‎Красавица и чудовища

Данила Пархоменко

Сказка про власть(В книге имеется по меньшей мере одна Красавица и множество чудовищ довольно разного толка. Никакого особого обмана ожиданий на тему истории Красавицы и Чудовища не присутствует).

7

Кровать была ужасающе неравномерно жесткой. Куда хуже монастырских. К тому же, стоило Селин убежать прочь продолжать свои поиски, вокруг с новой силой раздались те самые звуки. Правда, теперь источника было всего два, просто они больше будто и не старались прятаться.

Элиза очень надеялась немедленно забыться, как только завернулась в сухие простыни, спрятаться от неотступно преследовавшего ее страха. Отодвинуть его чуть дальше в будущее, когда в голове будет чуть яснее. Но все внутри ходило ходуном, упорно требуя немедленно бежать отсюда, хоть бы и кинувшись в реку, в которую превратился старый ров.

Подняв несколько искр, она сняла кувшин с наскоро забитой углями жаровенки и припала к носику. Вода едва согрелась. Грудь что-то сдавливало помимо страха. Она молча взглянула на чучело, забравшееся в ворох одежды в углу.

Болезненные ощущения были все хуже. Однако в затхлом воздухе обнаружились и какие-то приятные ароматы. Что-то дурманящее, лесное, но при этом как будто из раннего детства. Хотя Элиза впервые посетила ежегодную охоту лишь в десять лет, а уж внутри леса побывала и вовсе не раньше тринадцати, да и то, из-за временной остановки кортежа.

Тем не менее, запахи были все более явственны и убаюкивающи без какой бы то ни было причины. Это пугало еще сильнее — подобные галлюцинации случались только от ядов. В довершение к этому, хотя казалось, что весь возможный страх уже и так был при ней, со спрутом начались и вовсе неприятные вещи — его будто тянуло крючьями изнутри нее.

И тут она заметила причину.

— Оставь в покое, — холодно процедила Элиза, глядя на маленького духа, вцепившегося к ней в грудь. Кажется, так тоже изображают сильфид — как маленькое создание с крылышками. Так что на человеческом языке их, наверное, можно было звать так — сильфидами.

Ужас сковал все тело. Что бы это создание ни пыталось извлечь, оно преуспевало, и оно вовсе никак не тревожилось насчет материальности простынь, в которые она завернулась. Существо показалось чем-то сродни призраку кровососущего насекомого, нагло ощупывающего жалом что-то внутри. В то время как прихлопнуть его тело не было никакой возможности. А если и получилось бы, то извлечь часть призрачных останков из-под собственных ребер уж точно бы не вышло. А ведь под потолком висело и второе созданьице — золотистое.

Хоть при ней и имелся козырь против таких созданий, но он не подобал Элизе Бенуа. Страх сейчас был куда лучше, чем такие безрассудства. С такими созданиями лучше было продолжать бояться. Ведь в страхе можно вести переговоры.

— Вы что себе позволяете?! — высокомерно процедила она.

— Что за наглое человеческое дитя! Тихо! Или я сейчас… — серебристое существо возмущенно подняло личико с блестящими мышиными глазками.

— А ты попробуй, — разжав зубы холодно и безэмоционально проговорила Элиза. Горло и грудь пылали, и контролировать правильный объем страха становилось все сложнее, — вы не слишком-то зазнались?! Сильфиды чертовы!

— Я не из рода сильфид, а… — начало серебристое существо.

— Молчать! Все одно, лживые лесные духи. Только подумать, что столько вашей братии захомутали, только чтобы досадить мне! Ведите мне вашего хозяина, пока я еще держу себя в руках!

— Ах ты! — застрекотал крылышками дух и поднял засверкавшие ручки.

— Постой братик! — пропищало второе существо, — она же говорит с тобой!

— И… — остановился тот, — и что с того? Будь она духовным мастером, не использовала бы слова вовсе.

В каком это смысле?

— Ну была бы мне не дорога собственная душа, — холодно проговорила Элиза, — я бы и заклинания внутри головы бы представляла, а не составляла голосом снаружи.

— Отцепись, сестрица! Она лжет! Она не почала ничего из своего колодца — она за свою жизнь не наполнила ни одного заклинания!

— Меня от тебя… тошнит… — мрачно начала Элиза и перегнулась к краю кровати. Дело было вовсе не во внешности существ — они выглядели жутковато, но красиво. Зато это был хороший повод оскорбить самомнение наглого духа. К тому же сдерживаться уже не было сил. Ее начало рвать. К сожалению, угодить в ночную вазу не получилось.

— Хозяйка что-то напутала, — заключило золотистое существо, — давай сперва разберемся. Ты же знаешь, в последний век она что-то странно стала себя вести… Расспросим это человеческое дитя.

— Подождите, пока я вылечусь, — холодно сказала Элиза.

— Она умрет раньше… — заметил серебристый.

— Секунду, — золотистое существо уже держало возле ее лица сплетенную из листьев кувшинок чашу.

— Благодарю, — сказала Элиза отпив немного и закашлялась, — вы служите ведьме, что прокляла эти земли?

— Можно сказать и так. Но отчего ты говоришь на изначальном диалекте? — насупился серебристый.

— Это подождет, — перебило золотистое создание и продолжило заискивающе. Кажется, так оно пыталось выразить вежливость, однако бусинки глаз не выражали ничего хорошего, — расскажите, для чего вы пришли сюда? Ведь Владычица ясно дала вам понять, что вам следует быть пораженной молнией или утонуть в стремнинах. У вас, наверное, есть причина, отчего вы не умерли.

— Сложно рассказать.

— Сложно ей, — буркнул серебристый.

— Не бойтесь, — успокоило золотистое созданьице исподволь тыкнув в бок коллегу, — если вас связывает клятва, я знаю такие места, что вы сможете рассказать все, позабыв о всех приличиях и клятвах. Правда вам будет очень больно, но ручаюсь, вы сможете!

— Ох… — покачала головой Элиза и отпила еще. Допрашиваемый не всегда и сам понимает, что именно может рассказать полезного. Боль требуется совсем для другого. Похоже, сильфиды были не слишком опытны с людьми:

— Что за глупости вы говорите… У меня есть знакомый святой отец, который мог бы исправить ваши заблуждения. Хотя жаль, что он в вас не верит… Вернусь к вашему вопросу. Я пришла из империи, чтобы заключить союз с лордом этих земель.

Золотистое заметно смутилось и обернулось к коллеге:

— Это откуда? «Империя» — она употребила человеческое слово? Это что-то вроде города? Или название королевства?

— Всякая чушь человеческая, — отрезал серебристый и подлетел ближе, — ответь про свои настоящие цели.

— Другой моей целью является снятие проклятия, — кивнула Элиза снова отпив из чаши. Еще совсем недавно эти сильфиды вызывали только гнев и ужас, но теперь она бесповоротно прониклась доверием хотя бы к золотистому. Это висящее в воздухе маленькое умильное создание, изредка трепещущее крылышками, смотрело на нее совершенно пустыми глазками. Оно ощущало свою превосходящую силу, но все равно было осторожно. Оно почти полностью подавляло свое отвращение, пристально и властно рассматривая ее грязное, потеющее, близкое к смерти тело. Оно недвусмысленно напомнило о существовании пыток, но вело себя уважительно со все еще не до конца понятным собеседником. И, к тому же, зелье было чертовски приятно. Это был старый, как мир, сигнал к тому, что разговор — не просто формальность.

— Меня прокляла одна якобы добропорядочная карга, — продолжила Элиза, — которая мало что смыслила в волшебстве. Вы знаете, у подобных заклятий есть нечто вроде собственного разумения, которое может собрать и претворить в жизнь конкретное несчастье. Либо разглядеть надвигающуюся беду и подстегнуть ее. Но преступница не слишком разбиралась в этом ремесле.

— Так это не ты всех этих детей в жертву принесла, — удивился серебристый, указывая куда-то за спину Элизы.

— Нет… Дальше сложнее. Вы помните, как вы родились? — покачала головой Элиза.

— Вы, люди, тоже не помните. Тоже мне вопрос, — фыркнул серебристый.

— Но вы рождаетесь иначе. В одинокой роще новорожденной фее или сильфиду неоткуда узнать свой волшебный язык, но, тем не менее, вы его знаете, как знаете и человеческий язык.

— И к чему это все?

— Те сущности, что всего лишь исполняют проклятия, — медленно проговорила она, — обычно не имеют даже названия. Обычно они немногим разумнее животных паразитов. Но вот если в них влили невероятно много сил, они становятся полноценными существами.

Элиза решила не упоминать о том, что ее подтолкнули к этим умозаключениям изыскания инквизитора на тему демонологии — он убедительно доказывал, что демонов чаще создают, а не призывают. К методам доказательства, правда, у Элизы были некоторые этические вопросы.

— Ладно, я исцелю вашу ногу, — вздохнуло золотистое, — вы от боли еле дышите. Так мы до полудня ничего не решим.

— В моем случае, существо получило слишком невнятные и сложные указания, ради исполнения которых ему волей-неволей приходится набираться человеческого опыта. И я подпустила его поближе к собственному рассудку, чтобы избежать неожиданностей.

— По мне, так вы его уже сделали слугой, — заметило золотистое существо, — братик за всю ночь так и не вырвал его. Не говоря уж о следовавших за вами младших. Им пришлось отступить. Так отчего вы его не используете, раз «подпустили поближе»?

— Мне на зло зарезали детей, — отчетливо сказала Элиза, — отчего я не лакомлюсь их плотью, раз их зарезали?

— Люди уже много веков не едят друг друга, — кивая с видом знатока подтвердил серебристый, — вот и расплодились, что сил нет.

— Вы из знатного рода, — холодно сказало золотистое, — вы защищаете себя и тем, что растрачиваете жизни своих подданных. Говорите правду. Отчего вы не прикажете этому «проклятию»? Что вы на самом деле замыслили?

— Я понимаю, что вы не видите разницы. Но я вижу. К тому же, я пользуюсь им. Я изучила и приняла его язык. Если я прикажу ему рассыпаться, все жертвы, принесенные ради его создания, окажутся бесполезны, к тому же, у меня нет на то достаточных сил и умений. Как и на то, чтобы на самом деле подчинить и выжать все его силы досуха до того, как оно исполнится.

— Отчего вы говорите так гордо и чопорно? — хмыкнуло золотистое и продолжило изменившимся голоском, — вы же расписались в своем бессилии. Я чувствую, что в конце вы сказали почти полную правду. Неужели вы ждете милости от нас или хозяйки? Что мы вас утешим?

— Нет. Сейчас я решаю лишь задачу выжить на переговорах с вами. Я жду того, чтобы вы отстали от меня и поняли, что вытаскивать из меня на свет это проклятие — не лучшая идея, — как могла убедительно улыбнулась Элиза, — оно очень неопытно и очень сильно. Моя бесхитростная гибель его пока также не устроит.

— Вам есть что сказать еще? — пристально глядя на нее спросило золотистое созданьице. Впервые ей казалось, что взгляд действительно способен пронизать насквозь.

— Да. Мне кажется, ваша хозяйка потеряла рассудок. Отчего вы до сих пор ей служите?

— Для нас большинство человеческих желаний безрассудны. Разницы нет, — фыркнул серебристый.

— Благодарю. Это то, что я хотела услышать.

Комнату огласил тоненький смех. Такой, что будто бы и сам был золотистым:

— Баронесса, вы уж не забудьте о моей сегодняшней заботе!

— Стой! Мы ее просто оставим?! — возмутился серебристый.

— Хах… ха… вспомни, что она сказала вначале: «не будь ей дорога собственная душа, заклинания внутри головы бы представляла, а не составляла бы голосом снаружи». Да и все остальное… это ж…

— Так видно же, что она так ни одного ни разу и…

— Брааатик! — протянуло золотистое, — отлети-ка подальше от нее. Это… Это чудовище. Попрощайся с чудовищем!

— До свидания, чудовище, — буркнул тот.

— До свидания, сильфид, — чопорно кивнула Элиза.

Снова рассмеявшись, золотистое взмахнуло ручкой и просочилось в щели каменной кладки вместе с коллегой.

Элиза выплеснула воду из еще теплого кувшинчика и обняла его, крепче оборачиваясь в простыни.

«Чудовище»? Это преувеличение. Но все же переговоры прошли неплохо. Напоследок удалось даже выяснить степень лояльности духов:

— Они служат именно ведьме, а не выполняют единожды заключенный контракт. Это важное отличие… — сказала Элиза вслух.

И не похоже, чтобы их волновало помутнение рассудка оной, однако некоторые заблуждения хозяйки они не прочь исправить по собственному разумению. К тому же, существование других ведьм не подтвердилось.

В числе сданных позиций, которыми пришлось пожертвовать в ходе допроса, была одна самая неприятная: «у меня нет на то достаточных сил и умений, как и на то, чтобы на самом деле подчинить и выжать все его силы досуха». Но без этих намеков, золотистое созданьице вряд ли пришло бы к выгодным для Элизы выводам. Оно смотрело прямо внутрь Элизы. Уж для существа, чье существование целиком состояло из всяческой магии, это должно было стать весомым намеком.

В дополнение к этому: недоуменно и вскользь продемонстрировать собственное безразличие к огромным выгодам при переговорах с торговой компанией, недоуменно и вскользь продемонстрировать безразличие к обретению собственной магии при переговорах с сильфидами — схожая тактика. Однако, Элизе и правда были безразличны любые проявления силы сами по себе. Ни деньги, ни статус, ни магия, ни военная мощь, ни вера не способны сами по себе решать задачи. Предназначением Элизы Бенуа было рано или поздно вступить в политический брак с обозленным ненадежным вассалом. Ее образование было безупречно для того, чтобы, распоряжаясь чужими деньгами, заемным статусом мужа, его заемной военной мощью, привязать оного к предназначенному месту. Как у многих до нее, и как у многих после. Бывший советник Сенека, пустившийся на старости лет в романтизм и наставничество, утверждал, что нет ничего прочнее древних незримых канатов кровного семейного родства и только они способны удержать политические союзы. То же он утверждал про простой народ — дескать его ткань плетется именно семейными узами. Собственных детей он завести так и не сумел, и Элиза относилась к этим мыслям со скепсисом, а своего ответа так и не нашла. Элиза лишь знала, что ответа, рожденного из силы всегда будет недостаточно. Будь то сила веры или сила золота.

На секунду, ей показалось, что ведьма могла найти универсальный ответ. И оттого все происходящее в Запретных Землях имеет безумный окрас, лишь кажущийся таковым для тех, кто не постиг истины.