Больница Арчибальд. Записки психиатра

Даниил Заврин, 2019

Выносить правильный вердикт всегда сложно, а выносить душевнобольному вдвойне. Но доктор Вудс лучший в своем деле, а потому берется за самых сложных пациентов, порой идя наперекор общественному мнению. Художник Борис Грох.

Он просто полюбил

Выложив фотографии, доктор Джеймс Вудс поднял глаза на Джонсона. Это был феноменальных размеров и силы человек, с абсолютно спокойным, даже приятным, выражением лица. Доктор даже заметил, что из-за его роста ему почти не видно двери.

— Да. Это она, — согласился Кристофер Джонсон, аккуратно раскладывая фотографии.

Тут дверь открылась, и в комнату вошел полицейский, принеся Вудсу кофе и бросив на Джонсона брезгливый взгляд.

Спасибо, — поблагодарил его доктор. — Так значит, вы признаете на этих снимках Мередит Шерон?

— Да. Конечно.

Вудс отставил стакан и собрав фотографии в кучу сложил рядом с собой.

— Насколько мне известно, вы были знакомы до этого инцидента?

— Да. Мы вместе ходили в школу и даже подали документы в один и тот же университет. Только она поступила. А я нет.

— И чем вы занимались?

— Работал механиком. У Джима. Это друг моего отца.

— Вам нравилось?

— Да. Более чем. Машины. Они куда понятливей и послушней людей.

— Долго там проработали?

— Четыре года.

— За это время вы пытались с кем-либо познакомиться?

— Пару раз. Но все закончилось не очень.

— А точнее?

— Убил ли я их? — улыбнулся Джонсон. — Нет. Мы просто расстались.

— Извините за личный вопрос. Если хотите, можете не отвечать. У вас были половые отношения с этими девушками?

— Нет. Мы просто пару раз пообщались. Секса не было.

— Но и с Мередит, как я понимаю, тоже?

— Да, я девственник, — улыбнулся Джонсон.

— Не самое плохое дело, — Вудс отпил кофе. — Будете? Здесь недурно его готовят.

— Боюсь, что лейтенант обязательно в него плюнет. Это невоспитанный человек. К тому же не совсем образованный.

— Либо он тоже любил Мередит.

— Но плюхать в кофе-то зачем?

Джеймс посмотрел на Пациента. Он знал: несмотря на то что Джонсон не поступил в университет, пройденный им, незадолго до визита сюда, тест IQ показал солидные девяносто баллов. К тому же при обыске у него нашли весьма существенную коллекцию книг.

— Вы так в этом уверены?

— Более чем.

— Мередит. Она сразу отказала вам?

— Не совсем. Иначе стоило бы мне общаться с ней? Нет. Она пошла навстречу и даже назначила свидание.

— А потом отказала?

— Да, но только после того как перенесла свидание пару раз.

— И это дало вам повод пытаться снова?

— Сомнения — это ведь как стрелка на ветру. Ее можно качнуть в любую сторону. Главное — хорошо подуть.

— Да. Я видел тело.

— Это лишь последствия.

— Вы осознавали, что делали, когда похитили ее?

— Да. Это было осознанно.

— И когда связывали?

— Вплоть до побега. Понимаете, я знал, что могу достучаться. Мы ведь давно знакомы. Просто надо было указать путь к своему сердцу.

— И вы связали ее и бросили в чулан.

— Положил в чулан.

— Положили, да.

Вудс посмотрел на верхний снимок. Картинка была та еще.

— Расскажите еще раз про побег. Мне сказали, она перегрызла веревки?

— Вероломно перегрызла. Ведь по факту, я просто дал воды. Она хотела пить. И я пошел навстречу.

— И вы принесли ей миску.

— На первое время. Я был несколько смущен. Ведь это был мой первый подобный опыт.

— И вы не думали, что она попытается так освободиться?

— Нет. Она всегда была крайне избирательна в пище и во, что связано со ртом. От нее даже пахло приятно.

— Изо рта?

— Да.

— Вы написали, что даже узнали запах.

— Да, — Джонсон повернул голову на проходящего мимо окна лейтенанта. — Это освежитель «Сьюзи Боль».

— А что было потом?

— Вы про то, как я ее догнал?

— Да.

— Достаточно быстро.

— Здесь можно более детально.

— Вы про эпизод с собакой?

— Да.

— Так что тут сказать? Она хорошо чувствует след. К тому же была ночь. А между моим домом и шоссе всего пять миль. Надо было спешить. Это более прагматичный, нежели эмоциональный выбор.

— Она порвала ей обе ноги.

— Она ж собака. А как ей еще остановить бегущего человека? Уговорами?

Вудс поднял глаза поверх очков: Джонсон сидел как ни в чем не бывало, рассматривая свои ногти на крупных, мощных руках.

— Почему вы не понесли ее домой? Насколько мне известно, вы лично зашили рану своему псу, когда он распорол лапу.

— Я был зол. Это действие. Оно разозлило меня. Ведь я хотел просто поговорить. А вместо этого она решила убежать. Я разозлился.

— И раздавили ей череп.

— Да. Раздавил.

Доктор вздохнул. Джонсон тоже. С минуту они помолчали. Затем Вудс посмотрел на стоящего за окном полицейского и кивнул. Лейтенант сразу же открыл двери и задал единственный волнующий его вопрос:

— Он вменяем?

Вудс развернулся к Джонсону: тот все также сидел к нему спиной.

— Да, он осознавал, что делал.

— Вы молодчина, док, — хлопнул его по плечу лейтенант.

Вудс поднял бровь и смерил его взглядом — полицейский стушевался.

— Спасибо. Я знаю. И надеюсь, смерть этого человека, хоть немного, поможет вам пережить вашу личную трагедию.

— Да, конечно, — сказал лейтенант и едва заметно посмотрел через его плечо.

Вудс проследил за взглядом и поймал его на молодой полицейской, аккуратно раскладывающей бумаги.

— Впрочем, — сухо заметил доктор, — может и не совсем трагедию.

После чего поднял свой чемодан и пошел к выходу.