Катарсис. Авторская версия

Даниэль Зеа Рэй, 2020

Авторская версия романа.Акреон – последний город на земле. Здесь люди, чревородки и синтетики живут в мире и согласии, защищенные барьером от загрязнения окружающей среды. Люди, которым не повезло попасть в город, организовали Лигу равноправия и справедливости. В этом была убеждена Харди Кейн – агент службы безопасности Акреона – пока ее саму не приказали убить.Теперь она в тылу врага. И только куратору есть дело до того, выживет она или нет. Но куратор не человек, а синтетик, выполняющий чье-то задание. И верить ему нельзя. В этом убеждена Харди Кейн – чревородка из Акреона, дочь гениального инженера, создавшего всех чревородок и синтетиков.Отец не поможет ей вернуться обратно, ведь он убит. Но вернуться нужно, чтобы раскрыть заговор и отомстить.Это – шахматная партия, где кто-то разыгрывает одного синтетика и одну чревородку. И только катарсис может всех спасти…Внимание! Редакционная версия романа опубликована под обложкой печатного издания. Подробности в тексте.

Глава 5

У Сатин потели ладони. Так всегда случалось, когда она нервничала. Если Тейто решился слить ей какую-то информацию о Йоне, значит, дело по-настоящему серьезное. Родители Тейто были одними из самых близких приближенных Рейн. Многие даже шутили, что Рейн — старшая дочь в его семье, а Тейто — ее младший брат.

Окольными путями Сатин добралась до тайного места сходки своей бывшей компании и, еще раз проверив, нет ли за ней хвоста, открыла дверь, ведущую в коллектор. Тейто сидел на перилах в этом вонючем помещении и курил самокрутку.

— В чем дело? — она присела на перила рядом с ним.

— Неделю назад, когда твоя новая подружка только появилась в Лире, к предкам домой наведалась Рейн.

Сатин нахмурилась, по тому как Тейто давно жил отдельно от родителей и вряд ли мог стать свидетелем той тайной встречи.

— Думаю, Рейн посещает твоих предков не в первый раз.

— Поэтому год назад я установил камеры в их квартире, — Тейто достал из кармана проектор и протянул его Сатин. — Включай и смотри.

Она поморщилась, так как о такой подставе Тейто в отношении его собственных родителей даже помыслить не могла. Она активировала прибор и начала смотреть. Рейн расхаживала по гостиной двухкомнатных апартаментов взад и вперед. Родители Тейто сидели на диване напротив нее.

— Даже в страшном сне я не могла себе представить, что она окажется здесь. Я понимаю, что Лазарь собирается ее использовать. Что есть какой-то план, известный только ему, в котором Йона играет не последнюю роль. Но мне не нравится, что в этой ситуации я узнаю все в последнюю очередь и больше ничего не решаю! Угадайте, когда Кейн ломало, кто приказал дать ей детокс? — Рейн остановилась и взглянула на родителей Тейто. — Кто приказал остановить допрос дознавателем спустя два часа после начала пыток? Рано или поздно она бы раскололась. Сутки никто не выдерживал! Но Харди Кейн, похоже, будет находится в привилегированном положении и здесь, потому что у нее неприкосновенный заступник!

— Ты не доверяешь Йоне? — спросила отец Тейто.

— А ты бы на моем месте доверял?

— Йона доказал свою преданность Лиге.

— О да! — Рейн остановилась. — И он хорошо устроился, тебе так не кажется? Выбрал себе в помощницы безмозглую девчонку, которая только и делает, что крутится рядом с ним и сует свой нос, куда не следуют, а вместе с ней и бывшую контрабандистку, которую, между прочим, так и не осудили, потому что он за нее поручился. И обе считают себя обязанными ему. Не Лиге, а ему!

— У нас у каждого есть свои люди, Рейн, — ответил отец Тейто. — Преданные соратники, которые не предадут, если что-то пойдет не так. У Йоны таких всего двое, и обе в этом городе ничего не решают. Хочешь, я завтра же прикажу разобраться с ними, но тогда Йона задаст тебе неудобные вопросы, а вместе с ним их задаст и Лазарь. Харди Кейн появилась здесь неслучайно. И неслучайно именно Йона занимается ей, а не я или кто-то из наших людей. Не лучше ли тебе сейчас отойти в сторону и не мешать ему делать его работу?

— Сначала Кейн снимет с него штаны, а потом использует в своих целях! — воскликнула Рейн.

— Успокойся, — мать встала и обняла ее. — Йона не настолько глуп, чтобы поддаваться на ее уловки.

— Ты не видела, как он на нее смотрит… — прошептала Рейн. — Поэтому не надо мне рассказывать, на что он может поддаться, а на что нет.

— Дело не в Харди Кейн, — произнес отец. — А в том, что ты ревнуешь синтетика. И это мешает тебе трезво мыслить.

— Если он закрутит с этой сукой, я его уничтожу! — в сердцах выпалила Рейн. — И не важно будет, что приказал Лазарь. Я не тряпка, о которую можно вытереть ноги. Я сгною его! Я его уничтожу!

— Будь осторожна, — предупредил отец. — Мы, безусловно, поддержим тебя, но, если дело коснется решений Лазаря, ты ничего не сможешь сделать.

— Лазар не всесильный, — покачала головой Рейн. — Я правлю Лирой. И черта с два я позволю кому-то убрать меня с этой должности!

Запись прервалась. Сатин передала проектор Тейто.

— Вчера ребята на сходке видели, как Йона обжимается с Кейн, — произнес Тейто.

Сатин медленно сползла с перил и отряхнула штаны.

— А сегодня к Кейн подошел Дармой, — продолжал Тейто. — И поведение Йоны за столом не одному мне показалось странным. Думаю, Рейн обо всем уже доложили. Я слышал, что она вызвала Йону на разговор. Будь осторожна, Сатин. Если Рейн решит избавиться от Йоны, тебя тоже это коснется.

— Я должна поговорить с Йоной. Ты можешь отдать мне эту запись?

— Нет, — Тейто спрятал прибор в карман. — Я рискую головой, разговаривая с тобой. Судьбы Йоны и Харди Кейн меня не интересуют. Я предупреждаю об опасности тебя. И еще одно, — Тейто подошел ближе. — Мои предки знают о том, что сегодня утром я приходил к тебе.

— Конечно, они знают! — возмутилась Сатин. — Ты же заявился прямо в мою столовую!

— Я сделал это специально.

— Не сомневаюсь, — кивнула она. — И что же ты задумал?

— Учитывая ситуацию и мое обещание Яну присмотреть за тобой, я решил, что на время прикинусь твоим парнем.

— Чего? — не поняла Сатин.

— Любовником твоим прикинусь! — повысил тон Тейто. — Все просто! Я подкатил, ты повелась! Начали встречаться и тусоваться вместе. Пока ты рядом со мной, никто не посмеет на тебя напасть. Когда все закончится, и ты будешь в безопасности, разбежимся.

— Еще ничего не началось, а ты уже загадываешь, что все закончится!

— Сатин, не доводи меня.

— Да пошел ты! — она толкнула его в плечо. — Все знают, что я никогда на тебя не клюну! Ты девок меняешь каждый месяц! Поражаюсь, как еще ни одна из них не залетела!

— В общем так, — разозлился Тейто, — будешь играть по моим правилам, и тогда я буду держать тебя в курсе событий. Если вздумаешь отмочить номер и прилюдно меня послать или ударить, я свалю, и тогда твой Йона и его новая подружка останутся без козыря за пазухой. Ну что? Согласна на мои условия?

Сатин повернулась и сплюнула прямо в поток грязной воды, проносящийся по каналу за перилами.

— Если обещаешь не распускать руки и не лезть ко мне с поцелуями! — выдала она.

Тейто хмыкнул. Несколько раз.

— «Не лезть ко мне с поцелуями», — тоненьким голоском повторил он. — Тебе сколько лет? Тринадцать?

— Двадцать! — рявкнула Сатин. — И я тебя предупреждаю! Без рук и лобзаний!

— И как ты себе это представляешь? Я приведу тебя к нашим вместе с твоей подружкой Харди и буду аккуратно держать тебя за руку и смотреть на тебя влюбленными глазами? — Тейто докурил и выбросил в воду остатки тлеющей самокрутки. — Это как вообще?

— Ян никогда не позволял себе распускать руки и прилюдно выставлять отношения, — с достоинством произнесла Сатин.

— Ян плясал под твою дудку и сам был, — Тейто запнулся, подбирая слово, — слишком покладистым. Я не такой. Ты и все остальные об этом знают.

Сатин вспомнила, как каждый раз Тейто устраивал прилюдные обжимания с каждой из своих пассий «на сходке». Словно предъявлял купленный товар своим друзьям. Сатин «товаром» становиться не собиралась. Только не для Тейто.

— Ну, ты же вроде как в меня влюбился? — произнесла она.

Тейто как-то резко от нее шарахнулся.

— И если ты в меня влюбился, — продолжила рассуждать Сатин, — значит, я должна влиять на тебя и вить из тебя веревки. Наоборот, все в это поверят, если ты станешь вести себя не как обычно.

— Это моя игра и мои правила, — он ткнул ее пальцем в грудь. — Хочешь — играй. Не хочешь — продолжай ломаться.

Он обогнул ее и ушел.

— Только этого мне не хватает, — пробормотала Сатин. — Твою мать…

***

Дармой провел Харди через туннели к лифту.

— Здесь есть лифты? — она присмотрелась к электронному замку вызова.

Дармой приложил к сенсорной панели палец, и та загорелась зеленым цветом. Харди взглянула на появившиеся цифры на сенсоре. Четыре, три, два, один. Двери открылись. Она вошла в лифт, и Дармой вновь приложил палец к сенсорной панели, но уже в лифте. Та загорелась зеленым. Дармой выбрал второй уровень и двери закрылись. Харди улыбалась и про себя считала секунды. Двадцать секунд. Скорость движения такого допотопного лифта около двух метров в секунду. Значит, второй уровень находится на высоте около сорока метров от первого. Но ее вели в туннель через дверь в скале и казалось, будто они не слишком глубоко закопаны в землю. Значит ли это, что город Лира возвышается над поверхностью земли? Или уровни построены так, что помещения одного из них являются стенами второго? Да и вообще, как им удалось не только сколотить такие гигантские постройки, но и все это время оставаться незамеченными для разведчиков Акреона? Барьер. Дело в барьере. Если они владеют технологией его создания, а судя по тому, что она видела в комнате с Монстриком, технологией они владеют. Откуда такие знания и такие технические возможности?

Туннели второго уровня ничем не отличались от туннелей первого. Гладко отесанные стены, лампы и провода на них. Люди в серых рубашках и штанах из хлопка и льна. Тапочки на ногах. Но отличия были. Одежда более дорогая, иногда даже с цветными вышивками. И руки у всех холеные, под ногтями грязи нет. Они носили сумки через плечо из плотной выделанной кожи. Мимо прошел мужчина в потрепанном костюме ТриОЗА с автоматом в руках. Харди даже обернулась, провожая его взглядом.

— Хочешь познакомиться? — подколол Дармой.

— Кто он такой?

— Охранник. Иногда они носят униформу.

— Костюмы ТриОЗА? — не поняла Харди.

— Они пуленепробиваемые, — напомнил Дармой. — Хорошая экипировка для охранника.

— А на первом уровне охранники блуждают без униформы, чтобы не привлекать внимания?

— В точку, — кивнул Дармой и поздоровался с какими-то людьми, проходящими мимо.

— Так куда мы идем?

— В мою камору.

Дармой вывел Харди в огромный высокий жилой комплекс. Здесь вместо штор у людей были двери. Такие высокие металлические двери и сенсорные замки на них. Социальное неравенство существовало даже в рядах Лиги равноправия и справедливости.

— Скажи, какая численность населения в этом городе? — спросила Харди.

— Кроме членов комитета управления Лирой, этого никто не знает, — ответил Дармой. — Эта стратегически важная информация. То же касается места положения города. Лишь узкий круг допущенных лиц владеют такого рода данными. Производство, поставки оборудования и расходников, системы энергообеспечения, воздухообмена, водоснабжения, даже поставки медикаментов и горючего — за все отвечает определенный круг лиц, которые не имеют права выдавать эту информацию.

— Лира подобна Акреону, — сделала вывод Харди. — Полное самообеспечение и независимость.

— Мы более совершенны, — Дармой повел Харди дальше.

— И в чем же совершенство?

— Ты ничего не знала о нас, — подмигнул Дармой.

— И сколько всего существует таких городов?

— Эта информация засекречена. Все о городе и Лиге знает только комитет управления Лирой. А в нем всего восемь человек. Так что…

— Йона один из них? — предположила Харди.

— Нет, — Дармой вывел Харди в другой огромный зал, как две капли похожий на жилой блок с дверями, только дверей было меньше, они были шире и этажи там были в несколько раз выше. — Йону избрали старшим Советником Рейн два года назад, — Дармой остановился. — Некоторые считают, что он является правой рукой Лазаря и даже Рейн ему не указ.

— Если он такая приближенная к Лазарю персона, почему тот не устроил его в комитет управления Лирой?

— Это один из тех вопросов, ответ на который опять же мало кто знает.

— А кто такой Лазарь? — наконец спросила Харди.

— Лазарь — наш лидер. Легендарная личность. Когда после войны мы вынуждены были закрыться в наших городах, он объединил нас и заставил выползти, чтобы бороться дальше.

Харди так и подмывало спросить: а зачем вообще нужно было нападать на Акреон, если всем вам здесь так сказочно жилось? Но она предусмотрительно промолчала.

— Многие сравнивали твоего отца с Лазарем. Кстати, — Дармой взял ее за руку и погладил пальцами кисть, — мне очень жаль, что твой отец погиб.

— Ты первый, кто сказал мне это, — Харди кивнула. — Спасибо. Расскажи еще о Лазаре? Сколько ему лет? Где живет? Как выглядит?

— Лазарь нигде не живет. Он кочует из города в город, постоянно меняя место своего пребывания. Лично с ним знакомы только руководители городов, члены комитетов управления и Советники.

— Значит, Лирой управляет Рейн, а комитет управления городом подчиняется ей? — сделала вывод Харди.

— Комитет управления избрал Рейн на ее должность. Они не подчиняются, они вместе с ней работают. Рейн представляет интересы города в Совете городов, — улыбнулся Дармой.

— И Лазаря в Лире вживую видели лишь с десяток людей?

— Пойми, Лазарь может оказаться кем угодно. Для тебя он может быть незнакомым прохожим в коридоре, для меня — соседом по этажу. В общем, мы с тобой вполне могли его видеть и даже общаться с ним, но…

— Но никто, кроме ограниченного круга лиц не знает, кто он такой на самом деле. Или кто она такая, — добавила Харди.

Дармой засмеялся.

— Многие с тобой согласятся, — закивал он. — Существует мнение, что Рейн и есть Лазарь.

— А Йона? — Харди пристально взглянула на Дармоя. — Когда он примкнул к вам?

— Три года назад во время боевых действий в Акреоне Рейн и ее отряд освободили его из плена.

— А почему я других синтетиков среди жителей не видела? Или все они живут где-то в другом месте?

— Потому что Йона — единственный синтетик среди нас, — ответил Дармой.

— Почему? Вы же похищали синтетиков из Акреона! — не поняла Харди.

— Мы никогда не похищали синтетиков из Акреона, — Дармой снисходительно улыбнулся. — Те, кто пытались переметнуться к нам во время войны, были уничтожены дистанционно. А те, кто остались в Акреоне, надежно заперты барьером. Попытаются пересечь его — их мозги сгорят.

— Что за чушь? — усмехнулась Харди. — Если бы синтетики при пересечении барьера сгорали, в ТриОЗА стало бы некому работать!

— Я говорю, что знаю. В их центральной нервной системе установлены блоки отслеживания и контроля. Система барьера Акреона распознает бойцов ТриОЗА по принципу «свой-чужой». «Свой» — вход и выход разрешен. У «чужого» мозги расплавятся на месте. Я видел, как они погибали во время войны. Только поднимут руки, показывая, что сдаются, тут же их засекает сторонний разведчик и все, кто подняли руки, падают замертво. Я даже доставал эти блоки из них… — Дормой поморщился. — Наши программисты утверждают, что для взлома персонализированной системы этого блока требуется около сорока секунд. К сожалению, при попытке взлома программы срабатывает система самоуничтожения и синтетик погибает за три секунды. Это замкнутый круг, созданный Акреоном для охраны своих синтетиков как личной собственности.

— Тогда почему Йона все еще жив?

— А он вообще уникальная модель. И блока управления в его центральной системе нет. И номера серии у него тоже нет.

— Как это нет номера серии? — не поняла Харди.

— Йона — опытный образец синтетика, созданный твоим отцом. И мне трудно сказать, для каких целей он был создан.

— Эксперимент, — она даже не сомневалась в сказанном. — Перед выпуском любой серии синтетиков, отец и его команда всегда создавали несколько опытных образцов для тестирования. Если испытания моделей были успешными, их пускали в серию. Если нет — уничтожали.

— Ты тоже эксперимент своего отца? — спросил Дармой.

— Скорее всего, — она улыбнулась.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — удивился Дармой.

— Я — дитя технологии, созданной отцом. И, если я была его экспериментом, то удачным, потому что чревородки продолжают рождаться в Акреоне. А модели, похожие на Йону, появились только в этом году.

— В каком плане «похожие»?

— Как будто ты не знаешь, как выглядят другие синтетики, — она засмеялась. — Поставь Йону в один ряд с людьми — ты не отличишь его от человека! У него не светятся глаза, нет подсветки датчиков под кожей, нет синтетических накладок. А теперь оказывается, что у него нет серийного номера и некоего блока отслеживания и контроля. Ты сказал, что его освободили из плена. Он был в тюрьме?

— Его удерживали на закрытом объекте. И собирались уничтожить во время нашего наступления.

— Слишком много знал? — предположила Харди.

— Наверное. Рейн нашла его во время взятия этого объекта и спасла. Естественно, о нем, как о единственном синтетике, попавшем за барьер, быстро слухи расползлись. Говорят, Лазарь сам попросил о личной встрече с Йоной. После этой встречи Йона получил статус неприкосновенности.

— Значит, Лазарь координирует всех и вся, — сделала вывод Харди.

— Да. Он руководит Советом городов, в который входят все руководители городов, в том числе Рейн.

— Значит, Лазарь и этот Совет городов могут ее и с должности снять? — улыбнулась Харди, руку которой Дармой старательно «обхаживал».

— Конечно, — пожал плечами он. — Ну что, пойдем. Покажу тебе мою камору.

— А что это вообще за место?

— Инженерный отсек. Один из многих, кстати, — добавил Дармой.

Он поднялся на второй этаж и остановился напротив одной широкой двери.

— Прошу! — приложил палец к панели и двери распахнулись.

Харди на миг показалось, что она вернулась в Акреон. Вот сейчас к ней подойдет один их синтетиков отца и предложит чашку моккачино, а потом к ней выйдет и сам отец. Обнимет ее, поцелует в щеку и воодушевленно начнет рассказывать о каком-нибудь своем новом творении. Иногда Харди уставала от его рассказов. От его одержимости созданием чего-то нового. От его нежелания смотреть на реальный мир взглядом прагматика, а не ученого-инженера. Наверное, не будь ее отец таким оторванным от всего мирского, что находилось ниже этажей его лаборатории, он бы не стал тем, кем являлся — Творцом будущего и Спасителем всего человечества. Здесь все почитают Лазаря. Он для них Спаситель. Интересно, она когда-нибудь с ним познакомится?

«Камора», как ее назвал Дармой, занимала весь второй этаж инженерного отсека. Здесь работали с десяток человек. Кто-то из них гнул спину над столами, собирая имплантаты и протезы, кто-то ходил по лаборатории и вслух разговаривал с кем-то по сети, обсуждая поставки запчастей, а кто-то, как милая девушка лет двадцати пяти, протягивал начальнику кофе.

— Спасибо, Маргарет.

— Вы что-нибудь желаете? — обратилась симпатичная особа к Харди.

— Боюсь, мой лимит кофе на сегодня исчерпан.

— Принеси моккачино, — попросил Дармой, и помощница удалилась. — Никогда не стесняйся говорить, чего ты хочешь, — он подошел к одному из столов, за которым работал его сотрудник. — Тогда ты либо получишь именно то, чего хочешь, либо останешься с носом.

— Бывает еще компромисс, — напомнила Харди и взглянула на протез ноги, лежащий на столе.

— Компромисс, — это когда все проигрывают, — подмигнул Дармой, надел на голову оптику и стал рассматривать распределительную плату. — Харди, можешь нам помочь? — он поманил ее рукой. — Надень оптику, — он указал на специальные очки с системой выдвигающихся линз и светодиодной лампой.

Харди внимательно рассмотрела самодельную «оптику» и надела ее. Провод от светодиода тянулся к блоку питания. Харди покрутила на нем реле и светодиод загорелся. Она склонилась над платой и присмотрелась.

— По-моему, ей конец, — заявила Харди.

— По-моему тоже, — согласился Дармой и кивнул сотруднику. — Под замену.

— Ваш мокко! — Маргарет протянула Харди высокую кружку из черного стекла.

Хард променяла бы «мокко» на оптику со светодиодом, но такого обмена Дармой не предложил.

— Благодарю, — она сняла оптику и положила ее на стол.

Взяла кружку и пригубила кофе.

— Итак! — Дармой повел ее в другой отсек каморы. — Что на это скажешь?

У Харди кружка из рук едва не выпала. Подвешенный на кронштейнах, там висел ее экзокостюм. Почему именно ее костюм? Да потому что задний распределительный щит от него стоял на полу и был искорежен, скорее всего ударом тупым тяжелым предметом, например, металлической трубой…

Харди подошла к костюму и снова глотнула кофе.

— Распределительный щит можно починить, — она присела и взглянула на подошвы стальных ботинок, — а вот пневмоподъемникам, кажется, конец.

— Я не смогу их заменить, — ответил Дармой. — Больше по воздуху этот костюм не побежит.

— Он даже не пойдет, — Харди встала. — Без блока управления ничего работать не будет.

— Нам передали его без блока. Я подумал, что ты сможешь помочь сделать новые «мозги»?

— Этот блок собирал мой отец. Извини, но у меня на это кишка тонка.

— Не бывает невыполнимых задач, — Дармой внимательно на нее посмотрел, — бывают плохие инженеры.

— Это про меня, — она кивнула и отпила кофе.

— Даже не посмотришь, что мы нашли для того, чтобы собрать «мозги»?

Харди должна была принять решение. Либо она берется за это дело, тогда в Лире появится работающий экзокостюм, либо говорит нет, и тогда Дармой собирает этот костюм без нее.

— Давай посмотрим, что вы там нашли, — она допила кофе в два глотка и подошла к столу с разложенными на нем деталями.

Долго смотрела на них и думала. Думала над тем, кто послал Дармоя за ней. Без разрешения руководства ноги Харди Кейн в этом месте не было бы. И если руководство отправило Дармоя к ней, то это очередная проверка. Идея пришла в голову спонтанно. Подобная спонтанность ей досталась от отца. Она вдруг представила себе блок управления, но не тот, который был на ее костюме, а совершенно другой. Харди поставила кружку и согнулась над столом.

— Это, это, это, это, это, это и это, — она отложила детали, — не подойдет. — Мне нужен PRI с комплектующими, разводная TRU74, платы YK36 и YKW71, — Харди разогнулась и взглянула на Дармоя, — сможешь их достать?

***

Воскресный день пролетел незаметно. В кафе на втором уровне Харди не попала: обед для нее и Дармоя принесли прямо в камору. Тушеное мясо в сливочном соусе и рис. Обстановка, еда, приборы, салфетки и вежливая помощница напомнили Харди ее прежнюю жизнь. Жизнь, в которой она не горбатилась в грядах, чтобы заработать несколько планок и потом купить за недельный заработок сок мальчишке.

Вечером Дармой проводил ее на первый уровень и оставил одну у лифта. Будь она проклята, если не получит привилегию подниматься на этом лифте самостоятельно!

В столовой на ужин подавали……рис с мясом… без соуса… несоленый рис и резиновое мясо… Харди ковырялась ложкой в пайке, когда напротив присел Йона.

— Как день прошел? — поинтересовался он.

— Что нужно сделать, чтобы перевестись на работу в инженерный отсек? — напрямую спросила она.

Йона задумался. Или сделал вид, что задумался.

— Нужно переспать с кем-нибудь, кто может такое разрешить, — наконец изрек он.

— Не думаю, что Рейн лесбиянка, — Харди скривила лицо, пережевывая мясо. — Хотя… Если я подкачу, как думаешь, она клюнет?

— Всегда можно попробовать, — ответил он и расплылся в надменной ухмылке.

— А если серьезно? — Харди отложила ложку и в упор взглянула на Йону. — Помоги перевестись в инженерный отсек. Это ведь в твоих силах?

Он тоже отложил ложку и наклонился к ней через стол.

— Мне интересно, как низко ты сможешь опуститься, чтобы получить эту работу? — произнес он.

Харди поняла, что ее ткнули носом в происхождение. В Акреоне ее карьере способствовала фамилия отца. Взобраться на вершину социальной пирамиды можно было по-разному, но всегда с помощью связей: родственных, дружеских, коммерческих или половых. В Лиге фамилия ей не поможет — вот на что намекал Йона.

Харди ничего не ответила. Сгребла посуду и пошла прочь.

В туннеле ее перехватила Ети. Она схватила Харди за руку и потащила за собой.

— В чем дело? — шипела Харди, но продолжала идти, хотя вполне могла скрутить Ети в бараний рог.

Ети свернула за угол и отбросила руку Харди.

— А теперь послушай меня! — она подошла очень близко и ткнула Харди пальцем в грудь. — Завязывай со своей херней. Если хочешь жить — забейся в угол и стань невидимкой. На тебя мне наплевать. Но если пострадает Йона, я лично приду за заботой и пристрелю. Ты меня поняла?

— И кому, по-твоему, я дорогу перешла? — Харди схватила Ети за палец, но выкручивать его не стала.

— А ты не догадываешься? — Ети оттолкнула Харди от себя и ушла.

— Вот и поговорили, — Хард потерла грудь.

Кажется, палец Ети оставил на ней синяк.

***

По дороге к жилому отсеку Харди заметила Йону и Сатин. Они куда-то шли по туннелю в сторону «сходки». Хард решила за ними проследить. На развилке у «сходки» они свернули в другой туннель. Харди не отставала. Людей на пути становилось все меньше, маршрут все запутанней. Свернули направо. Хард осмотрелась. Рядом никого. Но и шаги Йоны и Сатин стихли. Она прижалась к стене. Либо они ее заметили, либо нырнули в какой-то другой проход за поворотом. Хард аккуратно высунула нос и заглянула в проход. Никого. Она вышла в него. Справа и слева череда дверей. Она начала медленно идти по туннелю, подходя к каждой из них и прислушиваясь.

— Она угрожала тебе! Йона, я не знаю, что ты и Лазарь задумали, но пожалуйста, будь осторожен.

Харди остановилась у двери и начала слушать.

— Я всегда осторожен. Скажи, какие у тебя отношения с Тейто?

— Он был другом Яна. Не знаю, можно ли ему верить, но он рисковал, показывая мне запись.

— Он может работать на Рейн. Ты это понимаешь?

— Конечно.

— А как работа с Харди? Она нашла к тебе подход?

— Да. Она умеет подобрать нужные ключи.

— Каждый на службе ТриОЗА проходит особую психологическую подготовку. Ей не трудно предрасполагать к себе людей, потому что ее этому научили. Понаблюдай за тем, как она это делает. Твое дело — обучение.

— Ты знал, что в ней нет ни одного имплантата?

— Да. Мы просканировали ее.

— Тебе не кажется странным, что в теле дочери Роберта Кейна нет ни одного имплантата?

— С каждым из своих творений Кейн работал по-разному. Его дочь исключением не стала. Он внушил ей, что она — особенная. Отсутствием имплантатов она отличается от всех других и это объединяет ее с отцом. В этом ее уязвимость.

— В слабости? — спросила Сатин.

— В уверенности в том, что ее слабость — это ее сила. Для того чтобы продемонстрировать ее силу, он убил их домработницу выстрелом из электромагнитной пушки. Знаешь, как Кейн поступила в Академию ТриОЗА? Она притащила на экзамен ЭМ-пушку и приставила ее к виску.

— Хочешь сказать, что даже над собственной дочерью Кейн провел какой-то эксперимент?

— Безусловно. И думаю, что экспериментов было много. Только он не ожидал, что что-то в его плане сработает против него. Харди не пошла по его стопам и бросила инженерное проектирование ради службы в ТриОЗА. Этим она удивила отца.

— Почему она так поступила?

— Потому что она физически слаба. Харди слабой быть не хотела и задрала планку, чтобы бросить вызов самой себе и своей слабости. Эксперимент Кейна сработал против него. Дочь, которую он обучал с ранних лет, забила болт на все и подалась в Академию ТриОЗА.

— Тогда, чего Кейн на самом деле добивался, внушая дочери, что она особенная?

— Лучшим в своей профессии становится тот, кто эмоционально заинтересован в том, что делает. Кейн взрастил в дочери гипертрофированное высокомерие, которое сделало из нее перфекционистку. Харди Кейн должна быть лучше всех во всем. Она скорее пустит себе пулю в лоб, чем признает, что какая-то миссия может быть ей не по плечу. Поступление в Академию, служба в ТриОЗА… Ее демоны управляют ей и сейчас. Она заложница своего самомнения.

— Наверное, ты был рад новости о том, что Роберта Кейна убили?

— Если честно, я был удивлен. Если Акреон убил своего лучшего инженера, на что он пойдет, чтобы уничтожить нас?

— Ты ведь знаешь, что Харди подслушивает под дверью? — громко произнесла Сатин.

Харди закрыла глаза.

— Рад, что ты засекла ее в туннеле. Твое мастерство растет.

Харди открыла дверь и вошла внутрь. Это была какая-то столярная мастерская, а Йона и Сатин сидели на стульях прямо напротив двери. Харди закрыла дверь и повернулась к ним лицом.

— Ты! — она указала пальцем на Йону. — Кем ты работал в Акреоне?!

— Подавал кофе твоему отцу, — ответил он.

— Да что ты! Папа никогда не тратил времени на посредственности, и если ты был лично с ним знаком, этому должно быть объяснение. Экспериментальные образцы синтетиков отец оставлял в своей лаборатории. А учитывая, что ты так много обо мне знаешь, думаю, ты был одной из приближенных к нему моделей.

— Тогда почему мы не были с тобой знакомы? — Йона улыбнулся Харди своими ямочками на щеках. — Ты же знала всех, кто с ним работал.

— Выходит, что не всех, — отрезала она. — В последние три года Лига постоянно похищала жителей из Акреона. Где эти пленные? Не пережили ваш допрос? Где синтетики? Сгорели при пересечении барьера?

— Лига никогда и никого не похищала из Акреона. Единственный синтетик, который добровольно перемахнул через барьер и выжил после этого находится перед тобой. Все остальные, кто пытались покинуть Акреон, действительно сгорели. Или были уничтожены на поле боя во время войны.

— На каком объекте ты работал? — напирала Харди.

— Дармой не умеет держать язык за зубами, — заметил Йона. — Очень жаль.

— Почему тебя должны были убить в Акреоне?

— Я все же укорочу ему язык, — он кивнул.

— Откуда ты знал, что не сгоришь при пересечении барьера?

— Об этом мне сказал твой отец.

— И ты ему поверил? — Харди поморщилась.

— Рейн спасла меня, потому что твой отец этого хотел. Мы с ним активно сотрудничали с Лигой, и кто-то меня сдал.

— Вранье! — воскликнула Харди. — Отец никогда не сотрудничал с Лигой!

— Ты имеешь право мне не верить. От этого ничего не изменится. Если бы ТриОЗА просканировала мою память, они бы вышли на твоего отца. Роберт связался с Лигой и попросил помочь вытащить меня оттуда. Идти на смерть согласилась только Рейн и ее группа. Они меня и спасли.

— Ладно, — Харди начала расхаживать по мастерской взад и вперед. — Как ТриОЗА тебя вычислила?

— Они взяли одного из моих связных живым, — ответил Йона.

— Почему барьер убивает синтетиков?

— Потому что Акреон нуждается в синтетиках, как ты нуждаешься в еде и воде, — пожал плечами Йона.

— Тогда почему я об этом ничего не знаю?! — она остановилась.

— Потому что ты не пуп земли, Харди, — он сложил руки на груди. — Потому что для тебя синтетики — не люди. Это куклы, которых создали для выполнения определенных обязанностей. Спроси себя, почему отец не воспитал в тебе любви к своим творениям? Почему ты презираешь меня, мое племя и считаешь, что ты лучше?

— Потому что я лучше, — ответила Харди. — Потому что я способна испытывать эмоции и чувства, а ты и твое племя — нет.

— И давно ты поняла, что способна что-то испытывать? — спросил Йона.

Харди поморщилась.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — прошипела она.

— Списываешь вакханалию эмоций на стресс? — Йона рассмеялся и хлопнул в ладоши. — Даже снизошла до жалких приставаний к синтетику?

— Все, я пошла, — Сатин встала и направилась к двери. — Найдешь меня «на сходке», — бросила напоследок.

— Что ж ты завелся так быстро?! — Харди надменно улыбнулась ему и подмигнула. — Перспектива трахнуть дочь самого Кейна способна справиться даже с опасностью потерять место фаворита в койке Рейн?

— Если бы твой папаша узнал, что его любимая Харди хотела запрыгнуть на синтетика, он бы в гробу перевернулся, — так же надменно улыбнулся ей Йона.

— Отца сожгли, так что переворачиваться нечему!

— Неужели ради выполнения задания ты готова пойти даже на это? — Йона встал и подошел к ней.

Близко. Так близко, что ее грудь при дыхании касалась его груди. Харди не отступила. Ее этими жалкими трюками не проймешь! Он склонил голову. Губы почти касались ее губ. Она уловила его аромат. Мыло и что-то еще. Что-то, от чего ее соски затвердели.

— Ждешь, что я опущусь на колени и сделаю тебе минет? — прошептала Харди.

Его дыхание стало более частым. Жилка на шее забилась быстрее.

— Губы Харди Кейн на моем члене? — произнес он. — Жаль, что твоего папашу сожгли. Так бы мог перевернуться.

Рука Харди взметнулась сама собой. Кулак до лица не долетел. Йона перехватил ее руку и остановил в сантиметре от своей щеки.

— Вечером я отклонил запрос Дармоя на твой перевод на работу в его лабораторию, — произнес он. — Прощай, инженерный отсек. Здравствуй, грядка в поле с капустой.

— Я полю морковь, — Харди вырвала руку из его хвата и сделал шаг в сторону, пропуская Йону к двери. — Передай Лазарю, что я хочу с ним встретится. Если ему что-то нужно от меня, пусть спросит об этом сам, а не отправляет на разработку пленника свою куклу.

— Я передам Лазарю твои пожелания, — Йона открыл дверь и вышел.

Харди была в ярости. Она сжала кулаки и зарычала, сотрясаясь от гнева всем телом.

— Сука… — прошипела себе под нос, сделала несколько глубоких вдохов и направилась «на сходку».