, хватаясь за ближайший к ней кусок. Я широко улыбнулся. — И нечего ухмыляться, — заворчала Яна.

Конечно же, в ответ на ее слова я рассмеялся. Ни одна девушка рядом с двухметровым и широкоплечим мной не будет выглядеть грозно, даже в самом мрачном расположении духа.

Яна дулась, но, тем не менее, продолжала уплетать пиццу за обе щеки и облизывать перепачканные в сыре и кетчупе пальцы. В какой-то момент ее лицо резко преобразилось. Она застыла с откусанным кусочком в руках, хитро улыбнулась, глядя куда-то за мою спину, и прошептала, ткнув меня ногой в бедро:

— Смотри, — Яна указала подбородком в нужное направление.

Я обернулся и заметил, как к нам медленно подбирался рыжий шпион. Он прятался за стулом, кроватью, тумбочкой и тапком. Его усы нетерпеливо тряслись, а на светлом круглом ковре, расстеленном прямо возле кровати Яны, остались влажные пятна. Видимо, он истекал слюной и мечтал поскорее добраться до своей добычи.

Я поглядывал на коробку, чтобы в случае чего предотвратить кражу, а Яна не спускала глаз с хитрого шарика. Тем не менее, он оказался проворнее и умнее нас. Тортик запрыгнул мне на спину, шустро перебрался на руку, — я и ахнуть не успел — вцепился зубами в мой недоеденный кусок, вырвал его и молнией метнулся к шкафу. Он не вылезал из-под него до тех пор, пока не расправился с украденным. Вот же засранец!

Мы с Яной громко засмеялись, когда он выбрался из своего укрытия с довольным видом и перепачканной в кетчупе мордой.

Я наелся и теперь мог со спокойным сердцем просидеть в квартире девочек еще несколько часов. С домашкой на завтра, к счастью, я расправился сразу же, как только вернулся домой (Влада не было, поэтому меня никто не отвлекал).

Яна помыла руки, взяла планшет и графическую ручку и принялась что-то выводить на нем. На меня она больше не обращала внимания. Это хорошо. Значит, смирилась с моим присутствием.

Так как заняться мне было больше нечем, всё свое внимание я направил на Яну. Кроме того, мне действительно хотелось узнать про нее больше информации. Все-таки я набивался к ней в защитники. Или надзиратели?

Я снова уселся рядом с Яной и заглянул в ее планшет.

Она нахмурилась и тут же выключила его. Я успел разглядеть рисунок с красивой длинноволосой девочкой, выполненный в анимешном стиле.

— Ты рисуешь? — удивился я. Никогда не замечал, чтобы она занималась в университете чем-то подобным. Или просто не обращал внимания на такие детали? До этой недели Яна существовала для меня только как одногруппница, но теперь она стала моей соседкой, и я узнал ее с неожиданных сторон: как нежную и любящую хозяйку Тортика и как ранимую, хрупкую девушку, желающую быть любимой и привлекательной.

— Допустим. — Яна отодвинулась от меня подальше и включила планшет.

— Можно посмотреть? — Я положил руки на колени.

— Нет. — Яна уставилась в экран и продолжила сосредоточенно водить по нему ручкой.

Я не удержался от смешка.

— Чего? — Яна сердито поджала губы.

— Знал, что ты так ответишь, — пояснил я и прикрыл рот ладонью, чтобы скрыть улыбку. — Так ты художница?

— Как ты думаешь, что я тебе отвечу? — недовольно поинтересовалась Яна.

— Опять будешь ворчать на меня, — я развел руками.

Яна прижала планшет к груди.

— Я не ворчу, а грублю! — разозлилась она. Даже из глаз посыпались невидимые искорки.

Ага, это можно перевести как: «Я пытаюсь оттолкнуть тебя своим угрюмым видом, чтобы ты оставил меня в покое». Но я уже и так вторгся в ее личное пространство, когда застал ее в слезах с ножницами в руках, а потом обнимал и гладил по спине, пока она хлюпала носом на моей груди. Думаю, после этого я имею право узнать о ней капельку больше.

Я решил пока не трогать Яну и дать ей возможность переварить мой интерес к ее жизни. Все-таки мы виделись на протяжении трех лет почти каждый день и совсем не общались, а тут вдруг стали узнавать друг о друге что-то новое. Стоп, а про себя-то я Яне ничего не рассказывал! Нужно исправлять! А то несправедливо получается. Я пытаюсь вытянуть из нее личную информацию, но при этом молчу о самом себе.

— А я работаю на заправке. — Я полностью закинул ноги на кровать и скрестил их, спрятав руки в образовавшемся углублении.

— И что? — сухо отозвалась Яна, исподлобья посмотрев на меня.

Я проигнорировал ее наигранное пренебрежение и продолжил, водя пальцем по мягким квадратикам пледа, которым Яна застелила обратно кровать, когда он больше ей не понадобился:

— Езжу на работу три раза в неделю. Неплохая зарплата. Хватает, чтобы оплачивать квартиру и покупать продукты. Даже на подарки девочкам остается.

— У тебя несколько девушек? — Яна выглядела изумленно-недовольной. Ну вот, потихоньку и у нее появляется ко мне интерес!

— Нет, — я тихо рассмеялся, чем заслужил скептический прищур голубых глаз. — Дашка и Лиза — мои младшие сестренки. Я тебе про них рассказывал немного. Лизке шесть, а Даше шестнадцать, и им постоянно что-то нужно. Одной — новая игрушка, другой — косметика и модная одежда. В прошлом году вообще пришлось наскребать на айфон. Не понимаю я этих трендов, — я усмехнулся и покачал головой.

Яна не сводила с меня задумчивый взгляд.

— А еще у меня есть старший брат. Андрей. Ему двадцать пять. Он живет в Екатеринбурге со своей женой. В прошлом году играли свадьбу.

— Очень интересная информация, — язвительно заметила Яна.

Я принялся рассказывать ей про свою работу и выходки сестер. Несмотря на безразличный вид, Яна частенько поглядывала в мою сторону, изумленно двигала бровями и приоткрывала губы от удивления. Меня умиляли ее попытки оттолкнуть меня деланной грубостью и напористость, с которой она продолжала «сбивать меня со следа».

Через час она скрылась на кухне, а потом вернулась с двумя кружками ароматного какао и поставила одну передо мной со словами:

— Чтобы пил и меньше говорил.

— Спасибо, мне очень приятно. Пахнет вкусно. — Я приблизил нос к напитку, вглядываясь в аппетитную воздушную коричневую пенку.

— Вообще-то я тебе нагрубила, — пояснила Яна с конечно же недовольным видом.

Ну-ну. Я знаю, что развлек ее своими красочными рассказами о семье. Только бы не смеяться и не смущать ее еще сильнее.

На улице совсем стемнело. Яна открыла окно, чтобы проветрить комнату, и укутала колени уголком пледа. Тортик вертелся между нами и пытался разобраться, что же такое вкусное мы пьем. Яна мягко пожурила его, когда он окунул усы в ее кружку, и почесала хитреца за ушком. Он перевернулся на спинку и вытянул свой пушистый животик.

— Я рисую арты на заказ, и на эти деньги мы снимаем квартиру, — неожиданно произнесла Яна, с улыбкой наблюдая, как Тортик катался по кровати и вытягивал лапки к потолку. Я внимательно разглядывал Яну, чтобы четче запечатлеть каждый приподнятый уголок ее губ. Уж очень приятно и женственно она выглядела со счастливым выражением лица.

— А давно ты этим занимаешься? — Я сделал глоток какао. Оно было еще горячим, но очень вкусным, поэтому приходилось терпеть жжение на языке. Кажется, Яна даже добавила в него имбирь и корицу.

— Рисовать я люблю с детства. Я ходила в художественную школу, но потом мне стало скучно, и я училась сама. Как-то раз знакомая попросила меня нарисовать обложку для ее книги. Я попробовала, а там понеслось… Мне начали писать незнакомые люди с просьбами сделать для них открытки, визитки, календари и прочую мелочь. Я брала за работу очень мало, но потихоньку подняла цену. Вот сейчас наконец удалось выйти на хороший доход, но рисовать приходится очень много. Иногда я устаю от этого. Еще и домашки в универе много задают.

— Значит, ты рисуешь в анимешном стиле? — раз Яна решила мне открыться, нельзя было упускать эту возможность. Нужно выжать из нее максимум информации.

— Да, — она кивнула.

— А аниме смотришь?

Снова кивок.

— А какие? Я тоже иногда люблю посматривать. Только Владу они не нравятся. Он всегда жалуется: «Опять включил свою китаезу», — я попытался изобразить измученно-возмущенный тон Владика.

Яна закатила глаза.

— Ой, на слова этого сморчка вообще не стоит реагировать, — она поморщилась так, словно съела что-то кислое. — Мне нравится «Стальной алхимик», «Ванпис», «Блич», «Хвост феи». В общем, классика. Новинки я сейчас не смотрю. Включаю только самое любимое. Вот планирую взяться за «Ванпис». Там как раз много новых серий вышло.

— О! Я тоже хочу его пересмотреть! — оживился я.

Яна усмехнулась. Мы принялись обсуждать любимые аниме, а потом перешли к запоминающимся сериям и веселым моментам. Я даже немного расстроился, когда вернулась Рина. Поводов оставаться у меня не было. Яна пихнула меня плечом и выразительно изогнула брови. Я сделал вид, что застегнул молнию на губах, мягко взял Яну за запястье и вложил ей в ладошку невидимый ключик. Она спрятала его в карман и погрозила мне кулаком.

Вошедшая в комнату Рина удивленно посмотрела на нас.

— Вы чего? — Ее щеки раскраснелись от холода, а губы были чуть синими. Неужели температура вечером так низко опустилась?

Рина сбросила рюкзак на кровать.

Яна неожиданно покраснела. Я усмехнулся. Кажется, между нами произошел какой-никакой, но флирт.

— Да ничего. Миша — шутник, — сбивчиво ответила Яна, схватившись пальцами за края худи. Думаю, ее волнение было связано не только со страхом разглашения тайны. Она просто застеснялась.

— Домашку делали? — Рина принялась выкладывать тетради на прикроватную тумбочку.

— Да. Миша приперся, чтобы зачитать свой реферат.

— Хорошо вы посидели, — Рина с улыбкой кивнула на коробку из-под пиццы, лежащую на полу возле кровати Яны.

— Да мы тут слово за слово… — Яна беззаботно махнула рукой. Этот жест был ей совсем не свойственен и выдавал ее волнение. Кажется, Рина это заметила и смерила Яну заинтересованным взглядом. В ее глазах заплясали хитринки.

— Заходи к нам почаще, — Рина задорно мне подмигнула.

— Спасибо за предложение. Обязательно им воспользуюсь, — я кивнул ей с улыбкой.

Мне очень понравилось разговаривать с Яной. Она оказалась классной девчонкой. Конечно, Яна периодически вела себя небрежно, но теперь я знал, что так она маскирует свое волнение, и умилялся ее показной дерзостью. Она казалась мне крохотной болонкой, которая отважно тявкает на английского мастифа. И смех и грех.

— Пока, девушки! — я по-дружески похлопал Яну по плечу и махнул Рине на прощание.

Рина помахала мне в ответ, а Яна мрачно «угукнула».