Мишель и Антон. Часть 1

Граф-О-Ман, 2022

Мишель не любит игры, все решения взвешены, обдуманы и лишены эмоций. Её жизнь наполнена правильными поступками, четким расписанием, где между отдыхом и работой имеется жирная черта. У неё предсказуемый быт, и только один враг с детства. Антон состоит из безумств, удовольствия – основная составляющая его сущности – праздник, эмоции, движение. Два совершенно разных человека, с разными целями и желаниями переходят от ненависти к любви, чем рушат всё к чему привыкли. Они не могут быть вместе, но в то же время желают этого больше всего. В схватке эмоций и разума будет лишь один победитель. От автора: Мир глазами Мишель.

Пролог.

Не знаю, что является для человека наивысшим счастьем. Думаю, оно у каждого свое:

у бедного в богатстве, у голодного в сытости, у больного в здоровье, а у одинокого во второй половине…

Я никогда не считала себя одинокой или несчастливой, пока в моей жизни не появился Антон. Нет, не так… Он появился в моей жизни еще когда я себя плохо помнила. Комочек яда, вредности и привлекательности, которую я не замечала за первыми пунктами.

Он жил в моем доме, сын обеспеченных родителей. Хоть и посещали мы одну школу, пафос его существования замечали все вокруг, очень многих он притягивал, а Антону делал неплохой стартап.

После школы, на протяжении которой он отравлял мое существование, наши дороги разошлись, разбрелись по университетам. Ему родители купили квартиру напротив старого дома, в новостройке (снесли бывшую детскую площадку и поставили элитное здание). Из одного дома мы переехали в разные, по закону подлости, окна которых смотрят на друг друга. Мой второй этаж и его второй.

Конечно, я его и дальше продолжала встречать, на новеньких машинах, с новыми девушками, даже не знаю, кто менялся в его жизни чаще… Порой, мне прилетали какие-то насмешки с его стороны, жестокие подколы.

Пару раз, когда он вальяжно выходил из авто с новой подружкой, пытался нагло представить меня своим дамам, с некой насмешкой, мол, вот моя несчастная соседка-лесбиянка. Я тоже не терялась и девушек посвящала, что я также дочь его уролога, напоминала ему, чтоб не забывал принимать лекарства, а то опять запустит свою интимную болячку. И уходила. Конечно, это было неправда, но надеюсь, осадочек на его свидании откладывался.

Случаев была масса. И мы их не упускали.

Годы текли, меняя всё вокруг и наши жизни, мы взрослели. Изредка, раз в месяц-два загорался свет в его квартире. В такие вечера он стоял у окна, чаще раскрытого настежь, сигаретный дым клубами лип к нему, словно голодная кошка. Я каждый раз гадала, о чем же может думать этот тип, с тревожным выражением и отстраненным взглядом в пространство. Украдкой, сквозь перфорацию тонких штор, я изучала черты Антона, с лица уходила противная спесь. Его образ жизни становился замкнутым, без сопровождения ярких тусовок и пьяных гуляний. Поток девиц сомнительных профессий и нравов тоже иссяк. Внешний вид Антона стал другой: костюмы, рубашки, брюки с свитерами. Пропала серьга из уха. Все чаще я ловила себя на мысли, что хотела бы с ним пересечься случайно на улице или встретиться взглядом в окне… Вру, этого бы точно я не хотела…

К середине моей учебы в университете на Факультете Туризма и международных отношений я осталась одна. Мама переехала в другой город, к морю. Ее новый муж, весьма достойный мужчина, очень поддерживал меня, помогал оплачивать не дешевое образование. Я начала встречаться со своим однокурсником. Артур был старостой нашей группы, учеба отнимала много времени, а остатки съедали разные обязанности по университету. Обстоятельства не дали нам возможности быть молодыми и влюбленными. А может влюбленности и не было.

Осенью, когда Артур уходил от меня вечером (он никогда не оставался на ночь, и к себе не приглашал по случаю отсутствия своей комнаты в родительском жилье) после совместной работы над очередным рефератом, короткого секса, мы спустились вниз к парадной. Он поцеловал меня, чуть более интимнее, чем позволял себе на людях, пообещав завтра встретить утром до учебы, развернулся и ушел. Ощутив на себе пропекающий до костей взгляд, я оглянулась на соседний дом, в поиске того, что мне могло показаться. Антон стоял у окна, магнитя меня взглядом, так пронзительно, что я не смогла отвернуться, словно загипнотизированная. Несколько минут мы так и смотрели на друг друга — он, стоящий у окна, и я, продрогшая, на заснеженном асфальте. Я на него, он на меня. И что-то было в этом взгляде, очень цепкое, тревожное, заинтересованное. Его рука, поднявшись, коснулась стекла, а в глазах звучало приглашение. В моей душе всё внезапно перевернулось, сделало сальто, наполненная грудь завибрировала радостью, моментально обогрев от тапочек до щек. Спустя секунду я летела по лестнице, в безопасные недры своей квартиры, от непонятных чувств, от всего чужого и поэтому страшного.

Мои отношения с Артуром закончились так же тихо как и проходили, без эмоций и лишних переживаний. А затем закончилась учеба, завертелся вихрь взрослой жизни. Я ушла с наемной работы администратора ресторана, мама добавила мне денег к моим накопленным, муж мамы отдал мне свое помещение (у него там когда-то был магазин, а после переезда он сдавал помещение арендаторам). Так что я сэкономила здорово на аренде, купила оборудование и открыла свое Кафе. Небольшое уютное заведение, которое стало обрастать постоянными посетителями, уютом, своими «фишечками». Первый год я практически жила в своем детище, часто отрабатывала как официант и бармен. Еще чаще совмещала с этими функциями уборщицу. Прошла все круги ада от налоговых, до нечестных на руку администраторов. Уходила в минус на столько, что приходилось помимо кафе брать работу на дом, вроде написания ленивым студентам курсовых на заказ. Черные полосы сменяют белые, в награду за все пережитые ужасы, в Кафе сформировался свой коллектив. Прибыль стала расти. И я слегка выдохнула. Кафе занимало по прежнему большую часть моего времени, оно было моей целью, гордостью, и я смогла расширять круг своих интересов: стала посещать различные кружки, студию живописи, различные мастер-классы, ходить в кино и на выставки с друзьями, в общем ЖИТЬ.

Как только моя жизнь показалась мне достаточно емкой, появилась уверенность в будущем, стабильность, я встретила Антона вновь.

Глава 1.

12 мая(суббота)

Стоял чудесный майский день, солнце вытягивало всех в свои объятья, в теплом воздухе пахло романтикой и распускающейся зеленью. Я выходила из магазина, в легком платье, в руках пакет с продуктами на ужин, бутылка вина, а мысли в грезах о вечерних планах. Резко, штормовым порывом, на меня налетел человек. Бутылка скользнула из моих рук так стремительно, что я даже ахнуть не успела. Не скрывая возмущения, подняла взгляд и увидела Его. Весь мир остановился. Если бы эта встреча произошла годами ранее, то реакцией моей была бы слепая ярость, но сегодня во мне проснулись иные чувства. Я уставилась на знакомое лицо, словно увидела его впервые. Антон повзрослел, пушок на подбородке сменила грубая щетина, непослушная антенка волос на затылке перестала забавно торчать, а лежала послушно в короткой стрижке. Он брезгливо отряхнул брызги вина с светлых брюк, уверена, готовился сказать что-то едкое, но посмотрел на меня и замер. Так мы и застыли в дверях магазина, у наших ног растеклась белая лужа итальянского вина.

— Черт, — прошипел он. — Сейчас куплю новую. Постой тут.

А я что? Я получила такое удовольствие от его голоса, от мужского легкого аромата туалетной воды, что у меня закружилась голова. Ни секунды не думая, с остатками разума и покупок, побежала домой, стоило Антону скрыться за автоматическими дверями магазина. Глупая реакция уже у взрослой двадцатичетырехлетней женщины. Дикий страх перед новыми ощущениями заглушил всё. Внутренняя Богиня вопила о глупости, но я проигнорировала этот голос в голове.

Быстро добравшись до дома, ощутив себя в безопасности и осознав всю абсурдность ситуации, засмеялась в голос. Только я начала разбирать пакеты в кухне, как зазвонил дверной звонок. До прихода гостей было рано, я не могла не рассчитать время настолько безалаберно. Глянув в дверной глазок, увидела Антона. Как он меня нашел, как попал в парадную? Секунда паники, решила притвориться что меня нет, затем разозлилась на своё глупое поведение. Вспомнила, что уличная дверь открывается с рывка — так было, сколько я себя помню. Очередная трель звонка растормошила меня и била по нервам, пришлось открывать дверь, предварительно нарисовав себе невозмутимый вид.

Антон стоял с пакетом в руках.

— Я же сказал подождать, — начал он с тихого наезда и, не стесняясь, оглядел меня с ног до головы.

Тон был такой доминирующий, что я начала зачем-то невнятно оправдываться.

— Я опаздывала, у меня… духовка осталась включена.

— Ага, прям чувствую запах еды, — огрызнулся он, втиснулся мимо меня и направился в кухню.

В голове пышным цветком расцветал стыд, хотелось отмотать пленку назад и не пускать Антона на порог квартиры. Надо было выгнать его, но любопытство взяло вверх. Я готова была к его хамским выходкам, опасаться было нечего, в конце концов я знала его всю жизнь. Конечно, войдя на кухню, стало понятно, что никакая духовка у меня не была включена, и хоть чем-то съестным не пахло.

— Ты вообще в курсе, как духовка включается? — махнул он головой на выключенную бытовую технику с разводами на матовом стекле.

Вдох-выдох, главное, не вступать в препирательства, тогда он быстро покинет мой дом.

Он поставил пакет на столешницу. Я демонстративно стала топать ногой, намекая, что его присутствие тут нежелательно. Он смерил взглядом мои ноги, его скулы чуть сжались, заставив меня прекратить нервно дергаться.

Антон начал вытаскивать из пакета вино. Две бутылки. Я подошла ближе и изучила этикетку на одной бутылке, стоимость была прилично дороже того, что позволяла себе я.

— Мне кажется, это не совсем то, что я покупала, — поставила бутылку назад.

— Да, если позволишь, это компенсация.

Я посмотрела на его лицо, избегая встречи глаз, скользнула по шее, из треугольного выреза футболки торчали вьющиеся волоски. Вся кухня наполнилась запахом мужчины. Возможно, я увлеклась, изучая его черты, затянув паузу до неприличия. Антон перехватил мой взгляд и нахмурился. Осознав всю неловкость ситуации, которую я искусно сама себе и рыла, как могилу приличному воспитанию, меня бросило в жар и стыд. Щеки горели огнем.

— Прости, но это слишком дорогая компенсация, поэтому не могу принять это вино. Если ты не против, мне надо готовить, я жду гостей так что забудем это недоразумение, — протараторила я.

— Для свидания это вино подойдет лучше твоего, — сказал он уже спокойно.

— Это не свидание, — зачем-то решила я оправдаться и осеклась. — Вообще это тебя не касается.

Какая красивая у него форма губ, чуть вздернутая верхняя и крупная нижняя. Антон ухмыльнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. Не понимаю, что со мной происходило. Какое-то гребаное наваждение, каждый его сантиметр предательски магнитил мой взгляд, я пыталась спихнуть это на художественную привычку изучать лица и предметы, но такие мысли попахивали ложью.

— Тебе пора уходить, — я прикрыла глаза и пыталась успокоиться.

— Конечно, малышка, — проговорил низким бархатным голосом гад.

В проходе из кухни, было слишком узкое пространство, я ощутила тепло, которое исходит от его тела. По коже побежали мурашки, хлынув по мне муравьями, защекотало шею, руки, грудь.

— Я смотрю, у кого-то давно не было секса, — задорно подметил он, направляясь к входной двери.

У меня аж перехватило дыхание от возмущения. Какая-то дикая злость поднялась изнутри, почти как в детстве, сдержаться не было сил:

— Ну куда уж мне до твоих вечно меняющихся подстилок, Красавин!

Он удивился, посмотрел на мои губы, прикусил свою нижнюю, зашагал ко мне. Ой. Вскинув голову, как кобра перед атакой, показала, что он меня не напугает.

Подойдя ко мне настолько близко, что ноги коснулись его брюки, медленно опустил голову, не переставая рассматривать мои губы. Я замерла. Мне показалось, что он сейчас меня поцелует. Реакция моего тела была пугающей, я жаждала этого поцелуя. Он был так близко, теплое дыхание скользнуло по моему лицу. Появилось желание выпить это дыхание, как напиток, пришлось вжаться глубже в стену, в груди свернулся удушающий узел. Антон перевел взгляд на мои глаза, наклонился к уху.

— До встречи, Мишель.

Микроток от его дыхания пробежался по мне, впитался в кожу. Если бы, в эту секунду руки Антона задрали на мне юбку, или губы напали на мои, я бы растеклась безвольной лужицей, подчинилась бы, потому что в эту секунду я не принадлежала себе. Жар его тела сводил с ума. Холод. Хлопнула дверь. Ушел.

Я сползла по стенке на пол, обхватила себя руками и почувствовала, как меня трясет, ноги больше не подчинялись.

Чуть позже, когда эмоции отлегли, и вернулся ко мне рассудок, я решила, что это было какое-то временное помутнение. Может, он прав, у меня действительно давно не было секса. Подошла к зеркалу и удивилась своему растрепанному виду. Кожа, еще не обласканная солнышком, была бескровна от пережитых эмоций, карие глаза светились безумием. Темные каштановые волосы слегка выбились из резинки и волнами липли к лицу, видимо, прическа не выдержала влажного воздуха и активного бега. Ладное тело, без ярких изгибов, но ничего лишнего. К сожалению, груди это тоже касается, она была небольшая, а в моем легком свободном платье она потеряла намеки на очертания. Жаль, я не одела сегодня что-то более по фигуре. «Чтоб Антон видел тебя во всей красе?» — шепнула Внутренняя Богиня. О, Боги, зачем эти мысли в моей голове. Я спешно стала приводить себя в порядок. Этот вечер Красавин мне не испортит.

Ко мне приехали мои друзья: лучший друг Саша и Юна. Саша Панов — это половина моей души. Мы приятельствовали с Сашей в школе, а затем поступили в один университет. В школе он часто оказывался в тех злачных компаниях, где я могла побывать исключительно в фантазиях, хоть перешел в мою школу в 8 классе, когда в Петербург отправили отца по службе. Его никогда не задирали, радушно принимали в любой компании, при этом никто не воспринимал всерьез. Однажды, старшеклассник весельчака Сашу решил спровоцировать на потасовку, но не ожидал, что тот даст ему на что напрашивался, и немного сверху. Больше к Панову не лез никто, хотя он жестоким не был никогда, после деспота отца, он вообще агрессию не переносил, а был скорее из тех парней, которые ладят со всеми, особенно с девчонками. Миролюбивый, всегда выдает правду в лицо, если об этом просят, помнит добро и не забывает обид. И вот моя ответственность в учебе, всегда готовая домашка, сделали надежную базу для дальнейшей нежной дружбы между нами. Юна же когда-то была его девушкой, они не сложились во взглядах на интимные сферы, при этом бесконечно кайфовали от друг друга. Вот и образовалась такая дружба с «прошлым», но без будущего. Хотя, иногда она греет его постель.

— Моя Мишель, что за вино? — озадачился Саша, выглянув из моего холодильника. — Ты разбогатела?

Саша всегда называл меня «Моя Мишель», так повелось у него еще до появления популярной артистки. И мне нравилось, это так лично, между нами.

— Это не моё, оставь… Я их приобрела на подарок, — крикнула я чуть громче чем хотелось. — Возьми вино с дверцы холодильника.

После ухода Антона готовить я не смогла, воспользовалась доставкой суши и сходила за вином в магазин вновь, молясь больше не встретить противного соседа.

— Какая-то ты сегодня нервная, не нравится мне это. Проблемы на работе? — Сашка потрепал меня по волосам, как делал это всегда, с целью подразнить.

— День был дурной, всё в порядке.

Саша начал суетиться вокруг меня, он чутко улавливал смену моего настроения. Мы поели, посмотрели пару юмористических передач, развалившись на диване. Сашка разлегся по середине, а я с Юной облепили его с двух сторон. У него есть хорошая черта, он из тех неправильных мужчин, которые любят обниматься. Расслабившись в кругу друзей, утихомиривая их разборки, хохоча над шутками, я позабыла о дневном происшествии. Ребята поехали в клуб одни, у меня были планы на завтрашний день и отсутствовал настрой на ночной кутеж. Я их проводила и благословила на приключения.

Задергивая шторы перед сном, ощутила взгляд на себе. Антон стоял у окна и наблюдал за мной, его рубашка была расстегнута, открывая голый торс. В руках стакан. Подумалось виски, ему бы очень подошел этот напиток. Он мне отсалютовал рукой. На мгновение меня это развеселило, и я чуть не улыбнулась, однако быстро опомнилась, задернула занавеску и пошла спать. Надо купить себе плотные шторы. И жалюзи. И вообще переехать.

Глава 2

13 мая(воскресенье)

Как же хорошо, что я не поехала с Сашей и Юной в клуб. Обычно такие поездки заканчиваются для меня утренней головной болью. Алкоголь и шум для меня губительное сочетание. Избежав ночного балагана, проснулась свежей и готовой помочь любимому педагогу. В моем центре искусств день открытых дверей, и ожидается много людей, желающих попробовать свои силы, познакомиться с живописью. Вот мой педагог попросила меня, как давнюю и ответственную ученицу о помощи.

Поскольку вечером я все же выпила несколько лишних бокалов с друзьями, сесть за руль не рискнула. Играть чужими жизнями я бы никогда не стала, и люблю соблюдать правила. С ними жизнь легче. Безопаснее.

Надев на себя кремовую блузу с коротким рукавом, джинсы и черный утепленный кардиган, я, после некоторых раздумий, достала с полки кроссовки, все же по студии мне придется побегать. Волосы собрала в высокий хвост. Это моя стандартная прическа.

Вызвала такси. И решила ждать его с улицы.

Майское солнце припекало сегодня особенно, ветерок почти летний, теплый и легкий. Деревья шелестели тонкую песню. Я люблю середину мая, когда природа берет свою силу, и все начинает цвести.

Я взглянула на окна Антона. Интересно, дома ли он, что делает, может отсыпается от вчерашней тусовки, а может уже где-то в поездке. Разум взбунтовался мыслям о Красавине, не стоил он ни минуты затраченных на него размышлений.

Машина приехала быстро, не дав насладиться одиночеством, но не удивительно для утра воскресенья.

До студии мы доехали довольно быстро, таксист был улыбчив, много шутил, заигрывал, всё как полагается у сохранивших юность пенсионеров. Очень обаятельный дедушка.

Надежда Дмитриевна уже вовсю хлопотала по студии, пришло несколько человек, хотя студия только открылась.

— Мишель, девочка моя, помоги всё расставить, — попросила меня моя педагог.

Кинув сумку на преподавательский стол, направилась к углу с мольбертами. По одному я выносила их к центру зала и выставляла елочкой на сужение, благодаря такому порядку все пришедшие могли сидеть спиной к центру и боком к преподавателю, не закрывая обзор другим людям. Некоторые сразу сели за места, кто-то помог мне выставить складные стулья к мольбертам.

Я раздала стаканчики, посетители вытаскивали свои краски и кисти. Это было из условий мастер-класса.

Надежда Дмитриевна начала рассказывать про материалы, выбор бумаги, которую я тоже раздала. Показала приемы рисования, мазки кистью. Пришедшие повторяли. Затем приступили к наброску карандашом. Какая-то женщина опрокинула стакан, я поспешила к ней с салфетками, помогла собрать воду и переставить мольберт на сухое место.

Первые полчаса я с педагогом обходила художников, некоторым помогала делать эскиз, большинство справлялись сами, причем совсем не плохо.

Когда работу карандашом закончили, все открыли краски и начали подбирать палитру, замешивать цвета некоторым, за неимением определенных оттенков, я помогала.

В тот момент, пока я искала в коробке на полу дополнительную ветошь, Надежда Дмитриевна торопливо произнесла:

— О, мы тут уже начали, вы задержались, молодой человек, выбирайте свободный мольберт, — она обратилась ко мне, — Мишель, помоги, пожалуйста, с наброском.

Я медленно разогнулась, натянула улыбку и повернулась к вновь прибывшему. Моя челюсть поехала вниз. Передо мной стоял, как греческий Бог, красивый, высокий, статный, с правильными чертами лица Антон. Стальной холод серо-голубых глаз обжигал, скошенная ухмылка раздражала. Белая футболка, обтягивающая рельефное тело, кожаная куртка и джинсы. На ногах белые кроссовки популярного бренда. Я зависла.

Он прошел мимо меня и с улыбкой шепнул:

–Хороший был видок сзади.

Моё оцепенение прошло. Пожелав ему вариться в адовом котле, в мыслях разумеется, подошла к мольберту.

— Что ты тут забыл, Антон, как понимаю, красок у тебя нет за пазухой?

— Я не рассчитывал оставаться, — он пожал плечами. — Заехал увидеться с тобой, — улыбнулся обворожительно.

— Какая честь! Как ты узнал, что я тут? — вздохнула я.

Его улыбка сделалась еще шире. Надежда Дмитриевна увидела всё: что мы знакомы, отсутствие у парня материалов, и любезно предложила:

— Мишель, можешь одолжить другу свои краски, чтоб не сидел просто так.

Захотелось заплакать. Антон закивал. Понимая, что устраивать конфликт перед педагогом не стоит, да и репутация у меня человека тактичного, а от того, что Антона запрягут рисовать, проиграет только он.

Послушно пошла к шкафу, взяла свою, уже видавшую лучшие времена акварель, по пути налила воду и захватила кисть.

С этим добром я вернулась к Антону, почти швырнула всё на подставку, протянула карандаш и, пожелав удачи, устремилась к другим посетителям студии.

На зеленом полотне лежала тыква, позируя побитым боком десятку сконцентрированных людей. Как назло, моя помощь никому не пригодилась, и как бы я не оттягивала момент, шатаясь из угла в угол, пришлось вернуться к Антону, игнорировать его дальше было не прилично.

Заглянув ему за плечо, я с трудом сдержала крик. С листка улыбалась карикатурная тыква, как на открытках к Хэллоуину. Он явно насмехался.

Я достала ластик-клячку и стала удалять каракули, остервенело вспарывая лист, до тонких волокон.

— Так откуда ты узнал, что я тут?

Он чуть подвинулся ко мне, зажав меня в капкан между рисунком и его ногами, наклонился к моему уху:

— У тебя на кухне висит календарь с расписанием дел. А Центр «Яркая Палитра» такой один.

Я кивнула. Действительно, календарь висит на стене в кухне, значит он не только надо мной издевался, еще хорошо мониторил обстановку.

Его бедро было в сантиметрах от моей ноги. Мне стало не по себе от его близости, я стала тщательно стирать остатки начерченного. Необходимо вспомнить зачем я тут.

— Тебе надо начать с построения. Подбор правильного элемента — ключ к успешному рисунку и его основа, — взяв карандаш, нарисовала линию горизонта, кружком наметила левее к центру тыкву. — Затем тебе надо уточнить остальные объекты, такие как драпировка, сегменты тыквы, подравнять одни объекты относительно других.

Сразу вспомнилось как меня учил рисовать Сашка. Он глумился надо мной как мог, по доброму, но колко. Надо отдать ему должное, привил мне любовь к живописи именно он.

Я начала сама делать наброски за Антона. Он не возражал, казалось, ему самому не хотелось ввязываться в эту всю живопись, поэтому я без зазрения совести продолжила рисовать за него.

— Зачем ты приехал? — спросила я, заканчивая набросок и не поворачиваясь к нему.

— Хотел тебя увидеть, я, кажется, так и сказал, — он сдвинул одну ногу, дотронувшись до моей.

Меня обожгло кипятком. Поднять на него глаза я не решалась, дать словесный отпор — тоже, настолько он выводил меня из равновесия. Спешно выбравшись из зоны его близости, пошла по кабинету. Некоторые уже заканчивали работу, кто-то добавил еще от себя детали: помидор, изменил цвет драпировки, кувшин.

Сделав десятый круг по кабинету и обнаружив в руке карандаш, который я, сбегая, забыла оставить, осознала, что надо вернуться к Антону, который ничего не делал, а нагло наблюдал за мной. Сказать, что мне неприятно, будет ложью. Добрых отношений между нами никогда не было, ровно как и теплого взаимопонимания. А скандал в присутствии моего педагога был мне не нужен, а подвох такой я могла от него ожидать.

Молча достала краски. Мокрой кистью начала увлажнять поверхность цветных кюветок. Он внимательно наблюдал за моими действиями.

Кто-то в кабинете уже закончил работу, Надежда Дмитриевна радушно приглашала их на постоянные занятия.

— Ты же продолжишь за меня? Я ничего не понимаю в этом всем.

«Ага, сдался, слабак» — возликовала Внутренняя Богиня.

Антон смотрел на меня с надеждой, мысленно выругавшись, представила себе, что он обычный студент школы искусств, и моя обязанность помогать, как бы действовала с любым другим, собственно, для этого я тут и нахожусь. Вручила ему в руку кисть, сама взяла поверх его руки и качнула, проверяя, подчинился ли он мне. Расслабился. Кисть в наших руках окуналась в краски, танцевала в палитре и нежилась на бумаге, каждый взмах рождал цветные пятна, гибкие влажные линии, набросок оживал. Со стороны наша совместная работа могла напомнить, как первоклашку учительница учит держать перо. Я стояла сбоку от него и руководила его правой рукой, его локоть прижимался к моей груди, двигая рукой, задевал соски, это было очень приятно, хоть я и пыталась гнать такие мысли прочь. Я ощутила через ткань одежды, какой он теплый. Он отклонил голову назад, так что его губы оказались у моей щеки, обжигающее дыхание отдалось внизу живота. Его запах вскружил голову, я прикрыла глаза, концентрируясь, дышать стало тяжело.

— От тебя приятно пахнет, — прошептал он, касаясь лицом моих волос.

— Не нарушай мое пространство, пожалуйста, — разозлилась. — А теперь рисуй сам, раз отвлекаешь.

Я отпустила его руку, но он схватился за мою. На меня смотрели с мольбой.

— Не оставляй меня наедине вот с этим, пожалуйста, — прошептал он.

У него был невинно-испуганный вид, настолько трогательный, что я сдалась, взяла кисть, и уже без его участия закончила заполнять набросок цветом. Он больше не проронил ни слова, просто сидел и наблюдал за моими действиями. А мне было хорошо. Рисование помогало успокоить сердце, его присутствие вдохновляло. Легкий набросок был завершен. Украдкой, я бросала взгляды на его руки, спокойно лежащие на крупных бедрах, на то как бросают тень на мужские скулы пушистые ресницы.

— Готово! — прошептала я. — Ты умеешь быть тихим.

— Такие подвиги мне тяжело даются, — засмеялся он. — Ты свободна?

— Нет, мне надо помочь убраться преподавателю, а к чему вопрос? — ощетинилась я, на всякий случай.

— Ну я же не просто так приехал, тем более ты меня выручила, предлагаю поехать в ресторанчик и выпить вина. Надо кое-что обсудить.

Я закатила глаза. Ну как же. Главное вывести его отсюда, чтоб он не выкинул какую-то гадость.

— На большее, чем прогулка, не рассчитывай, но можешь угостить меня мороженым.

Разум орал о необходимости послать его, остановить этот флирт, но любопытство подогревала моя внутренняя Богиня, кошечкой мурлыкая в аромате его туалетной воды.

Он демонстративно погладил свой подбородок и нахмурился:

— Подходит!

Я стала убирать мольберты, но Антон властно подвинул меня в сторону и взялся за эту работу сам, поэтому я пошла протирать кисти и тару под воду, демонстративно игнорируя его, но незаметно подглядывая. Прополоскала тканевые кусочки и развесила на батарее.

Надежда Дмитриевна смотрела на Антона, закусив в руках кончик кисти, в глазах читался интерес.

— Симпатичный молодой человек. Чувствуется — достойный тебя самец.

Я поперхнулась смехом, но не стала комментировать. Не знаю, чего ради она решила, что этот похабный мальчишка достоин меня. Внешность у Антона яркая, а еще в нем есть какая-то энергия, мужская, животная, притягательная — этого не отнимешь.

Когда зал был прибран, мы попрощались с педагогом и стали спускаться по лестнице, Антон взял меня за руку. Я довольно резко дернула свою руку от него. Кожа покрылась мурашками и пылала, такая реакция явно забавляла Антона.

–Ты много себе позволяешь! — вспылила я.

— Ой ли! Да ладно быть такой зазнайкой.

— Просто не распускай руки, пожалуйста, а то прогулки не выйдет, ок? — обхватила себя руками.

Он встал на ступеньку ниже меня, его густые брови взлетели в недоверии, испещрив лоб морщинками, наши лица оказались почти на одном уровне.

— Я больше не прикоснусь к тебе первый, малышка. И не скажу ни одного дурного слова, обещаю. Ок? — поддразнил он.

Я сглотнула слюну и еле заметно кивнула. Мне нравился его магнетизм, и его «малышка». Понятно почему девушки липли на него как мухи на мед, или на другое, более подходящее образу его характера.

Он развернулся, и мы спокойно вышли из здания. Я ощутила некую досаду. Неужели он больше ко мне не прикоснется. За эти мысли хотелось себя стукнуть.

Не смогу никогда ответить на вопрос, ради чего пошла с ним. Оглохла, ослепла или отупела в секунду. Он для меня всегда являлся врагом, несносным мальчишкой, который регулярно портил кровь. Но реакция моего тела на него меня очень удивила. Может это банальное одиночество, а может что-то в нем. Мне хотелось разобраться с этим. Тем более, он обещал меня не трогать. «А ты ему веришь?» — уточнила Внутренняя Богиня.

Мы подошли к тележке с мороженным, под ярким полосатым летним зонтом. Всегда волновало, как продавцы с такими зонтами переживают ветра Петербурга. Я взяла трубочку с карамелью, он — шоколадный стаканчик, и пошли по набережной.

Он попросил рассказать, что я делала после школы. Я немного напряглась, но так как ничего сверхъестественного в моей жизни не случалось, то затянула скучное повествование про университет и жизнь после, увлекшись, начала распевать про своё Кафе, пока не очень прибыльное, но уютнейшее место на земле.

— Не знал, что у тебя что-то может вызывать такие теплые чувства.

Да, так и было. Наверное, даже глаза мои горели.

— А как же муж и детишки? Я думал, ты семейная натура. Ожидал, что быстро обзаведешься семьей.

— Ну вот видишь, мое Кафе — это мой муж и мое детище. Пока вся моя семейность реализуется в них. Семья дается свыше. Никто такое не загадывает.

Он остановился и очень странно на меня посмотрел.

Потом стал рассказывать Антон, о том, как родители развелись, и он кочевал между ними, в итоге, остался жить один. После школы он решил пойти в армию. Там подружился с одним парнем, который остался по контракту, попал в горячую точку и больше не вернулся. Не понимаю, зачем он мне рассказывал такие личные вещи и почему решил поделиться со мной, но выглядел он человеком раненым, с огромным клубком боли и проблем, совсем не такой, каким я его знала. А знала ли?

— Ненавижу эти чужие игры, стоящие жизни обычным смертным. Война. Ненавижу ее.

Я могла бы предположить, что это хитрый ход, надавить на жалость, но так не сыграешь. Скулы Антона сжались до багровых пятен, а глаза остекленели, как у шарнирной куклы, казалось, именно в этот миг, он был где-то в другом месте. Его пальцы крепко впивались в гранитное ограждение набережной. Я не успела побороть свой порыв, положила свою руку на его сжатую кисть, тяжело не поддержать человека, который потерял душевное равновесие, именно таким он мне сейчас показался. Антон тот же момент раздвинул свои пальцы, и наши кисти рук переплелись. Кажется, это смутило нас обоих. Его ладонь такая горячая. Почему он весь горит огнем? Я аккуратно забрала свою руку и промямлила что-то вроде:

— Мне очень жаль.

— Не жалей, это было приятно, — он продемонстрировал свою руку, как доказательство.

Я улыбнулась и смутилась еще сильнее. Все же прикоснулась первая я.

Поежившись, я вдруг поняла, как замерзла на продуваемой набережной, поэтому, мы свернули в парк, а неловкий момент был забыт. По крайней мере он сменил тему на непринужденную, казалось, только что произошедшее его ничуть не беспокоит. Я расслабилась, но зря.

Впереди показалось «Чертово колесо».

— Прокатимся, малышка? — он кивнул на аттракцион.

«Разбежался» — подсказала Внутренняя Богиня.

— Конечно, — озвучила я.

Обрадовавшись, чуть не застучала в ладони. Это же парк аттракционов, настоящая радость десятилетнего ребенка, кажется, в таком возрасте я и была там в последний раз. Потом умер папа, и мы с мамой не имели возможности развлекаться.

Несмотря на то, что я была с врагом, праздничное ощущение искрилось в груди, и я решилась на временное перемирие. Невозможно взлететь, если в руках булыжник многолетней ненависти.

Он галантно помог мне запрыгнуть в кабинку, мы сели рядом. Я точно с ним? Неужели он может вести себя не как скотина, видимо, ему что-то от меня нужно, но вот что, пока не ясно.

Как только мы сели, Антон начал обзорную экскурсию, показал очертания места, где он в детстве сломал ногу, переползая через забор. Указал, где с приятелями ловил рыбу, гулял свое первое свидание. Все это были такие мелочи, но забавные.

— Ты сейчас встречаешься с кем-то?

Антон едва заметно подвинулся ближе. Ох уж мне эти разговоры по душам. Я обхватила шею двумя руками и отвернулась.

— Нет, и давай не будем трогать тему личных отношений? — отрезала я.

— Неужели ты модного направления феминисток? — удивился.

— И тут мимо, просто пока не встретила своего человека, да и я говорила, я замужем за работой, — улыбнувшись, отклонившись на сиденье, и глубоко вдохнула, мысленно молясь, чтоб допрос закончился.

Он не отставал.

— Не верю, что до сих пор тебе не встретился хороший парень! Ты же вся положительная, к тебе должны притягиваться толпы отличных ребят.

Я засмеялась в голос:

— Ах, так вот почему ты меня чурался все эти годы!

— Ты ошибаешься, малышка, — стал говорить тише. — Ты мне с детства нравилась, раздражала прилично, особенно когда настучала моим родителям, что мы бегаем по гаражам, — высказал он с обидой в голосе.

Я захохотала. Помнит же. А мы были совсем детьми.

— Но, определенно, ты мне нравилась.

— Ты никогда не давал этого понять, — я старательно искала пылинки на своих коленях.

— Ты была зазнайкой, холодной, неприступной, — он развернулся всем телом ко мне и продолжил:

— Сегодня ты очень меня удивила, с тобой так просто, так легко.

— Разочарован? — смущенно поинтересовалась я и тоже развернулась к нему. Наши колени соприкоснулись.

— Очарован!

Он медленно наклонился, не прерывая со мной зрительного контакта, завораживал словно заклинатель змею. Его губы приближались к моим медленно, поддразнивая. Меня окутало запахом шоколада. Антон замер в тот момент, когда я наполненная его дыханием, ощутила физическую потребность в совершении главной ошибки моей жизни. Я прикрыла глаза и подалась вперед, смыкая крохотное расстояние между нашими губами и огромное между нашим прошлым. Я продала душу, разум, за наслаждение, где тепло чужих губ, обогревает мои. Влажный язык скользнул по моему, легонько, угощая вкусом шоколада, погружая в поцелуй.

У меня пропеллером закружилась голова, и я полетела в пропасть, без дна, морали и других людей, где есть только вкус шоколада…

Ощутила прохладные пальцы на подбородке, всё осознала и, оперевшись ладонями Антону в грудь, с чмокающим звуком оторвалась от его губ. Смутилась.

Он улыбался, глаза светились теплом зелени. Я думала, они у него серые, странно.

— Ты хорошо целуешься, малышка, я даже не подозревал.

— Взаимно, — проговорила я отвернувшись.

Если бы можно было сейчас спрыгнуть с кабины, при этом, удрать на целых конечностях, я обязательно совершила этот безумный ход, и это нормальнее поцелуев с Антоном. Это не поддавалось логике.

Он обнял меня и поцеловал макушку. Я попыталась отстраниться, но он лишь крепче прижал меня к себе. Поскольку большего Антон себе не позволял, я сдалась романтике момента, и решила, что сбежать всё равно отсюда некуда, расслабилась, жадно вдыхая аромат его туалетной воды. Мне было не надышаться им.

Мы просто сидели, смотрели на то, как сокращается наш угол обзора, колесо спускалось вниз. Он все играл с моими пальцами, гладил их, я молчала и смотрела в сторону, он тоже не нарушал тишину. Наша кабина закончила свое движение. Он спрыгнул первый и, приподняв, спустил меня.

— Мишель, только не говори, что тебе пора домой, вот на самом интересном, — прочитал он мою нервозность.

— Если честно, то мне пора, надо немного поработать, завтра рано вставать, — сказала я, стараясь придать голосу уверенность.

Очень хотелось послать все принципы к черту, и опять ощутить его губы на своих. Но, я понимала, что и так позволила ему лишнее, а себе недопустимое, надо было скорее свернуть с этой опасной дорожки. Он театрально громко вздохнул, несколько секунд словно прикидывал что-то в уме и согласился:

— Ладно, я отвезу тебя, моя машина осталась у центра искусств, а твою я видел рядом с домом.

Ну уж нет. Неправильно это все, я и так слишком в нем растворилась, было очень неловко. У него все по отработанной схеме. Антон считал всю гамму моих чувств и поспешил купировать моё отступление.

— Я тебя не съем, просто довезу до дома. Ты боишься меня? — он заглянул мне в глаза, чуть пригнувшись.

Я покачала головой. На его лице проскользнуло облегчение. Он взял меня за руку, и мы пошли к Центру Искусств.

Мимо спешили редкие прохожие, с интересом провожая нашу пару. Я остановилась и потянула его за руку.

— А тебя никто не заревнует из твоих поклонниц, если увидят со мной?

— Мы только что целовались на вершине города, наверно, это о чем-то говорит?

Мне понравился его ответ, хоть и не понравилось упоминание об этом чертовом поцелуе. И я пошла дальше, не отпуская его руку, вернее не вырывая свою руку из его.

Мы подошли к черному мерседесу. Огромных размеров майбах был отполирован так, что я могла рассматривать себя в отражении.

Антон открыл передо мной дверь и помог сесть в салон автомобиля. Я огляделась: салон из кремовой кожи, большие кожаные кресла с огромными подлокотниками-разделителями. Всё кричало дороговизной.

И запах. Пахло кофе, самым любимым моим напитком.

— Фантастический запах, — не удержалась, сообщила.

Он засмеялся.

— Ты любишь кофе, малышка? Какой ты пьешь? — его вновь серые глаза задорно сверкнули.

— Только капучино.

— Постараюсь не забыть, а то эта болезнь, — он не договорил и завел машину.

— Что за болезнь? — насторожилась я.

— Раннее Альцгеймера.

Его полный страдания вид откликнулся тяжелым комком в моем горле. Глаза защипало. Я взяла Антона за руку, чуть сжала.

— Антон, это, наверно, тяжело, но можно что-то сделать?

— Да, Мишель… — прервался на полуслове, губы сжались в ниточку, а потом он расхохотался.

У него шок? Или это психическое расстройство?

Прищуриваясь, через хриплый смех, Антон сообщил:

— Мишель, нельзя быть настолько наивной и верить каждому сказанному слову.

Мне словно льда за ворот сыпанули. Я отдернула от него руку. Дернула ручку авто в попытке выбраться, чтобы больше не находиться рядом с этим придурком.

— Ну малышка, я пошутил, кончай дуться.

— Плохой у тебя юмор, Красавин, выпусти меня.

Он поднял ладони вверх.

— Намек понял, больше не буду, — он заговорщицки мне подмигнул.

Мы тронулись. Машина тронулась. Мир тронулся.

— Малышка, а ты нервничаешь, — заметил он, когда гнев мой испарился, оставив меня с неясным набором эмоций.

Само собой я нервничаю. Антон весь обходительный, я сижу в его автомобиле. Такие кадры из параллельной реальности, но не про мою жизнь. Моя ладонь утопает в его руке, а ощущение, что так и надо.

— Немного. Но мне было приятно, — щеки опять обдало жаром.

— И мне, — сообщил без промедления.

Я старалась не смотреть в его сторону, потому что взгляд каждый раз падал на губы. Стало тяжело дышать. Казалось, в машине перетопили печку.

До дома мы ехали, почти не разговаривая, улыбаясь каждый своим мыслям. А возможно, что мысли у нас были об одном. На фоне играла разная романтическая музыка, возможно, у него отдельный плейлист для «ДАМ»? В груди бешено стучало сердце, кожу кололи разные импульсы, в голове был сплошной кавардак. Кажется, так люди сходят с ума. Разум бился с Внутренней Богиней, которая молила расслабиться и кайфовать от его прикосновений. А я молилась не поплыть от этих самых прикосновений.

— Ты уверена, что тебе уже пора? — спросил Антон, припарковав машину у моего подъезда.

— Да, — грустно ответила я и разозлилась на себя, добавила тверже. — Спасибо за прогулку.

— Жаль.

Он вышел из авто открыть для меня дверь, подал мне руку и помог вылезти из салона.

Приблизившись, засунул руки в карманы, как приструнил непослушных зверей. Пристальный взгляд, глаза не мигают, он что-то явно обдумывает.

— Антон, еще раз спасибо за вечер, я хорошо провела время, — заполнила паузу.

Мне хотелось почувствовать его запах еще раз, встав на цыпочки и побаиваясь, что позволяю себе лишнее, клюнула мужскую щеку. Развернулась и пошла.

Резко, внезапно, он перехватил меня за предплечье, развернул и прижал спиной к двери автомобиля. Я охнула и вскинула голову.

— Ну щечкой ты уже не отделаешься, — прошептал он мне в губы и впился настойчивым поцелуем.

Моя крепость, так тщательно выстроенная, кирпичик за кирпичиком, рухнула. Я задрожала, а он еще крепче прижался ко мне, обнял одной рукой за талию, а второй обхватил мою шею. Сначала его поцелуй был нападением, он врывался языком по хозяйски, доказывая степень желания. Затем его губы стали нежнее, темп замедлился, словно он смаковал каждое касание своего языка к моему. Поцелуй превращался в сладкую пытку.

Он прикусил и потянул мою губу, его большой палец выписывал круги на моей шее, это было чертовски эротично. Кожа под пальцами плавилась. Я почувствовала, как снизу его джинсы натягиваются. У меня вырвался стон. Мои колени стали ватными, отказываясь удерживать моё тело, я задыхалась от нехватки кислорода, от войны с своим сердцебиением.

Моя голова упала ему на грудь, руки повисли плетью. Мы оба тяжело дышали, он продолжал меня обнимать, а может держать от падения. Тртд-тртд-трдт-тртд слышала я ритм его сердца. Тртд-трдт-трдт-тдт-тдт-тдт-тд-тд-тд. Успокаиваясь, ритм убаюкивал и меня.

— С тобой все в порядке, малышка? — спросил Антон через минуту тишины.

Я кивнула, пряча глаза. Он осторожно меня отпустил, приподнял мой подбородок и взглянул в распаленное лицо. Антон был похож на сытого кота. Лениво поцеловал меня в губы и прошептал прямо в рот:

— Спокойной ночи, Мишель, я буду думать о тебе.

Мне много слов хотелось сказать, но себе я не доверяла.

Проглотив вкус его дыхания, развернулась и пошла в подъезд. За спиной зарычал мотор майбаха. Антон уехал, увез мою самооценку, сломал мой внутренний стержень, как выяснилось в последствии и жизнь.

Зайдя в квартиру, облокотилась на дверь, прижала ладони к лицу, в попытке осознать весь прошедший день. Меня переполняла радость, такая безграничная, детская, сравнимая с долгожданной покупкой собаки. Если бы из радости можно было сделать генератор, я бы целый город осветила, на месяцы вперед.

Всего несколько часов, а столько нового в душе, в мировоззрении. Это чудесно. И его легкий аромат туалетной воды, буквально впитавшийся в мою кожу.

За эйфорией всегда неминуемо следует «отходняк». В следующую секунду меня выдернуло из сладкого сна. Привет, реальность! У нас нет номеров друг друга. Но, если с этим еще можно смириться, живем мы рядом, он ничего не сказал о следующей встрече. Это был финал? На этом сказка кончилась? Вот дура! Решила из «зазнайки» стать «малышкой»? Смешно. Вроде не маленькая уже.

«Что кладешь в сосуд, то и достаешь. Сама наделяла его исключительно отрицательными качествами, а он, возможно, хороший парень» — заключила Внутренняя Богиня.

Ну не спросил мой номер, никакого криминала. Мы соседи, легко встретимся при желании. Зачем искать трагедию на пустом?

Мысли завели чувства в обиду. Женский мозг… От этого страдают миллионы мужчин.

Ощутив абсолютный эмоциональный перегруз, успокаивалась прохладой душа. Весь вечер развлекалась подготовкой к инвентаризации в кафе: вбила новые позиции из продуктовой карты, откорректировала систему мер, посмотрела расходы за последний месяц, ввела примерные цифры «уход» в программу, плюсанула поставки и получила свой примерный «остаток». В последние несколько месяцев Кафе начало работать на стабильную прибыль, собрался персонал из честных людей, и инвентаризации чаще сходились. Надеюсь, завтра тоже все пройдет гладко.

Когда я закончила все дела, часы показывали полночь. Как зомби, не привыкшая к такому долгому дню, поплелась в кровать, по пути бросила взгляд на окна Антона. Свет в них не горел. И куда же он мог поехать в таком заведенном состоянии?

Решила не доводить себя глупыми не обоснованными мыслями и ложиться спать. На губах призрачной материей ощущались поцелуи Антона.

Глава 3

14 мая (понедельник)

Проснулась за 10 минут до будильника в удивительно хорошем настроении, бодрой. Может влюбленным людям вообще не нужен сон, они подпитываются чувствами! Что? О, Боже, это я несу! Ну какой вздор, кто вообще сказал, что я влюблена?

— Сердце! — шепнул разум.

Утренний холодный душ для трезвости ума, подбор гардероба, состоящий из подвернутых джинсов, белой блузы и бежевых лодочек на ноги. На голове неизменный высокий хвост. Май всегда прекрасен, солнце ярко светит, запитывает витаминами людей, растения, жизнь.

Взгляд на окна Антона. Свет не горит. Его еще нет. Где же ты, парень? Наверняка спит. Один ли?

Два года подряд я недосыпала, работала через кровь, пот, слезы, чтоб купить личный автомобиль. Красная мазда 3 хетчбек, поддержанная разумеется, была моей надежной подругой, на которую я молилась. Саша часто дразнит, мол, моя машина создана сметать пыль с асфальта. Конечно, моя девочка уже не без следов нашего знакомства и моих огрехов в стиле вождения, но я ее очень люблю. Отдыхаю за рулем.

Дорога до работы занимает меньше времени, чем мне хотелось. В то время, когда я выезжаю, еще нет пробок, когда возвращаюсь, их уже нет, поэтому, можно с удовольствием жать на газ и лавировать в редком потоке других машин.

Я приехала раньше администратора Ольги. Открыла Кафе, сняла сигнализацию, прошла по заведению, включая свет и электроприборы. Не люблю приходить первой, эти двадцать минут, пока нагревается кофеварка, настоящее мучение. Когда хочется и не можется. Кофе — моя страсть и слабость. На кофеварку я потратила больше, чем на любую другую бытовую технику в заведении.

Включила кофемолку. Считаю запах кофе одним из самых приятных, уютных и пробуждающих аппетит. Я вдохнула приятный крепкий аромат, и мои мысли заполнились воспоминанием о Антоне. Как он прижимал меня к двери своего автомобиля, проникновенно целовал. Вкус его губ… Слишком обещающий поцелуй.

Стук, звон колокольчика над дверью. Пришла очаровательная, молодая, ответственная Ольга. Всегда стильная. Короткая светлая стрижка, ровная осанка, безупречный вкус. Белая рубашка из тончайшего шелка с завернутым рукавом заправлена в полосатую юбку до талии, на ногах женственные белые кеды. Огромная сумка из темной кожи. На лице очки сложной геометрической формы, смахивающей на щедрый ромб, темно-шоколадные, с серебряной оправой.

— Доброе утро, Оль, кофе будешь? — всегда радуюсь ей.

— Мишель, привет, с удовольствием. Не ожидала тебя так рано, — она, прищурившись, оглядела меня.

— Помнишь, у нас сегодня инвентаризация после закрытия?

— Конечно, я мужа предупредила о позднем возвращении.

По правде говоря, все приличные компании нанимают специалистов для проведения инвентаризаций, но пока что я не доросла до таких средств, и опыт не дает расслабиться, все контролирую самостоятельно, да и оплачивать плюс полставки своему персоналу вижу выгоднее нежели обращаться в сторонние организации. Да и что говорить, штаб работников у нас скромный: две уборщицы, пара барменов с классическим раскладом два через два, официанты по тому же графику один-два человека в смену. Два администратора, с графиком три через три. Шеф-повара у нас нет как такового, есть сторонний, который посещает нас раз в две недели, корректирует меню, составляет закупки. Бухгалтер моя мама, которая работает удаленно. Экономия моё всё. Есть и положительные моменты: уже много постоянных посетителей, которые любят и ценят атмосферу и персонал Кафе. Наше уютное заведение обросло небольшой библиотекой, я люблю разнообразную литературу, подбираю все книжные истории и авторов с трепетом. Многие наши гости проводят тут вечера, после работы или в выходные, за горячим чаем, шарлоткой и погружением в другие миры, рожденные литературой.

Пока я делала напитки, подтянулась уборщица и принялась за работу, официанты начали готовить зал к открытию, начищать приборы. Бармен натирал стеклянные бокалы, проверял холодильник с наличием фруктов для напитков. Повара делали заготовки с учетом меню ланча на сегодня. Слетела дымка утренней магии, тишины, когда кажется, что время замерло, а потом случается хлопок, и оцепенение спадает, заставляя жить в ритме всего вокруг.

День вышел активным. Я не учла открытия нового модного магазина одежды по соседству с нашим кафе, и все посетители, приманенные хорошими акциями, новинками и интересной программой в магазине, после шоппинга, вымотанные и уставшие, шли к нам, получить желанный кофе, обед. Нам с Ольгой пришлось включиться в работу и помогать с обслуживанием нагрянувшей публики. Засучив рукава, я разливала чаи, бегала на кухню за фруктами и овощами на свежевыжатые соки, пока бармен оформлял аппетитные пенки на заказанный капучино.

В конце дня, когда закрылась дверь за последним гостем, мы повалились с Олей за столик. Ноги гудели. Я поинтересовалась выручкой. Ольга сняла Z-отчет и провозгласила с торжеством:

— Сорок семь тысяч двести рублей.

— Фантастика! — обрадовалась я, это гораздо выше нашей обычной выручки.

Все немного отдохнули и принялись за инвентаризацию. Мы справились довольно быстро, вот что значит командная работа, да и заведение небольшое, объемы продаж не всегда такие высокие как сегодня.

Я занесла последние значения в таблицу и отправила в печать. Краем глаза отметила, что приблизительно такие показатели выходили у меня предварительно, а значит я не ошиблась в своем коллективе. Чудесно.

Попрощавшись со всеми, я закрыла Кафе и села в машину. Набрала по громкой связи Сашу.

— Моя Мишель, как твои дела? — с неподдельной радостью поприветствовал он меня.

Саша всегда излучает гамму позитивных эмоций, невероятный человек.

— Еду с работы. Как вы сходили с Юной в клуб? — вспомнила, что не спрашивала его, потому что в своих вчерашних романтических грезах не улучила минутки ему позвонить.

— Жаль тебя не было. Юна очень быстро напилась и пришлось отвоевывать ее от других любителей наживы.

Я засмеялась:

— Других? Не от тебя значит! И проснулась в итоге она не у тебя? — хихикнула я.

— Ну ничего не было, совершенно, ты же знаешь, у нас давно поставлена точка, к тому же она немного чокнутая…

Последние слова он прошептал и засмеялся, я тоже не сдержалась.

— Ладно тебе. Главное отдохнули.

— Чем займешься, Мишель?

— Закончила работу, сейчас приеду домой, смою кровь с ног и лягу спать, день был напряженным.

— Хочешь, я приеду, посмотрим фильм, привезу пиццу, помогу смыть кровь? — сделал попытку поддержать или подкупить меня друг.

— Давай в другой раз, правда очень устала.

Не стала ему рассказывать про свои похождения, и даже не хотелось произносить имя Антона вслух, пока не ясно было, что произойдет с нашими взаимоотношениями.

Зато, следующий звонок Юне окрасил Сашин рассказ в другие краски.

— Ты знаешь, что только 65 процентов женщин испытывает оргазм? — прокричала мне в трубку Юна, пришлось уменьшить громкость вызова, потому что на мою машину стали оглядываться другие водители, пока мы стояли перед светофором.

— Юна, — возмутилась я. — Причем тут это, я спросила, как вы вчера отдохнули!

— Ну так я попадаю в эти 65 процентов!

Она счастливо залилась хохотом. Да, Саша не устоял.

— Вы опять вместе?

— Пока нет, ты же помнишь, ему надо погулять на свободе, пока не устаканятся гормоны.

Юна была уверена, что когда партнеры давно вместе, то уровень дофамина снижается, соответственно и снижается либидо, желание секса. У мужчин это лечится потерей постоянного партнера на срок от 6 до 15 недель. Потом, партнер, как бы, забывается, и тело на него реагирует как на новое знакомство, начиная опять активно вырабатывать треклятый дофамин, возвращая огонек в постель. Саша ничего не подозревает, пока Юна проводит над ним эпизодически такого рода эксперименты.

— Неужели, уже прошло 6 недель, с того момента как вы расстались?

— Вчера было десять недель, и я бы его еще продержала, если бы он вчера не включил в клубе самца, и не начал переживать за мою честь, пришлось вознаградить его.

Юна хохотала и имела боевой настрой, что не могло не радовать. Когда-нибудь её настойчивость должна сорвать куш в виде Сашки с обручальным кольцом.

Я подъехала к дому и опять вернулась к своим проблемам. Антон, как там он, чем занят, думал ли обо мне. А может я просто очередная галочка, что глупая «хладная дева» посыпалась от минутных уговоров… Да, к ужасу меня даже уговаривать не пришлось. С другой стороны, я тоже получила массу приятных эмоций, возбуждающих ощущений. Я даже не подозревала, что способна такое испытать. Но, глупо думать, что столько стараний Антон приложил ради парочки поцелуев, наверняка не самых эффектных в его практике. «Не то что у тебя, фантастические» — напомнила Внутренняя Богиня. И она права. Интересно, что же в итоге за цель преследовал Антон.

Кинув взгляд на окна Антона, пока шла к парадной, отметила, что свет горит, а вот шторы закрыты. Очень странно, обычно его квартира — рентген, даже меблировка вполне различима. Каюсь, бывало, я подглядывала за ним, не совсем специально, просто сложно устоять от зрелища парня, который в одних шортах подтягивается на турникете.

Интересно, не от меня ли он прячется. А может, есть кого прятать? Так, спокойно, Мишель! Он ничего не обещал, ничего особого с тобой не сделал, чтоб кидаться в панику. Ну поцеловались, ну прогулялись. Всем было приятно, без обмана. Эх, жаль, я бы не отказалась еще раз испытать на себе его обаяние, оказаться той, которую он так нежно целует, так страстно обнимает. Эта неожиданная зависимость, проявившаяся так быстро, огорчает. «Кто-то утром говорил про влюбленность» — подала голос та самая личность во мне.

Закралась скользкая мысль, может плюнуть на гордость и пойти к нему сейчас? Я не знаю номера квартиры. Засквозило бредом и отчаяньем.

С гордостью, конечно, легко договориться, а дикий страх будет сосать под ложечкой, наверняка вчерашняя история была для него спортивным интересом, местью или шуткой. Нельзя навязывать себя, тем более мужчине. Нельзя верить врагу, кем он и оставался столько лет. Враг — это, конечно, громкое слово, но оно объемно описывает наши отношения в былые годы.

Зашла в квартиру и сразу направилась в душ, смыть усталость сегодняшнего дня. С водой утекли печальные думы.

Целый день в туфлях сказался на тяжести в ногах. Они просто горели огнем. Закинула в сумку балетки. Пусть будут, на случай, если опять случится активный рабочий день.

Я молодец! Поработала на славу, инвентаризация прошла безупречно. Выручка сегодняшнего дня была выше, чем я могла надеяться. Открыла по этому случаю бутылочку вина. Антона. Ну не пропадать же добру. И пусть с его вином исчезнут все воспоминания о нем.

Время было уже за полночь, включать телевизор не хотелось. Включила любимый плейлист Джона Гробана, проверила электронную почту, письма в соц.сетях. Состояние ненужности вернулось. Причем, ненужности конкретному лицу. Взглянула в окно. Свет уже не горел, а из паркинга выезжал черный мерседес. Надо же, такое совпадение.

Как дура, сидишь думаешь о нем. Как можно вообще переживать о человеке с таким образом жизни. Бедные женщины, которые ввязываются в глубокую связь с ним. Надо бояться быть в таких отношениях.

Поймав эту мысль и растянув красным знаменем, которое гордо понесу щитом от лишних дум, направилась спать.

Полночи ворочалась с боку на бок, находилась на границе реальности и забытья. Мне впервые привиделся Антон. Подхватив под локоть, он тянул меня в темноту, по каменным ступеням. Мокрые стены таяли кровавой слизью, будто свеча. Вниз, в дикий холод, от которого сводит ноги. Я пытаюсь остановить его, кричать, он лишь улыбается и растворяется в мгле, оставляя меня одну. Куда мне идти, если сзади нет ничего, а впереди темнота.

Глава 4

15 мая вторник

О, это утро, голова гудит, ноги до сих пор будто искупались в свинце. Зачем я выпила столько вина? Мерзкое утро, погода за окном соответствующая. Тяжелые низкие тучи, пузом трутся о крыши домов, ранясь и протекая на город изморосью. Дорогой хмурый Питер. Этот май и так нас щедро баловал солнцем. Часто по радио звучали шутки, что в небе виден неопознанный желтый объект.

Душ, подкрасилась, кроссовки, джинсы, белая футболка и кожанка сверху. Вызвала такси. В такую погоду вождение не может быть удовольствием. Основной причиной, конечно, стала вчерашняя бутылка вина, которую я пригубила от досады.

Как сейчас здорово развит сервис такси. Заказал машину, а еще и выбрал ее класс, и в течении нескольких минут к тебе подали транспорт. А расходы приближены к цене бензина на свой собственный автомобиль.

Подъехала мазда, я порадовалась. Близняшка моей троечки, только черная. Фирменный знак таксопарка отсутствовал. Я сочла это хорошим знаком. Люблю такого рода совпадения заклинать на удачу.

Пока машина останавливалась, я терпеливо ждала под козырьком подъезда. Мимо пролетел сосед со своей собакой, угрюмо кивнул мне в знак приветствия. Животинка задорно уткнулась носом мне в ногу, оставив мокрый след на джинсах, очень напоминающий сердечко, и довольно прошествовала дальше. Какой разный у них настрой. Что ж, я бы тоже была не рада в такой денечек вынужденно тащиться под дождь, дабы выгулять собаку, для которой нужда главнее погодных условий.

Машина остановилась, и водитель меня увидел. Вышел из машины приятный мужчина в возрасте и поспешил открыть передо мной дверь автомобиля. Всплыл из памяти образ Антона, галантно открывающего передо мной дверь своего автомобиля. Надоело.

Я села в такси и оказалась в дружелюбной атмосфере. Таксист оказался вежливым, простодушным позитивным мужчиной. Он болтал без умолку, рассказал про жену, детей и внуков, как скучает по прекрасным закатам Адлера и любит влажные зимы Санкт-Петербурга.

Возможно, если бы не мое разбитое состояние, я с наслаждением поддержала беседу, человек я очень общительный, но мои крылья еще горели от ожогов моей глупости. Я слишком открылась Антону и получила в ответ отрезвляющую пощечину. Хотелось завернуться в кокон. Еще эти сны.

Моя жизнь была очень гармонична, я видела весь алгоритм своих планов, всё было так правильно. А тут мужчина, который перевернул все с ног на голову и оказался таким нужным. Я словно ощутила, что дышала до этого не полной грудью. У меня никогда не подкашивались ноги от поцелуев, не кружилась голова от страсти, не сводило живот от возбуждения.

Поцелуи с привкусом шоколада, поцелуи жадности, его язык… Надоело.

К счастью, до кафе было недалеко ехать, и мне не пришлось долго поддерживать чужой монолог. Человек, будь счастлив.

Обычно неумолкающий перезвон колокольчика, висящий над дверью, сегодня хранил траурную тишину. В такую погоду хочется провести в кровати, за уютной книгой и вкусным кофе. Но, если совсем откровенно, то такие дождливые дни очень нужны, они дают меланхоличный настрой, который неплохо борется с болезнью бешеного городского ритма жизни.

К вечеру дождик сделал небольшой перерыв, и, к радости бюджета Кафе, в него набежало много голодных людей. В заведении не осталось свободных мест. Коллектив, одурманенный скукой, взбодрился и слегка запаниковал.

К закрытию кафе дождь вновь прорвал тишину неба, не дав просохнуть асфальту. Мы выдохнули с расслаблением. Попрощалась со всеми и, оставшись в одиночестве, ощутила никчемность своего бытия. Может позвонить Саше и встретиться, или просто приехать и уснуть, проспать всю горечь. В моей жизни лучшее лекарство-это сон. Он лечит мои физические недуги и душевные травмы.

Мне определенно надо на воздух, подышать и сообразить, что делать дальше, хотя бы с планами на вечер. Я закрыла ключом Кафе и, прижавшись лбом к прохладной двери, вдохнула влажный воздух. За спиной протяжно пробибикал чей-то гудок. Я вздрогнула и обернулась, уже чувствуя, что это Он.

— Тебя подвезти, малышка? — он стоял, оперевшись о дверь машины, дождь безжалостно лил на его прекрасное лицо, пропитал белую футболку.

Он копирует мой гардероб, или у нас настолько схожи вкусы? Раньше не замечала.

Я была несказанно рада его видеть, внутреннее состояние было близко к тому, чтоб разрыдаться. Он приехал.

Видимо, гамма моих чувств успела оставить отпечаток на моем лице, до того как я взяла эмоции под контроль, он все это заметил и засмеялся.

— Ну же, Мишель, я не люблю холодный душ, — он обошел автомобиль и открыл мне пассажирскую дверь.

Я шмыгнула в машину без заминки, пока не передумала, пока гордость не запретила мне садиться к нему. Внутри пахло уже знакомо кофе. Я прикрыла глаза и вдохнула этот сводящий меня с ума аромат.

— Не хочешь меня поцеловать, моя молчаливая малышка? — без вежливых вступлений бросил Антон.

— А ты меня? — не растерялась я.

Я ожидала подобной дерзости и решила не быть слабым звеном, дать ответственно сдачи.

— Я всегда «За», а вот твой мужичок не будет против? — удивил меня он выпадом, что я аж выпустила ремень безопасности, который почти пристегнула.

Я взглянула в его лицо, не понимая, трезв ли он, может, он под чем-то недопустимым для сознания. Блин. Блин. Блин. Зачем я к нему села, он же сумасшедший. С ними надо быть начеку.

— Прости, но о ком ты? — почти по слогам, как у сумасшедшего, уточнила я.

— Мужик на мазде, как у тебя, утром видел, как он тебя обхаживал.

Я засмеялась в голос. До слез. Ну надо же. Ревнует. Он меня. Не припадок сумасшедшего, а всего лишь обычная ревность, вполне человеческое чувство.

— Думаю, узнать его мнения на этот счет будет проблематично, придется опять его вызывать, — сказала я с задумчивым видом.

— В смысле? — теперь опешил он.

Сквозь смех я с удовольствием проговорила:

— Да таксист он.

Несколько секунд Антон просвечивал меня пристальным взглядом. Он проверял меня на следы лжи, или на вменяемость, но видимо, догадка его полностью устроила, брови его расслабились, складка на лбу разгладилась. Расслабилась и я. Он резко подался ко мне, обхватил ладонями мое лицо и поцеловал. Одна рука шустро скользнула на затылок, вторая погладила мою шею, плечо, спустилась по руке, пока наши пальцы не сплелись. Его влажный язык призывал мой, дразнил. Его губы тянули мои, зубы покусывали. Я вся наполнилась возбуждением. Боже, ну кто его учил так целоваться. Я не отвечала на его ласку, я ей отдалась.

Все напряжение этих дней нашло выход в этих прикосновениях.

— А я соскучился по тебе, малышка, — прошептал он, прикусывая мою мочку уха.

— Ммммм, — промычала я, не в силах произносить что-то членораздельное.

Он отодвинулся и провел пальцем по моим губам, руку мою так и не отпустил.

— Ну что, куда направимся? — беззаботным голосом спросил он.

Какие у него глаза. Настоящие хамелеоны, сейчас серые, прозрачные, без примеси, контрастирующие с темными волосами.

— Вообще-то, планировала ехать домой, в такую погоду катания на аттракционах не актуальны, — попыталась отшутиться я.

Я чувствовала себя настоящей дурочкой, но счастливой. Он улыбнулся.

— Ты голодна? Можем поехать в ресторан, или ко мне домой, — он приподнял бровь с более интересным ему вариантом.

— В ресторан! — выстрелила я громко.

Он захохотал.

— Боишься меня? Потом будешь сама упрашивать о сексе со мной.

Меня такая фраза оскорбила, и я нахмурилась.

— Вообще-то рано для таких встреч, — попыталась умерить его пыл я и выдернула руку.

— Ну вот, мы выяснили, что ты их не отрицаешь в перспективе?, — захохотал он.

Я промямлила «без комментариев».

Ну а что я могла ответить? Да, в сфере заигрывания мой опыт очень скуден. Любую мою фразу гад выкрутит с комфортом для себя. Я так не готова тягаться. Если бы он открывал свой рот, только для того, чтоб поцеловать меня, не было бы проблем.

Он еще раз меня поцеловал, к моей радости, и помог пристегнуть ремень, задев ладонью моё бедро. Это было приятно.

Он вел машину очень аккуратно. Никаких юношеских «проскочить в последнюю секунду желтого», никаких влезаний в соседнюю полосу, потому что тачка очень крутая. Никаких давай прогоним ее на все 200.

— Ты хорошо водишь, даже удивительно для тебя.

— А ты ожидала, что я буду нестись во всю опору и резать всех подряд? — засмеялся он, кинув на меня озорной взгляд.

— Да. Именно такое впечатление ты всегда производил, — признала я без обиняков.

— Я давно не подросток, Мишель, — сказал он.

До ресторана мы доехали довольно быстро, из машины он вновь проводил меня галантным жестом, взяв за руку.

Шикарное заведение на крыше гостиницы"Санкт-Петербург". Лифт привез нас сразу в ресторан, вокруг было много столиков, с красивым накрытием, много лоска, скатерти с дорожками на них. Всё в бежево-золотых тонах. Шторы под стать богатой обстановке. Нас встретил администратор, с учетом наших пожеланий подобрала стол у окна под панорамной крышей.

Антон заказал два капучино с корицей и бутылку воды без газа. Официант удалился за напитками, дав нам рекомендации, к чему присмотреться в меню.

Мне было слегка неловко. Вокруг нарядные люди, и тут я в мятой за день футболке, да и в кроссовках. Я поежилась.

— Что-то не так, малышка?

Красивые серые глаза с прищуром, полуулыбка на лице, через приоткрытые губы видны кончики белоснежных зубов.

— Ну как сказать, чувствую себя не в своей тарелке, после работы, не совсем хороша к месту.

Он засмеялся, оттянув свою такую же белую футболку. Меня это не убедило, он божественен.

— Ты безумно красивая, и я давал тебе выбор поехать ко мне, — использовал он другой аргумент. — Там бы ты уже лежала без одежды, и тебе бы было плевать, как ты выглядишь.

У меня аж в глазах заискрило от возмущения, в следующую секунду стало душно. Я прикрыла свои пылающие щеки прохладными ладонями. Стукнуть его может быть? Или встать и уйти? Нет, мне на это не хватит духа и любопытства.

Его удовлетворил произведенный эффект словами, он перегнулся через стол и оторвал мои ладони от щек, внимательно посмотрел в глаза.

— В чем дело, Мишель, не надо меня смущаться, мне самому это все странно: ты и я. Но, меня до безумия к тебе тянет, и я вижу, это взаимно.

Самоуверенный парень. Я никогда не привыкну к этим дерзким выражениям, но я солгу сама себе если скажу, что его слова не задевают струны в душе. Он рядом, а я слышу музыку. Он целует — во мне звучит органный концерт.

Приподняла бровь, слегка кивнула, чтоб излагал мысли дальше.

Он продолжил:

— Малышка, чувствую себя мальчишкой, все так… — он замялся, подбирая слова. — Детский сад, в общем.

Я улыбнулась.

— Я не знаю, к чему это приведет, но попробовать определенно стоит, как считаешь?

— А где ты был после того, как довез меня до дома? — оставила я его вопрос без ответа, и решить все «на берегу».

— В смысле, Мишель, ты тоже шпионила за мной? — взгляд серьезный, брови взлетели вверх.

Я захохотала. Попалась, да.

— Ладно, Шерлок. Я поехал на работу! — торжественно заявил он.

— Ночью? — хмыкнула с недоверием я.

«Да кого ты лечишь!» — возмутилась Внутренняя Хамка.

— Да, малышка, именно. Поехал в офис и до утра разбирал документы, порой очень нудные с огромный объемом цифр, а всё потому что одна маленькая сладкая девочка распалила меня до чертиков, я не рисковал остаться рядом с ней, — он пальцем погладил кончик моего носа.

Мышцы моего лица побаливали от обилия улыбок.

— А к утру я приехал с работы, поспал пару часиков и вновь на работу, у нас был выезд на объект, небольшая сделка, на которой я должен был заменить отца. Потом отправился на производство, там я сейчас веду лично один проект. И вот сегодня вернулся с утра, а тут ты, малышка, с каким-то мужиком раскатываешь, — его скулы напряглись. — Вечером заметил, что твое авто на месте. На улице дождь. Решил забрать тебя с работы и выяснить, что за двойные отношения.

Отношения. У нас отношения? Я сидела в полнейшем шоке, это какое-то безумство. Мне показалось, или он ревнует? Я решила отшутиться:

— Да, жаль, ты не зашел тогда, момент был очень подходящий, — улыбнувшись, отпила кофе из чашечки.

Его челюсть поползла вниз, глаза широко открылись, но быстро сообразил, что это была попытка пошутить, пусть и неудачная.

— Приму к сведению в качестве дальнейшего приглашения, думаю, нам будет неплохо заниматься сексом ночи напролет, — прошептал он мне в ухо, перегнувшись через стол.

Рот наполнился слюной, как от запаха свежей выпечки.

— Мне кажется, с этим можно повременить, — пробурчала я сквозь захватившие эмоции. — Сначала положено перейти на «ты», потом уже постель.

Антон прищурился, готовил едкую фразу, судя по его выражению лица, но подошел официант с нашими заказами: стейком из лосося для него и с десертом для меня, аппетита к вечеру не было.

— Если в каждую нашу встречу ты меня будешь кормить сладким, то я растолстею — пожаловалась я, с довольным видом облизывая ложку после вкуснейшего наполеона.

— Не переживай, потом подключатся физические нагрузки, — он поднял бровь. — И может ты захочешь альтернативы сладенькому.

— Это солененькое? — кротко поинтересовалась я.

Он поперхнулся и судорожно закашлял, потом с удивлением посмотрел на меня.

— Всему свое время, Мишель. Я для этого очень молод, — нахмурился он, но тут же вернул себе беззаботное выражение лица.

Молод он. Ну, я и предполагала, что он не семейный человек, глупо было с моей стороны так шутить.

— Что за культ секса? Ты только о нем и говоришь.

— Конечно о нем не разговаривать надо, а заниматься им, но пока ты мне не оставила выбора.

— Ну, знаешь ли, — я надулась.

— Малышка, если серьезно, ты одна из самых больших загадок для меня, это очень притягивает.

Значит наши чувства взаимны, как минимум в сильном притяжении, внутри меня растаяла льдинка недоверия.

— Приятно, что ты можешь говорить и такое, — прошептала я.

— Ну такие вещи не производят тот эффект, который я люблю, когда у тебя краснеют щеки, и ты начинаешь дрожать. Пойдем прогуляемся на террасу?

Мы вышли на небольшое пространство с красивейшем видом на акваторию Невы. Тут были качели, подвесные кресла, мини сцена и шикарный звездный вид. Днем на улице было жарко, а вот ночи напоминали, что еще не лето. Антон захватил два пледа, одним укутал меня, второй накинул на себя.

Во мне проснулся маленький ребенок, который захлопал в ладоши и жадно разглядывал красоту набережной, старых ухоженных зданий, храмов и музеев. Река ожила от зимней спячки, и на ней было активное движение яхт и катеров. Люди приезжают из других стран увидеть красоту ночного Питера, его уникальные набережные, величественное действие разводки мостов. С такого панорамного вида забываешь о повседневном, ощущаешь себя туристом.

Антон подошел сзади, распахнул свой плед и крепко обнял меня, укутав нас обоих. Я откинула голову назад, ему на плечо. У него был такой умиротворенный вид. Холодный ветер нещадно кусал все оголенные части тела, и я лишь сильнее прижалась к Антону. Тепло.

— Антон, спасибо тебе большое, — прошептала я.

Он наклонился и накрыл мои губы своими уверенно, как мужчина который целует свою женщину. Обычно, на первых порах, люди целуют робко, ища приглашения глазами, спрашивая разрешения медленным прикосновением. А Антон прикасался властно, без заискивания. Какие у него мягкие и нежные губы. И мне до чертиков это нравится. Если бы он спрашивал, то я скорее всего ответила отказом, а тут я пассивно подчиняюсь его действиям, и мне это очень нравится. Под волшебством романтики момента мне захотелось прижаться к нему сильнее, и я перевернулась в его объятьях, положила руки ему на грудь и, встав на цыпочки, опять потянулась к его губам.

В мой рот скользнул его теплый язык, руки крепко прижимали меня к себе. Ох, жаль, я не чувствую их кожей через слои пледов и одежды. Голова начала кружиться, поцелуи набирали мощность, стали более проникновенными, в животе просыпалось возбуждение.

— Малышка, кажется, нам надо сменить локацию, — сказал он, глядя куда-то поверх моей головы. — Иначе, все в ресторане узнают степень твердости моих намерений к тебе, — он посмотрел на свои штаны.

Проследив за его взглядом, я засмеялась, но быстро взяла себя в руки и натянула серьезное выражение лица, сделала шаг от него.

— Безопасное расстояние? — поинтересовалась я и почувствовала, как холодно вне его рук.

— Вполне, — он ухмыльнулся.

Я сделала несколько шагов вдоль страховочных перил, глубоко вдохнула и повернулась к Антону.

— Чудесный вечер, хочется запомнить его надолго, — выпалила я.

— Любой каприз.

Он достал свой телефон, обнял меня, развернул спиной к перилам и сфотографировал.

— Мне нравится, — заявил он, разглядывая наш снимок.

Я посмотрела на экран; на два молодых счастливых лица, с чуть опухшими губами, мои щеки окрасил румянец.

— Мне тоже хочется такую фотографию! — дернула я его за штанину.

— Но, увы, ты пока не дала мне свой номер, — сказал он и протянул мне телефон.

Я покачала головой, послушно вбила цифры и вернула ему смартфон.

Он повернул экран ко мне, там светилось «Малышка». Мне нравится. Это так многообещающе.

— О, а мы вместе встречаем новый день, — произнес он, глядя на часы, которые показали за полночь.

Я ахнула. Всё, пора срочно домой, спать, как бы не хотелось побыть с ним подольше, мне рано на работу.

— Да, — кивнул он, поняв мои мысли. — Пора.

В машине он включил фоновую музыку, из динамиков запела прекрасная Лана Дель Рей песню «Лав сонг». Быстро сменяющиеся картинки за окном, яркие огни скользили мимо, а мы в некотором вакууме — все, что вокруг — нам не слышно, не про нас. Я чувствую аромат кофе, по телу разливается теплота от его прикосновений. Антон красивый, словно нарисован углем, на белоснежной бумаге. Гладит мою ладонь, сцепляет наши пальцы. Подносит к губам. Целует. Мне опять душно. Заплакать, или смеяться? У нас зрительный диалог, я почти угадываю о чем, вижу, что он собирается сказать, но возвращает свое внимание на дорогу. Начинает накрапывать дождь. Капли мажутся по стеклу, усиливая напор, споря с дворниками на лобовом. Кто кого?

— Я не могу дальше вести машину, — чеканит он, резко крутя руль, останавливается на съезде.

Щелк. Его ремень отстегнут. Он целует слишком обещающим удовольствие поцелуем. Я даже сообразить ничего не успела, придумать план отступления. Отстегнул мой ремень. Одна его рука крепко держит за шею, еще настойчивее прижимая мои губы к его. Лишая кислорода, воли, растворяя в себе. К черту всё. Я загорелась как спичка. Мои дрожащие руки порхали по его телу, в попытке дотронуться сильнее, ощутить больше. Жадная страсть обрубила рассудок. Секунда затмения, и в спину упирается руль, я сижу на коленях Антона. Тело сделало все без договоренности с моим мозгом. Он улыбнулся, сделал один рывок и кресло уехало назад.

Трезвая пощечина остатков рассудительности — Боже, что я творю!? И опять пьянящий поцелуй. Моя куртка упала на соседнее сидение, а рот занял чужой язык.

— Маленькая, сладкая моя, — шептал он в губы.

Запах кофе, тепло, много рук. Пальцы залезли сзади под футболку, кожу обожгло. Погладили мои лопатки, изгиб спины. По телу побежала дрожь. Я заныла, возбужденно поерзала на нем, ища спасенья.

— Да, малышка, так.

Он отклонил мою голову назад, слегка потянув за волосы, и стал покусывать мою шею, лизнул мочку уха. Тяжелое дыхание щекотало кожу, было стимулятором моих срывающихся стонов, нарастающей боли между ног. Теперь уже и он слегка покачивался подо мной, гладился своими напряженными джинсами о мою промежность. Там стало очень влажно, белье терло, мне нравились эти грубые движения. С каждым толчком, я прижималась теснее к его мужскому месту, заводя его. Себя. Ещё. Сильнее. Его губы заглушили стоны. Рука под футболкой смяла грудь, больно зацепив сосок. Я была на грани.

— Нам надо остановиться. Сейчас! Иначе я возьму тебя прямо тут, а ты мне потом не простишь наш первый секс в машине.

Что? Как? А-а-а-а!

Я готова была разрыдаться. Такой волной меня накрыло неудовлетворение, каждая клеточка тела требовала довести дело до конца. Внутренняя Богиня истошно кричала. Грудь ныла, между ног был пожар. Положив голову ему на плечо, я часто дышала. Тыдык-тыдыдык — звучал сердечный марафон. Антон гладил меня по голове, утешая или успокаивая себя, не знаю. Я ненавидела его, как никогда. Я была пьяна им.

Немного придя в себя, еще борясь с сильным давлением внизу живота, я переползла на свое пассажирское сидение, кажется, сломав крепление для его телефона. Смотреть на него я не могла, съедало чувство стыда, обиды и благодарности. Взрывоопасное сочетание. Прикрыла лицо ладонями, в попытке отстраниться и сосредоточиться.

— Малышка, сейчас была бы моя физиологическая авария, или акт насилия.

Я горько засмеялась, потому что не смешно, он все верно говорит, а я распущенная дрянь.

Он убрал мои руки от лица.

— Мишель, я отвезу тебя домой.

Я жалко улыбнулась, еще не обретя силу разговаривать.

Доехали быстро и молча, лишь на фоне нас утешала Адель своим прекрасным голосом.

Мы доехали до дома, он повернулся ко мне и очень внимательно на меня посмотрел:

— Может, ко мне? — без надежды спросил он.

Я покачала головой, пусть теперь помучается он.

— Уже поздно. Спасибо тебе за прекрасный вечер.

— Черт, Мишель, — он поцеловал меня очень легко в губы. — Завтра пойдем на свидание?

— Сегодня, ты хотел сказать? — я задумалась. — Я обещала помочь подруге, мне надо объездить волонтеров и собрать помощь для собачьего приюта после работы. Поэтому, завтра совсем не могу, освобожусь очень поздно.

Он нахмурился.

— Хорошо, я позвоню тебе завтра.

Он вышел, открыл мне дверь. Кажется, скоро к этому привыкну. Выпорхнула наружу в его объятья. Дождь уже перестал разрывать небо, оставшись влагой в воздухе.

— Ты же понимаешь, что я сегодня уже не смогу спокойно спать, думаю, и тебе бы не помешала разрядка, — сказал он и прижал мои бедра к своим.

Я охнула, почувствовав его твердое «настроение», рассеянно чмокнула его в губы и рванула прочь. Только бы не обернуться, иначе я затащу его к себе.

Дома я сразу направилась под душ. Во-первых, уже второй час ночи, во-вторых, сексуальное напряжение, не нашедшее никакого выхода, меня всю крутило.

Что с моим телом? Я себя не узнавала, я в жизни так не заводилась. Мне 24 года, я стою в совершенно мокрых трусах, от того что меня затискал в своем авто враг моего детства. Не шутка ли?

Быстро помыв голову и закончив гигиенические процедуры, направилась в постель.

По пути выглянула в окно, в его окнах горел свет. Интересно, чем сейчас занят Антон, не тем же,,чем я сейчас занималась в ванной. Я вспыхнула от этой мысли.

В окне показался Антон, будто почувствовав меня, и помахал. Я поборола желание спрятаться за занавеску, помахала в ответ. Он стоял с голым, совсем голым, торсом, и покрутил чем-то светящимся в руках. Телефон. Я пошла за своим к тумбочке. И вернулась к окну. Сообщение от него. Наша фотография. Это так мило. Пришло еще сообщение — «МммММ, ты только что из душа?».

Я только сейчас осознала, что стою укутанная в банный халат. Засмеявшись, пошла в кровать. Написала по пути ответ: «Да. И не буду говорить, что я там делала. Доброй ночи»

Незамедлительно пришел ответ, состоящий из рыдающего смайла.

Глава 5

16 мая (Среда)

Утро. Будильник. Я вообще спала? Ах, да, припоминаю какое-то чудесное сновидение: руки, губы, все смешалось. Я попыталась собрать обрывки сна, но безрезультатно, жаль. Впервые утро началось так, что хотелось танцевать. Солнце, извиняясь за вчерашний дождь, включило свои ресурсы на всю возможную для мая мощь. Надела серое трикотажное платье, до колен, надеюсь мой мужчина оценит. Боже, у меня есть мужчина, и это мой самый главный враг.

Решила обойтись без колготок, градусник уже с утра показывал 18 градусов тепла. Поверх я захватила белый тонкий свитер, и подумав хорошенько обула кроссовки. Волосы собрала в высокий хвост.

Вышла из дома и взглянула на его окна. Свет не горел, шторы открыты, вероятно уехал. Интересно, думал ли он обо мне? Ответ нашелся быстро. Под моими дворниками на лобовом стекле машины, был зажат желтый стикер. «Доброго утра, малышка» — прочла я.

До работы я домчала, Ольга уже открыла Кафе, у нее последняя смена, затем ее сменит второй администратор Наташа.

— Ты неугомонная, с утра пораньше на работу. Мы и без тебя можем справиться. Кофе? — встретила меня с улыбкой Олечка.

— Сегодня много планов. Подготовлю закупки, подстрахую с бизнес-ланчем и поеду по делам, закроешь сама?

— Ну конечно, — она поставила передо мной вкусный дымящийся кофе с ароматом корицы.

С Олей у нас хорошая связь. Мы понимаем друг друга без слов, когда нужно доброе слово, чашка кофе или уйти пораньше.

В разгар бизнес-ланча пришло смс от Антона:

«Я готов посветить свой вечер на собачек»

«Это благородно, а твой майбах не оскорбится возить на себе старые одеяла и прочие пожитки?» — добавила в конце испуганный смайлик.

«Буду в 17.00 у Кафе»

В 17.00 меня буквально вытолкнула Ольга за дверь, увидев, как я гляжу на часы и кидаюсь к зеркалу прихорашиваться. На ее многозначительные взгляды я только отмахнулась.

Не зря я надела сегодня платье, правда ноги бледноваты, но не криминально. Буду считать себя аристократических кровей. «Главное, не внучкой Дракулы» — напомнила о своем существовании Внутренняя Богиня. От неё я тоже отмахнулась.

Антон, так хорош собой, что у меня захватило дух, ждал у машины. Увидел меня, глаза сверкнули зеленой молнией, посмотрел на ноги и одобрительно кивнул.

— Ну теперь я рад нашей благотворительной миссии.

Я залезла в салон и оглянулась, живо вспоминая вчерашние объятья на его сидении. Внизу живота родилось знакомое чувство, щеки запылали.

Он сел рядом и, хохотнув, заметил:

— А ты, малышка, покраснела, никак распутные воспоминания о вчерашнем одолевают?

Он положил мне руку на колено и возмутился:

— Не понял. А почему ты с голыми ногами? Еще не лето, да и всякие извращенцы приставать начнут.

— Не нравится — не трогай, — засмеялась я, отпихнув его руку.

Его лицо окаменело, глаза ледяным прищуром впились в меня. Он вернул руку на место, а в следующую секунду та поползла по внутренней стороне бедра и остановилась в сантиметре от трусиков. Я замерла, боясь нападения, или спугнуть.

— Никогда не отталкивай меня, Мишель. Это вызов, который я с удовольствием приму.

Антон опустил взгляд на то место, где находилась его рука под моей юбкой, погладил бедро и нехотя высунул руку.

Я начала вновь дышать.

— Ну что, малышка, куда ехать? — невозмутимо и беззаботно уточнил он.

Я показала ему список адресов, а также выстроенный логистический маршрут, который он одобрил.

— Ты всегда на работе? — спросил он, пока мы ехали по первому адресу.

— Всегда в будни, иногда в выходные. Стараюсь выходные посвящать культурному отдыху и творчеству. И друзьям, конечно. А ты?

— В этом мы похожи, я тоже трудоголик. Но у меня причина веская, я должен заслужить свое место в фирме отца.

— А как ты стал у него работать, при ваших сложных отношениях?

Он засмеялся.

— Я очаровал его деловых партнеров.

— У него партнеры женщины и гомосексуалисты? — удивилась я.

— Нет, Мишель, хотя, задолизов хватает, — добавил он задумчиво. — Случилось мне приехать на отцовский деловой обед в страшном похмелье, после очень веселой ночки, сразу горяченький и за стол. Отказать ему не посмел. Всю встречу я молча надеялся, чтоб никто не учуял перегара от меня. Поэтому рта не открыл, лишь кивал, хотя совершенно не усваивал, о чем они там свои переговоры ведут. В конце встречи партнеры выразили отцу восхищение воспитанием сына, который не лезет со своими сопливыми взглядами избалованного незрелого подростка, а впитывает, что говорят умные дядьки. Короче, через несколько дней отец предложил мне начать работать на него, чтоб в будущем работать вместе. Спустя 5 лет моей усердной работы с самых низов и безусловной любви к делу я стал соучредителем его компании. Но даже теперь довольно часто на производствах работаю сам. Я получаю от этого удовольствие. Мебель в моем офисе и квартире сделана по моему проекту, моими руками. Я не смог доверить свой уют никому.

— Красавин, я тебя вообще не знаю! — воскликнула я. — Я думала, ты избалованный мальчишка и просто пожинаешь плоды своего наследства.

— Нет, Мишель. Лет в пятнадцать — возможно. Тогда еду и учебу оплачивать не приходилось, родители компенсировали свое отношение хорошими финансовыми подарками.

Он нахмурился и покачал головой.

Он взял меня за руку и легонько тряхнул.

— Малышка, что за шокированное лицо?

Я смутилась и попыталась оправдаться:

— Просто всё так удивительно звучит, думала, ты избалованный противный мальчишка.

— Противный значит, — его бровь взлетела вверх, а губа обиженно оттопырилась.

— Прости.

Он засмеялся.

— Все в порядке, может, слишком бурное детство и взросление прошли. Пришло время взрослеть, а, возможно, не хотелось показывать свои хорошие стороны, общество часто их воспринимает за слабость.

— Ты мне очень отравлял жизнь в детстве.

Перед глазами пролетела кинолента школьных лет, его пакости, моя злость, наши ссоры, слезы в подушку, слепая ненависть к нему.

— Ты преувеличиваешь, — веселился он.

— Нисколечко! Вы с дружками обкидали меня грязью в мой день рождения! У меня было такое красивое розовое платье! — почти кричала я.

— Просто ты меня не пригласила, — спокойно ответил он.

— Хорошо, — не сдалась я. — А мой портфель, который ты по тихому увел и спрятал в мужском туалете?

Он задумался, будто припоминая, провел указательным пальцем по губам, а потом тыкнул им в меня:

–Ты сдала учителю что я курил за школой.

Блин.

— Возможно и так. Ну а на это что скажешь — ты всем мальчишкам рассказал, что у меня энурез!

— Я отваживал от тебя других парней, — уверенно заявил он, улыбнувшись как на плакатах в стоматологиях.

— Ну спасибо тебе, Красавин, — прошипела я. — Благодаря твоим стараниям, парни от меня шарахались, и никто на свидания не приглашал.

— Глупости, Мишель, — он опять тыкнул в меня пальцем, от которого я отмахнулась как от пчелы. — Ты многим нравилась, просто вела себя как Снежная Королева, на всех смотрела свысока, со школы бежала домой, и еще, — он сделал гримасу ужаса, — Всегда выполняла домашку.

Он посмотрел на меня, округлив глаза, но мне было не смешно. Вспомнила свой первый поцелуй на выпускном, который больше походил на проявление жалости, и тряхнула головой. Антон не прав, я не была такой…

— Меня никто не понимал, я очень хотела, как и одноклассницы бегать на свидания, тусить в этих отвратительных компаниях, но папа умер, когда я была в 7 классе, я не имела право разочаровать маму, — всхлипнула я.

На глаза навернулись слезы, вызванные болью утраты, острой, несмотря на пролетевшие годы.

— Мне очень жаль, малышка, я не знал, что тебе было одиноко, — погладил он меня по щеке. — Приехали, кажется.

Отстегнулась, попутно вытирая скопившуюся на глазах влагу.

Антон поймал меня у машины за руку и приподнял лицо за подбородок.

— Я никогда тебя больше не обижу, поверь мне, пожалуйста.

Его обещание, словно сосуд с ощущением спокойствия и безопасности, который я приняла и выпила до дна.

— Я сбегаю быстро, подождешь меня в машине? — попыталась его освободить от необходимости хождения по нелицеприятным местам.

— Даже не думай.

Он схватил мою ладонь, и мы поднялись в подъезд старого жилого дома. В нос ударили сплетения вони табака и мочи. Даже не определить, что сильнее раздражало обоняние. Я посмотрела на Антона, извиняясь.

Квартиру открыла полная женщина, милое лицо обрамляли густые пшеничные кудряшки.

— Здравствуйте, я от Ани, за посылочкой для центра «Друг», — представилась я.

— О, конечно, проходите, пожалуйста. Хорошо, что вы с крепким мужчиной, пакетов оказалась чуть больше, я еще по соседям собрала, — в доказательство она махнула на связки пакетов с одеялами и тряпками.

Я поблагодарила женщину и покосилась на Антона. Вид у него был невозмутим, даже вежливая улыбка выглядела искренней. Мы все донесли за один раз, женщина охала и ахала, какой Антон богатырь. Я тоже прихватила пару пакетов, он не стал возражать, видимо второй раз возвращаться в источник сильного зловонья никому не хотелось.

— А просто я могу дать денег фонду, и избавить нас от хождения по этим местам?

— А как же вторая жизнь вещам? И разумная переработка?

— Ну я попытался.

— Так себе обстановка, да?

Он задумался, а потом очень серьезно ответил.

— Я бы определенно не хотел, чтоб по таким местам ты ходила одна, еще и в юбке.

Он погладил моё бедро. Тело отреагировало мурашками.

— Спасибо, что ты со мной.

Он так тепло мне улыбнулся, провел пальцем по мурашкам на ноге, затем по ним же на руке, изучая.

— Ты необычно реагируешь на мои прикосновения, что же будет, когда я буду целовать все эти места без одежды, — вновь погладил бедро на стыке с юбкой.

Живо представила, как он наклоняется и целует моё бедро. Сразу стало душно. Антон засмеялся и завел машину.

До второго адреса мы быстро добрались. Это был жилой дом, но уже в разницу предыдущему, из элитного класса, с огромным забором, постами охраны. Нам открыл молодой мужчина, крепкого телосложения. У него было 6 огромных пачек собачьего корма, которые он с Антоном вместе донесли в два захода до авто.

Увидев майбах, мужчина посмотрел на нас оценивающим взглядом, возможно, порадовался, что помогает приюту кормом, а не деньгами, и начал сыпать на Антона всякими техническими вопросами, типа «Сколько жрет», «Какой год», «За сколько разгон до сотки».

Я понимала, что Антона такие вопросы раздражают, руки его были напряжены, но он был вежлив и терпеливо накормил чужое любопытство.

Когда мы сели в авто, то он прорычал:

— Вот по таким адресам я еще меньше хотел бы тебя отпускать.

— А мне он показался вполне милым, — не уловила я проблемы.

— Вот в том-то и дело. Мудак мысленно залез к тебе под юбку, — прорычал Антон.

Я запнулась, не зная, как реагировать.

— Прости, что это, нотки ревности, Красавин, или реакция самца на самца?

— А ты как думаешь? — огрызнулся и впился в губы злым поцелуем, да таким напористым, что началось кислородное голодание.

Мне не хотелось на такой ноте оставлять пикантную тему.

— Разве у такого, как ты, могут быть конкуренты? Ты красив, у тебя спортивное тело, хорошая карьера, машина на зависть. Ты родился с золотой ложечкой во рту!

— Я тебя удивлю, — сказал он печально. — Мои родители ютились в бабушкиной однушке, единственное наследство от маминых предков. Папа — сирота. Когда я родился, мама прервала учебу. Папа пахал инженером в конструкторском бюро, получал копейки, брался за любые подработки. Его никогда не было дома, мама сходила с ума от неустроенности, нехватки средств и мужика рядом.

Антон погрузился в сидение, словно настраиваясь на долгий рассказ.

— Думаю, тогда мать и разлюбила отца. Ему предложили по знакомству место в строительной фирме, где тот трудился по ночам, за более стабильный оклад, чем случайные подработки ранее. Он выкладывался полностью, давал неплохие идеи, дорос до главного прораба. Это было очень рискованно по деньгам, папе пришлось уйти из конструкторского бюро и посвятить все время стройке. Мама не поддержала его, испугалась риска. Я только пошел в сад, мама вернулась на учебу, а отец поменял свое уважаемое место с стабильным малым заработком, на что-то неизвестное, без возможности подработок.

Он вздохнул, на меня не смотрел, это был диалог с собой.

— Мама взялась за подработки после института, я ночевал у соседки бабы Люси или охранницы в саду. В какой-то период меня определили в круглосуточный сад, где я жил неделями, скучал, черт возьми.

Я погладила его по руке, не могла подобрать слова поддержки, чтоб они были не лишние. Антон, всё еще с отсутствующим взглядом, словно повинуясь рефлексу, перехватил и поцеловал мою ладонь, а потом продолжил:

— Отца заметил директор стройки, отметил острый ум, свежий взгляд и опережающие сроки проекты. Папкина карьера пошла в гору. Он стал работать, отдавая проекты за проектами, ему выделялись самые перспективные и дорогие стройки. Через пару лет отец накопил приличный стартовый капитал на открытие своего дела и покупку небольшой квартиры, которую он отремонтировал своими руками и продал в разы дороже. Так и зародились его два детища: мебель и недвижимость. Конечно, ему помогли раскрутиться новые влиятельные знакомства и спонсорство бывших клиентов по строительству. У него появились влиятельные заказчики, всем хотелось эксклюзива и ручной работы, рынок еще мало что мог предложить искушенным клиентам. А отец мог. Позже он стал пропадать на ночных встречах и перестал жить с нами. Я его не виню. Дома пилила мать, да и резкое финансовое благополучие открыло много дверей, в которые не заглянуть мало у кого хватит силы воли.

Антон замолчал, ухмыльнулся какой-то неозвученной мысли и продолжил:

— Мамина учеба окончилась, у нее имелись блестящие практики в юриспруденции. Она подала на развод и получила очень неплохие отступные от отца. Тогда это очень ударило по нему. Он любил мать, по своему, но очень любил. И для него это была потеря. Мне было 10, и я уже все понимал, а через 3 года мать вновь вышла замуж за успешного адвоката по уголовным делам, вдовца, отца пятилетней девчонки. Год я прожил с ними, потом год у отца. И в итоге все согласились, что мне было бы лучше жить одному в бабушкиной квартире, и до школы ближе добираться.

— Боже, Антон, ты же был совсем маленький, а родители бросили тебя одного, — я возмутилась.

— Не драматизируй! Знала бы ты, чем этот пятнадцатилетний ребенок занимался в свободное от учебы и подработок у отца время.

Он загадочно заулыбался и продолжил:

— Месяц назад мама родила, теперь у меня есть брат.

–Ты часто у мамы бываешь?

— Нет, к сожалению, они сейчас живут в Венеции, там учится моя сводная сестренка Кэтти, и на время декрета мама перебралась тоже туда, решила заняться воспитанием детей. Планирую вскоре к ним поездку, посмотреть на братика, да и Кэтти не видел несколько лет, она уже сильно подросла.

— Ух, — тряхнула я головой. — Удивил, да, со стороны все выглядело совсем иначе: избалованный мальчишка с лучшими игрушками, шмотками, лидер любой компании заочно. Казалось, все в жизни дается тебе очень легко.

— Мы приехали. Вот один адрес, — он показал рукой на салон красоты. — А вот другой, — он кивнул на дверь зоомагазина через дорогу.

В зоомагазине нам отдали огромную коробку консервов для собак с истекающим сроком реализации. Антон долго проводил манипуляции с переменой мест тряпок из багажника в салон и консервами в багажник. Очень боялся попортить свои люксовые сидения. Хорошо не психанул и не выкинул меня со всем барахлом.

Во втором месте нам отдали огромное количество одноразовых пеленок и какие-то медикаменты в капсулах. Девушек в салоне Антон очень впечатлил, всё внимание было к его услугам.

Он загрузил последнее и начал разминать спину, увидел мой улыбающийся взгляд, подошел ближе.

— В чем подвох ухмылочек, малышка?

— Погода чудесная.

Ну не рассказывать же ему про ревность и радость его безразличию к назойливым дамам. Я развернулась к нему спиной и задрала голову, зажмурив глаза, подставляя лицо под горячие солнечные лучи. Он подошел ко мне сзади, положил одну руку мне на низ живота, второй убрал волосы с шеи и поцеловал чуть ниже уха. Бабочки запорхали в животе.

— Поехали, выгрузим все это безобразие из машины, — разрушил он мою сладкую негу.

Центр «Друг» — это городская передержка на 2 десятка собак. Все собаки поступали сюда на лечение, первоначальные обследования и обработку, затем, те животные, кто не находил постоянный дом, отправлялись в загородный питомник на сотню животных.

— О, приветик, дорогая. Не хилый у тебя волонтер, — сказала Аня, таращась на Антона.

Я представила Антона как своего друга, он посмотрел на меня обиженно. Ну а как еще, пока статус наших отношений не определен официально.

Мы быстро разгрузили машину, отказались от любезно предложенного кофе и распрощались с Аней. Она засмеялась и понимающе кивнула.

Была половина девятого, это гораздо раньше, чем я планировала освободиться.

— Я обязана тебя отблагодарить за бесценную помощь.

Антон наклонился ко моей шее и стал покрывать ее поцелуями шепча:

— Дать тебе наводку?

— Притормози, Антон, — проскулила я, не рискнув его оттолкнуть. — Я планирую угостить тебя ужином.

— Мы едем к тебе? — он вновь вернулся к моей шее.

Как же мне хотелось согласиться отдаться ему, и будь что будет. В последнюю секунду с меня спало похотливое наваждение, и я чуть отодвинулась.

— Не совсем. Как ты относишься к восточной кухне? Недалеко от нашего дома есть чудесный ресторанчик.

— Добро, — ответил он, прикусил губу, разглядывая мой рот.

Вид у Антона был похотливый.

По дороге до ресторана позвонила Ольга. Она сняла выручку — тридцать две тысячи. Погода становится теплее, люди чаще едят в уличных ресторанчиках, надо обдумать открытие уличной веранды. Так же не вышла уборщица, приболела, Оля позвонила утренней уборщице, попросила прийти пораньше.

— Какие-то проблемы? — озаботился Антон, когда я закончила разговор.

— Нет, просто надо завтра мне пораньше открыть Кафе, чтоб не дергать второго администратора.

— Хороший руководитель, это тот, кто грамотно распределяет работу между подчиненными.

Я громко рассмеялась.

— Красавин, и ты тот, кто в принципе может не ездить на работу, так как в любом случае получит ее по наследству.

— Получить и заработать вещи разные. Предпочитаю второе, чтоб меня никто не смел упрекнуть, что я на готовое пришел.

Мы приехали в ресторанчик и заняли уютный столик в углу. В заведении все столы были по типу отдельных кабинок, их отгораживали друг от друга сетчатые стены, увешанные корзинами с цветами, вьющимися растениями, какой-то глиняной посудой. Мягкие диванчики с резными деревянными подлокотниками создавали домашний уют.

Антон тоже был тут не впервые, поэтому официанту мы надиктовали наш заказ, не заглядывая в меню. Я выбрала салат с сельдереем, куриной грудкой и курагой, он же взял шашлык из баранины. А пить мы решили зеленый классический чай.

Чай принесли очень быстро, и мы остались на какое-то время в уединении.

— Малышка, взгляд на твои ноги пробуждает у меня зверский аппетит, — Антон провел двумя пальцами, от моего колена под юбку.

Я опасливо оглянулась. Нас никому не было видно, совсем. Он ухмыльнулся и вытащил руку, притянул мое лицо и стал играться, слегка касаясь моих губ своими, дразня меня. Я судорожно ловила его рот, вцеплялась в его ногу, требовала поцелуя. Как только он погрузил в меня свой язык, удовлетворенно простонала, получив своё, а Антон легонько погладил мою грудь.

— МммМм, малышка, как сексуально, — кивнул он.

Несмотря на тонкий лифчик, через платье четко наметились горошинки сосков. Я устыдилась, что это кто-то может заметить, сложила руки на груди.

— Ну ничего, ты еще привыкнешь. Я вчера был с очень горячей девочкой, приехал домой с твердым членом и мокрыми трусами.

Я думала еще больше засмущаться не смогу. Я опять ошибалась.

— Ладно тебе, — он шептал мне в ухо, рукой массировал мою шею, успокаивая. — Мне нравится твоя чувствительность, повезло тому, кто открыл ее в тебе.

Я замерла, а кто ее открыл? Но мысли быстро разлетелись как пар, Антон стал тереться носом за ушком, целовать шею, прикусывая кожу. Я положила руку ему на бедро, с целью опереться на что-то, рука скользнула от внешнего шва джинсов к внутреннему.

— Что ты делаешь со мной? — он взял мою руку и положил рядом со своей ширинкой прямо на твердый выпирающий бугор члена.

Я открыла глаза, посмотрела на свою руку, потом ему в глаза. Антон убрал свою руку, я отдернула свою.

— Та-ак, — протянул он заинтересованно. — Мне показалось, или ты испугалась, малышка?

— Нет, просто… неожиданно, — слова разбежались, буквы перепутались в голове, Антон давил, и я растеряла разговорные навыки.

— Неожиданный жест или тебя удивил твердый член? — Антон включил плохого детектива и перешел к допросу.

Я зажмурилась. Хотелось провалиться сквозь землю, сбежать, только избежать дальнейшего разговора. Меня спас официант, который принес наш заказ.

Антон внимательно на меня смотрел, я испугалась, что ужин завершится из-за назревающего потока вопросов, но продолжать натиск не стал, видимо почувствовал, что мне эти темы неудобны. Я была благодарна. Может у нас устанавливается какая-то связь, взаимопонимание.

Мы болтали на отвлеченные темы, увлечения. Оказалось, что каждую зиму Антон ездит по горнолыжным курортам и катается на сноуборде, летом он покоряет волны на водной доске. Активный спорт — его страсть. Ну и, конечно, он фанат своей работы. Еще он плавает, хотя бы раз в неделю. Мне было стыдно сознаться, что в моем расписании спорт почти не фигурирует, в лучшем случае, верховая езда в теплые сезоны. Охотнее я трачу часы на живопись.

Ужин закончился, я пыталась оплатить счет, но Антон, закинув в папку крупную купюру, быстро выпихнул меня на улицу. Мы сели в машину и направились к заливу.

— Ты решил меня выгулять перед сном?

— Да, хочу еще немного побыть вдвоем, если ты не против.

Я была совсем не против, мне было очень хорошо.

В этой части залива никого не было, вокруг нависали деревья, а дорога доходила до самого песка, где он и заглушил мотор автомобиля. Ох, не застрять бы. Я представила, как придется выталкивать отсюда машину, стало смешно.

Мы прошлись у воды, кроссовки погружались в ледяной песок, с воды дул пронизывающий до костей ветер. После жаркого дня наступили холодные сумерки. Пришлось спешно возвращаться в тепло салона.

Мы сели на заднее сидение, Антон включил весьма романтичный плейлист с телефона и потянул меня к себе. Я заколебалась.

— Ну ладно тебе, вчера же было приятно, и я обещал не насиловать тебя в машине, — уговаривал он.

Я, кивнув, забралась к нему на колени, лицом к нему. Отметила хорошую тонировку на стеклах.

Антон сцепил наши пальцы и отвел руки мне за спину, наклонился к моей шее, поднялся к подбородку, все это не касаясь моей кожи в миллиметрах, продолжая пытку, успешно начатую в ресторане. Поцеловал меня в уголок губ, второй, продолжая держать руки сцепленными за моей спиной. Я шире раздвинула ноги и оказалась глубже на нем, наши губы плотно сомкнулись. Он языком лизнул мою верхнюю губу, нижнюю. Я попыталась вытащить руки из его цепких пальцев, не вышло. Антон ухмыльнулся и начал целовать мою шею.

— Не отпущу, подруга, — он сделал акцент на последнем слове.

Я хмыкнула. Он сильнее потянул мои руки, и я выгнулась назад, при этом моя промежность больно врезалась в его ширинку. Он поцеловал мою ключицу, линию выреза декольте, ямочку между грудями. Я предприняла еще одну слабую попытку вырваться, но он меня удержал.

— Тебе неприятно, мне прекратить? — спросил он и поцеловал мою правую грудь, сосок предательски быстро окаменел.

— Очень… хорошо, — прерывисто прошептала я.

Он накрыл мой сосок на груди губами через ткань, задел зубами. Я застонала, внизу живота растеклось удовольствие. Дышать стало очень тяжело, кровь прилила к ушам, чувства обострились. Запах Антона просочился в легкие, жар его тела плавил мою кожу, и этого было мало. Я стонала, пока он языком скользил по груди, изнывала на его руках, пыталась сжать бедра, прижаться ими к нему, снять это дикое давление, ломающее тело.

Он вернулся к моей шее и прерывисто прошептал:

— Продолжать?

Да. Да! Я проскулила «Да». Он резко отпустил мои руки, придержав за талию, одна рука сползла на бедро, а затем резко оказалась на трусиках.

Закрыл рот поцелуем, давя протест, рука на промежности. Я вздрогнула. Слишком интимно, слишком хорошо.

— Какая мокрая, я от тебя без ума.

Голова слабо соображала, что мы в машине, на заливе, он трогает мои самые интимные места, а я, раздвигая ноги еще сильнее, прижимаюсь к нему. Я хотела, чтоб он продолжал меня целовать, трогать и ласкать.

Он нащупал горошинку клитора и стал ее поглаживать большим пальцем по кругу. Я больше не могла целоваться, губы не слушались, могла только постанывать, вцепившись в его футболку, бедра податливо двигались с его рукой, меня поглотила агония.

Он дышал мне в приоткрытый рот, ускоряя темп своих пальцев, толчками прижимая ладонь между ног. Я почти отключилась от накатывающего оргазма, снизу всё напряглось.

— Да, моя девочка, так, кончай.

Его голос, как последняя капля, чтоб оказаться на вершине. Меня разорвало на сотни осколков, все дикое напряжение нашло свой выход. Чей-то стон. По телу пролетели миллионы вольт любви.

Не знаю, сколько так сидела на нем и когда он успел убрать руку с моих трусов. Ощущения стали возвращаться, вот его рука гладит меня по бедру, вторая бережно придерживает шею. Слышу ритм его сердца, он спокойный.

— Кажется, нам обоим надо в душ, малышка.

У меня нет сил вставать, говорить, целоваться.

— Было хорошо, — шепчу ему в грудь.

— Дальше будет еще лучше, мы только начали.

Он закрепил свои слова многообещающим поцелуем. Внизу живота опять появилась приятная тяжесть.

— Мишель, пожалуйста, поехали ко мне, давай проведем вместе эту ночь.

Я покачала головой, еще сильнее пряча лицо в его футболке.

— Я, кажется, так скоро сдохну, — прорычал он.

Я прижалась губами к его шее и стала жадно вдыхать запах его кожи. Глубокий вдох, долгий выдох. Вдох-выдох. Сознание, раскаченное эмоциями как в гамаке, стало отключаться, а я дремать.

— Надо отвезти тебя домой, малышка.

Я нехотя открыла глаза и сползла с него. В машине явно чувствовался концентрированный запах интима. Мы пересели вперед. Двигаться было еще лень, но выход на прохладный воздух немного взбодрил.

Было видно, что Антон нервничает, хоть и пытается это скрыть, но его пальцы чуть резче гладят мои, нежели это было прежде. Я не выдержала:

— Тебя что-то беспокоит?

Он скосил на меня взгляд и напряженно улыбнулся краешком губ.

— Есть мысли, на которые мне бы хотелось узнать ответ.

— Задавай, — я насторожилась.

— Ты всегда такая… легко возбудимая? — аккуратно подбирая слова, спросил он.

— Нет, не всегда, точнее никогда, — был мой странный ответ на не менее странный вопрос.

— Ты девственница? — резко выпалил он.

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам.

— Нет, у меня были отношения с парнем, но всё было иначе, — я искала подходящие слова.

— Я понял, ты практическая девственница, потому что идиот не знал, что сделать с женщиной, — Антон вынес своё заключение.

— Знаешь, это очень личное, мои прошлые отношения никого не касаются. Мы тогда смотрели на отношения более… консервативно, — мне хотелось защититься.

Антон крепко выругался, но через секунду поймал мою ладонь и всю дорогу до дома целовал пальчики, заставив забыть весь напряженный разговор.

— Хочешь, я провожу тебя до квартиры? — Антон обнимал меня у подъезда, заглядывая в глаза, возможно, искал повод не отпускать домой одну.

— Не сегодня, — поцеловала его в губы. — Спасибо тебе большое.

Я попыталась развернуться и идти, но он не расцепил кольцо своих рук, удержал меня на месте.

— За что ты меня благодаришь, за волонтерство, или за то, как ты кончала, сидя на моих коленях.

Красавин — натуральный нахал. Всегда будет держать в тонусе.

— За твои ловкие руки, естественно, — ответила и пошла домой.

Зайдя в квартиру, написала Антону сообщение, которое бы не рискнула спросить лично:

«А тебе хорошо со мной?»

Ответ не заставил ждать: «Я уже 2 дня возвращаюсь с мокрыми трусами после наших встреч»

«Это не ответ» — настаивала я.

«Малышка, я с ума от тебя схожу».

«Я тебе нравлюсь?» — поняла, что надо конкретизировать вопрос.

«Более чем»

Я заулыбалась и пошла в душ, оттуда сразу в постель. В голове роились мысли. Если бы Антон снял с меня белье в пиковый момент, отдалась бы я ему? Да. А хотела бы? Да. А почему не пригласила его к себе? Страшно. Чего я боюсь? Что это всё не правда. Я не доверяю ему, не верю своему телу и проснувшимся эмоциям.

«Я отвезу тебя на работу» — пришло сообщение.

«Тогда нам выходить в 8:30, уверен?».

«Буду, спокойной ночи, Мишель»

«Хороших снов, Антон»

Вспомнил, что моя машина осталась у работы, попахивает заботой. До сих пор все эти чудесные качества не вяжутся у меня с тем образом Антона, что я несла всю прежнюю жизнь. А еще я ему нравлюсь, и ему со мной хорошо. Пожалуйста, пусть это все продлится подольше!

Перевела будильник еще раньше на 20 минут. Хочу быть завтра неотразимой.

Глава 6

17 мая (четверг)

В 8:30 я летящей походкой вышла из дома, Антон сидел на капоте машины и читал что-то в телефоне, увидев меня, присвистнул. Я заслужила такую реакцию. Черное короткое платье-лапша, с высоким воротом, длинными рукавами и пикантным разрезом сзади. На ногах лодочки, глаза подвела ярче, чем обычно, но по правде говоря, тут была цель скрыть следы недосыпания в последнее время. Хвост оставила без изменений. Губы решила не красить, как же поцелуи, он подсадил меня на эту привычку.

Я медленно, красивой походкой, подошла к нему. Он поймал меня за хвост и притянул к себе.

— Может, поднимемся ко мне, и твой день пройдет приятнее, чем на работе?

Моё сердце пропустило удар, я прикусила губу и так жалостливо на него посмотрела, что он кивнул в ответ, пробормотав:

— Работа, чертова работа.

Мы сели в машину, он еще раз внимательно осмотрел меня с ног до головы, положил руку мне на колено.

— Умничка, рано ходить с голыми ногами.

Попался! Мой внутренний ребенок ликовал!

Я невинно хлопнула ресницами и скромно поинтересовалась:

— Так лучше? — я медленно задрала платье на бедре, обнажив кружевную полосочку от чулков.

— Ты издеваешься? — зарычал он. — Я обещал не заниматься с тобой сексом в машине, но я сейчас возьму свои слова назад!

Я сжала губы. Очень хотелось засмеяться, ну и чтоб он исполнил свою угрозу.

— Мы увидимся вечером?

— Прости, малышка, я сегодня вечером вылетаю в Москву, обратно в воскресенье.

Я сильно огорчилась, думаю, мое лицо раскрасили краски печали, скрыть их я была не в состоянии.

— Ясно, хорошей поездки.

Он погладил меня по щеке.

— Ну не грусти, малышка, это пара дней, вернусь и что-то придумаем интересное для нас двоих.

Мне показалось, что он оправдывается, поэтому решилась на контрольный вопрос. Он попал в цель.

— Это рабочая поездка?

Его рука замерла. Он молчал. После некоторой паузы он проговорил:

— Я еду на свадьбу к другу. Свадьба завтра.

— Хорошо, — как можно непринужденнее проговорила я.

Вот кто я ему? Никто, даже не любовница, высказывать свои огорчения по поводу отъезда не имею права. Тем более у каждого есть свой мир забот и дел, о чем я забыла в эти сладкие дни. Все слишком быстро произошло.

Мы доехали до Кафе в тишине, он отстегнулся и повернулся ко мне.

— Мишель, не хочу уезжать на такой ноте. Я не могу не ехать. Тебя взять с собой не могу, меня недавно спрашивали о наличии девушки. В общем, это выставит тебя в нехорошем свете.

— Спасибо, что сказал это.

Глаза у него потеплели, как малюсенькие салюты, расцвели зеленые искорки. Он стал целовать меня нежно, томительно, сладко, пытаясь насытиться лаской, перед расставанием. Движения были медленными и сильными. Он будто занимался любовью со мной. Горячая рука под юбкой сжала моё бедро.

— Ну всё, малышка, нет больше моих мужских сил, иди, пока цела.

«Обещаешь еще одеть для меня эти чулочки?» — пришло единственное сообщение от Антона за день.

День закрутился-завертелся, посетителей было очень много, пришлось снять каблуки и заползти в балетки, благо из сумки я их не вытаскивала.

— О, Мишель, какая вы сегодня очаровательная, вся светитесь, — поприветствовал меня постоянный гость моего заведения.

— Благодарю вас, Павел, — улыбнулась я, проходя мимо его столика. — Вам сегодня всё нравится?

— Не откажетесь выпить со мной кофе, сейчас закажу себе еще чашечку и вас угощу. Вы, кажется, капучино пьете? — пытался сделать приятный жест Павел.

— А вы наблюдательны, — присела я к нему за столик и попросила официанта принести 2 чашки кофе, мой на отдельный счет.

— Вы даже угостить себя не даете, — возмутился Павел.

— Не правильно будет, чтоб мой гость меня же угощал. Расскажите лучше, что еще забавного произошло у вас на работе.

Павел любит приходить и рассказывать массу курьезов из работы отдела кадров. Работа с людьми, видимо, одна из самых тяжелых.

Он воодушевился и говорит:

— Недавно пришел к нам устраиваться на работу один кандидат. Весь такой творческий человек, серьга в ухе, волосы длинные, с перьями разноцветными, и ладно если бы по профессии компьютерщик, или в среду таких же продвинутых, но нет, агентом торговым изъявил быть. Медицинским представителем. Разумеется, после собеседования, его анкету я проигнорировал и прислал дежурный отказ. Парень не угомонился, дошел до моего руководства. А, надо отметить, у парня очень хорошее резюме и фотография там, видимо, до революции в его жизни, среднестатистический персонаж. Мой директор очень удивился, как я пропустил такого чудесного кандидата на вакансию, пригласил чудика уже на личное интервью. Надо ли говорить, что на наше агентство написано заявление по некомпетенции, так как и директор парню прислал дублирующий отказ. А мне, разумеется премиальное извинение.

Он допил свой кофе и глянул на часы.

— Ой, заболтали вы меня, Мишель. Откланиваюсь.

Он спешно удалился, так и не дав мне проронить ни слова.

До конца дня была хорошая обстановка, посетители приходили, но в нормальном темпе, моя помощь была не нужна, и я смогла пополнить нашу местную библиотеку новыми книгами. Я погладила корешок «Дамского счастья» Эмиля Золя, наверно, это одна из вдохновляющих меня книг, на тему достоинства безграничных женских сил.

Решив посвятить вечер отдыху и безделью, переоделась в самую уютную пижаму, открыла вино и начала отдыхать… закинула стирку, протерла пыль и полила цветы, зеркала тоже просили тряпки.

Наотдыхавшись в волю, решила отправляться спать, но увидела пропущенный от Саши.

— Моя Мишель я уже еду за тобой, — ну вот так, без «Здрасте — как дела»

— Я собираюсь спать, — пропищала в трубку.

В душѐ я заранее понимала, что уже не отверчусь, если Саша что-то задумал, то всеми силами добьется этого.

— Буду через 10 минут, одевайся, — и повесил трубку.

Хорошо, что свой чудесный макияж я еще не смыла, быстро натянула утреннее платье, всё еще не понимая, куда мы едем. Тут раздался звонок в дверь. Саша всегда был пунктуален.

— Моя Мишель, ты когда в последний раз ела? Что-то изменилось, ты носишь линзы?

Я не смогла не улыбнуться. Саша всегда отличался внимательностью к деталям. На фоне мужчин, которые беременность и смену имиджа у своих жен не всегда отмечают, Сашка видит всё.

— Наверно, дело в двух бокалах вина, тебе налить?

Он кивнул и плюхнулся на диван в гостиной. Решил не тратить время, а объявить сразу:

— Меня пригласил на день рождения один коллега. Оказывается, сестра его жены — моя бывшая, я случайно увидел ее сообщение у него в соц.сетях, что она непременно придет сегодня со своим новым бойфрендом.

— И что? Тебе-то что?

— Как это что? Эта девочка почетный гость еще и с парнем, а я один! — заистерил Саша.

— А позвонить Юне пробовал?

–Конечно, а еще половине записной книжки в телефоне. Никто, кроме тебя, сегодня не может.

— Ага, а я могу…

Саша вскочил довольный, в один прыжок оказался рядом со мной, развернул меня к зеркалу и произнес:

— Ну посмотри на себя, какая ты красотка, готовая спутница, а я ведь позвонил всего 10 минут назад.

Ага, ясно, вот и я попалась. Надо было открывать в халате и без макияжа.

— Ну поехали, покажем, что ты не грустишь по ней.

Саша обнял меня и покружил.

— Я люблю тебя, Солнцева, — произнес он весело.

— Взаимно, Панов, только отпусти, — наряд мой не способствовал для того, чтоб меня трепали.

Сашка выглядел очень обрадованным и с чувством произнес:

— Ты знаешь, что ты самая лучшая женщина на свете?

И мне потеплело.

— Догадываюсь, — улыбнулась я и пошла за туфлями.

Такси ждало нас внизу. Саша, как я и предполагала, даже не рассматривал вариант моего отказа.

Мы приехали в неплохой клубный ресторан, под празднование дня рождения Сашиного коллеги отвели огромную часть второго этажа. Очень шумно, много пафосной молодежи, пьяных людей. А между прочим сегодня четверг.

Мы подошли к имениннику, сорокалетнему мужчине, с творческой небрежностью в темных волосах, и с лицом, забывшим бритву, но не алкоголь. Вызывающе яркий синий костюм, под ним белоснежная шелковая рубашка потеряла верхние пуговицы. Саша с ним обменялся рукопожатиями и вручил праздничный конверт с деньгами, я же протянула коробочку с виски Макалейн.

— Это мой любимый вискарь.

— Сергей, позволь тебе представить мою подругу Мишель, у нее свой ресторан, поэтому в напитках она знает толк, — поспешил меня представить Саша.

Я засмущалась и протянула руку для рукопожатия.

— Саша немного преувеличивает, у меня всего лишь небольшое уютное кафе.

— Рад наконец-то познакомиться с Сашиной девушкой, он много о вас болтает, — он поцеловал мою руку, а я подумала, что кроме Антона никому не хотела бы позволять касаться моего тела губами.

— Мы дружим, — поправила я Сергея.

Тот внимательно взглянул на Сашу, а потом вернул внимание ко мне.

— У вас необычное имя, чем я могу вас угостить?

Я улыбнулась.

— Саша обещал меня побаловать белым вином.

Тот включился, как по команде, Саша, приобнял меня и сообщил Сергею, что ведет меня в бар. Сергей нахмурился и пообещал скоро к нам вернуться, договорить.

— Саша, он точно женат? Он флиртовал со мной, — возмутилась я тихо.

— Не у всех ценность брака в верности. Главное, ты в ответ будь попрохладнее, а то не отвяжется.

Мда, получается обыкновенная вежливость может меня привести к плохому?

На втором бокале здесь, и четвертом за вечер, мне стало уже совсем хорошо. Мы смеялись с Сашей, сев рядышком, как попугайчики, и следили за реакцией бывшей, которой, на мой взгляд, вообще до Саши дела никакого не было. Мы даже станцевали какой-то безумный танец, типо рок-н-рола. Танцевать я не умею, а вот Саша когда-то в детстве тайком от отца посещал танцевальную студию, поэтому отжечь может. А рядом с опытным танцором любое бревно запляшет, по этому принципу и проходят наши тусовки. Он выполняет движения, я нервно дергаюсь — получается танец. Саша двигается не хуже Майкла Джексона, и всё внимание берет на себя, а моего позора никто заметить не успевает.

Тут зазвонил мой телефон — «Антон».

— Привет, — крикнула я в трубку, чтоб прорваться сквозь басы музыки.

Ответом была тишина, я даже взглянула на экран телефона, приняла ли я вызов. Приняла.

— Алло? — отошла я подальше от колонки.

— Мишель, — наконец ответил он. — Шумно. Ты не дома?

В его голосе были не трезвые интонации. Ну собственно он и поехал на праздник, сейчас скорее всего на мальчишнике.

— Не дома, планировала спать, а позвали на день рождения к знакомым, вот гуляю.

— Понятно, — чуть успокоился он. — Малышка, я соскучился. У нас закончился мальчишник, завтра утром церемония бракосочетания, а я не могу не думать о твоих чулках.

— Ах, вот как, — засмеялась я.

Тут ко мне стал приближаться потерявший меня из виду Саша с новым бокалом:

— Вино для моей Мишель. О. Ты с мамой? Привет ей от меня, — проорал этот дурачок почти в трубку.

Я услышала рычание с той стороны телефонной связи.

— Вижу, я тебя отвлек от приятного отдыха.

Я судорожно замахала руками Саше, чтоб замолчал и не усугубил ситуацию.

— Антон, ты всё не так понял, я ждала твоего звонка весь вечер, — пыталась я остановить локомотив.

Но, механизм уже был запущен.

— Моя Мишель, — передразнил он. — Не слишком ли это звучит интимно?

Мне так хотелось начать оправдываться, рассказать про свои чувства, но тут осознала, что вообще-то он уехал в Москву, оттусил на мальчишнике, уж какая у него там была программа — я не узнаю никогда, и он еще на меня наезжает.

— Ты серьезно? — выпалила я. — Что ты хочешь мне предъявить, если сам уехал развлекаться. У меня, между прочим, тоже могут быть друзья, ты не думал об этом?

Сейчас говорила не я, а выпитое мной вино. Сквозь дикий музыкальный шум я услышала его тяжелый выдох.

— Могут. Ладно, мне завтра рано вставать. Хорошей ночи.

И завершил наш разговор. Вот так.

Я смотрела в упор на экран телефона и не понимала, как он может обижаться, в конце концов, мы даже статус наших отношений не определили. Он не выяснил, что за ситуация. Неужели это конец нашего романа? Вот так, из-за глупого недопонимания закончится все это прекрасное время. «Только проститутке будет не ясен статус отношений, после того, что вы делали» — зазвучала Внутренняя Богиня.

На глаза навернулись слезы. Саша увидел во мне перемену настроения и задал вопрос, на который ответ был очевиден:

— Ты не с мамой разговаривала?

Я покачала головой.

— У тебя кто-то появился? — убитым голосом спросил он.

Я хмыкнула и пожала плечами. Закусила нижнюю губу, чтоб не разрыдаться.

— Не знаю, мне казалось, что-то начинается, а теперь не уверена, все так сложно, Саша.

— Да как же это, — друг растерянно оглядывался, будто что-то потерял, потом сфокусировался на мне. — Когда ты успела кого-то найти, Мишель?

Я горько ухмыльнулась и открыла нашу с Антоном фотографию на телефоне. Протянула ему.

Сначала Саша увидел фотографию, затем его взгляд стал округляться по мере узнавания человека с фото, затем на его лице отразилась злость, смешанная с отвращением, он посмотрел мне в глаза, видно, что ему очень сложно подбирать слова, а сказать хочется многое.

— Мишель, это шутка? Откуда это фото?

— Нет, не шутка, — медленно произнесла я, внимательно наблюдая реакцию друга.

Саша просто взорвался от ярости. Я никогда не видела его таким. Он часто был веселым, иногда грустным, когда мы наедине делились по душам тревожным, но никогда не выражал неприкрытую агрессию. Со стойки полетел бокал, звон бьющегося стекла словно отрезвил его. На нас стали оглядываться люди, поэтому Саша взял меня под руку и оттащил за угол бара, где было меньше посторонних глаз.

— Мишель, ну как можно быть такой наивной и легкомысленной? Ты всегда трезво оценивала события в своей жизни! Ты забыла, кто он! Как ты могла с ним связаться?

Мне так стало обидно за Антона, я не смогла не вступиться.

— Ты не прав, он не такой, как мы о нем думали, я знаю.

Саша засмеялся, а в глазах вспыхнула боль.

— И давно ты его знаешь, моя Мишель?

Я замолчала. Про пять дней говорить не хотелось.

Он понял мою реакцию и вспылил сильнее:

— Это же Красавин, Мишель, очнись! Ты для него очередная подстилка. Все знают, он избегает любых продолжительных связей, все девчонки тут у него разовые, так, поиграться. Да и давно уже слух ходит о том, что в Москве у него невеста, к свадьбе готовятся.

Саша договорил и осекся. Чья-то острая сабля рубанула по ногам, я повалилась на стену и стекла вниз. «Разовые девчонки». «Невеста в Москве». Эхо жестоких слов стали грубой реальностью. Моей реальностью. Если Антон сейчас поехал не на мальчишник, а в уютное семейное гнездо? Не верю. Это же мой Антон, который с огромной искренностью дарил мне теплоту. Он не мог со мной так поступить.

Я слабо уже слушала Сашу, его попытки меня утешить, потому что испугался он за меня не на шутку. Я достала телефон и продолжая сидеть на полу написала Антону сообщение:

«Ты к невесте поехал или на свадьбу к другу».

Через несколько секунд на телефон поступил звонок от Антона. Я отклонила вызов. Еще звонок. Отклонила.

«Не к ней» — пришло смс.

Ну вот и всё. Не отрицает невесту. Всё оказалось правдой. Мозг отказывался воспринимать эту информацию.

Он позвонил вновь. Я решила ответить.

— Малышка, не знаю, кто и что тебе наговорил, но никого не слушай, я приеду и всё тебе расскажу, хорошо? Я же обещал тебя никогда не обижать.

Да! Да! Обещал! Я еле сдерживала рыдания, но не получалось, всхлипывания вырывались из груди.

— Хорошо, когда-нибудь потом, — прошептала я в трубку.

— Не говори, что ты плачешь из-за меня.

— Нет-нет, — попыталась я придать голосу твердость. — Удачи тебе завтра. До свидания.

Всё болело, как будто кто-то по нежной коже прошелся строительной шкуркой, содрав кожу до мяса, вырвав внутренние органы и отправив на мясорубку. Хотелось рыдать. Забиться в угол и спрятаться.

— Прости, не стоило тебе все это говорить, — сказал Саша и взял меня за руку.

Я прикусила губу и махнула головой.

— Нет, ты все правильно сделал. Ты можешь вызвать мне машину?

Пока Саша вызывал мне такси, я привела себя в порядок в уборной. На выходе я встретила Сергея.

— Мишель, я как раз вас искал, как вам вино и закусь? — обратился он ко мне с радушием.

— Все безупречно, я впервые в этом заведении, осталось очень приятное впечатление, — лукавила я.

— Я очень рад, Мишель, — он сделал шаг ко мне ближе.

— Сергей, простите, мне Саша уже вызвал такси, завтра рано на работу, так что еще раз вас поздравляю и прощаюсь.

Сергей сладко улыбнулся, взял меня за руку и пытался притянуть к себе, чтоб поцеловать в щеку. Вроде, такой безобидный жест, но сейчас во мне кипел адский котел, который нанесет гибель любому, кто посмеет его опрокинуть. Я отшатнулась и язвительно, сорвав на него скопившуюся злобу, произнесла:

— Вы извините, но для меня это слишком личный жест, да и думаю вашей жене будет неприятно наблюдать ваши поцелуи с посторонними девушками.

Я развернулась и ушла. Хватит всем играть со мной в свои игры. Саша меня ждал у входа.

— Машина подъехала, ты точно не хочешь, чтоб я с тобой поехал?

— Нет, дорогой, отдыхай спокойно, не всем же завтра зарабатывать себе на хлеб.

Он проводил меня до машины, поцеловал в лоб и обещал позвонить завтра. Он был очень печальным, и тогда за своим несчастьем не увидела, как рушится его вселенная, продуманная и спланированная с особой тщательностью.

По дороге домой я окончательно раскисла, в одиночестве нахлынули мысли, или повело окончательно от вина. Я больше не вытирала слезы, и не сдерживала. Разглядывала нашу фотографию в телефоне, у обоих губы распухшие от поцелуев, глаза как фонари, яркие, в состоянии побороть любую тьму. За эти дни я прожила долгую, насыщенную событиями жизнь и раскрошила свои стены и правила. Хотела бы я не узнать, как это быть с ним, или,зная итог, повторила бы весь путь, не задумываясь? Я влюбилась в него бесповоротно. Каждое мгновение в его объятьях было счастливым. Я познала себя с другой стороны, узнала на какие чувства способна. Я люблю его.

Такое признание самой себе меня напугало, тем более, что мы не были никогда парой. Да, о какой паре может идти речь, человек практически женат.

Я зашла домой, приняла душ, всё на мертвом автоматическом режиме.

«Может быть, посмотреть на его окна?» — пробормотало мое подсознание.

— Пусть катится к дьяволу! — крикнула я громко вслух.

Уснула я быстро, сны мне приходили странные:

Антон стоит ко мне спиной. Я зову его ласково, прошу повернуться, но он не реагирует. Я поднимаю руку, хочу коснуться плеча, но с белоснежного рукава стекают алые тонкие ручейки. Моя кровь. Поднимаю взгляд, и вижу, как Антон уходит в даль, оставляя меня совсем одну.

Проснулась, захлебываясь слезами. На часах зеленые цифры — пять утра. Достала из холодильника увлажняющие патчи для глаз, выключила будильник. Обойдутся они на работе утром без меня.

Глава 7

18 мая (пятница)

Фея обиженных женщин существует, иначе не объяснишь, почему из следов от вчерашней истерики и переизбытка алкоголя у меня только покрасневшие белки глаз.

Надела тонкий черный боди и длинную плиссированную бархатную юбку темно-зеленого цвета. «Зеленая, как болото, в которое ты превратила свою жизнь» — напомнила о себе моя худшая половина.

Пока, в протест прошлым дням, у зеркала мазала жирным слоем вишневую помаду на губы, подумала, что действительно выгляжу похудевшей, осунувшейся. Хватит себя жалеть, жила я как-то без него, и все же хорошо было. С уходом мужчины уходят проблемы, а не жизнь. Надо мыслить позитивно.

Позвонил Сашка, переживал за мое самочувствие, уверила его, что все в порядке. Думаю, он не поверил, не удивительно, я сама себе не верю. Решила ехать на машине. Да плевать на все установки. Надоело быть правильной хорошей девочкой, от этого одни слезы.

Когда я подъезжала к работе, позвонила администратор Наташа, сообщила заговорщицким тоном, что меня очень ждет мужчина…

Моё сердце ёкнуло, неужели он все бросил и прилетел ради меня с Москвы? Перед кафе я репетировала, с каким лицом стоит зайти, что говорить, и в итоге в дверь практически влетела, подгоняемая крыльями любви. Оглянувшись, Антона не увидела, зато мне навстречу, с пышным букетом хризантем, вышагивал Павел. Я опешила.

— Это мне? Сегодня какой-то праздник?

— Для вас, Мишель. Вы опечалились, вам не нравятся цветы?

Думаю, кислая улыбка не убедила Павла в обратном, но я сделала что могла. Поставила букет в вазу на барную стойку, спрашивать у Наташи, что за мужчина очень меня ждал было бессмысленно, хватало одного взгляда на то, как она прыгает вокруг Павла. Похоже, он ей действительно нравится. Я же испытала слишком крутое разочарование. Конечно, для приличия я присела за столик к Павлу и пыталась поддержать непринужденный легкий монолог с байками из склепа, то есть, работы кадровика.

Благо, после бизнес-ланча людей прибывало все больше, даже мне пришлось встать за бар и помогать отдавать заказы, бегать по залу я принципиально не стала, очень не хотелось выдавливать из себя улыбки. Так до вечера и была занята каждую секунду. Ушла я по обыкновению последняя. К закрытию смены меня озарило, не хочу сидеть и страдать все выходные, мне надо сменить обстановку, вырваться от этого мира проблем. Решила подобрать загородный отель на выходные. На работе оставила ценные установки, выбрала уютное местечко на берегу финского залива, с массажным комплексом, собственной конюшней и даже открытым подогреваемым бассейном на территории. То, что надо.

Я собралась и поехала домой, по пути забрела в гипермаркет, купила бутылку вина, сухофрукты и йогурт себе на утро. Кажется, я скоро сопьюсь на своих взлетах и падениях.

Зайдя домой, сняла юбку, которая собирает на себя всю пыль, и повесила в шкаф. А в боди очень удобно, решила ходить так, в принципе люблю дома ходить в футболке или белье. Достала любимый чемодан, закинула смену белья, купальник, тапки, парочку удобных спортивных костюмов, майки и в конце в него прилегла бутылочка вина. От загруженного он опасно затрещал.

Трель дверного звонка оцарапала оголенные нервы. Следом начался яростный стук, грозящий лишить меня входной двери. Кого могло принести на ночь глядя? Глянула в глазок и отпрыгнула назад. Антон. Это был он, или моя крыша окончательно поехала и этот мужчина мне мерещится.

На этот раз без предварительной репетиции распахнула дверь и молча потеснилась, приглашая его войти, пока он не наделал шума, на потеху соседям.

Качнулась к стене, как пьяная, оперлась о неё спиной. Внутри клокотала злость, от желания начать ругаться потряхивало, пришлось обхватить себя руками, как цепью.

Антон молчал и смотрел с видом бессет-хаунда.

Губы предательски задрожали, захотелось улыбаться. Но нельзя — он предатель.

«Но, твой любимый предатель» — шепнуло подсознание.

Тишина тяжелым грузом давит на грудь, слышу только неустойчивый ритм сердца в ушах, остальные звуки исчезли. Не поднимаю на него глаз, не могу, боюсь не совладать с собой. Он не выдержал и разорвал гнетущую обстановку:

— Я проводил молодых после загса и сразу поехал в аэропорт, взял ближайший рейс.

— Зачем? — очень хотелось говорить грубо, но слова срывались тихим робким шёпотом.

— Я спешил к тебе, — нервничает, но не нарушает пространство.

— Антон, я больше не позволю тебе играть моими чувствами.

Он шагнул ко мне, пальцами сильно вцепился в мой подбородок и зарычал:

— Посмотри мне в глаза, Мишель. Смотри, ты видишь в них фальшь? Ты же чувствуешь то же самое, что и я, наши чувства такие безумные, но они настоящие. Я бы никогда в жизни не мог подумать, что ты снизойдешь до общения со мной, а эти дни ты была вся моя, — он погладил мои плечи.

Я всхлипнула и вырвалась из его рук.

— Да, только вот ты не был моим. Ты обручён, — прошептала я, сил это прокричать просто не было.

Он взвыл и стукнул в стену выше моей головы. Ой — ёй.

— Мишель, черт, все не так. Пожалуйста, давай сядем, и я тебе всё объясню. Если ты потом не захочешь меня видеть, я тебя больше никогда не побеспокою, обещаю.

Неужели он умоляет? Я засомневалась. Я понимала, что моя шаткая позиция дает слабину. Тряпка.

— Малышка, один разговор, пожалуйста.

Я кивнула. И повернулась к нему спиной, пошла в кухню. За спиной я услышала, как он со свистом выдохнул. Так ему и надо.

Мы шли к кухне, и он замер у двери моей спальни.

— Ты куда-то собралась, или у тебя в принципе вещи живут в чемодане?

Я выдержала паузу, затем честно ответила, хоть и не хотелось.

— Еду загород. Мне надо отдохнуть.

— Ты едешь одна?

Я аж захлебнулась от ярости.

— Ты потерял право задавать мне такие вопросы.

Широкие челюсти сжались, по лицу скользнула тень, но он промолчал. Мы прошли в кухню, он вальяжно уселся на барный стул, классического кухонного стола у меня не было. Я сварила нам кофе, забралась напротив, горячая кружка обожгла руки, не согрев озябшее тело, поставила ее и стала изучать вязанные узоры, украшающие поверхность керамики. Антон, шумно вдохнув, схватил меня за бедра и крутанул к себе. По телу побежал ток, поясницу прострелило знакомое опасное чувство. Я зажмурилась и прошептала:

— Прошу тебя… Пожалуйста… Не надо. Я еле собрала последние остатки уважения к себе. Если ты сейчас продолжишь, то скорее всего получишь своё, а я до конца жизни буду чувствовать себя шлюхой.

Я открыла глаза и встретилась с серым пеплом его глаз. Там уже не было огня, там спалили дотла всё: уверенность, дерзость, самодовольство.

— Ты собирался рассказать мне о своей грядущей свадьбе? Ну, так я слушаю.

Он закрыл лицо руками, затем его пальцы съехали к вискам, теперь уже его глаза были закрыты. Антон собирался с мыслями.

— Полтора года назад мой отец со своим партнером заключили коммерческую сделку. Для страховки, гарантом выступил брачный союз. Мол, в семье никто не будет гадить. Слияние компаний произойдет в сентябре

Я услышала, как обрывается стальной трос и с громким шлепком, по самому светлому будущему, что я успела нафантазировать себе, разбивается моё сердце.

— Когда свадьба? — спрашиваю я, но не хочу знать ответ.

— В августе, — говорит он, но наверняка не хочет отвечать.

Мороз по коже. Обхватила себя руками. Яд разливается под кожей, делая меня ядовитой, из меня просачивается кислота, не успеваю удержать отравленные слова:

— Ну что ж, поздравляю, надеюсь, невеста счастлива.

Цель достигнута, Антон ранен, или хорошо притворяется, руки сжаты в кулаки, ресницы сомкнуты. Тяжело дышит. Мне его хочется утешить, это еще больше злит.

— А невеста не против твоей неверности?

— Я же сказал, это не любовный союз. Я был в свободном плавании, Инга тоже. Когда отцы предложили этот вариант, то у нас не было шанса отказаться.

— Ты раб? Ты не имеешь права выбора?

— Мишель, всё не так, я действовал из интересов компании, тем более, ни у нее, ни у меня не было никаких замахов на классический брак. Нас обоих устраивали свободные отношения.

— Свободные отношения, — повторила я, смакуя слова на языке.

Мне было горько.

— Ну, нет, это было до тебя. Мишель, я не святой, но девушек, с которыми я проводил время, такой расклад устраивал. Я дарю дорогие подарки, открываю двери в мою среду, они не выносят мозг и обслуживают мои потребности, не залезая в душу.

Было мерзко слушать такие вещи.

— Я должна тебя пожалеть? Ты сам притягивал к себе таких дам.

— Да. Я избегал любого рода продолжительных связей, — он кивнул.

— Ты не ответил на вопрос, — я поднесла чашку с кофе к губам. — Зачем ты пришел?

На меня смотрели зеленые глаза, внимательно, настороженно. А затем прозвучала короткая фраза:

— Я люблю тебя.

Несколько секунд мне требовалось, чтобы смысл услышанного добрался до отдела мозга, отвечающего за благополучие. В ту секунду я умерла и воскресла. Чашка затряслась в руках дробью, я её отставила и, чуя выход эмоций, как эпилептик ощущает ауру накатывающего приступа, закрыла глаза, пытаясь сделать глубокий вдох.

Антон нарушил негласное правило, закутал меня в свои объятия. Я ощутила запах его туалетной воды, который свежими брызгами делал воздух вкусным.

— Малышка, мы со всем справимся, со всем разберемся, обещаю тебе, девочка моя.

Он продолжал меня прижимать к себе и шептать ласковые слова, а я надышаться не могла им, жадно заставляя грудную клетку работать, впитывать запах любимого мужчины.

«Ты не всё решила с ним», «Не хочу ничего решать, хочу быть сейчас в его руках», «Надо быть ответственной» «Не хочу никакой ответственности, хочу его», «А он чего хочет, ты знаешь?»

Спустя какое-то время, показавшееся мне часом, а могло быть десятью минутами, я успокоила внутреннюю бурю и подняла голову.

— Что ты хочешь, Антон? — спросила я устало.

— Я вчера поговорил с Ингой, объяснил, что встретил тебя, она обещала подготовить отца к благоприятной реакции на разрыв нашей свадьбы. Это будет непросто, там уже отшито свадебное платье у какого-то модного дизайнера, высланы торжественные приглашения. Но, мне надо прежде поговорить с отцом и сказать, что я отменяю свадьбу.

Я боялась дышать, но внутри меня загорелась надежда. Он погладил меня по руке, переплел наши пальцы:

— Разумеется проблемы будут, но я к ним готов.

Я покачала головой, он прав, вряд ли это будет легко. Я посмотрела на него с надеждой. Он сказал, что любит меня, и я верю, я ведь тоже это испытываю к нему. И родилось это чувство так быстро, из лютой ненависти.

— Тебе не кажется, что ты торопишься? Мы были на парочке свиданий…

— Нет, — убрал выбившуюся из хвоста прядку волос мне за ухо. — Мишель, я люблю тебя, более того, ты всегда занимала особенное место в моей жизни. Я не всегда это понимал, но сейчас знаю.

Я всхлипнула, у меня не укладывалось в голове, как это так, как такое может быть правдой.

— Ты дашь нам шанс? Я не обещаю тебе долго и счастливо, но я обещаю, что никогда тебя не обижу и буду честен, буду любить тебя насколько нас хватит. Ситуацию со свадьбой я обещаю урегулировать. Я поэтому и поехал на день раньше свадьбы друга, чтобы встретиться с Ингой и объясниться.

Я сидела и смотрела в стену, не верилось, что так бывает, словно смотрю какую-то мелодраму.

— Надеюсь, никаких больше сюрпризов? Еще парочка жен, горстка детей, и в этом духе? — ухмыльнулась, а сама слез сдержать не могу.

Он засмеялся, с облегчением.

— Нет-нет. С остальными моими недостатками можно жить вполне счастливо.

— Ты поцелуешь меня? — спросила я, а он сорвался с места.

Одной рукой обхватил меня за шею, второй за талию, заглядывая в глаза, ища в них подтверждение приглашению. Проведя большим пальцем по моей нижней губе, коснулся губами, осторожно, словно боялся, что я сейчас дам заднюю… Не дам. Я вся твоя, сейчас, и нет этого всего «До» — только «Сейчас».

Его ладонь скользит по моей спине, пересчитывает позвонки, а язык погружается в мой рот. Антон такой вкусный, такой пленяющий. Тело сводит судорогой от его аромата.

— Мишель, я соскучился по тебе, — шепчет жалобно.

— И я, — вцепилась в его рубашку.

— Я не могу потерять тебя, — прошептал он у моих губ.

Негнущимися пальцами расстёгиваю рубашку, касаюсь невзначай горячей кожи. В нетерпении, как обертку с новогоднего подарка, выдергиваю полы рубашки из брюк. Руки блудливо скользят по крепкому торсу, он напрягается, дергается, рельеф острее обозначается под пальцами. Стону в предвкушении и смущаюсь. Антон одним движением разводит мои колени в стороны и утыкается между ног. Высокий стул превращает нашу позу в удобную. Антон делает два покачивающихся движения и прижимается к моим бедрам.

— Мишель, меня от тебя кроет, — кусает мои губы.

Я выгибаюсь, плачу и прошу. Не слышу своих слов, лишь металлический вкус во рту и шоколад. Стремлюсь на встречу, одурманенная его огнем, как мотылек, сгорая, тратя силы, чтоб коснуться. Мне мало поцелуев.

Выгибаю спину, подставляя грудь, требуя ласки. Все ощущения сосредоточились между ног, прижимаюсь к его бедрам, но не испытываю облегчения, наоборот, фитиль горит, а я таю. Пытаюсь расстегнуть ремень, но не могу, пальцы не слушаются, бляшка поясом верности не поддается, я скулю и дергаюсь, как дикая волчица.

Антон, с улыбкой, зажал замочек двумя пальцами, и малюсенькая бляшка с щелчком раскрылась, как в руках ловкого фокусника.

Я закусила губу, похоть сменила растерянность. А что дальше делать? Я уставилась на Антона.

— Если ты не готова, то сейчас самое время меня выгнать, — просипел он и пальцем освободил мою губу из тисков зубов.

— Уходи, Красавин, — пробормотала я, улыбка предательски растянулась на губах.

Антон покачал головой и продолжил игру с моими губами, поцелуй был настойчивым, требовательным и болезненно отзывался по всему телу. Я вернула руки на его пресс, его член четко врезался мне в промежность через ткань нашего белья, это сводило с ума.

Я продолжила расстегивать его брюки чуть быстрее, чем до этого, как бы, уверяя, что не прогоняю его. Открыла ширинку и запустила руку ему в трусы, в ладонь уперся твердый член. Я его сжала пальцами, в промежности все задрожало.

«Какой большой» — пронеслось в моей голове.

Он застонал:

— Нет… ооооо… ну-ка…

Он подхватил меня под бедра, я рефлекторно сжала ноги, повиснув на Антоне. Кончик его члена выглядывал из под широкой резинки трусов и упирался мне прямо в мокрое ожидающее его действий место. Прикосновение холода к спине вытеснило остатки кислорода из легких. Антон, вжимая меня в стену, умудрился стиснуть боди с плеч, обнажив грудь для своих ласк. Мои руки оказались в тисках.

Антон сосал набухшие соски, щекотал их языком, оттягивал зубами, доводя моё состояние до помешательства.

— Пожалуйста, Антон, — завыла я, запутанная в боди, с закованными руками, изнемогающая, чувствующая его член и больше всего на свете желающая разрядить это болезненное напряжение между ног. Бедра ныли, в белье было невыносимо мокро, каждое касание его бедер пытка.

Он чертыхнулся, не опуская меня, чуть замешкался, выбираясь из брюк, понес в комнату. Весь путь он не прекращал меня целовать, двигаясь интуитивно по квартире. Мы сшибали мебель, что-то падало, но я думала только о том, как выпутать руки из боди. Я победила свой плен перед тем, как он плюхнул меня на кровать, сдернул с нее чемодан и взялся за спущенное до бедер боди. Снимал медленно, смакуя каждый сантиметр тела, по которому спускалась одежда.

Посмотрел на мои трусы, сжал губы, словно размышляя, сможет ли он еще продержаться, если сорвет их сейчас, и решил не спешить. Я поерзала под его хищным взглядом, когда он медленно ложился рядом. С чмокающим звуком посасывал один сосок, крутя пальцами другой. Скользнул рукой по животу и направил мне между ног.

— Мишель, насквозь, — радостно прошептал Антон.

Его слова смешивались с действиями, вся обстановка была пропитана похотью, у меня не хватало времени на вдох между поцелуями, я всхлипнула от удовольствия, смешанного с желанием большего, вцепилась ногтями ему в плечи.

— Хочешь, чтобы мы остановились? — с тревогой спросил он.

Его лицо было покрасневшее, губы распухшими. Я помотала головой, раскрываясь сильнее для его рук. Играть в недоступность я уже была не в состоянии.

Он провел по трусикам вверх-вниз, моё тело трясет крупной дрожью.

— Черт, малышка, — шепчет, поедая мой рот.

Его руки скользят по белью, чуть поддевая резинку и оттягивая в сторону. Секундный холод там, я чуть не плачу от накрывающих волн удовольствия. Антон погладил вход в мою промежность двумя пальцами. Мое горло взорвал стон. Я раздвинула ноги шире, давая ему полную власть над моим телом. Моя рука скользнула ему в трусы. Я не очень понимала, как правильно надо ласкать мужчину, поэтому провела пальцами по влажной головке, погладила вдоль взбухшей гладкой венки. Антон уткнулся мне в шею и зашипел, еще быстрее стимулируя мой клитор пальцами. В животе начала подниматься знакомая жаркая волна, как гейзер, быстро, сильно, к разрядке давления.

— Прошу, — умоляла я, сжимая его член ослабшей рукой.

Он зарычал, его палец спустился от моего клитора к тому влажному месту и скользнул внутрь, следом вставил второй. Я взвизгнула. Антон начал вводить пальцы глубже мне в промежность, толчками погружая в меня, медленно вытягивая, размазывая влагу вокруг дырочки. Сексуально, возбуждающе, внутри все содрогалось.

Я прокусила губу, уже не в силах сдержать настигающий меня прилив оргазма. Антон приспустил трусы и резко ввел свой член в меня. Мы одновременно застонали, член распирал все у меня внутри до боли. Но Антон не дал время привыкнуть, толчок, еще один, и мои ноги задрожали, влагалище сократилось вокруг него тугим кольцом, в глазах заплясали брызги звездной пыли, жар по всему телу, и так остро хорошо…

Аромат его туалетной воды, смешанный с запахом секса, вернул меня в действительность, я встретилась с теплом зеленых глаз, попыталась улыбнуться, под пальцами расслабились мышцы его спины.

А я уже никогда не буду прежней. Как я жила без этого чудесного мира любви, где любишь каждой клеточкой своего тела, где по настоящему дышишь только его запахом, где только его касания дают ощутить, что ты живая.

— Я люблю тебя, — вырвалось у меня раньше, чем я успела прикрыть рот, видимо перекрыли эмоции.

Губы Антона тронула улыбка, он склонил голову на бок.

— Я знаю, малышка.

Затем он чуть привстал с меня и поинтересовался:

— Надеюсь у тебя есть горячая вода, нам бы принять душ.

Я посмотрела на свои бедра, они были липкие, в белесо-прозрачной жидкости, но чувства отвращения это не вызвало.

— Честно, пришел к тебе без презервативов, не рассчитывал, что ты со мной станешь разговаривать, — он пожал плечами.

Я смущенно спрятала лицо в ладонях. Антон, откатился в сторону и аккуратно поправил мои трусики, погладив через них вход в промежность. Я откинула голову назад и закусила побаливающую губу. Тело требовало продолжения.

— Мишель, мы так не выберемся из кровати, — он встал и, стянув за руку меня с кровати, повел в ванную.

— Что, вместе? — удивилась я.

Должно же быть какое-то ограничение по тому, что человек должен делать один: ходить в туалет, молиться, читать, мыться, например.

Антон приподнял бровь, и взглядом приказал мне замолчать. Наклонившись, снял с меня промокшее белье, затем обнажился сам. Я закусила губу, щеки загорелись. Антон поймал мой взгляд, блуждающий по его телу, улыбнулся и поцеловал в губы. Неловкость была притуплена поддержкой.

Я хотела и боялась, что Антон, оказавшись со мной в душе, приступит к нападению, но он взял гель для душа и мыльными руками начал разминать мою шею, плечи. Мышцы благодарно отзывались массажным движениям. Почувствовала холодную субстанцию на своих, в миг затвердевших сосках. Антон лил гель для душа сразу мне на грудь, реакция тела его удовлетворила, он смахивал на одуревшего от счастья мальчишку, принявшись рисовать круги по ореолам сосков, зажимая их между пальцами и катая ладонью.

Я, опять возбудившись, вцепилась в его бедра, тумблер, который, как в электрическом щитке, при перегрузе вырубается, щелкнул и у нас. Антон резко развернул меня спиной к себе, убрав мокрые волосы с одного плеча на другое, начал целовать шею и ухо, упирая напряженное достоинство мне в поясницу. Спустил руку мне по животику, начал ласкать между ног. Я выгнулась, принимая его пальцы в себя.

— От тебя у меня кровь кипит, — прорычал грубо, действуя резко.

Мои колени подгибались, насаживая мое тело на его пальцы еще сильнее, пока он не начал большим пальцем этой же руки массировать мой клитор, уже менее интенсивно проникая пальцами в меня, приближая к разрядке.

Антон надавил мне на поясницу рукой, уткнув меня в стену, моя попа очень удобно оттопырилась, а он, не теряя времени, осторожно ввел в меня свой член.

Боль еще чувствовалась от прошлого проникновения, но вместе с ней было так сладко, он сильно меня заполнял, ноги вновь начали дрожать от удовольствия. Антон медленно входил в меня, острее давая прочувствовать каждое движение, как дергается его член внутри моего лона, а реакцией на это сокращаются мои мышцы. Дрожу я, дрожит он. Антону приходилось пригибать колени, чтоб плотнее входить в меня. Повернув на бок мое лицо, Антон поцеловал мои губы, а рука опустилась по животу к клитору, пальцы начали ласково касаться напряженной точки. Я навалилась руками на стену, в промежности все горело огнем, тяжесть была невыносимая. Он подловил уже знакомое для нас ощущение и сделал свои движения еще более быстрыми, с чвакающим звуком член вонзался вглубь, погружаясь на максимальную глубину. Усилились и танцы пальцев по клитору.

Я уже не могла целоваться, голова отключилась от любых функций, все чувства были там, в том месте, в которое так сильно врывался Антон, я была комком напряжения.

— Давай, малышка, кончи, — сжав зубы, приказал.

И я взорвалась, ярко, сильно, полетела в темноту. Остался только этот заряд тока, который пробивал все мое тело. Я слышала, как сквозь сон, женский вой. Если бы мне сейчас сказали, что я побывала в космосе, душа достигла Рая, покинув тело, то я бы не усомнилась ни на секунду. Я чувствовала пульсации его члена прижатого к моей пояснице. Мои руки повисли плетью, ноги еле стояли, глаза отказались открываться. Антон меня быстро ополоснул, крепко придерживая рукой, и понес мокрую в кровать.

— Спи, малышка, — прошептал он, укрывая меня теплом.

Глава 8

19 мая(суббота)

Противный писк. Будильник. Мамочка роди меня обратно!

Оглянулась, в комнате я была одна, чужого присутствия не наблюдалось. Откинулась обратно на подушку, ощутила от нее еле уловимый аромат туалетной воды Антона, значит он все же спал тут. Господи, ну чем я прогневала своих демонов? Встала с постели, завернулась в одеяло и, с внимательностью детектива, прошлась по квартире. Одежды, брошенной в порыве страсти по квартире не обнаружено. Грязной посуды в раковине тоже нет. А ванная комната мне просверкала сухим сверкающим кафелем. Странный тип. Сбежать, но прибраться за собой. Небось, еще и отпечатки свои стер. Или он мне померещился, и вчера его не было… Ну уж нет, грудь ноет, между ног еще ощущаю проникновение его члена, потягивает, щека вся раздраженная от щетины. Такое не привидится… Точно был.

Значит сбежал. Получил своё и удалился. Зачем тогда были все эти слова про любовь?

«Чтоб дала» — ехидно заговорила уязвленная Внутренняя Богиня. Глаза защипало от слез.

За спиной хрустнул металлический замок, и распахнулась входная дверь. Антон, улыбнувшись, потряс связкой ключей перед моим лицом.

— Ты не против?

Я ощутила аромат парфюма. Он стоял в свежей одежде, гладко выбрит, в руках пакет.

— Ты вернулся.

Антон ухмыльнулся и обнял меня:

— Ты что успела надумать? — он погладил мою обнаженную спину. — Я с Москвы сбежал к тебе. О, ты еще голенькая? — он оттянул край одеяла за моей спиной.

Я засмеялась и вывернулась. Романтика вчерашнего дня прошла, и надо включить мозг, что рядом с Антоном получалось у меня нважно.

— И всё же, зачем ты ушел?

— Ты разбудила меня своим храпом, — серьезно заявил он, но, увидев моё вытянувшееся лицо, не выдержал и засмеялся.

Я его пихнула, возразив:

— Я не храплю!

Антона вся ситуация очень забавляла.

— Шучу, малышка. Проснулся, хотел приготовить завтрак, а у тебя оказался пустой холодильник: бутылка вина и йогурт, — удивленно посмотрел он на меня.

Я пожала плечами.

— Ну вот я и пошел домой переодеться и взять продукты на завтрак, — после паузы он добавил, — И сложил чемодан для нашей поездки.

О, Боги, точно, моя поездка!

— Ты поедешь со мной? — обрадовалась я. — Но, у меня одноместный номер.

Антон улыбнулся своей безупречной улыбкой и заключил:

— Ну, вообще-то, я отменил твою бронь, когда ты уснула, и взял нам люкс.

— Как это отменил? — какая-то ерунда.

— Ну с твоего телефона зашел и отменил бронь, — слегка напрягся он.

Я не знала, как реагировать, с одной стороны красивый жест, с другой — , я не хотела быть одной из его безвольных кукол на содержании. Да и то, что он копался в моем телефоне, когда я уснула, радости не добавляло.

— Хорошо, если ты разрешишь возместить часть расходов на проживание, — заявила и вздернула подбородок повыше, чтоб он понимал, я не намерена шутить.

В самом деле, я сама зарабатываю, и в состоянии оплачивать свои потехи.

Его черед был удивляться, по крайней мере, он выглядел ошарашенным, открыл рот, чтобы что-то сказать, и закрыл. Внезапно улыбнулся пришедшей мысли в голову и изрек:

— После того что вчера между нами было, и планируется дальше, я вообще обязан на тебе жениться, так что, прости, но парочку ближайших дней ты проживаешь у меня в номере.

— Мне кажется, тебе пока хватит невест.

Он покачал головой, но спорить не стал, отправив меня собираться, а сам готовить завтрак.

Мужчина еще и готовит. Фантастика.

Пришлось перекладывать весь чемодан, так цель поездки «сбежать от всех», сменилась на «обольстить его».

Закинула платья, чулки, разное белье, все же оставила один костюм и кроссовки. Вино осталось дома.

Тут зашел Антон и присвистнул. Привычка ходить по дому в белье и одеваться перед выходом в этот раз меня подвела. Или нет?

— Я хотел тебя позвать завтракать, но теперь я просто хочу тебя… — он начал медленно приближаться ко мне.

Под тяжестью его взгляда хочется лечь, тело само требует удовольствия. Сердце изошлось барабанной дробью, как только Антон погрузил меня в свои объятия. Зарыв лицо у меня на шее, в еще влажных волосах, стал поглаживать резинку трусиков.

— Ну что ты делаешь со мной, малышка?

Его карман завибрировал. Телефон. Он его упорно игнорировал продолжая меня целовать и гладить. Телефон был упрямее. Антон продолжая меня целовать, начал доставать истеричный гаджет, нагнувшись слегка прикусил холмик моего соска, я дернулась от ощущений, еще сильнее подставляя грудь под его губы. Мужчина глянул на экран телефона, нахмурился, как бы прикидывая, отвечать сейчас или пропустить звонок.

— Привет, пап, срочно? — спросил он чуть резковато и лизнул ложбинку между моих грудей. Я потерлась бедрами о его ноги, давая понять, что там тоже ему рада.

— Да, был вчера.

Рука змеей скользнула по груди, животу и устремилась к промежности. Густые брови двумя птицами взметнулись вверх. Он поймал мой взгляд и ухмыльнулся. Ситуация была патовая, абсурдная. Я была опять вся заведенная до мокрых трусов, но вместе с этим меня душил смех.

— Буду удаленно работать, в офис приеду только в понедельник, — выпалил дробью и сжал пальцами мою промежность, я закусила губу и вцепилась в его плечи, ища опоры, ноги привычным образом стали ватными. Только бы не застонать, только бы не в голос. По губам скользнуло теплое дыхание Антона.

— Что Малек сделал? Кто, блядь, его туда пустил? — заорал Антон и испарился в дверях, чуть не уронив меня.

«Ну и ладно» — подумалось мне, я прошлась по комнате, стряхивая с себя сексуальное наваждение. Действительно какой-то дурман. Оказываемся вместе, и всё — я мокрая, а его руки между моих ног. А как же духовное… Разозлилась на себя, на свои мысли, даже на дурацкий чемодан, который отказывался застегиваться.

Богиня шептала, что сегодня мы роковые, и красное платье прекрасно подойдет. Да, темно — красное замшевое платье на запахе. То, что надо. А прилипший ко мне румянец, от присутствия Антона, здорово освежает лицо.

Когда я вышла в кухню, Антон уже закончил разговор, поднял голову на меня, но глаза были совершенно отстраненные, видно было, что обдумывает свой разговор, затем все же его взгляд стал осмысленным. Он нахмурился.

— Я так понимаю, обещанный секс откладывается.

Пожав плечами, я села за стол, подтянув к себе тарелку с остывшим омлетом.

Через полтора часа, пару стаканчиков кофе, объемного запаса пошлых шуточек, мы заселились в наш домик. Администратор встретила нас на ресепшен и повела по выложенной из шлифованного камня дорожке к роскошному коттеджу.

Мы обошли домик, внутри была светлая отделка, всё в дереве и достаточно минималистично. Кухня-гостиная, как черно-белая раскраска, с мертвой столешницей из камня. Какие-то элементы интерьера пытались разбавить холод обстановки, но ни бледно — розовый ковер, ни мощное отопление не придали помещениям уюта. Окна во всю стену, снаружи выглядящие зеркальными, изнутри были абсолютно прозрачны. На закрытой террасе обнаружился джакузи, в спальне огромная деревянная кровать, на которой можно было спать вчетвером. Меня бросило в жар, Антон, уловив направление моих мыслей, сжал ладонь и подмигнул, словно обещая, что так оно всё и будет.

Администратор, завершив обзорную экскурсию, быстро удалилась, оставив нас одних.

Я прошла в ванную и ахнула. Весь пол в мраморе, размеры как целая гостиная. Да тут можно праздники проводить. Ванна тоже огромная, мраморная. Вот так сюрприз. Видимо, на этой ванне у строителей закончились деньги, или у дизайнеров фантазия… и остальное лепили как могли. Да, комната реально под стать Эрмитажу, или Екатерининскому дворцу, но не коттеджу в комплексе «Сказка».

Пока я бродила по ванной с открытым ртом, не понимая такую несостыковку, Антон решил облегчить работу моей головы.

— Это искусственный камень, красиво, не очень дешево, но не критично. Мы делали отделку этого номера, вся мебель нашего производства, но, мягко говоря, мне кажется, дизайнер был обкуренный, совместил несовместимое.

— Но, теперь понятно, почему ты отшутился на счет оплаты этого номера пополам. Сумму за этот дом вообще прилично называть вслух? — поинтересовалась я

— Ты хотела этот комплекс, а тут остался только этот номер без брони на выходные.

— Ясно, — вздохнула я. — Но, давай в дальнейшем будем вместе обсуждать такого рода вопросы, я себя чувствую… неловко, я привыкла сама себя содержать.

— Мишель, завязывай, я не новую квартиру тебе покупаю. Предлагаю оглядеться и пообедать.

Мы так и сделали, после разобрали чемоданы, поскольку я сразу заявила, что хочу покататься на лошадях, и Антону пришлось идти, хотя перспектива такого времяпрепровождения его явно не радовала. Я быстро поменяла платье на костюм, заперевшись в ванной, чем вызвала еще одно неудовольствие Антона. Я понимала, его нежелание идти в конюшню плюс раздетая я, и мы никуда не пойдем, ему на радость, мне на расстройство, хотя…

До манежа мы дошли быстро, держась за руки, оба в спортивных костюмах: я — в вишневом, он — в сером, который идеально подчеркивал холод его мрачных глаз.

В седле Антон сидел совсем неуверенно. Ну, благо, хоть где-то он не идеален. Теперь помимо его феноменального хамства в черную книжечку можно внести верховую езду. Не знаю, чем меня порадовало пополнение этой воображаемой «книжечки», возможно, я уже готовлюсь к тому, что мы расстанемся, и надо будет чем-то остужать свою любовь.

Наша короткая поездка закончилась очень быстро, Антон объявил, что такого рода тряски ему противопоказаны, а если что случится с его мужским «хозяйством», то он мне не простит. Я посмеялась, но решила все же таким важным органом не рисковать и отпустить парня с миром. Он спрыгнул с коня и крикнул мне, что если его ноги теперь никогда не сойдутся, и придется ему до конца дней ходить как ковбои из фильмов, виновата буду я. В итоге, он ушел в спортзал, оставив меня всласть насладиться катанием верхом. И я наслаждалась, не торопясь, прогоняя лошадь известными мне аллюрами. Где-то через полтора часа после ухода Антона я направилась в наш домик, подгоняемая резко испортившейся погодой. Антона не было, зато на столе в гостиной обнаружилась записка «Я в ресторане. Жду тебя там».

Отлично, быстро переодевшись в джеггинсы и легкую кружевную майку, накинула теплый вязаный кардиган и направилась в ресторан. По дороге меня застал мелкий начинающийся дождик, посеяв в воздухе запах взбитой от земли пыли.

Антон сидел, печатая что-то в ноутбуке, у панорамного окна, открывающего красивый вид на территорию комплекса, а сейчас еще на негодование природы в виде сильного ливня. Кажется, я даже увидела молнию.

Полюбовавшись немного Антоном со стороны, я подошла к его столику.

— Можно к вам присоединиться? — решила я кокетливо пофлиртовать.

— Сейчас сюда придет моя девушка, оставьте мне ваш номерок, наберу вас ночью, когда она уснет, — промурлыкал он, за что тут же получил подушкой с дивана.

Конец ознакомительного фрагмента.