Знак ангела

Людмила Милославец

Бесконечная погоня за несбыточной мечтой завершилась. Диана вновь привязана к Мишелю. Стоит лишь подождать ее перерождения и они будут вместе… Мишель де Морель совершил невозможное, но враг не дремлет и вот уже сердце, отданное без ведома, бьется в новом теле.

Время, как кровь, сквозь пальцы сочится.

Стрелки по сердцу царапают вновь.

Сон прерывая, из бездны стучится

Память о той, что дарила любовь.

Годы проходят чредою холодной.

Сердце застыло осколками льда.

Разлука-злодейка зимой-завирухой

Путь мой укрыла в глубоких снегах.

Но я не устану идти за тобою.

Из тьмы непроглядной свой путь проложу.

Еще я поспорю с судьбою-бедою,

О нашей любви я ей расскажу.

Глава 1

Закат медленно тонул в черном океане неба, и голубые тени сумерек уже плясали на гладких камнях причала под лучами восходящей луны. Тишину ласкал шелест волн, накатывавших на берег.

— Знак ангела?

— Да. На моём плече знак ангела — прощальный поцелуй моей матери. И я ношу этот знак из жизни в жизнь.

— И ты больше не намерен продолжать поиски?

— Нет, Тибальд.

— Ты считаешь, что меча и камня не существует?

— Напротив. Они существуют, но только мне не доступны. Как бы я ни хотел, мне их не найти. Так же, как и другим братьям, владеющим каждый своим символом, не найти меня. Я всё это видел, Тибо. В тот самый крошечный миг своего первого рождения, когда моё сознание вдруг на секунду стало единым с сознанием матери, я видел, насколько разум ангелов превосходит разум человека. Это, как огромное море и одна его капелька. Но даже разум ангела не в состоянии объять всё величие Господа. И даже ангелы, что столь близки к Нему, не в состоянии порой понять Его замысел. Они верят и следуют своей вере, действуя по Его воле. То, что со мной происходит, намного больше, чем простая судьба одного человека. В этом задействованы многие силы. И ангелы, и архангелы, и Силы, и Престолы, демоны, бесы. Дьявол, наконец. Идёт война на земле, на небесах, в преисподней. Вершится что-то настолько великое, что ни мне, ни кому-то ещё из простых смертных, не дано этого понять, увидеть все происходящее нашим ограниченным разумом.

— Тогда почему же ты отказываешься от поисков? Возможно, в этом и состоит твоя задача?

— Мне не нужно ничего искать. Тьёдвальд дал мне это задание, чтобы я не ушёл раньше времени. Ты сам видел, что со мной происходило, когда умерла Диана, когда погибла моя семья. Втайне я стремился найти лишь одну вещь — меч воина, чтобы стать сильным и уничтожить всё Зло. Тьёдвальд знал, что я буду искать его, и сделал всё, чтобы заинтересовать меня, иначе я бы снова ушёл вслед за Дианой. И мои воплощения повторялись бы и повторялись, до тех пор, пока я не остался бы в живых. Один. Без неё, — я помолчал немного, собираясь с мыслями. — Я видел, Тибо. Первым пришел воин, символ которого камень. Он жил так долго, что ему стали подвластны все знания мироздания. Вторым был воин и его меч. Он сражался на многих планетах, в тысячах вселенных и галактик, освобождая их от чёрной власти Зла. Моё предназначение — чувства, эмоции, любовь. Я жил достаточно долго на этой планете, я путешествовал по параллельным мирам, по таким дальним мирозданиям, разнообразие жизненных форм на которых даже представить сложно. Теперь, Тибо, мой путь окончен. Я должен уйти,… осознанно… чтобы вернуться.

— Ты говоришь загадками. — Тибальд помолчал, ожидая моего разъяснения. А потом спросил: — А Тьёдвальд?

— Он исполнил данное обещание. Он всегда был рядом. До последнего раза. Здесь он прожил много лет, боролся со злом, искал истоки рода Дианы, создал род де Морелей. Оставил мне руководство и выполнил все указания Руяны. Всё, что она просила. Затем он ушёл, зная, что теперь я достаточно силён и смогу самостоятельно пройти свой последний путь.

— Что же ты будешь делать теперь?

— Ждать.

— Но Арс и О'Байл не успокоятся. Они продолжают искать.

— Пусть, если это их занимает.

— Они считают тебя трусом и слабаком.

Я посмотрел на Тибальда и улыбнулся:

— Тибальд, важно не то, что люди думают о тебе, а то, что ты сам о себе знаешь.

Тибо долго смотрел на реку. Потом спросил:

— А ларец?

— Я не видел воина с ларцом. Возможно, его время только настаёт. Каждый из нас пришёл в этот мир в своё время. Я был третьим.

— Почему же тогда говорили, что именно ты должен всех объединить?

Я пожал плечами.

— Наш путь ещё не окончен. Кто знает, что ждёт нас за пределами этой жизни.

— А Диана?

Я улыбнулся:

— Она прекрасна, Тибальд. И сколько бы жизней я ни прожил с нею, мне всегда будет мало.

Мы стояли на маленькой пристани небольшой реки, впадающей в Саванну. Волны бились о причал, к которому были привязаны прогулочные лодки. Иногда ветер доносил до нас брызги, но мне нравились их мокрые поцелуи.

— Так ты уйдёшь? — спросил опечаленно Тибальд. — Просто дождёшься, когда за тобой придут, и спокойно взойдёшь на эшафот, как агнец на заклание?

— Мне ещё нужно сделать здесь пару дел. Но, да, потом я уйду. Хотя я и не знаю, как и когда это произойдёт.

— Что это за дела? Я могу помочь?

— Я хотел просить тебя оказать мне эту последнюю услугу.

— Я слушаю.

— Мне нужно покончить с красноглазым.

— А второе дело?

— Тьёдвальд оставил мне ещё одно задание. Через Учелли. Я думаю, здесь мы найдём и последний фрагмент манускрипта.

Этот разговор состоялся в тот вечер, когда я вернулся к друзьям после годового путешествия в прошлое. Учелли отправился на поиски затерянного ритуального камня и спрятанного под ним золотого диска.

После приезда из Франции Тибальд с семьёй поселился в штате Джорджия, где у него было обширное поместье на берегу реки, близ города Саванна.

Мы собрались в небольшой уютной комнате, которую все называли малой гостиной. Перед пылающим камином сидели Софи и Эмили. Тибо с Тьери устроились за столиком со спиртным. Арман, которому недавно исполнилось восемнадцать, стоял у окна и с любопытством посматривал меня. Высокий и красивый, с длинными вьющимися волосами, чёрными глазами, смуглый, как все индийцы, Арман был безупречно воспитан своими приёмными родителями.

Теперь, когда он уже знал, что был приготовлен в жертву индийским богам, но был спасён мною в океане, не отходил от меня ни на шаг и всё время ждал, что я поручу ему какое-нибудь дело. Он считал, что это будет справедливо, ведь мы с ним оба были непосредственными участниками всей этой истории.

Мне было трудно справляться с тягой к крови, когда он был рядом. Влечение к человеческой крови, после моего путешествия в прошлое не только не прошло, но стало настоящим наваждением. Я мучился непроходящей жаждой с той самой минуты, как очнулся на полу пещеры во владениях Иды.

Вернувшись к Тибальду, я нашел там Ишу. Арс оставил его здесь, и я был благодарен ему за это. Сам он ушел на поиски Орианны и О'Байла.

Я закончил рассказ о наших с Неро приключениях и замолчал.

— Выходит, всё, через что тебе пришлось пройти в этой жизни, ты пережил из-за просьбы матери? — спросил Тьери. — Не думал, что ангелы так жестоки.

— Это не жестокость, это любовь, Тьёри, — ответила за меня Софи. — Она хотела сделать его сильным, чтобы он научился контролировать себя, научился пользоваться той силой, которая в будущем будет подвластна ему.

— Поясни, пожалуйста.

— Если верно, что их четыре брата и все они части одной души, то первая — это знания. Вторая — сила и мужество. Но они ничего не значат без чувств. Можно быть сколь угодно храбрым и быть при этом бездушным убийцей. Можно знать все тайны вселенных, но при этом быть равнодушным к боли других людей. Мишель — третья и, пожалуй, самая важная часть этой души. Он несёт в себе человечность, способность к сопереживанию. Научившись чувствовать, он научит этому и другие части души.

— Но он убивал людей! — отозвался со своего места Арман.

— Да, и это научило его милосердию. Тебя же он не съел, — ответил на это Тибальд. — Хотя ему очень хочется. Поверь мне. Ты своим постоянным присутствием учишь его выдержке. — Добавил он, улыбаясь.

— А четвёртая часть души? — спросила Эмили. — Что значит этот ларец.

— Я думаю, что это тот аватар, в котором мы все вместе соберёмся. Каждый из нас привнесёт своё умение и сделает его несокрушимым. Поэтому он и ларец.

— Значит, вы не главный? — разочарованно протянул Арман.

Я улыбнулся:

— Здесь нет главного. Каждый из нас очень важен. А последний и будет тем воином, который спасёт не только этот мир, эту планету, эту вселенную, он навсегда уничтожит смерть и даст людям, самым любимым детям Бога, великий дар — бессмертие, чтобы они несли любовь всем обитателям его бесконечного мира. Одному человеку было бы невозможно собрать все необходимые знания, научиться воинскому искусству и пройти через множество испытаний, чтобы постичь в полной мере все оттенки чувств, присущих людям. Поэтому душа и была разделена, чтобы потом, собравшись в единое целое, приобрести все эти качества одновременно.

— А ты уже догадался, что значат эти знаки на папирусе из шкатулки, которую тебе отдал Учелли?

Я развернул папирус. Он был настолько древним, что его края обламывались при каждом прикосновении. В его верхнем углу потускневшими от времени чернилами были нарисованы ущербная луна, ларец и капля крови.

— Мне кажется, что открыть его можно при соответствующей фазе луны и капельке моей крови, — проговорил я, рассматривая знаки. — Но вот с ларцом не всё понятно. Что это за ларец? Тот, который мне передал мистер Хейз или вот эта шкатулка.

— Проверим и то, и другое, — предложил Тьери.

— Придётся.

— А когда наступит нужная фаза? — нетерпеливо спросил Амар.

— Я думаю, дня через два, — ответила Эмили. — Сейчас она ещё недостаточно тонка.

— Ну, что ж, вот тогда и проверим. А сейчас прошу меня извинить, хочу пройтись немного. Никак не могу привыкнуть к весу своего тела. Прогулка для этого будет то, что нужно, — сказал я, направляясь к двери. — Иша, тебе придётся остаться дома, я пойду в город.

— Позвольте мне сопровождать вас, мистер Мишель, — неожиданно попросил Амар.

Я взглянул на Тибальда. Тот едва заметно пожал плечами, позволяя мне самому принять решение.

В мыслях Амара я ничего не смог прочесть. Долгие годы тренировок сделали своё дело — он научился контролировать мысли. Этому научил его Тьери, чтобы никто из вампиров не мог прочесть те мысли, которые он хотел скрыть.

— Мне будет приятно, — ответил я.

На Саванну опустилась тень ночи. Той ночи, что дарила людям покой. Закончив хлопотливый день, уставший за день город, погружался в сон.

Мы шли по аллее небольшого парка. Амар, вопреки моим ожиданиям, молчал всю дорогу. Я не торопил его. Возможно, он никак не мог решиться начать разговор, ради которого напросился на эту прогулку.

— Я хочу стать вампиром, — наконец произнёс он и остановился, резко повернувшись ко мне лицом.

Я предполагал, что услышу нечто в этом роде, поэтому собрался негрубо отказать ему, но Амар не дал мне заговорить.

— Дело не в том, что вампиры живут бесконечно долго. Не в том, что они безмерно сильны и быстры, как ветер. Я не хочу быть сверхчеловеком!

— Тогда в чём же дело? Почему ты просишь меня об этом. Ты же знаешь, что для меня это почти невыполнимая задача. Надеюсь, твои родители знают о твоём желании? Не проще ли Тибальда или Тьери попросить об этом одолжении?

— Они полувампиры. Не такие, как вы. Я даже не говорил с ними на эту тему, но я нашёл того, кто разъяснил мне, как это бывает. Я знаю, что у настоящих вампиров есть особая железа, в которой вырабатывается яд. Она находится на нёбе, и когда они хотят кого-нибудь превратить в себе подобного, то нажимают на неё языком и выпускают яд через полые клыки, которые у вас есть, а у них нет. Ни у кого из моих приёмных родителей нет и такой железы. Она появилась только у вас, когда вы закончили превращение. Потом человека нужно напоить своей кровью, чтобы запустить процесс выздоровления и сразу же убить. Только тогда человек станет ни жив, ни мёртв.

— Признаться, я даже не знал об этом, — я озадаченно посмотрел на Амара. — Это кто же тебе рассказал? Что это за человек, который так много знает о нас?

— Вы не знали потому, что до сих пор не хотели никого превращать. А знает об этом местный пастырь. В молодости он был охотником на вампиров.

— Но я и сейчас не собираюсь никого превращать, так что пускай мой яд и остаётся там, где был.

Амар недовольно наморщил лоб.

— Но объясни мне, пожалуйста, почему ты хочешь стать вампиром? Неужели возможности человеческой жизни тебе не в радость? Иметь семью, детей. Продолжить свой род. Разве это не долг мужчины?

— Долг. Но мне не с кем продолжить свой род. Та, с которой я хотел бы это сделать, навсегда потеряна для меня. Вы как никто другой должны меня понимать.

— Давай-ка, расскажи мне всё по порядку, — я опустился на скамейку, стоявшую среди пальметто и бурно разросшихся кустов магнолий. — Садись. — Я хлопнул ладонью по скамье, приглашая его присесть рядом.

— Она дочь местного миллионера. Мы познакомились в прошлом году на предновогоднем балу дебютанток, — начал рассказывать Амар. Его контроль над мыслями ослаб, и я видел своим внутренним видением всё, что он говорил.

Великолепная музыка. Кружащиеся в вальсе пары. Женщины в красивых нарядах и среди них одна, от которой не мог оторвать взгляд Амар. Он следил за ней глазами, выискивая её розовое платье среди порхающих местных красавиц.

Девушка в бальном платье и открытых бархатных туфельках и на самом деле была очень мила. Молода, (наверное, это был её первый выезд в свет). Темно-русые волосы, собранные в причудливую прическу, открывали красивую шею. Большие серые глаза сияли, а на хорошеньком личике горел румянец.

— Я танцевал с нею. Всего один раз. Но Тибальд запретил мне видеться с ней и даже приближаться к её дому.

— Почему?

— Её отец долго служил в Индии,… и он не любит индийцев. Он считает меня чем-то вроде неприкасаемого. Не достойного руки его дочери. Несмотря на всё богатство моих приёмных родителей, — печально ответил Амар.

— А что ты?

Амар улыбнулся. И я увидел в его мыслях, что он и не подумал прислушиваться к запрету Тибальда. Он тайно встречался с Поллианной, переписывался с ней. Но совсем недавно они узнали, что её отец на ближайшем балу объявит о помолвке дочери с мистером Бёрли.

— Ты любишь её?

— Да.

— А она?

— И она.

— Тогда увези её.

Арман в замешательстве посмотрел на меня.

— Я хотел! Но Тьери и Тибальд даже думать об этом запретили.

— Почему? Разве твоё счастье не дороже всех благ, которых они могут лишиться, если помогут тебе? Этот город не единственный, где можно жить.

— Не в этом дело. Я уверен, что родители, не задумываясь пошли бы на это. Всё дело в том, что они не хотят Поллианну втягивать в нашу рискованную жизнь. Они говорят, что хватит рисковать чьими-то жизнями. А вот когда с красноглазым будет покончено… и ещё этот новый бог, или, как там его, владыка, которого все вампиры ждут. Тьери говорит — пахнет большой дракой.

— Но наша семья живет спокойно уже много лет. Почему они должны ввязываться в это?

— Они всё равно ждут. Они все думают, что рано или поздно вам придётся столкнуться с большой опасностью и они готовы к тому, чтобы быть рядом с вами. Но никто из них не хочет рисковать ни моей жизнью, ни судьбой моей девушки.

— И поэтому ты хочешь стать вампиром?

— Я хочу быть вам полезен. Защитить родителей, когда придёт опасность. Я должен стать таким, как вы, чтобы оправдать своё спасение и жизнь.

Я улыбнулся:

— Когда я принёс тебя в наш дом, Эмили и Софи были на седьмом небе от счастья. Уже одно это оправдало и твоё спасение, и твою жизнь. Ты дал им почувствовать радость материнства, поверь, это дорогого стоит. Неужели ты думаешь, что они не будут счастливы позаботиться и о твоих детях — их внуках? Не торопись сделать то, что потом невозможно будет исправить.

Я посмотрел на всё ещё упрямо хмурившегося парня и вспомнил себя в его возрасте. Такой же упрямец, готовый вступить в схватку со всеми, кто посмел бы сказать, что я не могу постоять за себя или не знаю всех тайн мира. Я невольно усмехнулся своим мыслям.

— А кто он, этот Бёркли? Он из местных?

— Нет. Приехал недавно, но по слухам, прочно обосновался в Саванне. У него несколько малотоннажных судов, на которых он перевозит грузы по океану и вверх по реке.

— Хорошая партия для Поллианны.

— Ювелирное дело тоже выгодно, но моё происхождение… — парень расстроено замолчал.

— А знаешь что? Давай-ка посмотрим на этого мистера Бёркли. Когда, ты говоришь, будет бал?

— В следующее воскресенье. Бал дают учредители судоходной компании.

— Вот и славно. Не нужно отчаиваться, всё ещё поправимо. Мы попросим мистера Бёркли забыть о своём желании, а мистера…

— Адамс, — подсказал Арман.

— А мистера Адамса пересмотреть своё мнение насчёт жениха её дочери.

— Вы хотите им это внушить?

— Быстро, безболезненно, безопасно. Три «Б» первое, что применяет вампир, чтобы добиться желаемого успеха в мире людей.

— А Тьери и Тибальд?

— Я поговорю с ними. Думаю, они тоже изменят своё решение. Лишать радости жить с любимым человеком из-за мнимых опасностей, я думаю, это несправедливо. В конце концов, ты мой крестник. Могу же я сделать тебе такой подарок?

— Мне будет позволено задать ещё один вопрос? — спросил Амар, помолчав несколько минут.

— Пожалуйста.

— Почему вы ходите каждую ночь в Саванну?

— Видишь ли, Амар, я больше не хочу использовать людей для пропитания. Я хочу вернуться к животной диете. Поэтому я хожу сюда по ночам, чтобы приучить себя не набрасываться на людей при первом же появлении их запаха. Это трудно. Вот почему я, для их же безопасности, делаю, это по ночам.

— Но вы всё равно пойдёте на бал?

— Пойду. Но не волнуйся у меня хорошее самообладание, и я не причиню никому вреда. Пока у меня получается сдерживать свои инстинкты.

И словно желая проверить правдивость моих слов, на ночной аллее показалась молодая служительница Приапа из расположенного неподалёку борделя.

Она шла нетвёрдой пьяной походкой. Её волосы то и дело опускались на глаза и явно мешали ей. Женщина резко и раздражённо встряхивала головой, желая убрать со лба выбившиеся из причёски прядки, от этого её хрупкое равновесие нарушалось и ей приходилось широко расставлять ноги и размахивать руками, чтобы не упасть.

Подойдя достаточно близко, она вдруг увидела нас и остановилась. Пьяная, чуть кривоватая улыбка на мокром от слёз лице, размазанная по щекам ярко-красная помада и чёрная краска для ресниц — неприятное зрелище, но жертва идеальная.

Я непроизвольно напрягся, вздрагивая от возбуждения. Желание крови, острое до боли, сжало горло. Я уже давно не охотился на людей, и голод терзал меня всё мучительней.

Неожиданно я почувствовал на себе взгляд Армана. Он застыл в напряжённой позе, его взгляд метался от меня к женщине и обратно.

Я тихо зарычал, и клыки выступили изо рта.

Женщина смотрела на нас затуманившимся взглядом, пытаясь понять, кто сидит перед нею. Ещё одно усилие, и женщина перевела взгляд с Амара на меня, приподняла голову, чтобы получше рассмотреть, и её глаза распахнулись от ужаса. Тоненько взвизгнув, она попятилась и, не удержав равновесия, шлёпнулась наземь. Развернувшись, она попробовала убежать на четвереньках, но запуталась в юбках и снова упала.

Я ждал. Мой тихий, но хищный рык становился всё яростней, я подался вперёд, но ещё не встал со скамьи.

— Довольно! — воскликнул Амар, хватая меня за руку.

Я повернул к нему лицо и взглянул на него красными от возбуждения глазами.

В его взгляде застыл ужас. Он отпрянул насколько возможно, но моей руки не отпустил, а ещё крепче сжал её.

Глубоко вдохнув, я погасил огонь в глазах, расслабился и заставил клыки исчезнуть.

— Ты всё ещё хочешь стать вампиром? — спросил я спокойным голосом.

Жажда крови по-прежнему толкала меня к тихонько скулившей и барахтавшейся на земле женщине, но я заставил себя не обращать на неё внимания.

— Не-ет, — неуверенно проговорил он. И отпустив мою руку, пересел подальше.

Я усмехнулся:

— Вот и хорошо. Значит, нам стоит побороться за твоё человеческое счастье. На сегодня хватит. Пора возвращаться домой.