Прогноз гадостей на завтра

Дарья Донцова, 2001

Ну что за невезуха! Я, Евлампия Романова, вылетела в непотребном виде в магазин за дюбелями и – бац! – встретила свою старую любовь Эдика. Мы вместе учились в консерватории, у нас даже был роман. Я приняла его приглашение поболтать, и мы поехали в «Макдоналдс». Где был в это время мой ангел-хранитель?! Заснул или тоже решил перекусить? Почему не налетел смерч, не вспыхнул пожар, или, на худой конец, не забарахлил мотор машины?! Нет, иномарка лихо несла меня навстречу беде. Ведь в "Макдоналдсе Эдика Малевича убили. Но оказалось, это только цветочки, впереди меня ждал урожай ядовитых ягод...

ГЛАВА 2

В «Макдоналдсе» мы устроились в китайском зале, в самом углу, развернули хрусткие бумажки, вытащили горячие булки с котлетами и принялись болтать.

— Где ты выступаешь? — поинтересовалась я.

— На кладбище, — преспокойно ответил Эдик, вонзая зубы в мясо.

В первый момент я подумала, что не поняла его, и переспросила:

— Кладбище? Это какой же зал теперь так мило называется?

— Кладбище — это кладбище, — хмыкнул Эдик, — могилки, памятники, венки, безутешные родственники…

Я разинула рот:

— Ты играешь на погосте? Где? У могил? Или в церкви, на органе?

Малевич захохотал:

— Фроська, ты идиотка. В православных соборах нет органа и музыки, там поют а капелла, это ты с католиками путаешь. Но я не играю.

— Что же ты делаешь?

— Я директор кладбища, правда, не слишком большого, притом не московского…

От изумления я чуть не пролила напиток, который «Макдоналдс» выдает за кофе-капуччино, и обалдело переспросила:

— Ты?! Начальник над захоронениями? Где?

— В изумительном месте, — улыбнулся Эдик, — пятнадцать минут от столицы, Белогорск. Живу в Москве, а работаю в области. Там шикарная природа…

Я отказывалась верить своим ушам. Эдик Малевич, талантливый скрипач, — и такой пердюмонокль! Пьяные могильщики, бомжи…

Не замечая произведенного впечатления, бывший однокашник бодро расписывал красоты Белогорска, потом начал рассказывать о жене со странным именем Гема.

Минут через пятнадцать, когда мы, опустошив подносы, принялись за мороженое, Эдик внезапно вздохнул:

— Черт возьми!

— Что случилось?

— Да забыл в машине педерастку, а в ней мобильный. — В ту же секунду он протянул мне ключи и попросил: — Будь другом, принеси.

Сказать, что его предложение меня удивило, это не сказать ничего. За кого Малевич меня принимает? Он на своем кладбище растерял все представления о приличном поведении. Отправить даму за сумкой!

Очевидно, на моем лице отразились все эти мысли, потому что Эдик быстренько добавил:

— Извини, дорогая, знаю, это звучит как хамство, но у меня разыгрался дикий радикулит, пошевелиться не могу, а в барсетке еще и лекарства. Будь человеком, принеси.

Я рассмеялась и взяла ключи. Да уж, к сожалению, мы не делаемся моложе с возрастом, вот уже у моих одногодков начинаются проблемы со здоровьем. Хотя радикулит можно заработать и в юности. Улыбаясь, я вышла на улицу, открыла роскошный автомобиль и тут же увидела на заднем сиденье небольшую сумочку с кожаной петелькой. Сунув ее в объемистый карман куртки, я заперла иномарку и не торопясь вернулась в «Макдоналдс».

Эдик сидел, навалившись на стол. Похоже, беднягу сильно скрутило.

— Передвижная аптека прибыла, — сообщила я и, сев на свое место, взглянула на однокурсника.

От вопля меня удержала лишь мысль о множестве разновозрастных детей, весело болтавших почти за каждым столом. Эдик выглядел ужасно. Огромные, широко раскрытые, какие-то выпученные глаза не мигая смотрели поверх моей головы. Изо рта вытекала слюна, а губы были искажены гримасой.

Чувствуя легкое головокружение, я скользнула взглядом по трупу и увидела торчащую из левого бока рукоятку ножа. Собрав всю волю в кулак, я встала и пошла к лестнице, потом обернулась. Так, Эдик сидит спиной к залу, лицом к стене, перед ним стоит поднос, на котором громоздятся остатки чизбургеров, пакетики с недоеденной картошкой и упаковки с пирожками. Место тут укромное, со стороны пейзаж выглядит так, словно кавалер спокойно отдыхает, поджидая даму, пошедшую в туалет.

— Где у вас главный? — схватила я за рукав девчонку в фирменной рубашке «Макдоналдса».

— Главный по чему? — улыбаясь во весь рот, осведомилась служащая.

Потом, увидав мое замешательство, пояснила:

— У нас есть директор по персоналу, директор по еде…

Я тяжело вздохнула. Если бы Эдик отравился, следовало обращаться к тому, кто отвечает за харчи, но Малевича пырнули ножом.

— Начальник службы безопасности на месте?

— А вон он у центрального входа, — показала девица пальцем на высокого темноволосого мужика в безукоризненном костюме.

Я дошла до парня, глянула на табличку, прикрепленную на лацкане его пиджака, и спросила:

— Олег Сергеевич?

Мужик широко улыбнулся:

— Весь внимание, надеюсь, не произошло ничего ужасного?

— Со мной нет.

— Отлично, тогда в чем проблема?

— Моего спутника только что убили.

Олег Сергеевич поперхнулся:

— Надеюсь, вы шутите!

— Нет. Его, похоже, ударили ножом, во всяком случае, из тела торчит рукоятка. Я подошла к вам тихонько, чтобы не пугать посетителей.

— Быстро покажите место происшествия, — велел парень.

Мы дошли до китайского зала. Секьюрити нервным взглядом окинул Эдика и приказал:

— Ждите здесь.

— Между прочим, — обозлилась я, — могли бы сказать спасибо. Станете хамить, заору как ненормальная: спасите, убили. Все клиенты разбегутся.

Олег Сергеевич взял меня за руку и проникновенно сказал:

— Вы и не представляете, как я вам благодарен, но, извините, подождите пару минут.

Я покорно села напротив Малевича и постаралась не смотреть на то, что еще полчаса назад было весело поедавшим гамбургеры человеком.

Внезапно музыка стихла, и послышался женский голос:

— Уважаемые посетители. Ресторан «Макдоналдс» начинает розыгрыш талонов на бесплатный обед. Сегодня счастливыми обладателями купонов стали все посетители китайского зала. Повторяю, все посетители китайского зала получат сейчас талоны на бесплатное посещение «Макдоналдса», просьба всех подойти к кассе номер два. Внимание, предложение действительно всего пять минут, кто не успел, тот опоздал. Торопитесь к кассе номер два, первым троим обратившимся приготовлены чудесные подарки: фирменные футболки от «Макдоналдса».

Зальчик мигом опустел. Весело переговариваясь, люди побежали в центральное отделение, где располагались кассы. Когда последний человек унесся по лестнице, с улицы вошли Олег Сергеевич и двое крепких молодых людей.

— Быстрее, ребята! — велело начальство.

Парни легко подхватили Эдика и вволокли его в небольшую неприметную дверку, сливавшуюся со стеной.

— Идите за мной, — сказал Олег Сергеевич.

Через полчаса приехала милиция.

— Нам надо осмотреть место происшествия, — сухо произнес один из мужиков, одетый в весьма помятые брюки и пуловер.

Высокая худощавая дама в безукоризненно белой блузке, только что угощавшая меня в своем кабинете кофе, не капуччино, как в торговом зале, а настоящим, великолепно сваренным и в меру сладким, заломила руки:

— Господа, умоляю! Тут на небольшом пятачке вокруг нашего ресторана много редакций. Журналисты привыкли здесь обедать, честно говоря, мы раздали многим талоны на скидку, ну сами понимаете, реклама… Небось сейчас в залах есть газетчики… Если узнают… Умоляю!

Парень в жеваных брюках хмыкнул, бросил быстрый взгляд на бейджик, прикрепленный у дамы на блузке, и сказал:

— Ага, журналисты! Ну так что тогда? Напишут о вас теперь везде, реклама! Чем же вы, Елена Сергеевна, так недовольны?

— Издеваетесь, да? — всхлипнула дама. — И не представляете, что со мной начальство сделает, если узнает, что скандал не предотвратила. Между прочим, тут инофирма! Американцы жутко за свой имидж трясутся. Знаете, какой недавно в одном нашем ресторане конфуз вышел?

— Ну? — хихикнул другой мужик. — Клиент котлетой подавился?

Елена Сергеевна покачала головой:

— Нет. Молодая пара с ребенком сидела у входа в подсобные помещения, и надо же было случиться такому! Из подвала, очевидно, выскочила крыса и укусила их девочку за ногу! Жуть! Родители собрались в суд подавать, так, чтобы скандал замять, «Макдоналдс» купил им квартиру!

Мужик в мятых брюках ухмыльнулся.

— У вас во всех ресторанах крысы водятся? Или только в одном? Подскажите адресок, честно говоря, надоело с тещей жить…

— Слышь, Костя, — отозвался другой, — кончай базар, работать пора.

— Работа, Лешка, не Алитет, в горы не уйдет, — отозвался Константин и продолжил: — Вот журналистам талончики на харчи дали. А между прочим, работники шариковой ручки великолепно зарабатывают, им ничего не стоит у вас сто рубликов оставить… А наше отделение здесь за углом, зарплата у сотрудников копеечная, пообедать негде… Что-то никто к нам от вас с талонами не пришел и не сказал: «Мальчики, вы наш покой бережете, милости просим, угощайтесь!» А теперь хотите, чтобы мы все шито-крыто сделали? Нет уж! Место происшествия следует оцепить и…

— Ну ребята, — со слезами на глазах взмолилась Елена Сергеевна, — ну виноваты, не подумали. Прямо сейчас отправлю к вам человека, ну будьте людьми! Кстати, сами идите к кассе номер два, у нас новинка — мак-кантри…

Костя улыбнулся:

— Ладно, не дрожите, аккуратно выполним. Надеюсь, вы догадались сделать так, чтобы за столик никто не сел?

— Там Олег Сергеевич посетителя изображает, — всхлипнула дама.

— Отлично, — сказал Леша, — мы сейчас тоже клиентами станем. Лично я чиккен макнаггетс очень уважаю, девять кусочков с соусом карри, вкусная штука.

— А где труп? — осведомился Костя.

— В зале, — вздрогнула Елена Сергеевна, — в таком небольшом зальчике, где у нас именины празднуют.

— К сожаленью, день рожденья только раз в году… Зря тело переместили, ну да черт с ним, — пропел Костя и приказал: — Ладно, по коням. Я с Лешкой в зал, Мишка, ты со свидетельницей работаешь.

Молчавший до сих пор парень ожил:

— Где тут сесть можно?

— Здесь, за моим столом, — суетилась дама.

— Ладушки, — подвел итог Костя, — начали, а вы, Елена Сергеевна, отведите нашего эксперта в зальчик к трупику.

Через секунду мы остались с малоразговорчивым парнем вдвоем. Михаил вытащил из портфеля планшет с прикрепленным на нем листом бумаги и, вздохнув, спросил:

— Имя, фамилия, отчество, год рождения и место проживания…

Я покорно принялась отвечать на вопросы. Да, знала покойного много лет. Нет, последние годы не виделись. Да, встреча произошла случайно, в «Макдоналдс» отправились стихийно.

— Он не говорил, почему вдруг бросил карьеру скрипача и занялся кладбищенским бизнесом? — допытывался Михаил. — Объяснил, конечно. Несколько лет тому назад упал на улице и весьма неудачно сломал руку, играть больше не смог, пришлось искать новое место работы. Опыта никакого, кроме музыкального…

— Странно, однако, — бормотал Миша, — мог бы пойти преподавать, а тут — кладбище.

— Знаете, — улыбнулась я, — между прочим, у меня в тумбочке диплом, подтверждающий образование, полученное в консерватории. Ну и что? Перебиваюсь сейчас в обычной школе, даю уроки музыки детям, которым она совершенно не нужна, оклад чуть больше двухсот рублей. За педагогическую деятельность в нашей стране платят копейки.

— Но я понял, что Малевич был известным музыкантом, — протянул Миша.

— В общем, да, но отнюдь не Ойстрахом.

— При чем тут Госстрах? — удивился мент.

Я подавила тяжелый вздох. Ну не рассказывать же парню про великого скрипача Давида Ойстраха!

— Госстрах тут и впрямь ни при чем.

— Значит, в момент убийства вас не было, — уточнил мент. — Где вы были?

Внезапно на меня навалилась усталость. Утро единственного свободного дня рабочей недели выдалось отвратительным. Мне еще надо повесить шкафчик… Если скажу про барсетку, начнется новый виток расспросов…

— В туалете.

— Ага, — ответил Миша, — пожалуй, это все.

С гудящей головой я выпала в зал и побрела к выходу. Вряд ли в ближайшие десять лет мне захочется посетить «Макдоналдс».

— Евлампия, дорогая, — раздался сзади слегка запыхавшийся голос.

Я обернулась и увидела Елену Сергеевну, державшую в руках несколько бело-красных пакетов.

— Нет слов, чтобы выразить вам мою благодарность…

— Ерунда.

— Ну, пожалуйста, милая, имейте в виду, вы всегда самый дорогой гость у нас. Возьмите.

— Что это?

— Так, ерунда, мелкие сувенирчики.

— Спасибо, — сказала я и отправилась домой.

Войдя в прихожую, я сразу споткнулась о Кирюшкины ботинки, как всегда, разбросанные в разные стороны на коврике. Не успела я нагнуться, чтобы поставить их на место, как из кухни выскочил сам Кирка и заорал:

— Не понимаю, что происходит в нашем доме! Тут что, ураган пронесся? Посуда исчезла, шкафчик на полу…

— Он сорвался со стены, — пояснила я.

— А еще кто-то, уходя из дома, не убрал со стола зефир, и Муля сожрала его, — не успокаивался Кирюшка, — полкило удивительно вкусного зефира…

— Прямо с пакетом, — добавила Лизавета, высовываясь из ванной. — Мы получим через пару часов какашки, упакованные в полиэтилен.

— Между прочим, я сам хотел попить чайку с зефирчиком, — ныл Кирюшка.

— Ты где была? — сурово спросила Лизавета.

— Да, — оживился Кирюша, — позволь полюбопытствовать, где ты шлялась?

Я молча повесила куртку.

— И так ясно, — припечатал Кирюшка, — в «Макдоналдс» ездила!

— Как догадался?

— А пакеты?

— Без нас ела биг-мак, — пришла в полное негодование Лизавета. — Мы тут зубами от голода щелкаем, обеда нет, холодильник пустой, а Лампа по ресторанам шляется. Ты о детях подумала?

Интересно получается, однако. Стоит сделать им замечание, даже вполне невинное, типа: убери ботинки в шкаф, — и мигом получишь ответ: я взрослый и сам решу, что делать. А как только в доме съедаются харчи, оба мигом превращаются в детей.

— Что в пакетах? — полюбопытствовал Кирюшка.

— Не знаю, — машинально ответила я правду.

— Ой, Лампудель, — засмеялась Лиза, — сюрприз сделать хочешь?

Схватив пакеты, дети улетели на кухню, откуда моментально понеслись вопли:

— Класс!

— Супер!!

Я тупо сидела на диване, в голове было пусто. Потом появилась первая мысль. Дети правы, надо выйти на проспект и затарить холодильник. Завтра будет некогда, у меня уроки, а потом очередной педсовет. Совершенно непонятно, что я делаю на этих совещаниях. Музыка воспринимается остальными педагогами как смешной предмет. К тому же я ставлю всем детям пятерки и никогда не сержусь, если они посылают друг другу записочки или стреляются жеваной бумагой. Так что толку от меня на педсовете никакого. Но вредная Анна Евгеньевна, директриса школы, категорично заявляет:

— Вы получаете зарплату и обязаны ее отрабатывать!

Меня все время подмывает спросить: «Вы что, считаете такой оклад деньгами?»

— Лампуша, — всунулся в комнату Кирюшка, — где взяла торт?

Я пошла с мальчиком на кухню и обнаружила на столе изобилие: гамбургеры, чизбургеры, коробки с чиккен макнаггетс, упаковки с соусами и пирожками. Еще там лежали две фирменные футболки и стояла коробка с тортом.

— Клево, — взвизгивала Лизавета, кромсая бисквит, — со взбитыми сливками, обожаю!

— Почему на нем написано «С днем рождения»? — не успокаивался Кирюшка.

Я вздохнула. Испуганная Елена Сергеевна насовала в пакеты все, что нашлось в ресторане.

— А это что? — поинтересовалась Лиза, вертя в руках книжечку.

— Дай сюда, — велел Кирюшка. Он вырвал у девочки из рук непонятный предмет и взвизгнул: — Ой, елки! Лизка! Глянь! Бесплатные обеды в «Макдоналдсе»! Да их тут много!

— Где взяла? — сурово повернулась ко мне Лиза.

Рассказывать им правду совершенно не хотелось.

— Я случайно услышала по «Русскому радио», что в «Макдоналдсе» проводится лотерея, поехала и выиграла главный приз.

— Ну круто! — восхищались дети. — Ты теперь можешь год бесплатно есть гамбургеры.

Перспектива целых двенадцать месяцев питаться булками с котлетами выглядела столь угнетающе, что я мигом сказала:

— Это вам!

Буря восторгов бушевала почти десять минут. Потом, успокоившись, Лизочка с жалостью сказала:

— Нам столько не съесть, а на завтра все таким невкусным станет!

— Позовите друзей, — предложила я.

— Верно, — вскинулся Кирюшка и схватил телефон.

— Дай сюда! — приказала Лиза.

— Индейское жилище фиг вам! — ответил Кирка.

— Урод!

— Жиртрестка!

Посмотрев, как они ругаются, выхватывая друг у друга из рук трубку, я пошла в спальню и по дороге увидела, что моя куртка свалилась с вешалки на пол и в ней преспокойненько свила гнездо Муля.

— Просто безобразие, — разозлилась я, вытряхивая мопсиху на пол, — ты хоть понимаешь, что линяешь, а куртка темно-синяя.

Рукава, спина и грудь были покрыты большим количеством мелких жестких светлых волосков. Не желая походить на огромного мопса, я оттащила куртку в ванную и принялась энергично встряхивать ее над рукомойником. Раздался глухой шлепок. На кафельной плитке лежала барсетка Эдика.