Верхом на «Титанике»

Дарья Донцова, 2007

Верхом на «Титанике»… Что, сложно представить? Но именно такой образ пришел в голову Ивану Павловичу Подушкину после знакомства с Левой. Ваня должен в оба глаза следить за этим великовозрастным внучком подруги Элеоноры, на поверку оказавшимся настоящим исчадием ада. Он в пути проиграл свои вещи и вышел на перрон, завернувшись в одеяло, да еще по дороге пытался развести Подушкина на сотню баксов… А дома уже ждал новый клиент – Федор Шульгин. Он попросил доказать невиновность своей любовницы Лады, которую обвинили в убийстве мужа, бизнесмена Юрия Шульгина. Ване этот тип сразу показался подозрительным. Ну не странно ли?! Мало того, что они однофамильцы, так еще и баба у них общая! Но Нора не разделяла сомнений секретаря. Пока, сидя в уютном кресле, она занималась мозговым штурмом, Иван Павлович, как дикий мустанг носился по Москве в поисках преступников.

Глава 2

— Ваня, — заорала Нора, едва я ступил в прихожую, — ты где шлялся?

— Вы сами отправили меня в книжный магазин, — спокойно ответил я, — за детективами.

— Купил? — с еще большим раздражением осведомилась хозяйка.

— Конечно.

— Привез?

Я решил благоразумно оставить последний вопрос без ответа. Право, Элеоноре, считающей себя суперсыщиком, не следовало его задавать. Что она ожидала от меня услышать? «Купил, но оставил в магазине»?

— Привез? — упорствовала Нора. — Отвечай!

— Ну не бросил же я их в лавке, — не утерпел я, — ясное дело, доставил книги в целости и сохранности.

— Вовсе не ясное, — обозлилась Нора, — ты вполне мог потерять книги по дороге, уронить в лужу, заболтаться со страшной, как голод, продавщицей и начисто забыть о порученном деле.

— Я никогда не беседую долго с уродливыми дамами, — улыбнулся я, входя в кабинет хозяйки, — вот, пожалуйста, заказ выполнен.

— Брось в угол, — буркнула Элеонора, потом вытащила папиросы и мрачно добавила: — Омерзительная осень! И не припомню столь унылого сентября.

Я машинально посмотрел в окно: там бушевало бабье лето, ласковое солнышко освещало пока не опавшую листву, на небе ни облачка, на термометре плюс двадцать, дождя не обещали, в общем, погода райская. Но Элеоноре сейчас все, как говорят подростки, не в кайф. Вот уже три месяца она сидит без интересной работы. Нет, потенциальных клиентов полно, они оборвали телефон детективного агентства, только все предполагаемые заказчики жаждут вывести на чистую воду неверных супругов, а делами об изменах мы не занимаемся. Впрочем, пропавших животных тоже не ищем. Без увлекательного расследования Нора начала киснуть и ругать домработницу Ленку за плохо выглаженное белье и отвратительно вымытые зеркала. Затем объектом нападок стал я. Если в ближайшее время у нас не появится клиент, желающий найти хитроумного преступника, у Норы окончательно поедет крыша, и тогда прощай спокойная жизнь. Я готов смириться с беготней по городу и согласен участвовать в расследованиях, потому что Элеонора, ищущая коварного убийцу, становится милой и разрешает мне вечером спокойно наслаждаться любимым делом: чтением книг. А вот не занятая раскапыванием чужих тайн хозяйка делается просто невыносимой.

— И вообще, — хмуро дудела ничего не знающая о моих мыслях Элеонора, — ты опоздаешь!

— Куда? — встрепенулся я.

Нора стукнула кулаком по столу.

— Так и знала, что забудешь!

Я вынул ежедневник, открыл страницу, отмеченную сегодняшним числом, успокоился и ответил:

— Вы поручили мне объехать книжные лавки и собрать издания согласно врученному списку.

— Больше ничего? — склонила голову набок хозяйка.

— Нет.

— Ваня, у тебя дырка в голове!

Я попытался обратить начинающийся скандал в шутку:

— Ну, глаза, нос, уши, рот… похоже, отверстий много.

— И через одно, явно лишнее, вылетает нужная информация, — рявкнула Элеонора, — еще неделю назад я велела: изволь встретить во вторник поезд.

— Какой?

— Пассажирский…

Я с надеждой посмотрел на молчащий телефон — неужели достойный клиент так и не объявится? А Нора дошла до крайней точки кипения.

–…не товарный, — язвила Нора, — Левушка не нефть, чтобы катить из Горска в цистерне!

— Левушка? Это кто? — разинул я рот.

Внезапно в глазах Норы потух боевой огонек.

— У меня есть подруга, — сообщила она, — Варвара Гладилина, мы учились в одном классе. Варька потом вышла замуж за военного, помоталась по стране и осела в Горске, родила дочь, замуж выдала, у нее теперь есть внук, Левушка. Понимаешь?

— Пока да, — кивнул я.

— Марина, мать Левы, — продолжала Нора, — второй раз вышла замуж за испанца, живет в Барселоне. Лева сначала уехал с матерью, но потом вернулся в Горск. Варька подробностей не сообщала, но я предполагаю, что прижимистый идальго просто не захотел сажать себе на шею еще и пасынка.

— Лева совсем малыш?

— Нет, — хмыкнула Нора, — четверть века отметил. Маринка, на радость матери, сделала ее бабкой, будучи еще первокурсницей. В общем, детали тебе неинтересны, важна суть, а она такова: Варвара уезжает к Марине, надумала погостить там до Нового года, а Левушка перебирается к нам.

— Зачем?

— Хороший вопрос. Он хочет заняться охотой на медведей, — не меняя выражения лица, заявила Элеонора.

Я не успел удивиться, потому что хозяйка схватила со стола лист бумаги и, нацарапав на нем пару строк, протянула мне.

— Вот, Курский вокзал, время прибытия, номер вагона, купе и место. Давай рысью за Левой.

— Есть, — кивнул я, — уже в пути.

Наверное, у незнакомого мне Льва был крайне ответственный ангел-хранитель, потому что я самым загадочным образом не попал ни в одну пробку и доехал до вокзала за четверть часа. По идее путь должен был занять кучу времени, я мог опоздать, а Леве предстояло тосковать на платформе в обнимку с чемоданом, но получилось по-иному.

Слегка запыхавшись, я ступил на перрон под бойкий вопль радио:

— Поезд из Горска номер мняняняцать прибывает на мняняняцатый путь.

Интересно, где вокзальное начальство находит женщин, умеющих ловко «проглатывать» номера поездов и не способных четко сообщить о пути их прибытия? Может, в Москве существует специальный колледж, выпускающий бубнильщиков?

Лязгнули колеса, из-под поезда понеслось шипение, крашеные блондинки в темно-синей форме открыли двери вагонов, на платформу начали выходить помятые пассажиры. Вот еще одна загадка: ну почему российский гражданин надевает в дорогу немыслимое тряпье? Где люди берут эти невероятные спортивные костюмы с отвисшими брюками, застиранные майки и стоптанные до неприличия тапки? Лично мне кажется, что традиция путешествовать в вагоне, напялив на себя лохмотья, восходит к первой половине двадцатого века. Боюсь ошибиться, но паровозы тогда вроде топили углем, черный дым проникал в вагоны, коптил людей, да и купе стоило неимоверных денег, простой люд ехал вповалку в тесноте. В этих обстоятельствах плохая одежонка являлась необходимостью. Но сейчас, когда даже в плацкартных вагонах у каждого имеется отдельная полка, зачем облачаться в жуткие хламиды? Из Горска в Москву всего ночь пути.

Я молча смотрел на людей, вытаскивающих узлы, коробки, сумки и отчаянно ревущих детей. Наконец, поток пассажиров иссяк, никого, даже отдаленно похожего на Леву, не обнаружилось.

Я еще раз изучил бумажку, данную мне Норой. Вагон номер пятнадцать. Все верно. Место десятое. Надо зайти в купе, скорей всего Лев остался сидеть в вагоне, чтобы случайно не разминуться со встречающим. Я уже хотел взяться за поручни, но тут из двери выглянула растрепанная голова молодого человека. Белокурые волосы стояли дыбом, на курносом носу криво сидела идиотская круглая пластиковая оправа со слегка затемненными стеклами, в правом ухе покачивалась здоровенная золотая «цыганская» серьга, а левое украшало множество мелких серебряных колечек.

— Вы меня встречаете? — осведомилась странная личность.

— Я жду Льва Гладилина, — ответил я, очень надеясь, что юноша воскликнет: «Надо же, а меня зовут Сергей Иванов».

Но блондин радостно заулыбался и зачастил:

— Ну здорово! Я боялся, что вы опоздаете! Говорят, москвичи непунктуальные, никогда вовремя не приходят.

Сделав обличительное замечание, Лев вышел на перрон и предстал передо мной во всей красе — я лишился дара речи. Худое, если не сказать — тощее, тело Левы прикрывало застиранное байковое одеяло, замотанное на манер римской тоги, на ногах красовались пластиковые тапочки, надетые на босу ногу.

— Здрассти, — закивал милый мальчик, — очень рад знакомству. Левушка.

Я машинально пожал вялую ладонь и представился:

— Иван Павлович.

— Ну что, пошли, — заулыбался «римлянин», — куда направимся? В метро?

— Слава богу, я на машине, — вырвалось у меня.

— Замечательно, — обрадовался Лев, — где она?

— На парковке, — ответил я, — не забудьте ваши вещи.

Левушка растерянно оглянулся.

— Тут сумка была, синяя, с белыми полосами, не видели?

— Нет.

— Странно, я отлично помню, что вынес ее из вагона, — недоуменно протянул Лев, — поставил вот здесь. Неужели сперли?

Я посмотрел по сторонам, не обнаружил ни малейшего признака багажа и попытался утешить парня:

— Не расстраивайтесь, надеюсь, ничего ценного в ней не было?

— Вот черт, — подпрыгнул Лева, — диски!

— Какие?

— Мои, — вздохнул юноша, — ладно, не стану париться, проблема разрешима. Так где тачка?

— Сюда, пожалуйста, — показал я направо.

Гость из Горска быстро зашагал вперед, но вдруг остановился и поинтересовался:

— А где вход в метро?

— Левее, — пояснил я, — только нам туда не надо.

— Вы торопитесь?

— Нет.

— Тогда давайте прогуляемся к подземке, — попросил Лев.

— Зачем? — изумился я.

— Газету почитать надо, — с самым простодушным видом заявил провинциал, — не могу без свежей прессы.

Я, уже поняв, что имею дело, мягко говоря, с нестандартной личностью, решил более ничему не удивляться и мирно ответил:

— Вот лоток, в двух шагах от нас. Какое издание желаете?

Лева на секунду замер, но уже через мгновение занудил:

— Аллах с ней, с прессой, пирожка хочется! Двигаем к метро.

— Не рекомендовал бы вам приобретать еду на улице, — покачал я головой.

— Вся жратва продается не в квартире, — возразил Лев.

— Давайте отправимся домой, — попросил я, — там нас ждет ужин, ничего особенного, но продукты свежие.

— А я хочу плюшку, — уперся Лева, — двигаем к метро.

Парень резко повернулся и пошел в противоположную от парковки сторону, мне ничего не оставалось, как следовать за ним.

— Это вход? — спросил Лева, показывая на большое здание.

— Да, — кивнул я, — а лоток с горячими сосисками вон там. Мне не жаль взять для вас хот-дог, но обязан предупредить, что начинка для кулебяки бывает несъедобна. Так как? Будете есть на площади или поедем ужинать домой?

— Жрать расхотелось! — Гость неожиданно пошел на попятную.

— Вот и отлично, — улыбнулся я, — одобряю ваше решение. Да и Элеонора заждалась. Пошли.

— Ща, — закивал Лева, — эти часы верные?

— Какие?

— Ну вон те, на столбе?

— Не поручусь, что они соответствуют эталону времени, — вздохнул я.

— Не понял, — протянул Лева, — узнай, скока натикало. Мой будильник вместе с сумкой сперли.

— Девятнадцать сорок две, — ответил я, бросив взгляд на мобильный.

— Вау! Уже почти на пять минут опаздывает!

— Вы кого-то ждете?

— Ага. Договорились о встрече у входа в метро.

— С кем?

— Ну… так, — загадочно ответил Лева, — надо постоять.

В восемь часов Лева поежился и чихнул.

— Похоже, приятель не придет, — я попытался вразумить психа, — а вы простудитесь. Конечно, еще тепло, но уже не лето, осень наступила.

— Козел, — выпалил Лева, — козлина вонючая!

Я опешил.

— Вы это мне?

— Урод долбаный! — затопал ногами Лева, потом вдруг схватил меня за руку: — Слушай, а тут одно метро?

Я указал рукой на противоположную сторону площади.

— Нет, вон там еще один вход и, насколько я знаю, в подземном переходе около универмага есть еще один.

— Стой тут, не двигайся! — взвыл Лева.

Не успел я возразить, как он, поправив спадающее одеяло, ринулся вперед и смешался с толпой. И тут ожил мобильный.

— Иван Павлович, ты где? — спросила Элеонора.

— На вокзале, — обтекаемо ответил я.

— Поезд опаздывает?

— Нет, прибыл вовремя.

— Поторопись, в восемь тридцать придет клиент, похоже, дело интересное, — проворковала хозяйка.

Я обрадовался, слава богу, черная полоса заканчивается. Никогда не надо унывать, если жизнь макает тебя носом в лужу, кошмар не бывает бесконечным. Либо неприятности закончатся, либо ты к ним привыкнешь и начнешь находить их приятными. Если не можешь вылечить геморрой, полюби его.

— Иван Павлович, очнись, — проорала Нора из трубки, — вспомни, что в машине имеется педаль газа, и живо вези сюда Леву.

— Видите ли, Нора…

— Только не жвачься!

— Возникли некие трудности. Лева… э… как бы так помягче выразиться…

— Пьян?

— Нет-нет.

— Объелся драпчика?

— Чего, — изумился я, — кто такой драпчик?

Элеонора хихикнула.

— Ваня, ты редкой неиспорченности человек. Лев слопал таблетки радости? Напихался коксом? Наширялся герычем? Короче, он под наркотиком?

— Что вы, нет, конечно.

— Тогда изволь объяснить, что у вас там происходит?

— Он… э… э…

— Ваня! Короче!

— Идиот, — вырвалось у меня.

— Кто?

— Ваш Лева.

— Во-первых, он не мой, а Варькин и Маринкин, — живо перебила Нора, — а во-вторых, чем ты мотивируешь такое обвинение?

— Лев приехал, завернутый в одеяло, а на ногах у него вьетнамки, — начал я описывать гостя, — багаж отсутствует полностью. Правда, сей господин уверяет, будто вышел из вагона с сумкой, которую утащил вокзальный воришка, но мне отчего-то кажется, поклажи не было.

— Круто, — восхитилась Нора, — хватай его в охапку и вези сюда!

— Возникли сложности, Лев убежал.

— Куда?

— За пирожками, — бормотнул я.

— Какими? — взвыла Элеонора.

— С мясом, — тихо ответил я, — впрочем, он бурно признавался и в любви к выпечке с джемом, а еще намекал на какую-то встречу, короче, я стою на площади и жду его.

— Вечно, Иван Павлович, с тобой ерунда приключается, — резюмировала Нора, — решил встретить парня и того сделать не сумел! Поторопись!

Из трубки полетели гудки, я сунул мобильный в карман. И как следует отреагировать на последнее заявление хозяйки? Сказать: «Я не сам решил встречать Леву, это вы отправили меня на вокзал»?

— Иван Павлович, — заорали от подземного перехода, — вот козел! Козлина! Козлище!

Из людского потока выскочил Лева и, продолжая на все лады склонять существительное, обозначающее парнокопытное, приблизился ко мне.

— Вот москвичи! Сволочи! Мерзавцы! — орал парень, путаясь в одеяле.

— Что плохого сделали вам жители столицы? — попытался выяснить я.

— Суки!

— Вы не встретились с приятелем?

— Гондон.

— Значит, мы можем идти к машине?

— Падла.

— Пошли отсюда.

— Кретин.

Мне надоело слушать грубости.

— Лев, если не хотите ехать к Элеоноре, то и не надо, но ругаться не следует, на вас уже вся площадь смотрит!

Он насупился, но замолчал. Не издавая ни звука, он добрался до моей новой машины, плюхнулся на сиденье и горестно сказал:

— Вот! Москвичи! Не пришел!

— Не переживайте, позвоните другу ближе к ночи.

— У меня нет его номера.

— И это не беда, можно узнать по справочной, скажете имя, фамилию и получите номер телефона.

— Я не знаю.

— Чего?

— Фамилию.

— Как же так? Неужели ваш друг…

— Мы как следует не познакомились.

— Зачем тогда вы хотели встретиться? — попытался я разобраться в ситуации.

— Он мне денег должен! — выпучил глупые глаза Лева.

Я отбросил церемонное «вы».

— Ты дал деньги неизвестному типу?

— Почему? Он известен!

— Но фамилию ты назвать не можешь. И сколько ты потерял?

— Триста баксов!

— Неприятно.

— И сумку со шмотьем.

— Он забрал багаж?

— Угу!

— С ума сойти!

— Там еще телефон и диски! — плаксиво завел Лева.

— Разве можно столь глупо вести себя! Дать доллары…

— Ничего я не давал!

— Ты же только что утверждал обратное!

— Мы поспорили!

— С кем?

— С ним, — мрачно заявил Лева.

Я ощутил себя героем глупой комедии.

— Ничего не понимаю, объясни, пожалуйста!