Семейный ужин

Данил Двухреченский (2024)

Обычный семейный ужин, где каждый член семьи высказывает свои радости и проблемы. Это стало для них традицией, пока глава семьи, старающийся всех поддерживать, не потускнел, как спичка. В это же время его сыну сняться плохие сны, где он узнает о трудностях плачущего мальчика. Сможет ли он успокоить его?

У нас была маленькая традиция, сохранившаяся и по сей день, иногда мы собираемся вместе. В восемь вечера, когда отец возвращался домой, я со старшей сестрой Мариной помогали маме накрывать стол, пока отец шел домой. Обычный семейный ужин, где каждый делился своими радостями и проблемами. Главной поддержкой, по большей части, выступал отец.

Меня же зовут Максим, и столкнулся я с ужасной историей, которую нельзя было решить за семейным ужином. Это я понял до того, как увидел отца в ужасном месте.

Мы закончили накрывать стол, когда я услышал проворачивающийся ключ в замке, я всегда отличался острым слухом, но ходил в секцию по футболу, что могу поделать с собой, когда люблю пинать мячи, да и не только. Сейчас мне двадцать, записывая эту историю за ноутбуком, я понял многие вещи, хотя мое воображение сыграло тогда злую шутку. Но я ему благодарен, в большей степени оно спасло меня. Так вот, за шуршанием в замке последовало открывание двери, и в коридоре появился отец.

На улице шел дождь, потому пол быстро покрылся каплями, которые стекали с одежды отца.

— Привет, семья! — воскликнул он. — Я вернулся к вам!

— Привет! — в унисон поздоровались мы.

Отец прошел в ванную комнату, откуда послышалось журчание воды. Я разложил тарелки и приступил к столовым приборам, когда отец вступил в нашу маленькую, но, тем не менее, сплоченную команду. Он поцеловал маму, потом подошла очередь Марины, которая захихикала, когда отец чмокнул ее в щеку. У него была борода, всегда щекотавшая щеку сестры, отчего та вечно хихикала, напоминая чем-то заевшую пластинку, воспроизводящую одни и те же звуки. Наступила моя очередь, десятилетнего мальчика, которого отец с легкостью поднял на руки.

— Ты не говорил, что умеешь летать, — пошутил он, оттого я посмеялся, попросив опустить меня на пол. Так сказать, спустить с небес на землю. Отец выполнил мою просьбу, напоследок потрепав светлые волосы, которые достались мне от мамы.

Я в принципе был схож по внешности с мамой, но характер достался дедовский со стороны отца, как сам заявлял папа.

— Пахнет прекрасно, — вдохнув, признался отец. — Котлеты? — поинтересовался он.

— Переодевайся, и все узнаешь через пару минут, — сказала мама, накрывая сковороду крышкой.

— Хорошо. — Он последовал совету жены, удалившись за углом в коридоре.

Наша задача была выполнена, оставалась последняя — накормить главу семьи.

В восемь двадцать два наша семья села ужинать, или трапезничать, выражаясь старыми словами. Отец не прогадал, когда предположил, что на ужин будут котлеты, но шли они в дополнение с картофельным пюре, получавшийся у мамы самым вкусным, который я только пробовал в жизни. Нежный, мягкий и в меру горячий, таявший во рту, а в союзе с котлетами еда превращалась в настоящую трапезу.

В тот вечер мы больше обсуждали проблемы, которые возникли в течение дня.

— Мне подружка показала такую кофточку! — рассказывала Марина, учившаяся в восьмом классе. — Загляденье! Я тоже такие хочу, дашь мне денег? — попросила она.

— Поговорим потом, — ответил отец, черпая ложкой картофельное пюре.

— А еще сегодня в школе была сложная контрольная по математике, о которой нас не предупреждали! — уже с обидчивыми нотками высказалась сестра. — Нас даже не предупредили о ней. Учительница просто взяла и раздала листы с заданиями, сказав, что решайте. Мы начали высказываться по этому поводу, что там задания сложные, и мы еще не до конца прошли тему. Ей же пофиг, не хотела нас слушать. У нее там много серы в ушах!

— Не говори так, — сказал отец.

— Следи за языком, — добавила мама. — Раз она раздала, то вы знаете решение.

— Нет! — запротестовала сестра, взмахнув руками. — Она устроила фиговый сюрприз, который нам не понравился!

— Но ты справилась? — встрял отец, говоря спокойно.

— Наверное, — протянула сестра. Я сразу понял, что Марина провалила тест, но признаваться не хочет.

— Ты не сдала тест! Не сдала! Не сдала! — повторял я.

— Заткнись! — потребовала сестра. — Я сдала его! Понятно тебе?

— Максим, успокойся. — Отец перемещал взгляд, смотря то на меня, то на Марину, пока не остановил на ней глаза. Он слегка улыбнулся, но улыбка вышла искренней. — Ты знаешь примеры, которые там были? Ответь честно, — добавил отец. — Нечего стыдиться проблем. Так что?

— Только немногие, — пристыжено призналась Марина.

— Нет ничего страшного в этом, — сказал глава семьи. — Ты подготовишься и пересдашь на пятерку или четверку. Ты умная девочка, тебе будет просто, только постарайся, и все выйдет.

— Наверное, — неуверенно сказала Марина, опустив глаза. Она сидела рядом с отцом, напротив сидели я с мамой.

— Нет, так не пойдет. Ты будешь уверенна в себе, если не будешь лениться. — Он говорил убежденно, потому глаза сестры переместились на лицо отца.

— Хорошо. — Марина улыбнулась, выпрямив спину, как бы показывая уверенность.

— Вот это другой настрой.

— Представляете, я потеряла сережки, — начала мама. — Мне их подарила сестра, а пропажу заметила только сегодня, когда искала их для прогулки. Как так вышло? — непонимающе спросила она, скорее себя, нежели остальных членов семьи.

— Найдутся, — сказал отец.

— Ага, как же! Я их всегда держала в шкафу на третьей полке, а теперь они пропали.

— Ты смотрела в других местах? — поинтересовалась Марина.

— Пересмотрела все полки, и ничего! — Мама покачала головой. — Бывают же потери.

— На выходных поищем вместе, да, Максим? — спросил отец.

— Конечно! — с энтузиазмом заявил я.

— Это хорошо. Если ты их не потеряла на улице, то они точно где-то дома лежат, — заверил отец.

— Где-то, — повторила мама. — А должны лежать на полке, больше я их никуда не кладу. — Она кинула взгляд на Марину. — Ты их не брала?

— Зачем они мне? — с непониманием спросила сестра. — Я такие не ношу и не буду.

— Кто тебя знает?

— Давайте не будем ссориться, — успокоил отец. — Марина, ты не брала сережки?

— Неа.

— Значит, они дома, — заключил отец.

Мы посидели в тишине пару минут, прежде чем я вспомнил свою проблему за день. Мне сразу стало обидно, что я вспомнил ее.

— У меня сломалась машинка на пульте управления. — Я посмотрел на отца, ища поддержки, которую он всегда выказывал на семейном ужине, да и в других ситуациях тоже. Он умел находить правильные слова, которые помогали.

Помню, когда я упал с велосипеда, то разодрал коленку, кровь, боль, слезы и все такое. Все то, что преследует ребенка, который падал не только с велосипеда, но и на роликах, самокатах и так далее. Когда я вернулся с кровоточащим коленом, меня встретил отец. Он не начал меня жалеть или сюсюкаться. Вместо этого, он отвел меня на кухню, взял зеленку, перекись водорода и ватку, после продезинфицировал рану и нанес зеленку. «Больно?» — спросил он. Я кивнул, и тогда он сказал слова, которые я запомнил на всю жизнь. «Плакать не вредно, главное не бездействовать. Выпустил эмоции — хорошо, но дальше нужно позаботиться о себе. Тебе пока семь, а помогать себе можно и в таком возрасте».

— Как сломалась? Тебе же ее недавно купили! — вступила мама, смотря на меня, как на злодея из мультфильмов «Диснея». — Нужно ценить подаренные вещи!

— Саш, не надо, я решу все сам. — Устоявшее правило жизни отца.

— А как по-другому, Сень? Он не ценит, что имеет.

Я готовился к продолжительной лекции о том, что следует относиться к вещам бережнее, но отец остановил не начавшийся водопад слов:

— Научится. А сейчас не время раздувать из мухи слона. Мы ведь еще не знаем, по какой причине сломана машина. — Отец обратился ко мне. — Может батарейки стоит поменять? — предположил он. — Или сломана какая-то важная часть?

— Я не знаю, — растерянно сказал я. — Хотел с тобой поговорить об этом.

— Поговорим после ужина, покажешь мне потом машинку.

Мы поболтали о других новостях, пока все доедали картофельное пюре с котлетами.

Все началось этой ночью, после того, как отец разобрался в поломке машинки с помощью замены батареек. Я видел темноту, я шагал по ней, не зная, куда двигаюсь. Самое страшное, что я слышал голоса, они звучали знакомо, но не хотели, чтобы я понял, кому они принадлежат. Имена не собирались просветляться в голове, потому мне оставалось слушать чей-то шепот.

В конце «тоннеля» — назовем это так — возникла искра, словно кто-то пытался зажечь спичку, но ветер не позволял разводить огонь или вовсе ненавидел курильщиков. В эту секунду горящей искры я увидел широкую грудь синего цвета, болезненного вида. Появилась вторая вспышка, и я, к своему несчастью, разглядел физиономию этого «нечто». Длинный нос, кривые желтые зубы с бивнями на нижней челюсти и выкаченные глаза, похожие на стеклянные шары, которые нужно потрясти, и тогда пойдет снег. Белки тускло красные, мертвые. Я хотел развернуться, но не мог. Ноги взяли свой курс (или исполняли его приказ), я двигался к монстру с тускло красными глазами.

Пытаясь вернуть контроль над собственными ногами, я начал слышать отдаленный плач. Плач ребенка, который сломал любимую игрушку или потерял ее, не имея шанса на возвращение. Кто-то хныкал, чем напоминал капающие капли с края крыши. Кап, пауза, кап, пауза, кап…

«Кто-то плачет», — подумал я, отводя взгляд от красных глаз монстра, но не преуспел в деле. Его взгляд привлекал меня куда больше любой машинки на пульте управления. Желтые зубы сверкали, вспышки искр то появлялись, то пропадали. По щекам текли слезы, мне было страшно, как никогда раньше. Я словно прочувствовал переживания плачущего ребенка.

По мере приближения к монстру, плач усиливался, а паузы уменьшались. Кап-кап-кап. Хныканье малыша, которого хочется от всего сердца пожалеть.

Монстр возрастал, грудь приобретала ширину, а гримаса превращалась в мерзкое зрелище, но глаза — они оставались притягательными. Я слышал частое дыхание монстра, как его живот урчит, а сердце медленно, но бьется. Еще немного, и я бы окунулся в его глаза, он бы поглотил меня ими. Стоило монстру открыть пасть, я унюхал вонь тухлых яиц и рыб.

«Меня не спасти», — промелькнула мысль, и я заплакал.

От собственного плача я проснулся в кровати, лицо мокрое, нос заложен, а сердце бешено набирает обороты в стуке. Я боялся пошевелиться, думал, что монстр рядом с кроватью. Оно выжидает, пока я подам признаки жизни. Я лежал неподвижно, не заметив, как вновь провалился в сон.

Конец ознакомительного фрагмента.