Китайская кухня. Честные рассказы о жизни в Китае

Дарья Абрамова (2024)

В китайском языке есть иероглиф, имеющий значение «вариться в самой гуще жизни; кипеть в котле живой практики; набираться житейского опыта вне родного дома». Именно этим автор занималась в Китае целых пять лет. Чтобы найти свой путь, ей пришлось как следует изучить китайскую кухню, в переносном смысле — как там все устроено, а в прямом — что съесть, чтобы выжить. В этой книге собраны записи о самых разных особенностях китайской жизни, и конечно, о еде. Но в первую очередь это история о поиске себя в одном из самых населенных городов самой населенной страны в мире. Книга оформлена иллюстрациями Рогнеды Разумовской.

Глава 4. Про повара, который не готовил, шикарное платье и еду навынос

Удивительным образом, перебравшись через границу Китая с Россией, я превратилась из девушки, которой «вообще-то уже двадцать два, и пора уже думать о семье» в ту, которой «всего двадцать два, какая может быть семья».

Это стало огромным облегчением. Конечно, я мечтала о большой и взаимной любви, о прекрасном принце, но замужество и дети меня в том возрасте не привлекали. Я совсем не была готова, я еще столько не узнала о себе и о мире. И если в России я испытывала сомнения в своей позиции, наблюдая со стороны свадьбы ровесников, то в Шанхае с первых же дней поняла, что сделала правильный выбор.

Я была свободна, и мне было хорошо. Мне нравилось развлекаться, знакомиться с людьми, жить одним днем, не планировать, не решать, не думать о будущем. Я наслаждалась возможностями танцевать до утра, веселиться, наряжаться, спускать последние деньги на туфли и тут же находить способ их заработать. Как и у многих девушек поколения девяностых, мои мечты во-многом были воспитаны сериалом «Секс в большом городе», и теперь то, что я раньше видела только на экране, стало реальностью. Широкие улицы мегаполиса, сверкающие всеми огнями, открытые веранды на крыше небоскребов, летние наряды даже в ноябре и, конечно, вечеринки!

На пути в Шанхай во время длительной пересадки в Хабаровске мы с подругой зашли в торговый центр, и я увидела платье. Длинное, в пол, с разрезом от бедра и глубоким декольте. Надев его, я выглянула из примерочной:

— Чересчур?

— Берем!! — завопила моя подруга.

В Шанхае я надела его на вечеринку, на которую мы отправились в первый же день. Это была среда, середина недели, и тем не менее, во всех барах и клубах, в которых мы побывали в ту ночь, были толпы людей со всего мира. И в своем шикарном платье я не выглядела вычурно или неуместно. Здесь для этого платья была самая подходящая атмосфера.

Меня заворожила легкость происходящего, всеобщая жизнерадостность, уверенность в том, что нет такой беды, которую не поправит беззаботный кураж. Я долго не сталкивалась с обратной стороной шанхайской «богемной» жизни, и была полностью заворожена ее яркими красками.

И хоть я не искала отношений, но все-таки втюрилась в первый же месяц. Удивительная ирония: он был профессиональным поваром, но в этой истории почти не будет еды.

Нас познакомили, конечно, в клубе. Мы протанцевали весь вечер вместе. Мужчина, который любит и умеет танцевать, это уже стало событием для меня. Наконец, я засобиралась дома, и начала прощаться со всей компанией. Алан помахал мне в ответ, и я слегка разочарованно пошла сквозь толпу к лифту. Но он догнал меня через пару минут и попросил мой номер телефона. Всю дорогу до дома я улыбалась, сжимая в руке свой сотовый, как залог будущего счастья.

Алан был канадцем, двухметровым и тощим, с обезоруживающей улыбкой и отличным чувством юмора. Когда мы встретились второй раз, я спросила сколько ему лет, и он, как-то смутившись, ответил, что ему двадцать восемь. Спустя пару месяцев я узнала, что он мне соврал, и на самом деле, ему было тридцать один. За несколько лет до нашей встречи он и его друзья открыли собственный ночной клуб в Шанхае. Проект вроде был бы успешный, тем не менее, они продали его, и Алан, получив свою часть денег, «завис» в Шанхае. Он не представлял, что ему делать дальше. Тут мы с ним были похожи, хотя мое материальное положение было менее устойчивым. Днем Алан обычно играл в покер в интернете, а вечером тусовался, и в будни, и в выходные.

Рядом с Аланом я узнала «не азиатский» Шанхай. Мы ходили на вечеринки в клубы, где почти не было местных, зато собирались люди со всего мира, от Европы до Африки. Ужинали в компании его друзей в ресторанах с итальянской, мексиканской и бразильской кухней. Но как бы шикарно не выглядела еда на столе, я от волнения не могла проглотить ни крошки. Я была влюблена по уши. Алан даже научился говорить по-русски «Даша, ешь», чтобы я хоть что-то съедала. Я сильно похудела в первые недели нашего знакомства, не могла спать дольше нескольких часов, и однажды чуть не грохнулась в обморок в туалете клуба. Каждое сообщение от него меня окрыляло, его улыбка могла заменить мне дневной свет, и реальность виделась мне сквозь нежно-розовый туман иллюзий.

Мы почти никогда не проводили время вдвоем, только в компании друзей. Он не называл меня своей девушкой, хоть и вел себя так, что наш роман был очевиден. Его друзья зорко следили, чтобы ко мне никто не подходил на вечеринках, и я была счастлива уже просто от того, что ко мне относятся так, как будто я его девушка. Каждый раз, когда мы собирались встретиться, Алан говорил, что в этот раз он приготовит мне ужин. Но мы снова ехали тусоваться в толпе. Под утро мы приезжали в квартиру, которую он снимал с другом, и заваливались спать. Иногда мы могли взять что-нибудь из уличной кухни «табао», то есть «с собой». Например, рис с яйцом и морепродуктами или одну из разновидностей китайских пельменей — вонтоны⁴

Конец ознакомительного фрагмента.