Жатва душ. Остров мертвых

Данияр Сугралинов

Глава 1. Значит, это нужно исправить?

— Я женщина, Денис! Жен-щи-на! — Карина пьяно ухмыльнулась, покрутила в воздухе пальцем, формулируя мысль. — Женщина со своими… э… ну подскажи, ты же всегда кичился своим умом!

— Со своими потребностями? — предположил я, изучая супругу так, словно на барном стуле устроилась не женщина, с которой мы вместе уже два года, а постель делим и того дольше, а незнакомая хабалистая баба.

— Как грубо, — скривилась Карина и замолчала, сведя брови у переносицы в попытке сформулировать мысль. После чего гордо вскинула голову: — Потребности у животных, Денис! А я создание одухотв… твар… — язык заплетался, хотя сильно пьяной она не была.

— Одухотворенное, понял, — сказал я равнодушно.

— Ничего ты не понял! — Карина залпом допила «Маргариту» и закричала, потрясая коктейльным бокалом: — Хей! Мэй ай хэв уан мо плиз?

— Йес, ю мэй, — кивнул я, добил шот виски и снова его наполнил. Благо бутылку бармен оставил возле меня.

— Да, одухот… воренное! И у меня есть желания!

Желания… Это я уже понял — Карина на сто процентов состояла из желаний. Хочу то, котик, хочу это. Котик, бурля тестостероном, бежал выполнять; тогда казалось, что эта иллюзия и есть настоящее, а я не дойный олень, а рыцарь, совершающий подвиги ради дамы сердца.

Вот и сюда, на тропический остров, мы приехали, потому что Карине захотелось. Ладно бы еще вдвоем, романтика, все дела, ради этого можно было бы и смириться с недовольством начальства из-за моего очередного отпуска за свой счет. Я нутром чувствовал, что хожу по краю и, несмотря на всю мою ценность, терпение шефа скоро лопнет, после чего он отправит меня на мороз, и хорошо, если по собственному.

Но мы приехали не одни. Честно, даже с тещей путешествовать было бы лучше, чем так — с группой саморазвития личности «Возвышение». Месяца три назад Карина подсела на эту тему, нашла в сети какого-то гуру Еремея, космоэнергета и магистра всяческих энергоинформационных воздействий. Бред полный, но дорогой. С этим Еремеем и его «Возвышением» деньги из моего кармана потекли в черную дыру прямо-таки с космической скоростью.

— Ну и чего ты молчишь, Рокотов?!

О, начинается. Если Карина принялась называть меня по фамилии, дело плохо — и секса сегодня точно не будет. Да и черт с ней, Рубикон перейден, сейчас уже ничего не исправишь. Карина умело дрессировала меня и никогда не мирилась в день ссоры. Вроде как я должен сначала осознать, что могу потерять такое сокровище, затем попросить прощения, а потом она подумает. Плохо одно — раньше я не понимал или старался не замечать манипуляций, а теперь появилось ощущение, что вижу ее приемы насквозь. А может, она просто получила от меня все, что хотела: прописку, работу, машину, оплату за учебу на факультете международных отношений, — и я настолько утратил ценность, что и стараться больше не требовалось. Появился более приоритетный мужчина — одухотворенный Еремей.

Но от этого не легче. Напротив, зло берет за то, что я променял настоящее на пустышку.

Я посмотрел на Карину, кивнул вопрошающе:

— Так ты доведи мысль-то до конца. То, что ты женщина, новость, конечно, шокирующая, но ожидаемая. И то, что у тебя есть желания и потребности, тоже. В чем идея-то? Что ты хотела сказать?

— Что ты должен уважать мои интересы! Да, они у меня тоже есть! Ты авторитарен, давишь, у меня ощущение, что я проживаю чужую жизнь!

— Значит, это нужно исправить? — проговорил я серьезно и чуть подался навстречу, она раскрыла рот, растерянно заморгала — впервые ссора пошла не по ее сценарию.

А поскольку лишаться насиженного места страшно, Карина быстренько сменила тему:

— Ты живешь в прошлом веке, Рокотов, в наше время — век равноправия! У женщины такие же права и возможности, как у мужчины, понятно? И если я поцеловала гуру Еремея, то только потому, что мне! Этого! Захотелось!

Ну да, с поцелуя все и началось. Гуру оказался мужик не промах, устроил сеанс групповых обнимашек. Я в этом участвовать отказался, прилег рядом в шезлонге и наблюдал за тем, как человек двадцать повернутых, облаченных в купальники, сначала переобнимались, потом начали целоваться. Кто в щечку, кто — чмокая в губы. Карина, кривясь, провела ритуал со всеми, а к гуру Еремею прямо присосалась, как изголодавшийся вампир к вожделенной аорте. Уверен, без языков не обошлось.

С глаз будто сорвали пелену, и я почувствовал, что рога на моей голове не просто проклевываются, а уже начали ветвиться.

Довольно!

Истерить я не стал, тем более при всех. Притащил Карину в бар, чтобы прояснить, что это было и как к этому относиться. Предложение «уважать ее интересы» понимания у меня не нашло.

— Послушай, Карина… — ласково начал я. — Еще один такой закидон, заблокирую карту и подам на развод. А твоему гуру Еремею рыло начищу.

Моя непривычная реакция шокировала Карину, и она надолго ушла в себя. Пока она думала, я огляделся.

Бар находился прямо в бассейне, в самом его центре — островок, где ручьями лился алкоголь. Люди, попивая коктейли и покуривая сигары, знакомились друг с другом.

Все остальные бассейны закрывались с наступлением темноты, но этот, во «взрослой зоне», и еще один, который в ночном клубе, работали круглосуточно, здесь бдели охрана, медики и спасатели, чтобы пьяные посетители не начали буянить и не утонули.

Кто-то устроился на островке, как мы, кто-то стоял за стойкой прямо в воде. С другой стороны визжали и плескались дети, а здесь звучала завораживающая музыка и бармен-филиппинка, стреляя глазками, смешивала коктейль для мужчины с фигурой тяжелоатлета.

Да, я дал слабину и позволил уговорить себя на эту поездку, надеялся не выяснять отношения с Кариной, а наладить. Думал, гуру действительно гуру и наведет порядок в мыслях супруги. А вот оно как! Раньше мне казалось, что гиперсексуальность Карины — лишь желание блистать, мне льстило, что она нравится другим мужчинам. А если жена перегибала палку, я списывал развращенность на ее молодость и глупость.

— Я сейчас, — сказала она, поднимаясь с высокого барного стула и, не выпуская из руки бокал на длинной ножке, виляя бедрами, опустилась в воду и устремилась прочь. Вероятно, почувствовала, что пахнет жареным и конфликт лучше не раздувать. Не все соки высосаны из Дениса Рокотова — после первого развода я снял для нас с Кариной роскошные апартаменты, но покупать жилье в ипотеку отказался наотрез. Хватило-таки мозгов не влезать в кабалу до полной уверенности в новой жене.

Глядя ей вслед, я подметил, что длинные ноги в неприлично узких трусах и роскошные бедра не трогают больше ничего — ни в душе, ни в сердце. Даже в плавках ничего, не то что раньше, когда кровь отливала туда так, что мозг выключался.

С Кариной мы женаты почти два года, еще два встречались как любовники, все это время она выгрызала меня из семьи. А каждую измену, заламывая руки, оправдывала неземной любовью ко мне и желанием прекратить отношения любой ценой.

Помню, как Света взяла меня за руку, усадила за стол и, глядя прямо в глаза, сказала, что знает: у меня любовница. Какое я тогда испытал облегчение! И облегчение, и чувство вины — словно привел в исполнение давно вынесенный приговор. Предал человека, который меня действительно любил. Жизнь свою предал. Ваньке тогда было шесть, сейчас уже восемь.

Идиот! Повелся на красивые глаза и большие сиськи, а что внутри пусто, не заметил. И ладно бы Карина испытывала ко мне хотя бы уважение — она просто отыгрывала роль, поначалу яростно, потом все более неохотно. А я убеждал себя, что так не сыграть, у нее все искренне…

От безрадостных мыслей отвлек звонок по видеосвязи. С фотографии печально, не разнимая губ, улыбалась Света. Отвечать в таком состоянии не хотелось, но наверняка это Ванька попросил ее позвонить.

— Привет, Свет, — сказал я, увидев бывшую жену.

— Привет, как ты там? Как погода на Филиппинах?

— Да так себе, и погода, и вообще, — я засунул пятерню в шевелюру, вздохнул. — Ванька рядом?

— Да, только забрала его с футбола. Всю дорогу просил тебя набрать, еле до дома дотерпел. Передаю ему трубку.

Ракурс камеры изменился — я увидел стены гостиной, свое фото с сыном в рамке на полке, и весь экран заняло улыбающееся лицо Ваньки.

Сын восторженно пробормотал:

— Пап, прикинь! Я два гола забил! Два! И больше никто!

— Это круто, сынок. Ты у меня большой молодец. Горжусь тобой.

— Гордишься, а сам… — Он замялся, потом выпалил: — Па, вот скажи честно…

— Что?

— Ты меня любишь?

— Больше жизни.

— Верю, — серьезно ответил он. — Но тогда я не понимаю, почему ты без нас уехал на море?

Издалека донесся голос Светы: «Вань, я же тебе уже объясняла…», но ему, понятно, одних маминых слов было мало. А я представил, что сейчас рядом со мной не Карина, а Света с Ванькой, и стало так хреново, что в горле встал ком.

— Прости… сынок. Я бы все отдал, чтобы вы с мамой сейчас были со мной, но…

Камеру затрясло. Держа смартфон в руке, Ванька побежал к матери (она обычно уходила, когда я говорил с ним).

— Мама! Ты слышала! Полетели к папе! Он сказал…

Связь внезапно оборвалась.

Следующие пару минут я безрезультатно пытался восстановить утерянный телефоном Wi-Fi. Удалось, но ни один сайт не открывался. Мобильный интернет тоже не работал. Значит, накрыло сотовую связь… Вот и недостаток бюджетного отдыха: на некоторые острова Филиппин цивилизация пришла лишь частично.

Больше всего на свете мне захотелось плюнуть на этот незапланированный отпуск, поменять авиабилет на ближайший рейс и свалить отсюда. К сыну. К Светке, к которой я в постельном плане за семь лет просто остыл, но привязался так, что, когда расставался, будто руку сам себе отрезал.

Решение пришло легко. К черту Карину, надо реально валить. Пусть остается с гуру, а я подаю на развод и возвращаюсь к Светке с Ванькой. Если простит, конечно, и примет. А не примет… Значит, сам себя наказал. Выкину женщин из головы и сосредоточусь на карьере.

От этой мысли стало так легко, что я безо всяких тренингов гуру Еремея ощутил просветление. Именно светло стало на душе.

Я взял бутылку виски, наклонил: там осталось чуть меньше половины. Отлично! Должно хватить, чтоб отметить свободу и не напиться.

Расплатившись с улыбчивой филиппинкой, я плюхнулся в бассейн и поплыл, отталкиваясь ногами и держа бутылку над головой. Нашел Карину, присевшую на бортик рядом с гуру, мать его, яснооким Еремеем, окруженным тремя дамами разной степени потрепанности. Настроение было дурашливым, хотелось пропеть: «Ты был прекрасен, как Иисус», — но я сдержался, лишь помахал им бутылкой, с удовлетворением отмечая, как вытянулось лицо жены.

Почти бывшей жены.

Бывшей почти жены.

Окружение Еремея тут же зашепталось, бросая на меня негодующие взгляды, — ну конечно, им замужняя Карина как бельмо на глазу, рушит всю систему «Все мужики козлы, кроме гуру Еремея». Как раз с этими дамами я успел поссориться в самолете. Они завели свою волынку о том, что мне необходимо очищение организма от разрушительных энергоинформационных воздействий, а я не отказал себе в удовольствии постебать их, на каждое утверждение требуя научное обоснование. В общем, предстал в их глазах неотесанным чурбаном.

Путь от бассейна к отелю вел через аллею, засаженную цветами и экзотическими растениями с огромными лаковыми листьями — в России таких не найти даже в дендрариях. Стволы пальм подсвечивались бледно-голубым, как и фонтан, в котором я увидел объемное мужское тело, причем лежало оно лицом вниз и, судя по вялым телодвижениям, рисковало захлебнуться. Надпись «Слава КПСС!» на спине красной футболки говорила о том, что это наш соотечественник.

Пришлось лезть в фонтан, поднимать тело, схватив под мышки.

— Слава, вставай! — прикрикнул я, переворачивая спасенного. То ли соотечественник упился до бессознательного состояния, то ли ему стало плохо, но он молча таращил на меня белесые глаза, разевал рот, а по густым седым усам стекала вода. Взгляд мужика остекленел, а в объемном животе что-то урчало, словно он проглотил кота.

Уложив страдальца на спину на газон, я заозирался в поисках охранников, но никого не обнаружил и потащил мужчину ко входу в отель. Урчание его нутра не прекращалось, отдаваясь легкой вибрацией. Что же ты такое съел, бедолага?

В отеле передал его сотрудникам, а сам на зеркальном лифте поехал к себе в номер на шестой этаж. В коридоре наткнулся на еще одного… нет, одну перепившую. Симпатичная девушка в мало что скрывающем купальнике, видимо, не дошла до номера и села у стены, а потом съехала и завалилась на бок. Обрамленные длиннющими ресницами глаза закатились. На мгновение мне подумалось, что и у нее с животом не в порядке — снова урчание… Нет, померещилось.

Я заговорил с ней, прощупал пульс — в отключке. Из ее ладони выпала карта-ключ от номера, но при приложении к замку ближайшей двери не сработала. Отхлебнув виски, я почесал репу — что ж с тобой делать, дамочка?

Уже из номера набрал ресепшн и сообщил о женщине на шестом этаже, которой стало плохо. Алкоголь здесь был не бесплатный, но такой дешевый, что лился рекой. Вот некоторые и переоценивали себя.

В номере с чувством выполненного долга, не из-за женщины, а из-за принятого решения развестись с Кариной, я налил виски, чокнулся с зеркалом и проговорил:

— За досрочное освобождение! — И немедленно выпил.

Прислушался к звенящей пустоте, убрал на стул брошенное поперек кровати вечернее платье и подумал о том, что в искусстве испортить свою жизнь никто не превзойдет нас самих.

Мысль мне понравилась, я выпил и за нее. Вспомнил, сколько времени потратил впустую. Потерял семью. Чуть не лишился работы. Но ничего — я вовремя спохватился, мне всего тридцать два, есть время, силы и талант все исправить. Ванька не будет расти безотцовщиной.

Появилось желание, которое не обстебал бы разве что ленивый, — написать бывшей. То есть настоящей. То есть написать Свете что-нибудь хорошее — какая она умная и чуткая, как мне не хватало ее мудрых советов, ощущения, что тыл прикрыт, что меня любят и ждут. Да и стройного ее тела не хватало. И печеночного торта, с которого и начались наши со Светкой отношения в студенческой общаге. Что важно, желание было самостоятельным, никак не связанным с Ваниным звонком и с тем, что связь прервалась.

«Наверняка уже все наладили…», — подумал я и попробовал позвонить Свете.

Но проклятый смартфон снова подвел. Точнее, подвел местный интернет — его все еще не было. Странно, но мобильной связи тоже, хотя роуминг у меня подключен. Авария у них там какая-то, что ли? Здесь такое бывает — тайфуны, ураганы и прочие цунами регулярно случаются.

Открыв окно, я улыбнулся черному звездному небу, рокоту филиппинского моря Сулу, морскому бризу. Поднял хайбол, до краев наполненный виски, и провозгласил:

— За новую жизнь!