Эпоха Ворона 2. Сын Ворона

Дариен Ройтман, 2018

Роман «Сын Ворона» – это второе произведение из цикла «Эпоха Ворона», полного искромётного юмора и невероятных приключений. Это история о молодом низкорослом профессоре Ринальдо Гонсалесе, превращённом из обычного университетского преподавателя в свирепого воина-цверга. Получив особое задание, он отправляется в другое измерение. Во время выполнения своей миссии, он сам того не ожидая, находит любовь и ввязывается в борьбу за власть между кланами. Что ждет Ринальдо впереди? Сумеет ли он выжить в экстремальных для человека условиях? Справится ли с миссией без единого шанса на успех? Сумеет ли совладать с магией? Кто знает, кто знает?

Пролог

Я висел под потолком и смотрел на своё мёртвое тело, лежащее на полу. Чувствовалась необычайная лёгкость и какая-то неплотность. У меня возникло ощущение, что я всё ещё имею физическую оболочку, только она стала намного тоньше и прозрачнее прежней.

Теперь я мог осматриваться сколько влезет. Оказывается, перед смертью меня перенесли в храм Ворона. Мне даже показалось, что деревянная трёхметровая статуя этого тотема внимательно за мной наблюдает. Несмотря на то что я умер, память меня не оставила. Я прекрасно помнил, что по цвергскому обычаю при виде подобного идола следовало низко поклониться. Я подлетел к статуе и на всякий случай произвёл глубокий поклон.

«Интересно, — подумал я. — Неужели теперь я превращусь в духа этого места и буду как настоящее привидение шастать по замку Балина звеня цепями в ночи?»

Эта мысль почему-то развеселила меня и, улыбнувшись своими бесплотными губами, я обратился к стоящему в безмолвии Ворону:

— Ну, чем займёмся теперь, господин тотем?

Вместо ответа идол распахнул огромные крылья и, обняв меня, прижал к себе.

Всё ещё не переставая быть собой, я полностью растворился в теле Ворона. Теперь я видел его глазами и слышал его ушами. Он был не просто идолом, которому поклонялись цверги клана. Он был божеством. Одним из девяти тотемов-покровителей. Сейчас, став его частью, я при желании мог увидеть и услышать всех гномов и гномих рода — от начала времён и до сегодняшнего момента.

Я смотрел глазами многих воронов и видел величайшие сражения и небольшие схватки. Я слушал их ушами песни на пирах и праздниках, а также сплетни, которые так любят цверги.

Я видел, как погиб избранный Хорнбори, надев на голову отравленную корону.

Я наблюдал, как более тысячи воронов покидают Равнборг вместе с Аурвангом и Балином. Я видел глазами тех, что улетели из родного города, и мог видеть очами тех, кто остался в нём.

Я видел глазами Аи, как мы перенеслись в оружейную замка и как я упал на пол, пронзённый стрелой свартальва.

Я наблюдал глазами стражников, как из оружейной комнаты под предводительством старика вдруг вывалила толпа молодых цвергов со мной на руках.

Я следил глазами Глои за тем, как она с жалостью смотрит на испуганное лицо своей дочери, а затем обрабатывает и перевязывает мои раны.

Я смотрел глазами воина на крепостной стене замка и видел, как Аи, обратившись в огромного ворона, взмыл в воздух и направился к центру острова.

Я видел глазами охранника, как в комнату, где я лежал, пытается прорваться Лони, сын Текка. Когда его пропустили, я слышал, как паренёк напоминает Эме и Глои про сказку о Вите, сыне Волка, и смотрел, как чело моей невесты озаряет надежда.

Я следил глазами Альтиова за тем, как он заметил старого ворона в небе. И слышал ушами ошеломлённого Балина, когда Аи рассказывал ему о том, что произошло.

Я смотрел глазами стражников, когда они под командованием Эмы заносили меня в храм, и слышал ушами Глои мольбы моей невесты, призывавшей на помощь Ворона и Мотсогнира.

Затем я обратился к вековым знаниям, накопленным поколениями цвергов клана, и узнал подробности сказания о Вите, сыне Волка.

Речь шла о молодом цверге, достигшем совершеннолетия более семи тысяч лет назад. Вит был старшим сыном в своей семье. Ему было где-то тридцать пять, когда, рожая младшего брата, умерла его мать. Тогда Вит ещё не звался сыном Волка, а был известен как сын Торина. Сыном того, кто погиб в кровавой схватке с разбойниками через год после своей жены.

Из-за этих событий молодому цвергу пришлось заменить обоих родителей для своих многочисленных младших братьев и сестёр. Видимо, благодаря этому у Вита, сына Торина, развилось обострённое чувство справедливости. Он никогда не позволял сильным обижать слабых и терпеть не мог всё, что каким-то образом было связано с грабежом и разбоем.

Когда ему исполнился восемьдесят один год, Вит, в отличие от своих сверстников, не вступил в клан, в котором родился, и не отправился путешествовать. Парень остался со своей семьёй и не покидал родных краёв, пока его самый младший брат не достиг совершеннолетия. Только тогда сын Торина начал свои странствия. Однако его целью был не поиск подходящего рода, а истребление несправедливости, повсеместно царящей в королевстве.

Ожидая, пока повзрослеют его братья и сёстры, Вит не терял времени зря, посвящая каждую свободную минуту тренировкам с оружием. К началу своего похода молодой цверг превратился в искусного воина, с которым не мог сравниться никто из его современников.

Около сорока лет Вит, сын Торина, занимался истреблением разбойничьих шаек по всей стране. Он не раз бывал ранен, а в нескольких стычках чуть не лишился жизни. Но, несмотря на это, он всегда выходил победителем. Однако была у Вита одна проблема, с которой он ничего не мог поделать. Это была проблема времени. Срок его странствий подходил к концу. Заветы Дьюрина гласили: «Тот, кто странствовал восемьдесят один год и стошестидесятидвухлетнего возраста достиг, обязан либо вернуться домой и вступить в свой клан, либо найти себе другой подходящий род, а с ним и невесту для того, чтобы потомство произвести».

Временно прекратив охоту на разбойников, воин занялся охотой другого рода. Это и привело его в деревню волков, стоящую на том месте, где сейчас возвышаются башни Ульфбурга.

Виту очень понравилась одна молодая гномиха, за которой он и принялся ухаживать. Несколько недель спустя она дала своё согласие посечённому в боях воину, и ночью они слились в объятиях на ложе любви. Наутро влюблённые назначили день свадьбы и дальнейшего посвящения Вита, сына Торина, в клан Волка.

Но случилось так, что местные разбойники каким-то образом прознали о том, что их лютый враг находится в деревне.

На следующую ночь они ворвались в спальню Вита и его невесты и, стащив безоружного воина с любовного ложа, приволокли его на деревенскую площадь. Жители деревни собрались было отбить пленника, но количеством бандиты превышали их в два раза, и поэтому те убоялись на них нападать.

Разбойники всю ночь пытали сына Торина, а когда забрезжил рассвет, отрубили ему руки и ноги и оставили его умирать прямо перед храмом Волка.

Собрав последние искры теплившейся в нём жизни, доблестный воин, опираясь на обрубки, перелез через порог храма и скончался.

Но Волк не дал его душе улететь. Он принял его в свои объятия и через девять дней возродил к новой жизни. Так погиб Вит — сын Торина и родился Вит — сын Волка.

На девятый день из храма выбежал огромный, невиданный доселе волк и, взяв след, отправился на поиски злополучных разбойников. В той шайке было примерно пятьдесят цвергов, и никого из них не пощадил кровожадный волк. Вернувшись в деревню два дня спустя, Вит, сын Волка, снова обратился в гнома. И не было на его теле ни следа от прежних сражений и пыток. Тело его стало гладким и чистым, как у новорождённого младенца.

Затем воин сыграл свадьбу со своей суженой и счастливо зажил в доме на окраине посёлка. А через девять месяцев у них родился первый сын. И с его рождением наступила пора перемен. Ребёнок, названный Торином, имел волчьи клыки и пепельно-серые волосы. У сына Вита проявились признаки Волка. Пришло время новой эпохи.

Сразу после рождения сына Вит, сын Волка, заложил первый камень новой крепости. Прошло несколько лет, и крепость превратилась в город, ставший первой и единственной столицей клана волков, а впоследствии и всего королевства. Недаром в то время Ульфбург — Волчий Град — считался прекраснейшим из городов.

Достигнув совершеннолетия, Торин, сын Вита, стал первым королём-волком. Он продолжил дело отца и не успокоился, пока в стране не осталось ни одной банды разбойников.

Девизом нового королевского рода стало самое известное высказывание его основателя — «Справедливость превыше всего».

В одно мгновение узнав все подробности сказания, я уяснил для себя две вещи. Во-первых, теперь мне стало понятно, что именно сейчас со мной происходит. Ворон принял Рино, как Волк в своё время принял Вита. По крайней мере, теперь я смел надеяться на то, что оживу на девятый день после своей скоропостижной кончины. А во-вторых, королевский род волков, видимо, уже давно не придерживался своего древнего девиза.

Что значат слова «справедливость превыше всего» для того, кто, отравив корону, убил будущего короля? Что означают они для того, кто из своих эгоистичных побуждений остановил наступление новой эпохи? Что значат они для того, кто, не чураясь самых грязных и жестоких методов, рвётся к власти?

Конечно же ничего! Вот бы взять да свернуть шею этому поганцу Лодри!

Я так разозлился на принца, что на какое-то время забыл, что умер и уже не имею тела, а следовательно, и рук, чтобы свернуть эту самую шею.

«Интересно, — подумал я. — Когда я воскресну в новом теле, останутся ли при мне мои старые навыки и умения? Не хотелось бы потерять способность сражаться альвийским оружием, а тем более утратить возможности, предоставляемые мне айкидо».

Поразмыслив ещё немного, я решил не гадать, а просто дождаться своего восстановления в мире живых и проверить всё самому.

А пока я подумал, что не мешало бы заняться самообразованием.

Для начала я выудил из коллективного сознания цвергов клана Ворона все известные им альвийские слова. Это знание основательно пополнило мой словарный запас вышеупомянутого языка. Затем я обратился к заветам Дьюрина и один за другим выучил их все. После этого я перешёл к цвергскому эпосу и познакомился со многими легендами и сказаниями. В моём нынешнем состоянии мне не требовался отдых или сон, и поэтому, закончив с теорией, я сразу же перешёл к практике. Я принялся наблюдать глазами множества воинов за сражениями и схватками, в которых они участвовали. Я следил за манерой боя многих воителей, украдкой наматывая себе на ус немалое количество новых уловок и приёмов.

В процессе наблюдения я понял ещё кое-что. Мне оказалась доступна не только та информация, что видели или слышали вороны. Также я мог слышать их мысли, чувства и даже самые потаённые желания. Однако ещё больше меня выбило из колеи то, что произошло, когда я наблюдал за стычкой легендарного Блаина, сына Бёмбура, по прозвищу Воронёнок, и не менее прославленного Андвари, сына Нали, из клана Медведя. Оба воина жили ещё во времена правления королей-орлов, около двенадцати тысяч лет назад. И этот их бой стал одним из самых популярных сказаний в последующие века. Узнав о нём из легенд, я, конечно же, не преминул воспользоваться предоставленной мне возможностью и увидеть это великое сражение воочию, да ещё и глазами одного из участников. К тому же кто ещё, кроме меня, мог бы сравнить реальность с тем, о чём говорилось в легенде.

В первую очередь в сказании упоминался Андвари. Этот цверг обладал громадным для гнома ростом и невероятной силой. Он родился в клане Медведя и стал его полноценным членом в восемьдесят один год. Несколько месяцев спустя сын Нали участвовал в одном из первых Ётунхюдов, но прославился он ещё до начала игры.

Дело было вот в чём: за несколько лет до этого король-орёл, не желая лишний раз рисковать жизнями своих воинов в погоне за очередным великаном, постановил: «Вместо головы ётуна в игре будет использоваться круглый камень такого же размера».

Большинство поддержало короля, тем более что важна была сама игра, а не снаряд, которым она велась. Однако не всех порадовало это решение. Противники указа утверждали, что следовать изначальным традициям так же важно, как и играть в игру. Андвари был среди последних.

Вступив в ряды своего клана, он первым делом отправился в восстановленный Орнхейм к королю. Заявившись в замок, новоиспечённый медведь потребовал отмены вышеупомянутого указа, а также вызвался возглавить отряд, направленный на поиски головы великана.

Монарх сильно разгневался на нахального цверга и заявил, что никакого отряда не будет. А если сыну Нали так хочется играть настоящей великаньей головой, то пусть он в одиночку отправится в Ётунхейм и добудет её сам. Кроме того, государь предупредил, что, если выскочка вернётся без искомой головы, на него падёт позор как на отъявленного труса, способного только хвастать да бахвалиться. У Андвари не было альтернативы, и он, приняв вызов короля, отправился в страну великанов на поиски того, чья голова послужит снарядом в игре.

Через пять дней монарху доложили о том, что сын Нали вернулся в Орнхейм и стоит у ворот замка с головой великана в руках. Государь призвал цверга к себе и, убедившись, что всё сказанное правда, сменил гнев на милость. Король велел объявить Андвари героем и победителем великанов.

В тот год игра велась той самой головой. Чемпионами стали медведи, во многом благодаря молодому сыну Нали, последнему, кто остался на льду.

Имя Андвари гремело по всей стране, и не было уголка в королевстве, где бы не слышали о Победителе Великанов. А через пару лет после игры этот достойный представитель своего рода отправился на поиски невесты. Тогда-то он и встретился с Блаином, сыном Бёмбура.

Цверг из клана Ворона в корне отличался от своего будущего оппонента. Он был намного ниже большинства гномов своего рода и отличался нездоровой худобой, а также вспыльчивым характером и невообразимым упрямством. За что и был часто бит своими сверстниками. Блаин был ненамного младше Андвари, и его приняли в свой клан где-то через год после здоровяка.

Они столкнулись в лесной долине, в самом узком месте реки Берки — там, где её пересекал небольшой деревянный мост. Цверги взошли на него одновременно, каждый со своей стороны.

— Посторонись, мелюзга! — крикнул невысокому ворону медведь.

— Сам посторонись! — насупил брови маленький Блаин.

— Что?! — опешил от неожиданности Андвари. — Ты вообще кто такой?!

— А ты кто?! — ответил вопросом на вопрос сын Бёмбура.

— Я Андвари, сын Нали, из клана Медведя, — сказал здоровяк, а затем добавил: — А ещё меня кличут Победителем Великанов.

— А я Блаин, сын Бёмбура, — слегка изменившимся от страха голосом ответил низкорослый гном. — Из клана Ворона.

— Уйди с дороги, воронёнок! — снова потребовал Андвари. — А не то лишишься головы!

Неожиданно для себя я перестал быть сторонним наблюдателем этого действа, почувствовав сильный страх того, чьими глазами смотрел на грозного воина на другом конце мостика.

— Ответь же ему! — не выдержав, крикнул я Блаину.

— Кто это?! — сильно вздрогнул сын Бёмбура. — Кто со мной говорит?!

Вот это да! Это было похоже на телепатию. Неужели гном услышал меня? Он же много тысячелетий покоится в могиле!

— Ты что, ослеп? — тем временем продолжил вести беседу Андвари. — Ты говоришь со мной. С Победителем Великанов!

— Да ответь же ты ему, в конце концов! — снова вмешался я.

— Вон из моей головы! — вдруг тоненьким голоском заверещал маленький цверг и подумал: «Надо бы пропустить этого героя. А то он задавит меня как надоедливую муху и пойдёт себе дальше!»

Что-то пошло не так! Если верить легенде, два воина сошлись в поединке и победил тот, кого до этого презрительно назвали «воронёнком». Затем представитель рода Ворона проявил великодушие, пощадив жизнь своему поверженному противнику. Бывшие враги превратились в закадычных друзей и в названых братьев. Несколько лет они были неразлучны, путешествуя вместе. Всем, кого они встречали, Победитель Великанов рассказывал, как маленький воронёнок побил его у моста на реке Берке, и превозносил его как искуснейшего из воинов.

Этих двоих ждало великое будущее, каждый из них впоследствии пришёл к власти, став вождём своего клана, и основал город. Андвари — столицу рода Медведя, Бьёрнхейм. А Блаин — столицу клана Ворона, Равнборг. Они оставались друзьями до самой смерти и стали родоначальниками династий великих вождей.

А теперь что-то не заладилось!

Блаин собирался уступить Андвари дорогу и, радуясь, что остался жив, продолжить свой путь в безызвестность.

Я вспомнил, как отец моей невесты с гордостью упоминал, что ведёт свой род от самого Блаина, сына Бёмбура. Значит, Воронёнок был далёким предком моих будущих родственников. Получается, зря они гордились тем, что принадлежат к его роду…

«Но как он станет тем, кем должен, если сейчас проявит малодушие?» — спросил себя я. «Значит, он никогда не возглавит клан, никогда не сможет основать Равнборг и никогда не будет родоначальником династии вождей. Надо что-то предпринять! — решил я. — Иначе мир цвергов, который я знаю, может измениться до неузнаваемости!»

— Ты что, совсем уже помешался, малявка?! — пробасил тем временем Андвари. — Дай мне пройти, а потом бормочи себе под нос сколько душе угодно! А иначе этот день станет для тебя последним!

Почувствовав, что сын Бёмбура собрался бухнуться в обморок от испуга, я, сам не понимая как, подмял под себя его жалкую личность и завладел его тщедушным телом. Ощущения внутри были похожи на те, что были у меня, когда я ещё являлся человеком. А тогда я вполне мог справиться с любым громилой благодаря своим ежедневным занятиям айкидо.

— А с чего ты взял, что именно я должен тебя пропускать, медвежий засранец?! — гордо выпятил впалую грудь я.

— Чего?! — дико взревел сын Нали, выхватывая из-за спины секиру. — Прощайся с жизнью, заморыш!

— И не подумаю! — поднырнул я под него и сделал подножку.

Мой оппонент с громким плеском свалился в реку и забарахтался на мелководье как кит, выброшенный на берег.

— Ты будешь умирать медленно! — громко пообещал он мне снизу.

— Сначала доберись до меня, увалень! — скорчил ему рожицу я. — Это тебе не какой-нибудь безобидный ётун!

— Все кости переломаю! — со злостью зашипел здоровяк, выбираясь на берег. — Одну за другой!

Не удостоив его ответом, я напал на него сбоку и, сделав обманное движение, угодил ему ногой прямиком в пах.

— Ва-ау-у! — неистово взвыл мой противник, хватаясь обеими руками за промежность.

— О! — зааплодировал я. — Так ты ещё и петь умеешь! Вот, значит, как ты победил великана! Коварно спел ему колыбельную, а когда он заснул, лишил его головы! Ай-яй-яй, как нехорошо!

Неожиданно сорвавшись с места, Андвари налетел на меня как бешеный бык. Я едва успел увернуться от его лапищ. Если бы ему удалось меня поймать, я мог действительно попрощаться с жизнью. Но я всё же был намного проворнее, чем этот крепыш.

Оказавшись сзади него, я пнул незадачливого цверга в спину, и он, по инерции продолжив движение вперёд, впечатался лбом в стоящую неподалёку берёзу. Раздался громкий треск, и дерево как подкошенное завалилось наземь. Сын Нали помотал головой, приходя в себя, и, развернувшись, снова бросился в мою сторону — видимо, пытаясь меня забодать.

Он явно ошибся в выборе клана: ему нужно было стать буйволом, а не медведем.

На этот раз я не стал отклоняться, а, сделав шаг навстречу Андвари, перекинул его через бедро. Когда он упал, я, не выпуская его руки, заломил её под невероятным углом и спросил:

— Ну что, сдаёшься?!

— Ни за что! — попытался вырваться здоровяк.

Он запросто мог сломать себе запястье. Почувствовав, как оно начинает трещать в моих руках, я отпустил его и, мгновенно выхватив меч, огрел воина плашмя по голове.

Такой крепкой черепушки я ещё не встречал. Вместо того чтобы потерять сознание, как положено нормальному гному, он встал на четвереньки и снова накинулся на меня. Видимо, парень уже особо не соображал, что творит. С лёгкостью увернувшись от его нелепой атаки, я как следует размахнулся и что есть силы приложился мечом по твердокаменной голове цверга.

Андвари скосил на меня глаза и затрясся всем телом.

Чёрт побери! В мои планы не входило сражаться с настоящим разъяренным медведем.

«Только не перевоплощайся! Не здесь и не сейчас!» — мысленно попросил я, опять обрушивая клинок на его череп.

На этот раз сработало. Сын Нали наконец потерял сознание, при этом я довольно сильно погнул меч.

Отдышавшись, я успокоился и попытался найти личность Блаина у себя в голове.

«Эй, сын Бёмбура! — телепатически позвал я. — Ты ещё там?!»

Но ответа не последовало. Я звал его снова и снова. Я пыжился и потел, стараясь докричаться до него, но всё было напрасно.

Блаин, сын Бёмбура, покинул своё тело, предоставив его в моё полное распоряжение.

— Я не хочу здесь быть! — закричал я во весь голос, так что эхо разнеслось по всей долине. — Это не мой мир! Это не моё время! Ворон, забери меня обратно!

«Ты сам выбрал свою судьбу», — донеслись слова до моего сознания.

— Я не выбирал! — чуть было не заплакал я. — Я только немного помог! У меня невеста, друзья, родственники! У меня моё задание, в конце концов!

«Всё это от тебя никуда не денется, — снова зазвучал голос у меня в голове. — Проживи жизнь Блаина, сына Бёмбура, из клана Ворона, а когда она закончится, ты вернёшься к своей невесте и друзьям. Твоё задание подождёт. Пленные человеческие дети ещё даже не родились, как и не родился их пленитель. Тебе предначертана великая судьба в обеих твоих жизнях. Так иди и живи первую из них!»

— Ворон, подожди! — не желая свыкаться с мыслью, что застрял в чужом теле неизвестно на сколько лет, позвал его я.

Но тотем больше не откликался. Я остался один на один сам с собой.

Однако моё одиночество скоро закончилось. Андвари зашевелился, и я, приставив погнутый клинок к его горлу, произнёс:

— Ты побеждён, сын Нали! Я, Блаин, сын Бёмбура, из рода Ворона, по прозвищу Воронёнок, могу убить тебя, сделать своим рабом или же назвать братом! Выбор за тобой!

— Братом?! — удивлённо прохрипел Андвари, закатив налитые кровью глаза. — Я недостоин…

— Позволь решать это мне, Победитель Великанов! — грустно улыбнулся я, вспомнив, как побратался с Фри. — Нас ждёт великое будущее, можешь мне поверить!

Сам того не замечая, я вошёл в роль и играл её так естественно, как будто эта жизнь действительно принадлежала мне.

За последующие семьсот с лишним лет я наворотил такого, что и не снилось ни Ринальдо Гонсалесу, ни Рино, сыну Балина…

Я сплотил воедино клан Ворона, став его вождём, участвовал во многих сражениях и нескольких войнах, женился на сестре Андвари, и она родила мне пятерых сыновей и трёх дочерей, одиннадцать раз подряд становился чемпионом Ётунхюда, близко дружил и общался со многими альвами и в совершенстве овладел их языком, заложил первый камень нового города Равнборга в устье двух рек и продолжал поддерживать тесную связь со своим названым братом.

Вместе мы путешествовали несколько лет, сражаясь бок о бок с многочисленными противниками, вместе основали город Бьёрнхейм — Медвежью Обитель, вместе праздновали свадьбу моего второго сына и его первой дочери, так же вместе с Андвари и с моим третьим сыном, вступившим в клан Буйвола и женившимся на дочери вождя, мы основали город Беффельфиорд — Бычий Брод.

С моего согласия город был возведён неподалёку от Равнборга, и Буйвол стал добрым соседом Ворону.

Я назначил своего старшего сына Пфырфри своим продолжателем и наследником. Отпраздновав свой семисотый день рождения, я объявил, что постарел и решил отойти от дел и забот клана. Покинув Равнборг почти на сотню лет, я отправился в Альвийский край. Там совместно с искусными мастерами волшебного народа я проектировал и создавал три вида магических альвийских клинков и не менее магический лук.

Когда пришла пора умирать, я вернулся в столицу воронов и, попрощавшись с родными и близкими, покинул своё старое, без малого восьмисотлетнее тело.

Первая жизнь была закончена.

С чувством выполненного долга и полного удовлетворения я вернулся в объятия Ворона.

— Ты выполнил своё изначальное предназначение, — сказал он мне. — Теперь пришла пора для второй жизни. Она будет отличаться от той, что ты только что прожил, но станет не менее великой.

— А на самом деле я всего лишь обычный низкорослый человек, — с сарказмом отозвался я. — Кто бы мог подумать, что мне уготовано всё это?

— Ты был человеком, — не стал отрицать он. — Это осталось в прошлом. Сейчас ты настоящий цверг!

— И я, так же как и Вит, сын Волка, должен буду зачать будущего короля? — поинтересовался я.

— Твой сын станет монархом, — туманно ответил Ворон. — Но не только он…

На девятый день после скоропостижной кончины славного Рино, сына Балина, из храма Ворона, сложив могучие крылья и пригнув голову, вприпрыжку вышла гигантская птица. Это был я собственной персоной. Теперь меня звали Рино, сын Ворона, из клана Ворона. Прошло всего девять дней, а для меня пролетело семь сотен лет насыщенной событиями жизни.

Перепрыгнув через порог, я приветственно кивнул столпившимся у храма цвергам. Рассеянно подметив, что в лице Балина проглядывают черты моей старшей дочери, Альтиов сильно напоминает четвёртого сына, а Эма здорово похожа на мою младшенькую, я расправил крылья и взмыл в воздух.