Судьба найдет на сеновале

Дарья Донцова (2014)

Иван Подушкин отправился на вокзал встречать шарлотку, переданную ему женой брата, но оказалось, что это вовсе не пирог, а девушка — сердобольная Татьяна решила сосватать ее за Ивана! Пришлось временно приютить Шарлотту в своей квартире, а пока юная провинциалка осваивается в столице, Подушкин распутывает дело, которое ему по дружбе подбросил Макс Воронов. К полицейскому обратился бизнесмен Артем Брагин. Его кто-то планомерно сводит с ума и подталкивает к самоубийству — таково единственное требование шантажиста! А угрожает этот некто поведать миру грязную историю из прошлого Артема: его мать убила избивавшего ее отчима, но соседи — начальник отделения полиции и его дочь — помогли представить дело как суицид… Следы шантажиста привели Ваню к известной актрисе Нине Ореховой, но поговорить с ней не удалось по причине… самоубийства звезды!

Глава 1

«Чтобы летом не опозориться на пляже, надо уже зимой угощать свою лучшую подругу тортами, пирожными и конфетами…»

Я оторвался от завтрака и посмотрел на экран телевизора, с которого улыбалась очаровательная блондинка в розовой кофточке, произнесшая сию замечательную фразу.

— Омлет невкусный? — испугалась стоявшая у холодильника худенькая девушка. — Чегой-то я в него не то запихала? Вроде все поклала, сделала так, как вы, дядя Ваня, любите.

— Спасибо, Лота, — улыбнулся я, — завтрак очень вкусный.

— Чего ж вы тогда есть перестали? — пропищала моя гостья.

— Захотелось посмотреть на женщину, которая советует откармливать подруг, чтобы выглядеть на их фоне стройной, — пояснил я.

Шарлотта захлопала в ладоши.

— Ой, дядя Ваня, вы тоже телик смотрите? Я думала, вы только книжки скучные читаете.

Я отодвинул тарелку с остатками завтрака, встал, направился к кофемашине, но Лота ринулась мне наперерез.

— Дядя Ваня, а я-то тут зачем? Сейчас любой кофеек замутю! Хотите капельчино? Экспресс? Любой могу!

Блондинка на экране оскалилась еще шире и сообщила:

— Сегодня, тринадцатого ноября, в Москве будет по-разному. В районе полудня на Воробьевых горах случится камнепад, после четырнадцати часов на Южное Бутово накатит цунами. В Центральном округе, на Старом Арбате и вокруг Кремля, сохранится солнечная ясная погода, термометр покажет плюс двадцать пять, а в Капотне минус один. С вами были невероятные вести от Марии Безобразницы.

— Дядя Ваня, а где находится Южное Бутово? — озабоченно поинтересовалась Лота. — Я Москву плохо знаю, вдруг случайно в тот район попаду и меня волной смоет?

Я нажал на кнопку «ристретто» и поставил чашку под струю кофе.

— Программа была юмористическая. Мария Безобразница просто шутит. На Воробьевых горах не бывает камнепадов, столица России находится вдали от океана, поэтому ее никогда не затопит гигантская волна. И Воланд здесь разгуливать тоже не станет.

— А кто такой Воланд? — тут же спросила Шарлотта. — Я про него ничего не знаю, а у нас дома тарелка на триста каналов.

Я сделал вид, что увлечен кофе. Лота не читала роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», она дитя телевизора, мне следовало подобрать сравнение из мира сериалов. Например, э… Так и не найдя ничего подходящего, я промолчал, усмехнувшись про себя: ну, конечно, ведь ваш покорный слуга Иван Павлович Подушкин не большой любитель щелкать пультом, из нынешнего телемногообразия я использую всего два канала — где рассказывают о Великих географических открытиях и истории человечества.

— Ой, дядя Ваня, ваши рубашки до сих пор неглажеными лежат! — спохватилась девушка и убежала.

Я вновь направился к кофемашине, решив сварить себе еще чашечку. Кофе действует на меня не так, как на большинство людей, то есть не бодрит, а, наоборот, успокаивает, сегодня же мне предстоит встреча с матушкой, значит, надо заранее подготовиться. Нажав на кнопку «эспрессо», я услышал звук трубы, призывающей армию атаковать противника. Так-так, понятно, кто меня вызывает. Кстати, хорошо, что люди не знают, какой сигнал вы поставили на свой телефон, чтобы распознать их звонок. Я взял сотовый, нажал на кнопку приема, но не успел произнести ни единого слова.

— Вава! Помнишь про бахилы? — ворвался в ухо громкий голос Николетты.

— Конечно. — Я попытался успокоить маменьку.

— В прошлый раз ты о них забыл, — продолжала кричать та.

— Вовсе нет, — возразил я, — прихватил бахилы, но ты порвала их каблуками.

— Вава! Если бахилы испортились, значит, их не было, — заявила Николетта. — Я надела ботильоны от Шанель. Как выйти из дома без каблуков? Разгуливать в домашних тапках?

Я зачем-то решил поспорить.

— Можно надеть обувь на плоской подошве, предназначенную для длительной прогулки. Лично я умер бы, разгуливая на каблуках.

— Вава! Мужчина на шпильках выглядел бы глупо, а женщина без них похожа на коротконогую утку, — оборвала меня маменька. — Решил мне возражать? Хочешь высказать собственное ошибочное мнение?

— Упаси бог, — пробормотал я, — мне и в голову это не придет. Ты совершенно права: если бахилы разорвались, значит, я не взял их из дома.

— Вава, наконец-то я слышу взрослую речь, — пропела Николетта. — Мальчик мужает, когда понимает: мать всегда и во всем права, и даже если ошибается, то все равно поступает верно. Сегодня непременно возьми одноразовые бахилы. Да купи те, что рассчитаны на обувь с каблуками.

— Никогда не слышал о подобных, — удивился я.

— Вава, ты писал диссертацию о бахилах? Изучил все виды? Не спорь! Неужели я должна тебе до старости объяснять правила хорошего тона? — прошипела матушка.

— Ну и где продают такие? — вздохнул я.

— В аптеках, разумеется, — разозлилась Николетта. — Что с тобой сегодня? Очнись! Да, и оденься прилично.

— Смокинг и лаковые ботинки будут кстати? — хмыкнул я.

— Вава! — взвизгнула маменька.

— Прости, глупо пошутил, — быстро сказал я. — Не переживай…

Договорить не удалось — из трубки полетели частые гудки. Я пошел в спальню, чтобы взять портмоне и ключи от машины. Через дорогу от моего дома находится аптека, надо будет туда заглянуть.

Понимаю, у вас возникли вопросы. Зачем Николетте понадобились бахилы? По какой причине в моей квартире хозяйничает Шарлотта? Сейчас постараюсь утолить ваше любопытство.

Некоторое время назад мне на голову неожиданно свалился двоюродный брат Илья вместе со своей женой Татьяной и дочкой Полиной^[1]. Нет необходимости сейчас рассказывать о том, почему я прежде не поддерживал с ними отношений, но, когда они уезжали домой, мы расстались добрыми друзьями. В тамбуре вагона Таня повисла у меня на шее со словами:

— Знаю, Ваняшка, ты терпеть не можешь, когда тебя люди трогают, но после всего вместе пережитого, мы таперича с тобой брат и сестра. Поэтому не сердись за поцелуй.

Я прижал Таню к себе.

— Чужие объятия мне неприятны, но ты-то своя.

Татьяна шмыгнула носом.

— Хорошо сказал! До самых печенок твои ласковые слова пробрали. И как ты в Москве один останешься?

— Не переживай, Танюша, прекрасно проживу, — заверил я.

— Опять будешь питаться фастфудью, — запричитала Таня, — а рубашки твоя косорукая домработница гладить не умеет.

— Провожающих просим срочно покинуть вагоны, поезд отправляется через три минуты, — объявило радио.

Я спрыгнул на перрон.

— Не волнуйся, все будет хорошо.

— Сердце за тебя болит, — крикнула Таня, — я что-нибудь придумаю.

Я пропустил ее слова мимо ушей, не придав им особого значения. Более того, если уж совсем откровенно, я был рад, что наконец-то остался один. Теперь снова смогу ходить по дому в халате и принимать душ с открытой дверью ванной. Моя квартира большая, удобная, места в ней с избытком, санузел же маленький и сразу наполняется паром, от чего я начинаю задыхаться. Но, как вы понимаете, присутствие посторонних людей лишало меня возможности следовать своим привычкам.

Мы с родственниками продолжали общаться по телефону, и всякий раз во время беседы Танюша стонала:

— Ой-ой-ой, совсем ты никому теперь не нужный… Рубашки небось отвратительно постираны, а уж про глажку я молчу. Плохо там тебе без меня, некому о бедном позаботиться, истощал весь, голодный ходишь…

Я заверял ее, что мой вес стабилен, и к тому же сейчас в моде сорочки, сшитые из ткани с эффектом помятости, их гладить не надо. Наивно полагая, что слова сердобольной Танюши носят ритуальный характер вроде вопроса «как дела?», который задают из простой вежливости, а не желая на самом деле выяснить, что происходит в вашей жизни, я терпеливо поддерживал пустую беседу, не зная, насколько ошибаюсь в ее оценке.

Две недели назад Таня позвонила около полуночи. Я удивился, ведь знал, что она ложится спать не позже девяти вечера, а потом испугался и, забыв поздороваться, воскликнул:

— Что-то с Полиной? У нее опять плохие анализы?

— Типун тебе на язык! — зашумела Таня. — Здорова девочка, тьфу-тьфу… Извиняй, что в ночи побеспокоила. Отправила к тебе шарлотку, через сутки до Москвы дохлюпает. Встреть, пожалуйста. Номер поезда, вагона и места эсэмэской выслала.

— Спасибо, Таня, — пробормотал я.

— Вот и славно, — засмеялась она. — Теперь хоть потолстеешь чуток мне на радость, не должон мужик на дрища походить. Слышь, Ванятка, ты на платформе встань с объявой «Встречаю шарлотку». Лота первый раз в столицу отправилась, боюсь, она растеряется. Я ей сказала: «Ваняшка с плакатом у вагона стоять будет».

Через двадцать четыре часа я, ощущая себя немыслимым дураком, подошел к двери нужного вагона и стал всматриваться в пассажиров, выходивших на перрон. Я держал лист с сообщением: «Встречаю Лоту, которая везет пирог-шарлотку от Татьяны». Кое-кто, пробежав глазами по «прокламации», улыбался, но основная толпа равнодушно текла мимо. Наконец из тамбура выпрыгнула худенькая девушка лет семнадцати. Несмотря на ветреный и холодный ноябрь, на ней были легкая курточка песочного цвета, красная мини-юбка и желтые лаковые туфельки. Весь багаж ее составлял клеенчатый баул красно-белой расцветки, такие в девяностых годах использовали челночники.

— Вы Лота? — спросил я.

— Ага. А вы дядя Ваня? Здорово, встретили, — обрадовалась она. — Тетя Таня обещала, что вы придете, но я боялась, вдруг забудете…

Выпалив все это, Лота выжидательно посмотрела на меня. У симпатичной провинциалки оказался на редкость немузыкальный голос: тонкий, писклявый дискант, ввинчивающийся в уши, как острый холодный шуруп. Молчание затянулось, я нарушил его первым:

— Вас куда подвезти? И где пирог? Если в сумке, то его лучше вынуть.

— Пирог? — пропищала Лота. — Какой?

— С яблоками, — уточнил я.

— Тетя Таня жрачку мне не давала, — пробормотала девушка.

Настал мой черед удивляться:

— Татьяна велела встретить шарлотку.

Лота закрыла рот ладошкой и захихикала:

— Дядя Ваня, это я. Меня зовут Шарлотта.

— Необычное имя для российской глубинки, — только и смог вымолвить я.

— Не, у нас в городке аж четыре штуки Шарлотки, — весело объяснила девушка. — Вы сериал «Тайна Нью-Брауна» глядели?

— Нет, — ответил я, — не довелось.

— А наши все от него фатанели, — пояснила гостья. — Когда я восемнадцать лет назад родилась, как раз последняя серия шла, и мамуська меня в честь главной героини назвала. Вы, дядя Ваня, зовите меня Лотой.

— Ясно, — протянул я, — поехали ко мне домой.

Примечания

1

События, о которых упоминает Ваня, описаны в книге Дарьи Донцовой «Тайная связь его величества», издательство «Эксмо».