Больница Арчибальд. Записки психиатра

Даниил Заврин, 2019

Выносить правильный вердикт всегда сложно, а выносить душевнобольному вдвойне. Но доктор Вудс лучший в своем деле, а потому берется за самых сложных пациентов, порой идя наперекор общественному мнению. Художник Борис Грох.

Она самая лучшая

Доктор Джеймс Вуд выглядел неплохо для своего возраста. Разве что был немного пухловат, но и это можно было оспорить. Он был невысок, щекаст и носил маленькое пенсне, которое просто обожают пухлые коротышки. Казалось, старался соответствовать по всем канонам тому типажу добрых докторов, которых так часто показывают в Голливуде.

Гарри Варнс посмотрел в окно. Из него открывался прекрасный вид на цветущую улицу, где совсем недавно распустились прекрасные цветы. Только вот какие, какие это были цветы? Проследив за его взглядом, доктор Джеймс Вудс понимающе улыбнулся.

— Любите розы?

— Не знаю. До этого момента я не знал, что это розы, — Гарри повернул глаза на доктора.

— А я вот люблю. Высаживаю их тут уже который год. Правда, все время приходится делать это заново.

— Жаль. Но я понимаю, что-то прекрасное не может повторяться на регулярной основе, — Гарри Варнс тихо вздохнул, прием у психиатра был для него чем-то вроде испытания. Более того, это было впервые.

— Я понимаю, — доктор улыбнулся. — Тяжело говорить о личном, да ещё с незнакомым человеком. Но попытаться мы должны.

— Да. У вас можно курить?

— Может, лучше леденец?

— Нет. Я ни на что не променяю сигарету, даже на пачку леденцов, — сказал Гарри и протянул руку.

Доктор Джеймс Вудс снова понимающе улыбнулся, причем с той филигранной точностью, что казалось, это была одна и та же улыбка. Но Гарри словно и не заметил этого, лишь принял сигарету и благодарно кивнул.

— Леденцы? Вы же любите сладкое.

— Нет. Я не люблю. Их любит Люси, а я всегда их только покупаю.

— Люси. Да, да. Ваша жена. Верно?

— Да.

— Скажите, вы давно с ней в браке?

— Около семи лет. Плюс-минус пару месяцев.

— Довольно неплохой срок.

— Немаленький.

— Обычно к этому времени уже заводят детей.

— Да. Чаще всего.

— Но вы не стали заводить, верно?

— Я подымал этот вопрос, но Люси не хочет их. Она думает, что это несколько преждевременно.

— Извините, просто вынужден спросить, это из-за материальных трудностей?

— Нет. Деньги не проблема. Просто она не хочет.

— Зато хочет развестись?

— Черт, как же все это неудобно, — Гарри покачал головой. — Первый раз и сразу в дамки. У вас вообще большой опыт общения с семейными парами?

— Довольно приличный. Моя практика насчитывает нескромных двадцать лет.

— И что? Все время слушаете брошенных, кто плачется в жилетку?

— Да. Работа такая.

— Тогда что тянуть, — Гарри вытащил сигарету изо рта и стряхнул пепел, потом опять глубоко затянулся. — Да, идеальной семьи не получилось. Просто я очень люблю её. Она свет в моем окне. Красивая, безупречная. Она для меня все. Так случается, ты любишь её и не знаешь, что с этим делать.

— И все из-за измены?

— Да как сказать. В принципе, да. Скорее всего, да. Глупая, не понимает, что я простил её. Все это несколько не в моем стиле. Бывает, переспала. Что такого.

— То есть, всё в порядке?

— Нет, конечно, нет, иначе мы бы тут не сидели, верно?

— Верно.

— Понимаете, — Гарри несколько пододвинулся. — Она словно изменилась. Ну, как вам сказать… Нет интимной близости. Мы просто лежим рядом друг с другом и не понимаем, что происходит. Я пытаюсь что-то сделать, но, увы, все как рукой сняло.

— Это впервые?

— Неделю примерно.

— Вы что-нибудь употребляли?

— Витамины?

— Любые химические препараты.

— Нет, что вы, я против этого. Природа должна сама регулировать данные процессы.

Доктор Джеймс Вудс понимающе кивнул и задумчиво потер подбородок. Затем вытащил свою перьевую ручку и стал что-то записывать в кожаный блокнот. И ручка, и блокнот выглядели довольно солидно, не меньше трехсот долларов за штуку. Гарри лишь покачал головой. Ему до такого уровня, видимо, уже не дожить.

Затем доктор достал небольшую папку и, аккуратно размотав ленточку, открыл первую страницу. Судя по всему, там была куча всяких мелких бумажек, так как он очень оперативно ими зашуршал.

— Знаете, как это часто бывает, родственники при разводе, точнее, при прошении о разводе, всегда крайне услужливы. У меня тут пара писем, где они подробно говорят о ссорах, которые постоянно случались в вашей семье.

— Это последние пару лет. Люси хотела какого-то движения. А я? Я такой же, как и был. Я всегда был довольно тяжелый на подъем. Фермерское прошлое. У нас всегда, если что, так ремнем по жопе, а не всякие научные книжки.

— То есть, отчасти дело в деньгах?

— Я не совсем понимаю. Это спорный вопрос. Я старался приносить то, что было. А уж как дальше… Да, я не самый умный и образованный парень. Но зато у меня есть вот эти руки. И они умеют приносить деньги.

— Вы пили?

— Бывало. Но я никогда не бил Люси. Это против моих правил, если вы об этом. Я же говорю, я люблю её.

— Любите, да?

— Да.

— И поэтому решили не одобрять прошение о разводе?

— К черту разводы! Этим судьям и адвокатам только и надо, чтобы нажиться на чужом горе.

— А ещё врачам, — Вудс снова понимающе улыбнулся и, аккуратно развернув папку, пододвинул её к Гарри. — А что вы скажете на это?

На шести разных снимках, точнее, снимках с разных фокусов, была одна и та же женщина, лежавшая в кровати в позе свернувшегося эмбриона. Все тело было неестественно серым. Под глазами были темные пятна. На руках и ногах синяки. А ещё запекшаяся кровь, особенно на кистях рук, рядом со следами от веревок.

— А что тут сказать? — не изменившись в лице, Гарри поднял глаза. — Я должен что-то ответить?

— Желательно.

— Тогда — женщина.

— Мертвая женщина.

— Возможно.

— А ещё, это ваша жена. Вы убили Люси две недели назад. Кроме того, вы спали с ней почти неделю, может, поэтому вы не смогли добиться от неё взаимности? Как-никак, это уже мертвый человек.

Конец ознакомительного фрагмента.