Семейный детектив

Дарья Калинина, 2022

Известна притча о дикобразах, которые прижимались друг к другу в холодный день, чтобы согреться, но кололи друг друга своим иглами. Так и близкие люди, ища поддержки, порой ранят друг друга нечуткостью и непониманием. Это случается в любой семье, и тогда главное – найти в себе силы удержаться от обидных слов и необдуманных поступков. У героев остросюжетных рассказов из сборника «Семейный детектив» тоже возникают подобные проблемы. Как они их решают, нам мастерски демонстрируют Татьяна Устинова, Анна и Сергей Литвиновы, Галина Романова и другие лидеры детективного жанра. «Семейный детектив» – не совсем обычная новинка в популярной серии «Великолепные детективные истории». В этот сборник вошли короткие криминальные истории самых известных и любимых читателями авторов, работающих в остросюжетном жанре. Их герои столкнулись с необычной ситуацией в собственной семье и стараются с честью выйти из этих сложных обстоятельств. Рассказы, входящие в сборник: • Продавец вечности • Тяжелая ноша • Семейная ценность • Обвиненная • Соглядатай • Семья напрокат • Дело о пропавших ампулах

Татьяна Бочарова

Дело о пропавших ампулах

1

— У меня Гарри Поттер!

— А у меня Рон!!

— Дамблдор!

— Очки! У меня очки!

— Уйди, я первая сказала!

— Нет, я!!

Большое и дружное семейство Кравцовых играло в «Доббль». Кто хоть раз играл в эту игру, знает, как она затягивает. И знает, что возраст тут никакой роли не играет: ребенок вполне способен обыграть взрослого. Так было и сейчас: бесспорным лидером в игре выходил девятилетний Гришаня. Его цепкий взгляд безошибочно выхватывал с карточки изображение героев книги «Гарри Поттер», которой была посвящена серия. Безусловно, это несколько раздражало его старших братьев и сестер.

Всего детей в семействе Кравцовых было пятеро. Мать, Наталья Ивановна, сидела тут же в гостиной на диване с вязанием и с умилением взирала на отпрысков. Сама она никогда участия в подобных играх не принимала, потому как заведомо знала: молодежь ей никогда не победить.

— Как же бесит меня этот мелкий! — Самая старшая, Алка, проиграв Гришане в очередной раз, сгребла карточки и небрежно бросила на стол.

Алке недавно исполнилось пятнадцать, и она была красавицей. Не просто красавицей, звездой. Есть простой секрет, как обычная девочка становится примой класса. Для этого нужно, чтобы в нее влюбились сразу два мальчика. Два одновременно. В Алку влюбились сразу трое! Они одновременно пригласили ее в кино, танцевали с ней на новогоднем огоньке и поочередно проводили домой, донеся ее рюкзачок до самой двери парадного. И все. Наутро Алка проснулась примой. В нее был влюблен весь класс.

Жизнь примы нелегка. Это только с первого взгляда может показаться, что она счастлива и купается во всеобщем обожании. Но не тут-то было. Новое положение диктует и новые обязанности. Нельзя забывать о своем высоком статусе. Алка за неделю научилась говорить высокомерным тоном, презрительно морщить хорошенький, слегка вздернутый носик, так же презрительно кривить пухлые губки и капризно растягивать слова. Делала она это не только в школе, но и дома, с братьями и сестрой. Но если в классе новые манеры Алки были встречены с восторженным придыханием — мол, конечно, звезда, что с нее возьмешь, — то в семье все эти ужимки вызывали лишь насмешки. Вот и сейчас Гришаня не проявил к сестре никакого уважения, а вместо этого оскорбительно ухмыльнулся и показал ей язык.

— Тормоз! Тормоз! Алка тормоз!

— Вот я тебя! — Алка замахнулась, чтобы дать ему затрещину, но Гришаня ловко увернулся и нырнул под стол. Там он пощекотал пятку средней сестры Иры. Та громко взвизгнула. Большой овальный стол, за которым шла игра, покачнулся.

— Тише, дети, — спокойно проговорила Наталья Ивановна. — Не надо ссориться.

— Кто ссорится, мам? — миролюбиво произнес Николай, бывший старшим из братьев. — Мы же просто так, прикалываемся. Кстати, где папа? Он говорил, что вернется сегодня пораньше, а уже десять почти.

— Папа писал мне полчаса назад. У них в больнице какое-то ЧП. Он задержится.

— Какое ЧП? — спросила Ира, параллельно бросая быстрые штрихи карандашом на листке бумаги.

Ира мечтала стать художницей. Она все время рисовала. Как только ей под руку попадался мало-мальски чистый лист, пальцы ее сами тянулись к карандашу и начинали выводить четкие и уверенные линии. В детской все стены были увешаны Ириными рисунками. Особенно она любила рисовать весну. Солнце, деревья, одетые листвой, радостных детишек в песочнице, румяных мамочек на скамейке.

— Какое ЧП? — повторила Ира и, на секунду оторвавшись от рисунка, взглянула на мать.

Та пожала плечами.

— Не знаю, доченька. Думаю, папа со всем разберется и скоро придет.

В это время в двери заскрежетал ключ.

— Ура! Папа! — завопил Гришаня и, вынырнув из-под стола, бросился в прихожую.

Сергей Павлович Кравцов стоял у порога и расстегивал пальто. Лицо его было усталым и хмурым. Навстречу ему высыпало все семейство.

— Что случилось, Сережа? — Наталья Ивановна взяла из рук мужа портфель.

— Потом, Наташа. Не сейчас. Я голоден, как волк. Не обедал сегодня. Есть у нас что покушать?

— Конечно, есть! Твои любимые голубцы. И свекольный салатик. Ал, быстренько, разогрей папе ужин.

Алка по привычке надула было губки, но тут же опомнилась и послушно пошла в кухню. Отца все дети слушались беспрекословно и уважали безгранично. Он был главврачом детской больницы. Надо ли говорить, какая это ответственность и нервотрепка. Тем более больница была не простая, в ней целое отделение было отведено для детей из детдомов. Сергей Павлович лично курировал это отделение, стараясь создать для сирот самые лучшие условия, какие только возможны. Он даже приглашал туда артистов, аниматоров, устраивал детям праздники, выбивал гуманитарную помощь и так далее.

Сергей Павлович отправился в душ. Алка хлопотала на кухне, Ира с Николаем и другим братом, Артемом, спешно убирали со стола игру и ставили на него приборы для ужина. Наталья Ивановна степенно прохаживалась из гостиной в кухню, следя за тем, чтобы все было в полном порядке. Через пятнадцать минут семья в полном сборе сидела за столом. Дети и Наталья Ивановна поужинали раньше и теперь просто пили чай, чтобы побыть с отцом. Сергей Павлович молча съел салат и голубцы и пододвинул к себе чашку с чаем.

— В общем, плохо дело, — негромко проговорил он, оглядев притихших домочадцев. — Помните, я вам говорил о лекарстве, которое достали нам спонсоры? Новейшее, импортное лекарство, одна ампула стоит почти сотню тысяч. Оно буквально творит чудеса. Помните?

— Конечно помним, па, — сказал Артем. — Это лекарство для больных почками, верно?

Артем, которому было двенадцать, давно решил идти по стопам отца и стать врачом. Поэтому он с жадностью впитывал все рассказы Сергея Павловича о своей работе, знал кучу диагнозов, названий лекарств и вообще всяческих медицинских нюансов и подробностей. Кравцов-старший кивнул и тяжело вздохнул.

— Да, Тема, ты прав, это лекарство для почечных пациентов. Оно предназначалось конкретно для детдомовцев — среди них, к сожалению, много ребятишек с больными почками. Тяжелое детство на улице, скверная одежда, постоянные простуды. Вот вам и больные почки. Да… — Он отхлебнул чай и закончил убитым голосом: — Так вот, дорогие мои, сегодня обнаружилось, что лекарство пропало. Целая коробка с ампулами.

— Как пропало? — ахнула Наталья Ивановна.

— Так. Исчезло из запертого шкафа в кабинете старшей медсестры. Пришлось вызывать полицию. Допросили все отделение, всех сотрудников. Даже отпечатки пальцев сняли. Пока безрезультатно.

— Какой кошмар, — пробормотала Наталья Ивановна.

— Пап, послушай, — вмешался в разговор Николай. — Вот ты говоришь, полиция. А кого они подозревают? У них есть версии?

— Версии! — насмешливо передразнила брата Алка. — Тоже мне, сыщик! Начитался своих детективов. Молчал бы лучше.

— Что плохого в чтении детективов, — обиженно надулся Николай.

Он действительно увлекался криминальными романами и проглатывал их запоем. Самой главной его мечтой было распутать какую-нибудь невероятно запутанную историю. Коле иногда даже снились сны про то, как он выходит на след преступника. А эта Алка из всего сделает потеху. Однако Сергей Павлович отнесся к словам сына неожиданно серьезно.

— Версии, говоришь? Версия есть. Все сошлось на новенькой медсестре.

— Это которая Настя? — ахнула Наталья Ивановна.

— Да, она. — Сергей Павлович опустил голову и принялся пальцем чертить на скатерти замысловатые фигурки. — Она последняя заходила в кабинет старшей медсестры. Ее пальцы есть на дверях шкафчика. И… она сегодня днем вдруг очень поспешно отпросилась с работы, ссылаясь на неотложные дела.

— Но как же так? — с горечью посетовала Наталья Ивановна. — Ты же говорил, она такая хорошая девочка. И ведь сама бывшая детдомовка. Как она могла своровать лекарство у несчастных сироток?

— Эх, Ната, не сыпь мне соль на рану. Мы с Максимом Ильичом отказываемся в это поверить. Но факты! Факты! Против них не попрешь.

Максим Ильич, которого упомянул Сергей Павлович, был его главным замом и давним другом. Кравцов-старший считал его образцовым хирургом и гордился этой дружбой.

— Так ее арестовали? — не утерпев, полюбопытствовал Николай.

— Кого арестовали? — не понял Сергей Павлович.

— Ну эту вашу, Настю.

— Нет. Пока нет. Я уговорил следователя не предпринимать пока резких шагов. Возможно, Настя, если это она, одумается и вернет коробку. Так же, как и кто-то другой. Мне дали сроку неделю. Если за неделю ампулы не отыщутся, тогда следствие начнется полным ходом. Что касается Насти, я отстранил ее на время от работы, она будет исполнять функции нянечки в отделении для детдомовцев.

— Бедный ты мой, бедный. — Наталья Ивановна встала и, подойдя к мужу, положила руки ему на плечи. — Ничего. Я уверена, все как-то образуется. Вор найдется, и это будет не Настя.

— Хотелось бы верить, — устало проговорил Сергей Павлович. — Ладно, ребятки, я спать. Завтра вставать ни свет ни заря. Спасибо за ужин и за компанию.

2

Родители ушли в спальню. Алла и Ира быстро вымыли посуду, мальчишки прибрали в гостиной и вынесли мусор. После этого все собрались в одной из детских, у девочек.

— Что будем делать? — спросил Николай у ребят.

— В каком смысле? — не поняла Алка.

— Ну в том смысле, что надо же как-то помочь отцу! Надо найти ампулы.

— Насмешил. — Алка лениво зевнула и поправила свои золотые локоны. — Как ты их найдешь? Их, небось, уже загнала эта Настя за бешеные бабки. Теперь машину себе купит.

— Если только ее не посадят, — ехидно возразил Николай.

— Да брось. — Алка беспечно махнула рукой. — Никто ее не посадит. Доказательств прямых нет. Подумаешь, отпечатки. Вон сейчас кассирши из банков по несколько десятков миллионов выносят, и то их не сразу находят.

— Да вдруг это вовсе не Настя? — рассердился Коля.

— А кто?

Алка достала из кармана маленькое круглое зеркальце и принялась изучать крошечный прыщик, вскочивший на лбу.

— Мало ли кто? Может, это вообще не персонал.

— Ага. Это пациенты. Сами у себя стибрили лекарство.

Гришане было скучно слушать перебранку сестры и брата. Он подошел к окну и принялся смотреть на улицу. Во дворе было пусто, горел фонарь. Под большим тополем сидел беспризорный котенок Васька. Гришаня любил Ваську и считал своим приятелем и питомцем. Периодически он выносил ему сосиски и остатки колбасы. Васька съедал их за долю секунды. Потом благодарно терся о Гришанины колени и мурлыкал. Но больше всего на свете Васька любил лазить на деревья. Залезет на самую верхнюю ветку и кричит как полоумный, потому что слезть не может. Сколько раз ребята из двора снимали его, а этот дурачок все норовит опять запрыгнуть на самый верх. Ну что ты с ним будешь делать!…

— Слушайте, у меня идея, — вдруг тихо сказала Ира. Она сидела с ногами на кровати и по обыкновению что-то чирикала карандашом в блокноте.

— Какая идея? — оживился Коля.

— Давайте проследим за этой Настей. Если это она, то мы это почувствуем.

— Как ты будешь за ней следить? — недоверчиво проговорила Алка. — Она нас живо заметит. А вдруг она не одна, а у нее есть сообщники? Тогда они вообще нас могут пришить.

— Не пришьют. Мы будем осторожно, — сказала Ира.

— Я согласен! — обрадовался Николай. — Когда начнем?

— Погоди, — остановил его Артем. — Мы эту Настю даже в лицо не знаем. Как мы будем следить за ней?

— Можно найти ее фото в соцсетях, — не сдавался Коля.

— Нет. Мы сделаем иначе. — Ира встала с кровати. — Помните, папа давно говорил нам, что хорошо бы прийти, навестить детдомовских ребятишек? Ну поиграть с ними, устроить им какой-нибудь импровизированный концерт. Так вот. Давайте скажем ему, что мы готовы. Придем в отделение, там как раз эта Настя. Познакомимся с ней поближе. Уверена, по одному ее виду можно будет понять, виновна она или нет. Как вам такая идея?

— Ну не знаю, — рассеянно проговорила Алка. — Что ты по ней поймешь, если даже полиция ничего конкретного не поняла?

— А мне Иркино предложение нравится, — сказал Артем. — Надо же, действительно, с чего-то начать. Почему бы не с посещения детей?

На самом деле ему не столько нравилась мысль начать расследование, сколько перспектива оказаться в отцовской больнице. Артему было интересно все, что связано с медициной. Он часто просил отца взять его с собой на работу, но тот почти всегда отказывал, мотивируя это тем, что лишние посещения только распространяют инфекцию и отвлекают персонал от дела.

— Короче, кто за Иркино предложение? — спросил Артем и первый поднял руку.

— Я — за! — Коля тоже поднял руку.

Алка глянула на братьев из-под пушистых ресниц.

— Ну ладно, я тоже за. Эй, мелкий! — Она посмотрела на Гришаню, залипшего в окне. — Ты как — с нами или нет?

— А? Что? — Гришаня с трудом оторвался от стекла.

Непослушный Васька снова взбирался на дерево. На ночь глядя! Кто его теперь снимет? Будет всю ночь сидеть на ветке и выть.

— Ты идешь с нами в отделение к детдомовцам? — спросила Гришаню Ира.

— К детдомовцам? А зачем? — Гришаня почесал в затылке.

— Вот чем ты там занимаешься? — рассердился Артем. — Сто раз из-за тебя все повторять?

— Не надо сто. Повтори один. — Гришаня обезоруживающе улыбнулся.

Он прекрасно знал силу своей улыбки. Благодаря ей ему удавалось избежать нагоняев от родителей и учителей. Стоило только этому белокурому, голубоглазому ангелу улыбнуться, как на щеках его возникали две милые ямочки. Просто невозможно было сердиться на их обладателя.

— Ладно. Слушай сюда. — Артем в двух словах повторил брату то, о чем они только что договорились с ребятами.

Гришаня выслушал внимательно, шевеля губами и что-то прикидывая в уме.

— А что мы будем там делать? Ну, я имею в виду, не просто же так мы заявимся в палату к больным детям. Надо как-то их развлечь?

— Разумеется, — с готовностью ответил Артем. — Алка, например, может нарядиться какой-нибудь мультяшной принцессой и раздавать конфеты. Ирка нарисует картинки. Я могу фокусы показать. С картами. Колька… тот расскажет что-нибудь из области криминалистики.

— А я… я… можно я приведу им Ваську? Он почти дрессированный! Он такое может! — Гришаня с мольбой захлопал ресницами.

— С ума сошел? — отрезала Алка. — Кота в больницу? Как тебе такое на ум пришло?

— Он же не просто кот, — понурился Гришаня. — Он же… я же с ним работаю…

— Нет, Гришаня, — ласково проговорил Артем. — С котом не получится. Лучше выучи какой-нибудь стих.

— Надоели вы со своими стихами! — Глаза Гришани наполнилось слезами. — Как сговорились, что в школе, что дома. Не хочу я учить ваши дурацкие стихи! Терпеть их не могу.

— Ну песенку спой, — без заднего умысла подсказала Ира.

— Сама пой! — Гришаня стремительно выбежал из детской, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень обиды.

— Бе-бе-бе, — язвительно пропела ему вслед Алка.

— Будет тебе, — осадил ее Коля. — Он все-таки еще совсем малыш. И он… действительно обожает этого кота.

— Какие мы добренькие, — ехидно заметила Алка, но все же смягчилась. — Ладно. Кто пойдет беседовать с папой?

— Ты и пойдешь, — хором сказали Артем и Ира.

Николай согласно покивал головой.

— Отчего это я? — Алка закатила свои миндалевидные глаза.

— Оттого, что тебя он послушает, — проговорил Артем вкрадчиво. — Ты старшая. Отец тебя уважает больше других. Он считает, что ты уже совсем взрослая.

Слова брата пролили бальзам на тщеславную Алкину душу. Ей в самом деле ужасно хотелось, чтобы ее считали взрослой. Взрослой, красивой, самостоятельной женщиной.

— Ладно, так и быть. Схожу, — согласилась она. — Как думаете, родичи ведь еще не спят?

— Думаю, нет, — уверенно сказала Ира. — Папа всегда читает перед сном, а мама вяжет. Посмотри, если свет горит в комнате, можешь смело заходить.

— О’кей. — Алка одернула коротенький халатик, пригладила волосы и вышла из детской.

Вернулась она минут через десять. Вид у нее был чрезвычайно самодовольный и гордый.

— Ну как? — с нетерпением набросились на нее ребята.

— Согласился! Но не сразу. Сначала стал говорить, что сейчас неподходящий момент. В больнице, мол, полиция. Персонал сам не свой. Все с ног сбились, и не до нас. Но я ему сказала про мультяшную принцессу. — Глаза Алки заблестели и сузились, как у кошки.

— А он что? — почему-то шепотом спросила Ира.

— А он улыбнулся и сказал, что это отличная идея! И что он прямо видит меня в платье принцессы и с короной в волосах.

— Значит, разрешил! — радостно завопил Коля.

— Ура! — подхватил Артем.

Алка, видя, что ее триумф незаслуженно замят, обиженно надулась.

— Чего ты? — Ира обняла сестру. — Отчего такая грустная?

— Ни от чего. Это вам «ура», а мне еще платье шить. Магазинное оно бешеных денег стоит.

— Ерунда! Я тебе помогу. Мы сошьем его за один вечер.

— Я тоже помогу, — раздался за их спиной голос Натальи Ивановны. Она стояла в дверях детской, накинув поверх ночнушки теплый клетчатый плед. — Какие вы у меня молодцы! Хорошую вещь придумали. А где Гришутка?

— Он у себя. Устал, спит, наверное, — сказала Ира.

— Вам тоже спать пора. Завтра всем в школу. А вечером будем втроем шить платье. Папа сказал, что послезавтра ждет вас в отделении. С сюрпризами и подарками. — С этими словами Наталья Ивановна щелкнула выключателем и покинула спальню девочек.

3

Следующий день прошел в суматохе. Коля и Артем после школы ездили в «Ашан» покупать конфеты, печенье, шоколадки и прочие сладости. Девочки под предводительством Натальи Ивановны самоотверженно трудились над платьем. К вечеру оно было готово: длинное, из голубого атласа, с кружевным воротничком и огромным бантом на поясе. Алка надела его, взглянула в зеркало, и у нее закружилась голова.

— Ах, как хороша! — радостно проговорила Наталья Ивановна. — Настоящая принцесса. Ребятишки будут в восторге. — Она сходила в спальню и принесла свою свадебную бижутерию — диадему, сережки и подвеску. Все это бережно хранилось в деревянной шкатулке и надевалось очень редко. — Вот. — Наталья Ивановна надела украшения на старшую дочь. — Будь самой прекрасной и доброй принцессой, и пусть больные детки запомнят этот день.

— Спасибо, мамуля! — Алка в восторге расцеловала мать.

Ночью никто из ребят не мог уснуть. Артем ворочался с боку на бок, ему казалось, что Коля громко храпит. А Коля, в свою очередь, хоть и действительно похрапывал, но не спал, а лишь дремал. В голове его один за другим зрели великолепные планы слежки за нахальной медсестрой, обворовавшей папину больницу. Он ужасно боялся, что, проснувшись, позабудет все то, что придумал в полудреме, и от этого громко всхрапывал, чем приводил в отчаяние Артема.

Девочки тоже не спали. Алка мечтала, воображая себя в новом платье на сцене какого-нибудь солидного театра. Ира, светя фонариком в телефоне, спешно дорисовывала какие-то наброски. Один Гришаня дрых без задних ног, и снился ему Васька, уплетающий колбасу прямо на арене цирка. Сам Гришаня в блестящем черном плаще, сапогах и цилиндре стоял рядом и кланялся рукоплещущей публике. Во сне Гришаня счастливо улыбался и тихонько бормотал:

— Кис-кис! Слушайся меня, Вася! Вот, молодец!

Однако, несмотря на бессонную ночь, наутро все были бодры и полны готовности к осуществлению намеченного. Решено было, что ребята придут в больницу после обеда и тихого часа, когда дети отдохнут. Так и сделали. В больничном холле их встретила помощница Сергея Павловича, секретарша Машенька. Она показала ребятам, где оставить верхнюю одежду и переобуться, затем выдала им халаты и шапочки. Всем, кроме Алки, которая сразу же переоделась в свое волшебное платье. Руки все тщательно обработали антисептиком и поднялись на второй этаж, в отделение детдомовцев. Отделение было небольшим, всего четыре палаты. В каждой лежало от трех до пяти детишек разного возраста. Младшей, Катюше, только что исполнилось три, старший, Ваня, был ровесником Гришани. Надо ли говорить, что ребятишки пришли в полный восторг от гостей. Артем, как и обещал, продемонстрировал им целых пять фокусов с картами. Ира раздавала всем веселые и смешные рисунки. Коля с увлечением рассказывал про Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Но главный фурор, разумеется, произвела принцесса, то есть Алка. Она входила в палаты, кружась, платье переливалось под светом ламп, ослепительно блестела диадема в золотых волосах. В руках у Алки была большая корзинка, и она доставала из нее конфеты и шоколадки, а также мандаринки и киндеры и все это вручала открывшим рты от восторга детям. Маленькая Катюша вскочила с кровати и, подбежав к Алке, уткнулась ей в живот.

— Плинцесса, я тебя люблю. Возьми меня с собой в свою стлану.

Почему-то в этот момент у высокомерной и язвительной Алки странно заблестели глаза. Только один Гришаня никак себя не проявлял. Он так и не выучил ни стих, ни песню. Просто ходил за братьями и сестрами из палаты в палату, смотрел, как они стараются, и тихо завидовал. Эх, если бы рядом был Васька! Они бы с ним без труда затмили эту задаваку Алку. Но Васька был далеко, гонял по двору голубей и даже не ведал, что на него строят столь грандиозные планы…

К шести часам вечера ребята зашли в последнюю палату. В ней лежало всего трое пациентов: две сестры-близняшки, Нина и Марина, и рыжеволосая толстушка Лида. Первой в палату по обыкновению заглянула Алка.

— Ой, а кто это здесь лежит? — спросила она медовым голосом. — А смотрите, что вам принесла принцесса. — Алка тряхнула заметно полегчавшей корзинкой.

Нина и Марина, однако, никак не отреагировали на ее слова, продолжая лежать, безучастно глядя в потолок. Рыжая Лида села на кровати, свесила босые пухлые ноги вниз и произнесла довольно грубо:

— Я тебе не верю. Ты вовсе не принцесса.

— Почему не принцесса? — растерялась Алка.

— Потому. Ты обыкновенная девочка. Просто у тебя красивое платье, и только.

Алка молчала, не зная, что сказать. Артем попробовал прийти ей на помощь.

— А хотите, фокус покажу? Карточный.

— Не хотим, — едва слышно отозвалась одна из близняшек.

— Не хотим, — эхом повторила за ней вторая.

— Может, вам хочется посмотреть картинки? — Ира достала из папки пачку ярких рисунков.

— Ничего нам не надо, — сказала Лида и показала Ире язык. — Уходите отсюда.

— Ай-ай, как нехорошо! Стыдно, Лидуша, — раздался за спинами у ребят звонкий и молодой голос.

Все обернулись. В дверях палаты стояла невысокая худенькая девушка. Ее длинные светлые волосы были аккуратно перехвачены резинкой в хвост. Серые глаза смотрели приветливо и добродушно.

— Будем знакомы. Я Настя. Медсестра, — сказала девушка и, зайдя в палату, обратилась к девочкам: — Ну, красавицы, не стыдно вам так себя вести? К вам люди пришли, чтобы порадовать вас. Подарки принесли, готовились. Одно платье чего стоит! Ведь его сами шили, не покупали.

— Правда сами? — недоверчиво поинтересовалась Лида.

— Правда, — хором подтвердили Алка и Ира.

— Я тоже умею шить, — тихо, будто с неохотой, проговорила Лида.

— Молодец! — обрадовалась Ира. — А хочешь, я нарисую эскизы одежды для твоих кукол?

— У меня только одна кукла. Ее зовут Растяпа, — тихо проговорила Лида.

— Какое странное имя, — удивилась Алка.

— Не странное. Меня тоже все так зовут. Растяпа.

Алка и Ира молча переглянулись и посмотрели на Настю. Та ободряюще кивнула им и обратилась к девочке:

— Лидочка, пусть девочка нарисует эскизы для Растяпы. Ты поправишься, вернешься в детдом и сошьешь ей много красивых платьев. Согласна?

— Да, — кивнула Лидочка, насупив рыжие бровки.

После этого дело сдвинулась с мертвой точки. Ира рисовала эскизы для Растяпы, Алка доставала из корзинки пряники и шоколадки. Даже Гришаня вдруг оказался при делах — он сидел на стуле рядом с кроватью Нины и взахлеб рассказывал ей про Ваську. Нина внимательно слушала, на ее белом, бескровном личике не дрогнул ни один мускул. Лишь глаза, огромные, карие, смотрели на Гришаню не отрываясь. Настя, видя, что все наладилось, потихоньку вышла из палаты, но чувствовалось, что она где-то рядом. Под конец Лидочка совсем растаяла, попросила, чтобы ее сфоткали на телефон рядом с Алкой, долго трогала платье и диадему.

Ира раздала все свои рисунки. Остался последний — она захватила его прямо из своей комнаты. Картина была в маленькой самодельной рамке. На ней был изображен пруд с кувшинками. На одной из кувшинок сидел Буратино и держал в руках золотой ключик. Рядом из воды выглядывала черепаха Тортилла.

— Как красиво! — вдруг тихо проговорила Марина, до этого все время молчавшая. — Можно ее мне?

— Конечно, можно, — с готовностью согласилась Ира.

— Насовсем? — Девочка посмотрела на нее с надеждой.

— Насовсем. Это подарок. — Ира глянула на стену, возле которой стояла Маринина кровать. На ней, сбоку от постели, висело какое-то унылое полотно в тяжелой гипсовой раме. Темное небо, сплошь в свинцовых тучах, черная чугунная ограда, вдали очертания мрачного замка. Ире вдруг пришла в голову идея.

— А хочешь… хочешь, повесим мой подарок над твоей кроватью? Прямо сейчас? — Она вопросительно взглянула на Марину.

— Очень хочу, — прошептала та, и ее бледные щеки окрасились слабым румянцем.

— Момент! — Ира быстро скинула туфли. — Мальчики, быстренько принесите мне какой-нибудь стул.

— Сейчас. — Коля выдвинул из-под стола табуретку на металлических ножках. — Такое пойдет?

— Вполне.

Ира взобралась на стул и стала аккуратно снимать картину.

В это время в палату заглянул высокий и усатый мужчина в очках.

— Это что еще такое? — строго спросил он, увидев Иру, стоящую на табуретке. — Почему вы тут хозяйничаете? Кто вам разрешил трогать картины? Вы, кажется, пришли сюда проведать больных детей, а не менять обстановку. Немедленно слезь!

— Но я только хотела повесить на это место другую картину. Которая нравится Марине. Эта слишком мрачная для такой маленькой девочки. — Ира с надеждой взглянула на очкастого.

— Я сказал, слезай! — Тот дождался, пока Ира спрыгнет вниз, лично задвинул табуретку обратно под стол и, выразительно поглядев на часы, произнес безапелляционным тоном: — Время посещений заканчивается. Вам пора уходить.

— Еще чуть-чуть, Максим Ильич! — взмолилась рыжая Лида. — Пожалуйста! Нам так весело.

— Весело? — Очкастый взглянул на нее с удивлением. — Ну раз так, то ладно. Еще пять минут.

Он пригладил густые, черные с проседью волосы и вышел из палаты.

— Кто это был? — вполголоса спросила Ира.

— Кто-кто, — ответил Артем. — Папин зам, Максим Ильич.

— Какой неприятный тип, — грустно проговорила Ира. — И что ему далась эта ужасная картина?

— Ты не права, — возразил Артем. — Папа говорит, у Максима Ильича в отделении образцовый порядок. И сам он образцовый врач. Вот он и следит за дисциплиной. Если каждый будет самовольно снимать и вешать что захочет, это что тогда будет? Анархия!

— Эх, Темка, вырастешь, станешь врачом, и получится из тебя вот такой же Максим Ильич, — с обычной язвительностью проговорила Алка.

— Смейся, смейся, — обиделся тот. — Уж у меня в отделении никто не посмеет самоуправствовать. Я всех буду держать вот тут. — Он продемонстрировал окружающим плотно сжатый кулак.

Поглощенные неприятным инцидентом с картиной, ребята не сразу заметили отсутствие Коли. А между тем он вышел из палаты уже минут десять назад и до сих пор не возвращался.

— Эй, — спохватилась Алка. — А где же наш главный сыщик? Куда он делся?

Не успела она произнести эти слова, как в дверь проснулась голова Николая. Он был ужасно взволнован, глаза его блестели, щеки разгорелись.

— Слушайте, что я вам расскажу! — проговорил он тоном заговорщика.

— Что? — Ребята мгновенно окружили его.

— Не здесь. Выйдем в коридор.

Очутившись в коридоре, Коля несколько раз оглянулся по сторонам и заговорил тихо, но очень отчетливо.

— Значит, так. Вышел я… ну по делам. Туалет в том конце, напротив лестницы. Возвращаюсь и слышу из-за дверей сестринской голос этой самой Насти. Она по телефону говорит. Ну я остановился, прислушался. И знаете, куда она звонила? В справочную по аптекам!

— В справочную? — удивилась Ира. — Зачем?

— Спрашивала, есть у них лекарство, которое украли, и сколько оно стоит! — Коля торжествуя, оглядел сестер и братьев.

— Погоди, — не поверил Артем. — Ты хочешь сказать, что…

— Да! Она выясняет цену! Хочет повыгоднее продать ампулы! Это точно она!

— А с виду сама невинность, — хмыкнула Алка.

Только она это произнесла, как из сестринской вышла Настя. Она быстро подошла к ребятам.

— Ну как у вас дела? Вы большие молодцы! Я и не знала, что у Сергея Павловича такие замечательные дети. Это ведь самая сложная палата. — Настя кивнула на прикрытую дверь. — Девочки-близняшки серьезно больны. Они часто лежат по больницам. Их редко кто может обрадовать, удивить. У вас получилось! Ну а Лида, она такая. Сорванец, дерзкая. Но добрая и, главное, талантливая. Воспитательница рассказывала, она правда отлично шьет. У нее мама умерла полгода назад.

Настя замолчала, опустив голову. Ребята тоже молчали, не зная, что ответить.

— Вам пора, — наконец проговорила Настя. — А то завотделением ругаться будет. Он у нас строгий.

— Это мы поняли, — с печальной усмешкой проговорила Ира.

— А вы? — неожиданно спросила Настю Алка. — Вы когда заканчиваете работу?

— Да я уже закончила, — улыбнулась та. — Час назад должна была уйти. Да вот задержалась с телефонными звонками.

Коля выразительно округлил глаза.

— Ясно, — как ни в чем не бывало проговорила Алка. — Тогда мы пойдем, пожалуй.

— Конечно, идите, — согласилась Настя. — Обязательно приходите еще. Вы устроили детям настоящий праздник.

Ребята заглянули в палату, попрощались с Ниной, Мариной и Лидой и спустились на первый этаж.

— Что будем делать? — спросила Ира.

— Как что? — удивилась Алка. — Конечно, ждать Настю. Будем за ней следить. Она скоро должна выйти.

Действительно, медсестра не заставила себя долго ждать. Ребята потусовались в больничном дворе минут десять и увидели ее выходящей из дверей. На Насте была розовая курточка и короткие полусапожки. Через плечо простенькая сумочка. Она зачем-то оглянулась по сторонам и затем легким шагом, почти бегом, направилась к воротам.

— Вперед! — скомандовал было Артем.

— Стоп! Отбой! — тут же замахал руками Коля. Все посмотрели на него недоуменно.

— Разве так делают настоящие сыщики? — Он покрутил пальцем у виска. — Где это вы видели, чтобы преследовать объект такой оравой? Она же нас мгновенно засечет!

— Вообще-то, верно, — подумав, согласилась Ира. — Как же быть?

— Давайте так: мы с Темкой идем следом за Настей. Вы с Алкой идите не прямо за нами, а по другой стороне улицы и с небольшим опозданием. Но так, чтобы видеть нас всех. Идет?

— Идет! — кивнули Ира и Алка.

— А я? — пропищал оскорбленный до глубины души Гришаня.

— А ты беги домой, — с добродушной усмешкой посоветовал ему Коля. — Ты здесь явно лишний.

— Не хочу домой! — обиделся Гришаня.

— Он с нами пойдет, — вступилась за брата добрая Ира.

Она хотела взять Гришаню за руку, но тот неожиданно вывернулся и побежал от ребят к КПП.

— Вот негодник, — громким шепотом бросила ему вслед Алка, боясь, что ее услышит шедшая впереди Настя.

— Черт с ним, — махнул рукой Коля. — Некогда. Объект сейчас скроется из вида.

— А вдруг он не найдет дорогу домой и заблудится? — забеспокоилась Ира.

— У него телефон есть. Позвонит.

Ребята разделились на пары и, следуя плану, разработанному Колей, двинулись вслед за Настей. Слежка оказалась весьма продуктивной. Выйдя из ворот больницы, Настя не села в автобус, а зашла в первую же попавшуюся аптеку. Вышла она оттуда минут через пять, грустная и задумчивая. Прошла метров десять и свернула в следующую аптеку. Так она сделала раз десять, а то и больше. Ребята больше не таились от нее, она, казалось, ничего не замечала, вся погруженная в свои мысли. В одну из аптек, особенно крупную, Коля зашел вместе с ней. Ему удалось услышать все тот же диалог. Настя интересовалась наличием и ценой пропавшего лекарства. Ей ответили, что лекарство есть и назвали стоимость. Настя выслушала молча, кивнула и поспешила к выходу.

Через сорок минут совсем стемнело. Алке позвонила Наталья Ивановна.

— Вы где? Маша сказала, что проводила вас больше часа назад. Надо уроки делать, и вообще, поздно уже.

— Мы гуляем, ма, — соврала Алка.

— Хватит гулять. Я волнуюсь. И Гришу одного зачем отпустили? Его могли украсть! Или, не дай бог, он мог попасть под машину!

— Ма, перестань! Он уже большой. С ним ведь ничего не случилось?

— Ничего. Но больше так не делайте. И я вас жду ужинать.

При слове «ужинать» у Алки заныло в животе. С самого обеда ребята не ели ничего, кроме конфет и шоколадок. А сейчас был уже поздний вечер.

— Пошли домой, — предложила Алка мальчикам и Ире. — Мама ругается. Все уже ясно с этой лживой Настей. Надо папе рассказать правду о ней. Пусть с ней полиция работает.

— Я согласен с Алкой, — сказал Артем. — И жрать хочется, мочи нет.

— А я считаю, надо немного подождать, — робко произнесла Ира.

— Чего ждать? — удивилась Алка.

— Ну… мне эта Настя очень понравилась. Я не верю, чтобы она была воровкой. Да еще обворовала таких больных и обездоленных детей. Что-то в этом не так.

— Ладно, — подвел итог Коля, чувствуя себя сегодня явным лидером. — Выждем еще день или два. Может, эту лгунью и верно совесть замучает и она вернет ампулы? А если нет, послезавтра все расскажем папе.

На том и порешили. Как раз подъехал автобус, и вся ватага с шумом и хохотом погрузилась в него и отправилась домой, ужинать.

4

Следующие несколько дней, однако, заставили ребят немного позабыть о Насте и похищенных ей ампулах. В школе, как на грех, были сплошные контрольные. У Артема в секции внепланово решили провести соревнования, Коля спешно исправлял пару по химии, которую схватил, не выучив домашнего задания. Гришаня вообще позабыл обо всем, самозабвенно тренируя Ваську, который явно был близок к тому, чтобы начать наконец понимать человеческую речь. Сергей Павлович приходил с работы очень поздно, грустный и понурый. Он даже ужинать стал в одиночестве на кухне, лишь в компании одной Натальи Ивановны. Во время ужина они тихо о чем-то переговаривались, так что дети не могли ничего разобрать.

Еще через день с противными контрольными было покончено. Из-за туч выглянуло яркое мартовское солнышко, сугробы на глазах съежились и почернели. Алка и Ира возвращались из школы домой. Обычно в последнее время Алку провожался кто-то из одноклассников. Но сегодня все обожатели куда-то подевались, и Алка решила дождаться сестру, которая после уроков занималась в кружке рисования. Вместе они вышли на улицу, с удовольствием вдыхая свежий весенний воздух.

— Как здорово! — Ира поддела носком ботинка кусочек отколовшейся льдинки и погнала его по тротуару, как хоккейную шайбу. — Скоро станет совсем тепло!

— Не хочется домой, — сказала Алка.

— Не хочется. Пойдем в сквер? Погуляем часок. Нам на завтра почти ничего не задали.

— Везет. У меня полно уроков. Но не вопрос. Я за сквер!

Девочки перешли дорогу и зашли в небольшой скверик, в котором часто любили гулять. Сквер был оборудован скамейками, в нем располагались палатки с мороженым, горячей кукурузой и сладкой ватой. Зимой здесь можно было кататься на коньках, а летом — на велосипедах и самокатах. Алка и Ира купили сладкой ваты и уселись на спинке одной из скамеек, любуясь на то, как наглый воробей ворует хлебные крошки из-под самого носа целой стаи ленивых голубей.

— Смотри какой! — заливалась хохотом Ира. — Как он их! Давай, давай!

Алка тоже смеялась и с удовольствием прислушивалась к своему смеху: ей казалось, он звучит, как хрустальный колокольчик.

— Добрый день, девушки! — раздался вдруг над их головами приятный и молодой мужской тенорок.

Ира и Алка увидели перед собой высокого молодого человека в длинном плаще. На вид парню было лет двадцать, а может и больше.

— Добрый, — ответила Алка и привычным жестом поправила волосы.

Ира ничего не ответила и опустила глаза.

— Сегодня прекрасный день, — сказал незнакомец и уселся рядом на спинку скамейки.

— Согласна, — кокетливо проговорила Алка.

Парень ей нравился. Он был симпатичным, а главное — взрослым. Она была уверена, что он хочет познакомиться с ней. А вот Ира была уверена в обратном. Мама часто говорила им, что нельзя ни в коем случае разговаривать с незнакомыми мужчинами, они могут оказаться преступниками. Поэтому Ира не понимала сестру, которая так охотно и непринужденно вступила в разговор с неизвестным.

— Как вас зовут, прекрасные девушки? — поинтересовался тем временем парень.

— Никак, — быстро и сквозь зубы ответила Ира.

— Никак? — простодушно удивился парень.

— Не слушайте ее, — тонко улыбнулась Алка. — Меня зовут Алла, она Ирина. Мы сестры.

Ира ткнула Аллку локтем в бок, но та и ухом не повела.

— А я Сергей. Сергей Яновский. Очень приятно. — Незнакомец пожал Алкину руку. Ирину тоже хотел пожать, но та отодвинулась от него на самый край скамейки и едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. — Ваша сестра боится меня, — мягко проговорил Яновский, обращаясь к Алке. — Напрасно. Я не преступник и не злоумышленник. И подошел к вам не случайно.

«Конечно, не случайно, — самодовольно подумала про себя Алка. — Ты хочешь предложить мне встречаться».

Она уже представляла себе, какой фурор произведет на одноклассников ее появление в обществе взрослого и красивого молодого мужчины.

— Да, я подошел не случайно, — тем временем продолжал парень. — Дело в том, что я режиссер. У меня свой театр. Самодеятельный. Там играют школьники и молодежь. Мы сейчас ставим «Три мушкетера» Дюма. И нам нужны актрисы на роль Констанции Буонасье и Миледи. Я увидел вас и решил…

— Театр! — ахнула Алка. — У вас свой театр? Не может быть!

Это было воплощение ее заветной мечты. Не она ли грезила о сцене, о том, чтобы ее красоту по достоинству мог оценить не один единственный кавалер, а сразу множество зрителей! Алка хорошо знала книгу «Три мушкетера» и фильм смотрела много раз. Роль Констанции — главная женская роль в спектакле. И ей ее предлагают! Яновский смотрел на Алку и улыбался.

— Так вы согласны? Вы придете к нам в труппу?

— Да, да, я согласна, — почти крикнула Алка.

— А ваша сестра? — спросил Яновский.

— Сестра? — рассеянно переспросила Алка. Она как-то совершенно позабыла про сидящую рядом Иру. — А что сестра?

— Она тоже может прийти к нам на репетицию. Для нее найдется роль.

«Ну да, служанок ведь никто не отменял», — догадалась Алка, а вслух произнесла:

— За сестру ничего не могу сказать. Мы поговорим с ней наедине.

— Я уверен, вы уговорите ее попробовать, — обрадовался Яновский. — Итак, не буду вас больше задерживать. Вот реклама нашего театра. — Он достал из-за пазухи яркий цветной листок. — Тут все написано. Сайт. Адрес, как доехать. Это совсем недалеко отсюда. Репетиции два раза в неделю, по средам и пятницам. Завтра среда, и я жду вас к пяти часам. Если родители ваши будут беспокоиться, они могут позвонить мне вот по этому телефону. И да, занятия у нас совершенно бесплатные!

С этими словами он сунул листок Алке и, спрыгнув со скамейки, помахал девочкам рукой.

— До встречи!

— До встречи, — ответила Алка. Она дождалась, пока Яновский скроется из виду, и обратилась к сестре: — Ну! Что скажешь?

— Надо все рассказать маме! Вдруг он какой-нибудь маньяк!

— Да какой он маньяк! Обыкновенный режиссер. И я буду играть главную роль в его спектакле.

— Все равно, — не сдавалась Ира. — Мама должна все знать.

— Да ради бога, — согласилась Алка. — Он же сам велел звонить ему.

Вечером у девочек произошел серьезный разговор с Натальей Ивановной. Они втроем открыли сайт театра и тщательно изучили его. Выходило, что основателями театра были студенты Шукинского училища Сергей Яновский и Андрей Перепелкин. Они на собственные средства арендовали небольшое офисное помещение и уже поставили там пять спектаклей. Сайт изобиловал яркими и выразительными фотографиями, которые очень понравились Наталье Ивановне. Наутро она позвонила по указанному в листовке телефону и поговорила с Сергеем Яновским, после чего девочкам разрешено было пойти на репетицию. Алка была в восторге, а вот Ира не горела желанием попробовать себя в актерском ремесле. Она считала себя некрасивой, невзрачной и боялась, что на сцене просто потеряется. Однако Наталья Ивановна уговорила дочку попробовать.

— Сходи, Ириша, — ласково сказала она. — Вдруг тебе станет интересно. И мне будет спокойней за Аллу. Все-таки ты у меня более благоразумная.

Последняя фраза оказалась наиболее убедительной. Ира решила пойти. Назавтра в пять они с Алкой стояли возле стеклянной двери с надписью «Молодежный театр-студия «Открытие». В маленьком, но очень уютном фойе толпился народ: мальчишки, девчонки, по виду ровесники Иры и Алки или чуть помладше. Все весело переговаривались, смеялись, кто-то примерял перед зеркалом мушкетерский плащ и шляпу, кто-то увлеченно махал шпагой. Едва Ира и Алка подошли к гардеробу, как к ним навстречу выбежал Яновский. Он был не один. Рядом шел небольшого роста коренастый и широкоплечий блондин.

— Здравствуйте! — тепло поздоровался Яновский. — Рад вас видеть. Знакомьтесь, это мой друг и соратник Андрей Перепелкин.

Блондин пожал руку Ире, затем Алке, посмотрел на нее долгим и печальным взглядом и опустил глаза. «Влюбился», — тут же определила та. Ей было приятно, но не более. Ей самой нравился Яновский. Без плаща, в элегантных синих джинсах и песочном джемпере он выглядел еще симпатичнее. Черные волосы его блестели, движения были энергичными и порывистыми. «Сегодня же закадрю его», — решила Алка.

Они прошли в зал и поднялись на сцену.

— Вот. — Яновский сунул Алке в руки листок с текстом. — Можешь прочесть?

— Конечно, могу. — Алка откашлялась и скосила глаза в листок. Брови ее удивленно полезли кверху. — Что это? — пробормотала она.

— Это твоя роль, — невозмутимо ответил Яновский.

— Но это не роль Констанции Буонасье! Эти слова принадлежат миледи Винтер!

— Да. — Яновский улыбнулся как ни в чем не бывало. — Совершенно верно. Это роль Миледи, и ты отлично на нее подходишь. На сто процентов!

— Но позвольте! — возмутилась Алка. — Я вовсе не хочу играть роль злодейки. И кто… кто тогда будет Буонасье? — Она ревниво огляделась по сторонам, опасаясь увидеть поблизости достойную по красоте конкурентку, но рядом не было никого, кроме Иры, одиноко стоящей поодаль, слегка опустив плечи. «Он просто шутит, — с облегчением подумала Алка. — Проверяет меня».

— Роль Констанции Буонасье мы попробуем отдать вашей сестре, — проговорил Яновский.

Конец ознакомительного фрагмента.