Жираф – гроза пингвинов

Дарья Донцова, 2020

«Если хочешь получить на день рождения много подарков и прочитать массу комплиментов, позаботься об этом сама, иначе все забудут». Так заявила Евлампии Романовой ее подруга Анечка и попросила помочь организовать сюрприз ко дню рождения свекрови, которую все зовут Мурлыся. Подарок удался на славу: роскошный пазл из шоколада в виде дворца и его обитателей. Быстренько собрав все это великолепие, женщины сели пить чай. Лампуше и Мурлысе стало жаль есть такую красоту, а вот Анюта полакомилась от души и… попала в больницу! Евлампия и Макс обратились к профессору Моисею Зильберкранцу, известному специалисту по отравляющим веществам. Тот пришел к выводу, что Аню отравили ядом улитки Конус, найденном в шоколадном презенте. Но его коллега Юрий Деревянкин настаивает, что Зильберкранц ошибся. Эту отраву получают от ящерицы зубоскала. И вскоре Моисей Абрамович кончает собой. Почему?! Самолюбивый Моня не пережил позора? На него это не похоже. Вульф и его команда начинают расследование, не подозревая, сколько еще смертей их ждет за воротами шоколадного замка!

Глава четвертая

На следующий день меня разбудил звонок.

— Ты где? — спросил муж.

Я села и честно ответила:

— В кровати. А который час?

— Одиннадцать, — донеслось из трубки.

Я подпрыгнула.

— Боже! Почему будильник не прозвенел? Собаки! Им надо гулять и есть!

— Сколько тебе собираться? — остановил меня муж.

Я потрясла головой.

— Ну… минут тридцать.

— Ускорься, — попросил Макс, — мы ждем.

Я хотела уточнить кто это «мы», но Вульф отсоединился. Я схватила халат и выбежала в столовую. В зоне кухни у плиты напевала какую-то песенку Краузе.

— Роза Леопольдовна! — воскликнула я.

Няня уронила ложку и обернулась.

— Лампа! Вы дома?

— Проспала все на свете, — призналась я.

— Вот почему мопсихи написали в прихожей, а теперь жалобно смотрят на мир голодными глазами, — сообразила няня, она же домработница.

— Я не вышла с собаками в положенное время, не покормила их, — расстроилась я.

— Все поправимо, — оптимистично заметила Роза, — один раз меня в парикмахерской покрасили в зеленый цвет. Спутали какие-то тюбики.

— Безобразие! — возмутилась я.

— Я тоже сначала так подумала, — ответила Краузе, — а через день познакомилась с художником, и он объяснил, что его привлекли мои волосы цвета перьев лука, мужчина решил, что их обладательница не обычная женщина, и потерял голову. Ах! Какие три года мы провели вместе!

Краузе мечтательно закатила глаза.

— Не волнуйтесь. Все плохое, что с нами случается, ведет к лучшему. Сейчас выгуляю собак, покормлю их. Только оденусь по-уличному. Присмотрите, пожалуйста, за кашей, а то сбежит.

Роза Леопольдовна ушла.

Я подошла к плите и задумалась. «Одеться по-уличному» вовсе не означает, что няня просто сменит тапочки на туфли и накинет в случае дождя плащ с капюшоном. Выход из дома, пусть даже и на променад с псами или к мусорному баку, требует у Краузе длительной подготовки. Сначала Роза Леопольдовна переоденется в красивое платье, подчеркнет ремнем отсутствие талии, затем соорудит с помощью щипцов прическу, которая будет прекрасно смотреться спереди и на макушке. Затылок же останется нетронутым. Но как говорит няня: «Я не вижу, какой хаос творится на заднем дворе моей головы, значит, беспорядка там нет». После того как локоны закудрявятся, наступит очередь макияжа: тональный крем, тени для век, карандаш, чтобы очертить брови, тушь, жидкие румяна, корректор, пудра, помада. Неприлично же идти к баку с отходами с «раздетой» мордочкой. Кроме того, образ надо освежить серьгами, бусами, браслетом. Ну, и капелькой духов.

Мои мысли прервало шипение. Каша! Я взглянула на плиту и ахнула. Из кастрюльки вылезло и разлилось почти все содержимое. Я повернула ручку, конфорка погасла. Поздно! Геркулеса в посуде осталось на донышке. Если Роза Леопольдовна увидит, что я не уследила за кашей, она будет мне напоминать про оплошность этак следующие лет сто. Краузе терпеть не может, когда гибнет еда. Пару лет назад я на глазах у нее вылила суп, который не захотела есть. Не помню, сколько времени прошло, но няня при каждом удобном и неудобном случае теперь ворчит:

— Куриный бульончик, который вы уничтожили, был лучше того, что сейчас в холодильник поставили.

Я опять обозрела эмалированную поверхность, мыть ее ни малейшего желания нет. И тут мне в голову пришла замечательная мысль.

Я сняла с конфорок решетку, схватила Фиру, мирно спавшую в лежаке, и поставила ее на плиту.

— Дорогая, хочешь кашки?

Мопсиха радостно завиляла хвостом и заработала языком. Снизу послышался недовольный лай. Я наклонилась и подняла Мусю.

— Дорогая, присоединяйся.

И тут снова затрезвонил телефон.

— Ты выехала? — осведомился Макс.

— Бегу в гараж, — ответила я и помчалась в гардеробную.

Путь до офиса занял минут тридцать, я влетела в кабинет мужа, увидела в кресле Витю Славина и обрадовалась.

— Привет! Как дела?

— Да так, — буркнул Виктор.

Меня охватила тревога.

— Что случилось?

— Аня в больнице, — коротко пояснил Виктор.

— Что с ней? — испугалась я.

— Когда врачи жену забирали, то не сомневались в диагнозе: гипертонический криз, — мрачно объяснил Славин, — но в клинике заподозрили отравление.

— И оказались правы, — добавил Вульф.

— Начали меня вежливо расспрашивать: «У супруги была депрессия? — продолжил Виктор. — Какие-то психологические проблемы?»

Я упала в кресло.

— Нюша не из тех людей, которые способны совершить суицид. Назовите хоть одну причину для ее добровольного ухода из жизни! Вчера я ездила с ней в Опилово.

— Не знал, что ты к нам в гости прикатывала, — удивился Витя.

— Обычно мы встречаемся для того, чтобы просто пообщаться, — пояснила я, — но вчера Аня хотела обсудить сюрприз для Мурлыни на день рождения. Я ей понадобилась в качестве помощника. У твоей жены было прекрасное настроение, она ни на что не жаловалась, ела шоколад.

— Какой? — тут же поинтересовался Макс.

Я рассказала историю с замком.

— Ты и Мурлыня не пробовали пазл? — уточнил муж.

— Нет, нам стало его жалко, — улыбнулась я, — Нюша же слопала гнома, дракона и принцессу. Мурлыся ей сказала:

— Солнышко, остановись, стошнит.

— Никогда, — возразила Аня.

— Может случиться беда с печенью или желудком, — не утихала Муза Алексеевна.

— Вот ни секунды не верю, что от шоколада станет дурно, — облизнулась Нюша, — он как лекарство! Даже если конфеты обвалять… ну… э… э… в слабительном, никогда к унитазу не прилипнешь. Шоколад спасет!

Не вняла Аня совету Мурлыни. Но когда я уехала домой, она выглядела бодрой, здоровой, ни малейшего намека на ухудшение самочувствия не было.

— Аня утром никак не могла проснуться, — вздохнул Витя, — я еле-еле разбудил ее и понял — дело плохо. Мычит что-то невнятное, на ногах не стоит, вся сине-зеленая. Сгреб жену в охапку — и в клинику. Сейчас она на капельницах. Обычно утром она вместе со мной вскакивает, бегаем с ней, на участке дорожки проложены, потом плаваем. Но сегодня все наперекосяк пошло. Врачи суетятся, да никакого толку нет, я психанул, звякнул…

Виктора прервал звонок, Вульф схватил трубку.

— Да! Ты уверен? Хорошо. Как? Можешь написать? Никогда названия не запомню. Кто? Даже не слышал о нем. Хорошо. Спасибо, Моня.