Клара из 9 «Б». Повесть о школьной любви

Гузель Ситдикова (2024)

В книге «Клара из 9 „Б“» рассказывается история школьника, который замечает новую одноклассницу Клару. Она привлекает его внимание своей красотой и необычным стилем. Книга описывает школьную жизнь, отношения между учениками и их переживания. Главный герой размышляет о своих целях и мечтах, ведёт личный дневник. Клара на уроке физкультуры получает серьёзную травму и перестаёт ходить в школу. В книге поднимаются темы дружбы, любви и самоопределения в подростковом возрасте.

Глава 4

«Клара. Какое необычное у тебя имя. Откуда оно? Кто тебя так назвал? Откуда ты вообще?

Сегодня твоё падение в спортзале напугало меня. Два дня назад ты была для меня лишь одной из многих, а теперь те многие — в тебе одной.

Умом я понимаю, что наши тропинки почти не пересекаются, но чувствую, что это я принёс тебе несчастье. Выделил из всех и тем самым сглазил. Словно это я виноват. Так глупо. Я убеждаю себя, что произошедшее — случайность, shit happens, но всё равно чувствую вину.

До сих пор перед глазами твоё белое лицо, капельки пота на лбу… Моя беспомощность бесит, парализует! Я хочу быть рядом, говорить с тобой, помогать тебе. Хочу узнать, каковы твои прикосновения, хочу, чтобы ты смотрела на меня своими дивными глазами, хочу узнать, каковы твои губы на вкус.

Если это разрыв сухожилия, то мы увидимся в лучшем случае только в десятом.

Твой номер есть в общем чате, я могу тебе написать в любой момент. Но что я скажу? «Клара, привет! Как твоя нога?» Тупо.

Боже мой, как же мне хочется размотать этот узел волос у тебя на затылке и вдохнуть их аромат!

Знаешь, сегодня я ушёл из школы, не мог выносить течение обычной жизни. Случилась катастрофа, а наша школьная жизнь этого не заметила, затёрла и дальше потекла. Видел тебя во дворе в инвалидном кресле. Чувствовал себя словно баран: подойти не могу, но и отойти не получается. Так и смотрел, пока скорая не уехала.

Старика жалко. Видела бы ты, как он расстроился. Голову даю, что, если бы упал кто-то другой, он бы расстроился гораздо меньше. Спортсменов он больше любит, чем обычных людей.

Ты была великолепна с мячом. Кто научил тебя игре? А Вовка Карапузов не дурак, что тебя выбрал. Я бы сам тебя выбрал. Я и выбрал. Что за ерунду я тут пишу?

Дневники я веду с детства, начал ещё до школы. Помогают привести в порядок чувства, справиться с эмоциями. Но сейчас я чувствую усталость и острое желание узнать, что с тобой. И дневник не помогает. Чёрт!

Ты проучилась с нами почти восемь месяцев. Но я тебя совсем не знаю. По правде, кроме Алки и некоторых ребят, остальных одноклассников я тоже не особо знаю. В моей голове миллион вопросов.

Что ты выберешь: море или лес?

Собаку или кошку?

Вальс или сальсу?

Любишь ли ты молочный шоколад?

Как ты любишь засыпать?

Лес после дождя или запах мандаринов?

Восход или закат?

Астрология или астрономия?

Какую музыку ты любишь? Какое место она занимает в твоей жизни?

Кто научил тебя играть в баскетбол?

Какие люди тебе нравятся?

А книги?

Ведёшь ли ты дневник?

Любишь писать письма?

Почему у тебя такие длинные волосы?

Что бы ты делала, если бы не нужно было работать?

Что в твоей жизни спорт?

Кто твои друзья?

Любишь ли ты рисовать?

А придумывать миры?

Веришь в параллельные вселенные?

При каких обстоятельствах ты ела самое вкусное блюдо?

Боишься ли ты грозу?

Какие твои идеальные летние каникулы?

А какие любимые предметы в школе?

Что для тебя мечта: цель или недостижимый горизонт?

Я очень надеюсь, что когда-нибудь смогу задать тебе столько вопросов, сколько смогу придумать.

Ты знаешь, а ведь стало легче! Завтра спрошу у Луговой о твоей ноге. До конца апреля в школе ты не появишься, а там майские и потом ОГЭ. Конечно, проблем с экзаменами у тебя точно не будет, но ведь понадобится человек, чтобы привести тебя в класс? Родителям не разрешат войти в школу, это однозначно. И тут я буду рядом.»

Я закрыл тетрадь. Мама права, тревога, переплавленная в буквы, растворяется.

Завтра узнаю у Женьки, что с Кларой, и будет уже понятно, как много времени займёт восстановление.

Осталось ещё одно важное дело: я должен поговорить с Аллой сегодня. В запасе у меня где-то час, этого как раз хватит, чтобы пообедать и вывести Линду на прогулку. Там с Синичкой и встретимся.

Линда была рада прогуляться. По правде, она всему была рада, такова её природа. Папа шутит, что если запереть собаку и жену в тёмном сарае на два часа, то нет никаких сомнений, кто вам будет больше рад, когда вы их выпустите. Нашу и запирать не надо: она рада всегда.

За игрой с Линдой я чуть было не пропустил Алку. Она шла с независимым видом, стараясь не смотреть в нашу сторону, но по её сжатым губам я понял, что она очень даже нас заметила.

— Ал! — крикнул я и махнул рукой, направляясь к ней.

Линда тут же подскочила к Синичке и улеглась рядом. Алла не могла её не погладить.

— Привет, — сказал я и показал на своё ухо: мол, наушники сними.

— Чего тебе?

— Ал, я хотел поговорить. Ты права, конечно, что злишься. Да, я пошёл на физру, чтобы посмотреть на Клару. Но не на её задницу. Точнее, не только.

Объяснение получалось какое-то скотское. Синицына молчала. И совсем не хотела мне помочь в моих извинениях.

— Я не знаю, почему я тебе не сказал.

— Конечно, кто будет признаваться, что он такое быдло, что хочет посмотреть на задницу девушки, — наконец ответила Алла.

— Что-то много «задниц» в этом разговоре… Нет, не так. Хорошо, я скажу. — Я перевёл дух. — То, что мне Каримова нравится, я понял только вчера вечером. И не был готов это обсуждать ни с кем, даже с тобой, прости. Я не хотел, чтобы всё свелось к «задницам» и так далее, хотя в итоге всё к этому и свелось.

— Ладно, Коробейников, я тебя прощаю. Тут ещё, видишь, травма её дикая… То, что ты скотина, я всегда знала. Гормон, цинизм, «ах, какие глазки!» — всё понятно. Забыли. Ты чего с уроков ушёл?

— Не знаю. Стало как-то душно, захотелось на воздух.

Синичка отреагировала как обычно: упростила, навесила ярлык, словно внесла карточку чувства в какой-то мёртвый каталог точно таких же чувств.

Алла на самом деле была очень ранимой, и внешние колючки это только подтверждали. Она сама часто нуждалась в поддержке. Когда рисовала свои фантастические арты, играла на пианино, писала контрольные. Неважно, что она делала, важно было то, что она при этом искала сочувствующее ухо: выслушать и принять. Я никогда не думал об этом, мы слишком давно друг друга знаем, чтобы анализировать мотивы поступков и искать доброту за словами другого. Но сейчас мне захотелось её переубедить.

— Алла, сейчас всё иначе. С Кларой. Её падение только обострило моё желание быть рядом с ней. — Я твёрдо смотрел Алке в глаза, стараясь предупредить появление её ухмылки.

Она взорвалась:

— Да поняла я, Пашка, поняла. Только разберись для начала, чего здесь больше: жалости или любви? А если она «ахилл» порвала, женишься, что ли?

— Ал…

— Паш, всё. Давай просто поживём и посмотрим, что будет дальше. Мне пора. Завтра в восемь, как обычно. Линда, пока!

И Алла ушла.

«Просто поживём и посмотрим» — конечно, Синичка была права. Но в шестнадцать лет время тянется медленно и его много, этого времени, — целая жизнь. Нужно просто подождать. И, хотя впереди времени много, ждать совершенно невозможно!

Я пнул камешек и посмотрел на Линду. Она была похожа на два одуванчика, соединённых красной колбасой комбинезона. Взрыв белого пуха с головы и такой же пушистый шар с хвоста.

— Линда, вперёд! — Заставил я подняться собаку.

Ндаа, придётся её как следует помыть и закинуть комбез в стирку. Как ни странно, я любил её мыть. Она пахла не псиной, а уютными шерстяными варежками из детства. Такие варежки вязала наша бабушка. А ещё носки и шарфы. Придёшь с горки, а на варежках налипли маленькие комочки снега, руки задубели. Варежки тают на батарее, руки отмокают в тёплой воде, краснеют, распухают. Вот этими мокрыми варежками и пахла наша Линда, когда я мыл ей лапы и «штанишки».

Остаток дня прошёл за домашними заданиями и подготовкой с репетитором. Родители, как обычно, вернулись в полвосьмого.

Ужинали мы всегда вместе.

— Ну, что, Павлик, как дела в школе?

Мама уже заваривала чай, пока мы с папой готовили стол: конфеты, мёд, сухофрукты и баранки.

— Нормально. Осталось потерпеть ещё месяц, потом экзамены и всё — свобода.

— Всё будет отлично, вот увидишь. Делай, что должен…

–… и будь, что будет, — закончил я начатую отцом фразу.

Родители вообще никогда не парились насчёт моей учёбы. Я учился легко. Вообще, в учёбе, как в спорте, главное — настрой и как стартанёшь. Я люблю учиться, правда. А старт задала ещё моя бабушка — это она занималась со мной всю начальную школу. Не стать отличником просто не было шансов. А дальше — бежишь по накатанной.

Конечно, случались факапы. И тогда мама превращалась в ведьму. Орала, говорила чудовищные вещи, затихала, а после начинала смеяться. «Ладно, главное — чтобы жил» — повторяла она бабушкину фразу, уже давно ставшую семейным мемом.

«Скучная жена — горе в семье», — добавлял папа, и инцидент забывался.

Честно говоря, родители не обращали внимания на мою учёбу, пока она была в норме. Стоило мне облажаться, и в доме бушевала гроза. Но со временем я научился с этим справляться. Если ты не дебил, то знаешь все школьные принципы уже к классу седьмому. Не оставляй учителю право выбора, когда тебя спросить. Подготовил материал — отвечай сразу. Получай оценки по своей инициативе. Тогда уже в начале триместра по гуманитарному блоку у тебя будет достаточно хороших оценок, чтобы больше тебя никто не трогал. Определись с приоритетными предметами, их немного, делай упор на них. Для меня это три области: математика (алгебра + геометрия), словесность (английский, русский + литература) и информатика. Знаю, люблю, практикую. По своему приоритету я знаю много больше, чем это нужно для школы. Я же говорю: люблю учиться. Единственное, есть вопросы к русскому, но для ОГЭ моих знаний достаточно.

После ужина от Алки пришло сообщение:

«Привет! У меня неполный разрыв ахиллова сухожилия. Гипс на месяц на всю ногу. Чувствую себя хорошо»

Сообщение было переслано от Клары.

«Алка, спасибо! Ты гений» — быстро отбил я.

«Бери и помни, Коробейников, бери и помни)))» — прилетело от Синички.

«Итак, у тебя неполный разрыв «ахилла». Что ж, это лучше, чем полный, но всё равно потребуется качественная реабилитация. Месяц в гипсе. Значит, ты появишься как раз после майских праздников и успеешь на экзамены. Да, и лето у тебя будет полным боли от упражнений на растяжку. Я хочу быть рядом.

Алла, конечно, супер. Посмеялась надо мной, но всё узнала. Лучший друг.»

И я снова убрал дневник поглубже в шкаф.