Город истин. Сборник прозы и поэзии, посвящённый 320-летию основания Санкт-Петербурга

Сборник, 2023

Санкт-Петербургу, замечательному городу с уникальной судьбой, в мае исполняется 320 лет. В северной столице зарождалось и развивалось могущество Российской империи, она – свидетель трёх суровых революций. Город-герой, портовый и промышленный узел. А ещё Санкт-Петербург – мир интеллектуалов и творческих людей: более десяти тысяч ключевых центров искусства находятся именно здесь. День рождения Санкт-Петербурга – прекрасный повод вспомнить об истоках величия России. Надеемся, что наш сборник поэзии и прозы внесёт свою лепту в триумф и славу северной столицы!

Евгения Качко

Родом из небольшого городка Кемь, что на самом севере Карелии, на краешке Белого моря, на берегу которого в 2006 году проходили съёмки известного фильма Павла Лунгина «Остров».

В 2007 году переехала в Санкт-Петербург, ставший самым родным и любимым. По образованию бухгалтер-экономист.

С 2019 по 2021 годы была редактором и администратором поэтической группы «Небесный альманах». На данный момент является поэтессой в сообществе «РИФМОГРАД».

Публиковалась в сборниках «Поэтический мотив» московского издательского дома «АРТ-СИЯНИЕ», «Искусство в жизнь. Том 11», «По тропам РИФМОГРАДа», сборнике произведений номинантов премии РИФМОГРАДа «Нить Ариадны».

Опубликованы две книги стихов Евгении: «Поэзия души» (2021), «Поэзия — музыка души моей» (2022). Скоро в свет выйдет третий сборник стихов под названием «Моя Романтическая гавань».

Номинант премии РИФМОГРАДа «Нить Ариадны», приуроченной к 155-летию со дня рождения К. Бальмонта.

Пишет стихи и песни, сотрудничает с известными музыкантами.

Мой Питер

Ты соткан вуалью печалей

Дождей, моросящих в окно…

Запахом старых причалов —

Тех, что забыты давно.

Ветрами над старою бухтой,

Виски в стакане со льдом…

Пылью фетровой шляпы —

Той, что не носишь давно.

Ещё недоспелой морошкой

И чёрной кипящей смолой…

Свежеоструганной дóской

И запахом пены морской.

Романтикой пахнешь, ветрами…

Студёною невской водой.

Закатами пряными, страстными…

Все рвутся сюда за мечтой.

Горечью всех расставаний

И новизною дорóг.

Радостью от пробуждений…

Богатством петровских чертóг.

Арками мокрых бульваров,

Наверно, их и не счесть…

Ценой недоступной омаров

И неудобством их есть.

Лёгкостью всех искушений…

Шпилями башен, дворцов.

Разносторонностью мнений.

Стаканами старых дворов.

Ещё ароматами ноток,

Изыском старинных картин.

Винтажностью рыночных шмоток…

Изяществом пыльных гардин.

Страницами свежей печати,

Шрифтом бегущей строки.

Зáмками древними знáти…

Корнями старой Руси…

Свечами медовыми с воском,

Кадилом старинных церквей.

Нищетою людскою и лоском,

Убранствами прошлых царей.

Фрегатами, мачтами, лодкой,

Дрожащей на волнах судьбы…

Хлебом ты пахнешь и водкой.

Солью российской земли.

«Таинственно-чарующей Невы вода…»

Таинственно-чарующей Невы вода

Пленит своими брызгами, волн холод.

Сокрытый тайной вод и чередой

Истории событий город.

Величественные львы хранят обет

Молчанием и горделивым взглядом.

О сколько здесь сражений и побед

Прошло у крепости с причалом.

Душа скорбит о невозвратности времён

И прошлых всех столетий лет.

Под шёлк сияющих знамён

Царь Пётр открыл окно Европы свет.

Величественный дух и прах царей,

Предшественников рода княжеств

Увековечило творенье рук,

Что от рожденья нам так свято.

Мой Петербург

Мой Петербург, ты мой причал и радость!

Мои жемчужные рассветы, алые закаты…

Непредсказуемая на горизонте старость…

Холодная весна, начало лета, слышатся раскаты…

Гром, стучанье капель, их слиянье в водостоках,

Как звуки кастаньет испанских…

Переходящие в журчание бурлящих вод потоках…

И низвергающихся водопадом звонким их объятий жарких.

А прошлым летом, помню, солнце, зной палящий…

Метались солнечные зайцы по квартире…

Шампанское, звучала музыка и щебет птиц галдящий…

И всё прекрасно было в этом мире.

Июнь минорною погодой меня решил обворожить,

Лишив поездок и круизов…

Дождём мне голову вскружить

Телами голых капель о стекло,

Их незатейливых стриптизов.

Распорядился Бог, судьба, погода…

По гороскопу звёзды так сошлись.

Но я жива, живу, и год от года

Так хочется здесь задержаться, по земле пройтись.

Мой Петербург, обитель и причал,

Ещё никто меня так не встречал!

Твои объятья матери сродни.

Ты врачевал моих уныний дни.

И в радости, и в горе, и тревогах

Душистым клевером ты устилал мне ноги.

Со мною в сердце ты в пути, дорогах.

Родными стали мне твои чертоги.

Нева, соборы, Лавра и мосты…

И крыши Петропавловки мне снятся…

Мой Питер, только я и ты!

Мои года с тобою в вальсе всё кружатся.

Фонтанами объятий обними, их брызгами

холодными обвей…

Трёх революций ты есть колыбель…

Любимый город, каплями дождя навей

Сонатой лунной, белой из ночей.

Аккордов августа финал

Аккордов августа финал…

Они витают где-то близко.

Уж скоро осени причал,

На улице промозгло, слизко.

В седой печали облака,

И плачут небеса дождями…

Зеркально плещется река,

От лайнеров на вóлнах пряди.

В тумане шпили позолоты

Ласкают и цепляют взор.

Сокрыта крепости потéрна^[2]…

А с крыш прекраснейший обзор.

Здесь дух времён соединенье:

Тут усыпальницы царей…

В войну держали подкрепленье…

Сейчас раздолье для очей.

Особый воздух, трепет чувства,

И до мурашек бьёт озноб.

Смиряли в казематах буйства.

Легендой дышит каждый столб.

Пропитаны историй планы…

Мелодий колокольный звон…

Петра Великого куранты…

Остановился ход времён.

Дыханьем осени уж веет…

В палитре серые тона.

Но солнце всё же ещё греет,

Мелькая через облака.

Под перезвоны карильона^[3]

На шпиле Ангела дозор.

Под вальсы нежны Мендельсона

Течёт история времён.

На флейте водосточных труб

На флейте водосточных труб

Играл ноктюрн повеса-ветер,

Бывало, он, конечно, груб

С зонтами дамскими, как веер.

Он рвал в лохмотья их из рук,

Из пальцев, что вцепились хватко,

И складывал, крутил их в прут,

И приходилось им несладко.

Стараясь дамам угодить,

Свистел в ушах, как соловей.

И весело скрывал им шали,

Укутавших тепло плечей.

Дождём чуть брызгал на ресницы

И омывал их, как росой.

Забавно с юбками кружился…

И кружево носил волной,

И дул, заигрывал, вертелся…

Цеплялся в поцелуе губ

За флейту ржавых и старинных

Ревнивых водосточных труб.

А дождями снова плачет Питер…

А дождями снова плачет Питер,

В водостоках с ветрами кружа.

Достаю из шкафа тёплый свитер,

Осень — это осень, не зима.

То проглянет луч ненáдолго, украдкой

И по-летнему порадует теплом.

Но прогнозы объявили кратко,

Изморозь покроет серебром

Травы, не увядшие до срока,

Изумрудом стелющих ковром…

До лесов, докуда видит око,

И дожди десертом на потом.

Серебристые, косые и грибные…

Но уже холодные как лёд.

Листопада листья золотые

С вальса переходят на фокстрот.

И багрянцем вновь горят рябины,

И стыдливо рдеют в ветренной любви.

И от холода дрожат уже осины…

Не поют уж больше в роще соловьи.

Журавли прощальным клином в небе…

И слезинка просится из глаз…

К вечеру мосты разводят где-то…

И на улице звучит знакомый джаз.

Чижик на Фонтанке по привычке

Заработал меди на пятак.

Осень в организме в каждой клетке…

Для сугрева — старенький кабак.

Или капучино, может, мокко.

Старый, со скамейкой, Катькин сад…

Листья, облетевшие до срока,

Лишь каштаны держат свой фасад.

Вновь дождями плачет старый Питер…

Тарабанит в стёкла, крыши и зонты.

Не спасает старый тёплый свитер,

И, наверно, больше не согреешь ты.

Утро, в котором тебя уже нет

Невский. Брезжит рассвет в ночи.

В небо устремлены мечты.

Нас, увы, не свела судьба.

Один. В этом чья вина?

Утро. Жемчужное. И накатила волна.

Жизнь всем наделила сполна.

Грезишь мною напрасно. Ты наяву.

Хладнокровна. Любви я уже не жду.

В дымке рассвета утренней зорьки я.

Рябь канала. Луна. И на глазах вуаль.

Прочь, печаль. Сон это или явь?

Топчется конь у арки Штаба сейчас.

Колесница судьбы уже не подвластна. Шанс…

Упустил. Проглядел. Промечтал…

Ангел осуждающе сверху взирал.

Можешь в ушко ему нашептать

Слова о любви… Ангел умеет молчать.

Словно шалью ночь за плечи меня обняла.

Счастлива. Очень? Чуть накатила слеза.

Зябко. С грустью томно встречаю рассвет…

Раннее утро. В котором тебя уже нет.

«Белый вальс над Питером кружит…»

Белый вальс над Питером кружит

Из снежинок… Лиловых туманов…

И снегами весь город укутан

В очертаниях спящих барханов.

Купола в меховой пелерине,

В предвечерних сумерках зябких…

А снежинки, как балерины,

В белоснежных пуантах зеркальных.

Кружатся вихрем, мелькают,

Назойливо лезут в лицо

И от дыхания тают…

В агонии снежной скерцо.

Ещё один февраль мне будет сниться

Ещё один февраль… И он мне снится.

Окутал холодом, и иней на ресницах.

Позёмкой снежною кружит и пляшет.

Секреты зимние на ушко не расскажет.

То вьюжит так несносно, то всё тает…

Капелью неожиданно нагрянет.

Проталины, ручьи и лужи.

Но впереди ещё ждут стужи.

Хоть веет за версту весною,

Февральскою студёною порою,

Обманчива погода в феврале,

И рано гимны петь красавице-весне.

Окутал маревом, сковал морозом…

До лета спят под снегом розы.

Благоуханье свежести снежинок —

Принцесс прозрачных льдинок.

Снежинки ртом ловлю, губами…

Любуюсь белыми снегами.

Холсты запечатлеют Зиму-даму

Винтажностью столетий в раму.

Обречена картина будет на успех,

Для наслажденья взора и утех.

Скользнёт луч солнца по картине,

Но не растают на картине льдины.

И будут вечность красоваться…

А я пейзажем любоваться!

И будет мне февраль всё лето сниться,

Как целовал мороз мои ресницы…

Заиндевелые…

Примечания

2

Подземный коридор.

3

Звонница.