Когда Семью выбирают

Глеб Дибернин, 2021

В попытке завязать с криминалом, едва не попав в тюрьму за чужие грехи, оставив родных и близких, в поисках счастья, Влад приезжает в Москву. Деньги и уважение становятся для него смыслом жизни и высшим благом. Здесь он обретает новую Семью. Пытаясь сохранить баланс между требованиями криминальной организации и границами того, что общество считает моралью, с каждым днем он понемногу переступает через свои внутренние табу. Главное различие между ним и всеми людьми вокруг состоит лишь в том, что он член Семьи. Стремясь быть успешным, идя на поводу своих страстей, он становится циником, для которого убийство лишь способ решения проблемы. Влад теряет возможность любить, сострадать и даже принимать решения. Он больше не принадлежит сам себе, забыв, что нет более важной вещи, чем собственная свобода. Содержит нецензурную брань.

Глава 8. Братва гуляет, ломятся столы

Счастье, что Москва в стране имеется в единственном экземпляре!

Травматолог Чертановской районной больницы

Ничего не предвещало проблем. Даже наоборот — все были в ожидании незапланированных каникул. Джава с Советником улетели в Турцию, и «братья» решили воспользоваться случаем — сходить в новый ночной клуб «Шамбала» и оторваться. Как всегда, решающим фактором было огромное количество красивых девушек, облюбовавших это место и зависавших там ночи напролет. Витюня, правая рука Удава, пригласил в Москву погостить Олега Тернаева и Сергея Астраева. Брат перед отъездом поручил ему одеть парней, купить новые машины и показать Москву во всей красе. После того как основная программа была выполнена, было решено «порадовать глаз и развеять тоску». Дабы поразить парней, он пригласил их в «Шамбалу». К ним присоединились Сос Дуидаров и Хадза. Они приглашали и Ару с Владом, но у них было запланировано на вечер несколько важных встреч за МКАД, поэтому они обещали подъехать, как только освободятся. Все произошедшее стало известно Владу уже со слов, однако, в общем и целом картина выглядела следующим образом.

«Братья» тихо отдыхали. За соседним столом периодически стал происходить скандал за скандалом. Там сидела дерзкая публика. Сначала они приставали к официанткам, а хорошо приняв на «грудь», стали беззастенчиво и без лишних слов лапать посетительниц клуба. В связи со скудным лексиконом они очень часто заменяли недостаток словарного запаса матом. Было удивительно, что охрана клуба упорно замечала этого шумного стола. Кто-то из «братьев» в конце концов, сделал им замечание:

— Пацаны, зачем вы так шумите! Всех девчонок сейчас из клуба распугаете. Скучно будет.

Сказано это было предельно тактично, но ультимативно. Витюня впоследствии точно припомнил, что с их стороны «предъявы» никакой не было. Все они были там гости. Как оказалось, «соседям» только этого и не хватало. Они тут же перешли с «братьями» на «ты» и перевели дальнейший разговор в «блатную» плоскость, употребляя множество идиоматических слов и выражений, часто используемых в колониях и тюрьмах. В частности, их интересовало: ты кто такой, чем дышишь, кто тебя тут решающим назначил и так далее. «Братья», конечно, возмутились такому беспардонному поведению хулиганов. Те же, в свою очередь, понадеявшись на свое численное превосходство, кинулись в драку. Сначала участники событий перебили друг об друга всю мебель в клубе. Столы и стулья летали как снаряды. Начав проигрывать в честной схватке, знатоки «понятий» схватились за ножи. «Братьям» ничего не оставалось, как оккупировать барную стойку и отбиваться с использованием бутылок. Розочка из бутылки в умелых руках ничуть не хуже ножа. Нападавших было человек десять, но «братья», получив изрядную дозу адреналина, стали постепенно выводить их из строя. В итоге они загнали «блатарей» на кухню. Один успел спрятаться в холодильнике. Другого воткнули головой в кастрюлю с кипятком. Весь клуб был залит кровью. В заведении не осталось целой мебели. Один плюс все-таки в охране клуба был — с огнестрельным оружием никого не пускали. Разгромленные блатные ринулись на улицу. Пока Тернаев и Астраев пытались извлечь наружу спрятавшегося в холодильнике знатока «правильного базара», Витюня, Сос, и Хадза выбежали на улицу. Блатные успели вытащить и направить на них стволы. Обе стороны стали орать друг на друга, провоцируя дальнейшее развитие конфликта.

Дальше все происходило как в американских боевиках. Когда произошел перелом в пользу блатных, Витюня первым делом набрал Крепышу и сказал, что у них «потасовка в “Шамбале”». Крепыш в это время был на встрече, поэтому быстро дал команду Солдату собрать «братьев» и выдвигаться. Они ехали на трех машинах. Старый и Солдат с оружием ехали отдельно. Влад все время притормаживал Ару, который слишком жал на педаль. Им только не хватало нарваться сейчас на патруль ДПС — с машиной, полной оружия.

Обстоятельства сложились так, что быстрее всего к «Шамбале» подъехал Старый. На экстренный случай на стоянках и в специально снятых для этого гаражах стояли машины с приготовленным оружием. К казино подъехал тонированный микроавтобус «Фольксваген», из которого выпрыгнули Саид, Борс, Шаринов и Бабай, вооруженные автоматами. Старый вышел из машины последним, держа в руках Узи. Все были в масках. Однако эта мизансцена имела продолжение. В тот момент, когда численный перевес в артиллерии оказался на стороне «братьев», на стоянку заехали четыре машины, из которых высыпали человек 18 крепких парней, вооруженных кто чем: ружьями, автоматами, пистолетами, бейсбольными битами. Босота, сознавая свое численное превосходство, ухмылялась и привычно поигрывала битами и стволами. Они были не только одинаково стрижены, но и одинаково сообразительны. Все, выставив стволы вперед, абсолютно забыли прикрыть свой тыл. Спустя минуту подъехали и Влад с Арой.

— Мы на месте. Подтягивайтесь быстрей, — это было последнее, что Влад успел сказать Солдату по телефону. Он с парнями должен был взять блатных под автоматы с противоположной стороны. Влад же с Арой вышли из «крузака» и, подбежав к входу в клуб, стали свидетелями страшной словесной перепалки. С обеих сторон звучал мат, грубые выражения в неописуемых склонениях, а также требования убрать оружие. Все это превращалось в какой-то дикий гвалт. Температура в воздухе росла с каждой секундой. Стволы то и дело мелькали тут и там. Только чудом ни у кого еще не сдали нервы и кто-нибудь непроизвольно не нажал на урок.

— Я не понял, вы нас что, понтами решили грузить? У нас тут что, капустник или Камеди-клаб? — подал голос парень с разбитой головой, который до этого громче всех кричал, чтобы всех их перестреляли как собак.

— Да я еще и не начинал. Услышишь, с кем имеешь дело, не миновать тебе медвежьей болезни, — отозвался Солдат.

— Еб…ло завали! Не надо нам тут моржовые в уши вкручивать. Там, где вас учили, там я преподавал!

— Что-то не помню я тебя на полосе препятствий, мальчонка.

— Так ты вояка? Кирзогрыз? То-то я смотрю, гуталином завоняло!

— Ох и дерзко же поешь, сокол. А без крыльев не боишься остаться? К ответу все могут приехать. Только кто-то до больнички, а кто-то и до погоста!

— Ты чего меня провоцируешь, пес? Борзой каши съел весло? Я свой ответ держу. Старшие меня знают. Я по всем понятиям прав. А ты достал ствол — стреляй! Не будет у тебя второго шанса! — не унимался парень, — Всех замочим!

— Ты меня тормозить и не пробуй. Я кровь людскую на завтрак пью. Мне вас всех на глушняк положить, как нехрен делать. Право такое имею. Мне только за покой граждан и гостей столицы не параллельно. Расплескает вас по асфальту, — оскалился Солдат, — а люди ходить и поскальзываться будут. Нехорошо.

Оказавшись в центре событий, Влад за несколько секунд оценил ситуацию. Если сейчас у кого-нибудь сдадут нервы, полиция будет до утра собирать трупы. Влад скинул куртку и встал между «братьями» и второй стороной, громко выкрикнув первое, что пришло мне в голову:

— Аллах Акбар!

С этими словами он развел руки в стороны. В правой руке был зажат «Нокиа-фонарик». Увидев его, все замерли. Такой звонкой тишины около «Шамбалы» не было никогда. Владу показалось, что даже гул ветра смолк. Паузу нарушил голос Солдата.

— Воистину Акбар, братан! — с этими словами он поставил на капот машины пулемет «Печенег», навел его на машины блатных и щелкнул предохранителем, после чего добавил:

— К черту все! Меня задолбали кредиты и дорогие проститутки! Сдохнем красиво! С оружием в руках за нашу любимую родину!

С Солдатом приехали еще «братья». Жженый пристроил такой же пулемет на капоте их крузака, а Мусса прикрывал Солдата с калашниковым в руках. Если бы не окружающие нас магазины и кафе, легко можно было представить, что все происходит где-нибудь в Мексике или Колумбии. На лицах вновь прибывших читалась масса решимости. Влад почувствовал, что эмоциональный перевес в их сторону. Враг был психологически обескуражен происходящим.

— Э-э, вы че, совсем на голову звезданутые?! Нас же всех на куски разнесет, — сказал уже намного спокойнее парень с разбитой головой.

— Ты олень самый настоящий! И хавало свое закрой! — отозвался Ара, прицеливаясь в него из пистолета-пулемета «Скорпион».

— Ну вот. А теперь можно начать рациональный диалог, — сказал Влад, внимательно следя за противником. Холод прошел по телу с пяток до головы. Влад взглянул на Ару. Он лишь подмигнул ему. «Да, — думал Влад, — сейчас нас или порешат, или мы все решим миром, по крайней мере, пока». Начинать войну в центре Москвы не хотелось, но дать слабину в этой ситуации — значило умереть. Главный эффект, которого Влад хотел, был достигнут. Точка накала была удачно пройдена, можно было начинать разговор.

Как только им набрал Солдат, они были ближе всего к Базе. Поэтому и заскочили туда вооружаться. В подвале под офисом у Крепыша оказался самый настоящий арсенал. Многие образцы пистолетов и автоматов Влад видел первый раз в жизни. Гранаты, взрывчатка, мины лежали на отдельных стеллажах. Разглядывая все это, Влад подумал: «А что если на стрелку приедут люди с таким же арсеналом?» Поэтому он не взял с собой даже пистолета.

Первым нарушил тишину парень с разбитой головой.

— Че за беспредел! Вы кто такие, мать вашу? Чечены, что ли? — оживился он.

— А какая сейчас разница? Мы все здесь люди и все равны. Но главное, что все хотят жить, так? Если мы перестреляем сейчас друг друга, этому обрадуются другие.

— Это кто еще? — отозвался тот же парень.

— Как кто, мусора и наши враги.

— Эти точно не расстроятся.

— Ты за старшего здесь будешь?

— Ну хоть бы и я, а чё?

— Ты так ты. Мне по банану. Как тебя зовут?

— Сержик.

— Вот и хорошо, Сержик. Как решать проблему будем?

— Эти сучары отпинали нас! Беспредельщики они! — закричал парень и махнул окровавленной головой в сторону Витюни и других «братьев».

— Не надо так говорить. Это мои братья. У вас своя правда, у нас своя. Тут разбор нужен. Без старших не разобраться. Там и видно будет, кто есть кто. Зачем по-пустому воздух колыхать. Не надо пустого базара.

Сержик ничего не сказал. Он лишь опасливо косился то на Влада, то на пулеметы. Старый с остальными «братьями», казалось, беспокоили его не так сильно.

— Что ты предлагаешь? — наконец «созрел» Сержик, сделав над собой усилие.

— Все просто. Оставь свой телефон, завтра созвонимся и все обсудим. А сейчас садитесь в машины и отъезжайте метров на сто. Мы уезжаем, и вы забираете своих, оставшихся в клубе.

По лицу Сержика было видно, как ему хотелось показать свою дерзость и крутость. Он еще раз оглядел всех. Улыбающийся во все свои 32 зуба Солдат, крепко держащий в руках «Печенега», заставил Сержика поежиться. Одной очереди из такой махины может оказаться достаточным, чтобы оторвать человеку руку или ногу. Учитывая расстояние, пулеметный огонь оставит на земле много трупов. Скорую можно не вызывать.

— Влад, ты отойди, я пальну да поедем ужинать. А то у меня уже указательный палец сводит. Как у вас, у блатарей, говорят: «Поднял ствол — стреляй». Так я сейчас пальну, и все дела, — с этими словами Солдат для острастки лязгнул затвором пулемета, чем заставил сердца всех участвующих лиц биться быстрее.

— Ладно, ладно, — махнул рукой Сержик, не выдержав накала ситуции, — Не будем сейчас кровь пускать. Много тут посторонних. Да и ментам радости много будет. Все, уходим! — с этими словами он осторожно подошел к Владу и протянул выпачканную кровью визитку. После чего добавил, мотнув головой в сторону Солдата: — Вы этого на цепи лучше держите, вольтанутый ведь, пальнет еще в другой раз ненароком.

— Обязательно будем, — сказал Влад, убирая визитку в карман.

— Что стоите? По машинам, — крикнул Сержик в тишину вечера и сам сел первым в черную БМВ. Блатные погрузились в машины, которые, не задержавшись ни на минуту, рванули с места.

Братья не стали испытывать судьбу и, быстро рассевшись по машинам, поехали в сторону Базы. Владу набрал Солдат и сказал ехать за ним. Он прослушивал переговоры милиции. Кто-то вызвал наряд в «Шамбалу». Поэтому поехали не по центральным улицам, но более безопасно. По пути на Базу они заехали под мост, где перегрузили все оружие к Старому.

Влад сел в машину и откинулся на спинку кресла. Ара сел за руль.

— Ну как ты?

— Отлично. Как будто с выпускного экзамена вышел в школе.

— В смысле?

— Рубашка мокрая насквозь.

— А-а-а. Понимаю. Нервы.

— И часто у вас так?

— Не, это исключение из правил. Прав Солдат, мочить их надо было.

— А чего ж ты не стрелял?

— Как я буду стрелять? Ты мне загораживал все. Стал там как елка. Что же мне, по тебе стрелять, что ли? А вот если бы они тебя замочили, тогда бы живыми никто не ушел! Я тебе конкретно заявляю.

— Спасибо, Ара, — невесело улыбнулся Влад. — Я всегда в тебя верил. Ты настоящий друг.

— А что другие не стреляли?

— Да, честно говоря, думаю, наши шмалять не стали, чтобы тебя не зацепить. «Синие» походу поверили тебе, ты очень хорошо держался. Если бы психовать стал, пропало дело, у них на это дело чутье.

— Ты их узнал?

— Да не особо. Темно было. Так, пару лиц знакомых. Но то, что из блатных, это точно.

— Братик, скажи мне, пожалуйста, тебе не кажется, что Солдат все-таки, как там сказал Сержик, «вольтанутый»? — тихо произнес Влад, глядя на исчезающие впереди фары Солдата.

— Да ладно. Ты не маньяк, а он маньяк?

— Он хотел людей из пулемета покрошить. Насчет Старого я не уверен. А Солдат… Ты его глаза видел? Ему только курок оставалось нажать, и все. Я почему-то верю, что он бы смог.

— Ну, тогда, значит, маньяк. А что ты хочешь? Если человек маньяк, он во всем маньяк. Опаленный войной человек. Да и Крепыш его в духе самураев воспитал.

— Это как?

— Я точно там не помню. Короче, настоящий самурай типа всегда готов умереть за своего хозяина. Вот как-то так. Короче, они смерти не боятся, и готовы всех всегда покрошить.

— Получается, я тоже сегодня стал самураем?

— Сегодня мы остались живы, в том числе благодаря тебе, и это главное. Пива не хочешь?

— Я бы водки выпил.

— Нельзя. Что-то подсказывает мне, что Брат завтра прилетит. Надо быть в форме.

— Ладно, тогда вези меня домой. В ванну залезть охота.

На следующий день Джава прилетел из Парижа первым же рейсом. Главный зачинщик потасовки в ночном клубе, тот самый Сержик, был племянником вора по кличке Левчик, который уже несколько лет жил в Америке. Но, несмотря на свою удаленность, обладал законным авторитетом среди блатных. Когда в ситуацию включился Брат, воры сделали сходняк и пригласили его на разговор. Джава, предварительно выслушав всех лиц, участвовавших в событиях того вечера, одобрил действия Влада.

— Опасно, но действенно. Умение принимать решение при дефиците времени на обдумывание — это очень важно в современном мире. Ты поедешь со мной на встречу к ворам. Я думаю, это будет полезно для тебя.

Встреча была организована на яхте. В последнее время это стало модным. С одной стороны, это был показатель, так как такие мероприятия стоили дорого. С другой стороны, это помогало избежать прослушки и внезапного появления СОБРа или ОМОНа. Все-таки на воде действовать им было куда сложнее, чем на суше.

На верхней застекленной палубе был накрыт роскошный стол, не хуже, чем в каком-нибудь дорогущем столичном ресторане. За ним сидело десять человек. Пять из них были коронованными ворами. С каждым рядом сидела его «правая рука». Свой аналог Советника. В этот раз его роль для Брата играл Влад. В основном всем сидящим за столом на глаз было от 35 до 50 лет. Один из воров отличался пожилым возрастом, как минимум за 70. Седая как снег голова и глубокие морщины на его лице говорили о многом. Он единственный, кто за столом сидел в темных очках, полностью скрывавших глаза.

«Седого», в отличие от остальных, Влад узнал сразу. Про одного из самых старейших и влиятельных воров Александра Шеина, по прозвищу Шея, ходили легенды, которые положили в основу документального фильма на одном из центральных телевизионных каналов. Например, что именно он является одним из основателей «воровского общака». Не хранителем, а именно основателем. Родился Александр Шеин в 1933 году в Москве. Уже с детства он тянулся к криминальной жизни. Начинал, как и многие вышедшие из тех времен воры в законе, — карманником. За это и получил первый срок. После выхода с «малолетки», сдружился с Владимиром Мельниковым, будущим вором в законе Мельником. Он был на девять лет младше Шеи. Поэтому главарем сразу стал Шеин. Два будущих авторитетнейших вора действовали иногда в паре — один отвлекал жертву, а второй в это время вытаскивал из карманов зевак ценности. Часто они совершали карманные кражи в трамваях и автобусах. В очередной раз, и снова на карманной краже, Шея был взят операми из УГРО с поличным. Сдавать своего друга Мельника он не стал. Да и не по воровским понятиям это было. На зоне воры достаточно быстро ставят Шею «смотрящим» по тюрьме. Он полностью оправдал их надежды. Уже на зоне он собирает первый лагерный воровской общак. Воры довольны Шеей, так как на зоне он живет по понятиям, считая себя частичкой криминального мира. Во время этой «отсидки» его коронуют и возводят в ранг вора. После выхода на свободу он все также продолжает заниматься карманными кражами. В те времена таким промыслом занимались даже старые авторитетнейшие воры. Это был высший пилотаж и уважение в криминальном мире — обчистить «клиента», чтобы тот ничего не заподозрил. И снова уже сложившийся вор попадает за решетку. Статья, как всегда, у Шеи одна — карманная кража. Именно во время третьей «ходки» Шея становится тем вором в законе, которого будут помнить всегда. Он заставил считаться с собой администрации зон. Был справедливым «смотрящим». При этом воре никто не осмеливался творить беспредел на его территории. Территория — это целый регион, где располагалось 14 тюрем и зон. Шея следил за всеми. Хотя стоит подметить, что в то время ему было не больше 30 лет. После освобождения он был поставлен «смотрящим» на площади трех вокзалов. Там обитали одни из самых опасных преступников Москвы. Шея быстро собрал отличную «кодлу» карманников. Молодые парни обворовывали прохожих, а прибыль делили с Шеей, как с паханом. Они отстегивали процент со своего промысла. Это считалось за «обязательство», так как Шея пускал эти деньги на «людское» — помогал «честным арестантам» и «бродягам», которые сидели в лагерях. Деньги обменивались на продукты, курево, выпивку, наркотики. Поэтому он вполне считался основателем воровского «общака». В общей сложности Шея провел за решеткой 18 лет. Когда в стране стали появляться организованные преступные группировки, воры в законе подминали под свой контроль многие из них и назначали для каждой группировки «смотрящего» от воров. Благодаря авторитету в криминальном мире, вор почти всегда справлялся с задачей по курированию. Однако многие группировки отказывались от контроля с их стороны. Что вызывало немалые противоречия, а впоследствии и «стрелки». Шею, к тому времени уже авторитетнейшего вора, в 80-х воровской сходняк поставил «смотрящим» за Алтуфьевской, Дубровской и Люблинской преступными группировками. Так как его авторитет был непререкаем, он успешно справлялся с поставленной задачей. Даже когда он сидел в тюрьме, Шея со своими бригадами не отставал от времени. Войдя в 90-е, а потом и в 2000-е, они брали под крышу известных бизнесменов, помогали политикам, вкладывали деньги в легальный бизнес. Часто Шея присутствовал при конфликтных ситуациях в качестве третейского судьи. Так как он «решал» все по «закону», к нему обращались за решением вопросов и другие авторитетные воры. Имея колоссальные доходы от подконтрольных ему преступных группировок, Шея жил очень скромно. Квартиру ему купили блатные в знак уважения. Все свои доходы от криминальных дел он вносил в общак. Даже демократические перемены в государстве не смогли повлиять на его воровские принципы, за которые он провел за решеткой больше полжизни.

За столом сидело еще четыре человека, которых кроме судимостей и умения говорить на «блатной музыке» объединял статус. Они тоже были ворами и занимали каждый свое место в преступном мире Москвы. Это были Ахмад Тарамурзаев по прозвищу Театр, Шмавон Багдасарян по прозвищу Босяк, Владимир Кислинский по прозвищу Кислый и Николай Видный по прозвищу Рожь.

Оставалось только два свободных места. Прямо напротив Шеи.

— Вечер в хату, господа арестанты, — первый поздоровался со всеми Джава. Все сидящие за столом молча, кивнули.

— И тебе не хворать, Джава, присаживайся, в ногах правды нет, — ответил за всех Шея. Его руки лежали на столе, и хорошо было видно татуировки на его пальцах. На одной руке БОСС («Был Осужден Советским Судом»), а на другой ЛОРД («Легавым Отомстят Родные Дети»).

Влад с Братом сели за стол.

— Как ты, Шея?

— Скрипим, но едем, чифир варится, собака жарится! Какие мои годы. Утром проснулся — значит, день удался, — произнес, слегка улыбнувшись, старый арестант. — Ты в курсе, почему мы пригласили тебя на разговор?

— В общих чертах, но лучше сразу обрисуйте ситуацию, чтобы не было недопонимания.

— Добро. Малява пришла от Левчика. Так, мол, и так, беспредельщики на его племянника, правильного бродягу, руку подняли, да еще и под стволы поставили. Просит разобраться. Мы выяснять стали, оказалось, твоя братва в теме замешана. Вот и пригласили тебя на разговор. У меня с Левчиком кентовка давняя. Мы еще по малолетке с ним вместе зону оттоптали вдоль и поперек.

— А с чего вы взяли, что это мои люди были?

— Твоих сложно было высчитать. Народ в кабаке их за менеджеров Лукойла держал. Сразу видно, что они никогда не видели настоящих менеджеров. Что с лоха взять: бабки, костюмы, котлы увидел — и все.

— Просто народ мы неболтливый. Мы же не актеры кино, чтоб нас узнавали везде и всюду. Так и что в кабаке сказали?

— Очевидцев там много было, да никто ни слова не скажет. Так ты в сознанке, что это с твоими Сержик схлестнулся?

— Отрицать я не буду. Вышло так, как вышло. Вопрос в чем?

— В том, что ты бакланов к себе в кодлу набрал. Это косяк. За это ответить надо. Бардак, он ни в зоне, ни на воле к добру не приведет, — подал голос Босяк.

— Я бы так горячиться на твоем месте не стал. Ни меня, ни вас там не было. Все только со слов участников знаем, — спокойно ответил Брат.

Босяк хотел сказать что-то еще, но его опередил Шея.

— Ты, Джава, правильный человек, и хоть не из «жуликов», но понятия знаешь. Твои весь центряк Левчика отбуцкали. Там такие волчары, мама не горюй. Одному даже жбан пробили. Теперь лечить его надо, чтоб голова не протекла и в «вальты» он не подался.

— На то они и мужчины, а не бабы, чтоб силой меряться.

— Не за то базар. Вопрос в том, из-за чего конфликт затеялся. Сержик говорит, твои первые на них вскинулись.

— У меня другая информация.

— Брат, мы твоему слову верим, но тебя там не было, как и каждого из нас, поэтому обосновать надо.

— Шея, ты считаешь, что тем самым я на Левчика наехать решил, через племянника?

— Нет, Джава, никто тебе конкретно ничего не предъявляет. Разобраться хотим, как дело было. Пока. Может, это вообще кумовская мутка была. Дабы братву стравить. Я свист слышал, сейчас так мусора исполняют, — включился в разговор Рожь.

— Да какие менты! Че мы тут по паражникам губами воздух сотрясаем. Сержик — правильный бродяга, беспредела за ним не водилось. Значит, это его пацаны беспредельщики. И спрашивать с них надо как с беспредельщиков! — закричал Босяк багровея.

— Не осуждай сразу человека строго, — отпарировал Джава.

— Коли ты ферзь такой приблатненный, так не уподобляйся пешкам! Не можешь в узде своих быков держать, так не содержи такую кодлу! Сдавать их не хочешь, так сам отвечай!

— Гладко излагаешь, Босяк. А обосновать косяк моих сможешь? Если что, за Сержика ответишь на равных?

— Да я…

— Стойте, братва. Что за нездоровая канитель получилась? Мы здесь собрались не чтобы арию задавать, а чтобы прояснить, — сказал негромко Шея.

Босяк не посмел закончить фразу и сел на свое место, дико посверкивая глазами.

— Завидую стойке твоей, Джава. Умеешь лицо держать. Придерживался бы людского хода, быть тебе козырным фраером, — подал голос Театр.

— Зачем я должен нервничать из-за того, что Бог не наградил кого-то выдержкой?

— Да у меня выдержки… — завелся было Босяк, выходя из себя.

— Не юзи, Босяк, не юзи. Ты голос подай как положено. Раз первый базар затеял, — сказал Шея и посмотрел на Брата. — Продолжай, Босяк, если считаешь нужным, мы тебя выслушаем.

Вор неодобрительно посмотрел на Джаву. Тот, уловив взгляд, только ухмыльнулся.

— Ну что, братва, — начал Босяк, — вы все знаете Сержика, никто из нас никогда его не уличал в косяках. Дядя его Левчик — авторитетный вор. Самого Сержика уже год как короновать хотят. Сделай он хоть одну ошибку, нам бы тут же донесли.

Все воры, сидевшие за столом, закивали в знак согласия.

— Во-первых, хотел бы сперва узнать у Джавы, — Босяк посмотрел на Брата, — почему у тебя такая уверенность, что это не твои пацаны первыми на кулаки пошли, если тебя там не было и очевидцев не сыскать?

— Я на положении не нахожусь, Босяк. И ты сам знаешь, что и вором я не являюсь. Но людей вокруг себя под стать себе подбираю и верю им как самому себе. И готов ответить за них, если придется.

Босяк поморщился от такого ответа.

— А ты, может быть, не в курсе, что здесь все люди с понятиями? И любой из них свой базар годами за решеткой подтвердить может, как и я. И за Сержика с пацанами я лично мазу потяну, и уверенность в нем имею. А это значит, что это твои отморозки нажрались в кабаке и начали к официанткам приставать. Так нам Сержик рассказал. Я так считаю, что ты это знаешь не хуже меня и просто сливать своих пацанов не хочешь.

— Я надеюсь, ты, Босяк, в курсе, что такие претензии ты можешь предъявлять только с доказательствами? Так, кажется, по воровскому закону?

— Я лучше тебя знаю, что говорю! И за свой базар всегда отвечу, если надо будет! Ты меня понял? — стал закипать Босяк.

— Понял, понял. Мне с вами по отсиженным не тягаться, конечно, но у меня есть доказательства моих слов.

— Какие? Давай свои доказательства!

— Доказательства здесь, — Джава кивнул на Влада и протянул руку.

Влад достал из пиджака переносной проигрыватель DVD дисков и вложил его в руку Брата. Босяк с опаской посмотрел на него.

— Что там? — спросил он настороженно.

— Какая разница? Если ты уверен в Сержике и его базаре, чего тебе напрягаться? Ну что, пришла пора раскрыть все карты, — сказал Брат. — Предлагаю всем посмотреть вот это кино, а после продолжить разговор.

Шея кивнул. Его помощник взял у Джавы DVD-проигрыватель и поставил его на середину стола.

У «воровских» была своя версия произошедшего, согласно которой Витюня с пацанами по «беспределу отбуцкали правильных пацанов». Вот только когда братья уходили из клуба, они вытащили жесткий диск из системы наблюдения в качестве трофея и чтоб ментам подарок не оставлять. Брат сделал с него копию, на которой вся ситуация была запечатлена от начала и до конца. Там было хорошо видно, что «братья» сидят, разговаривают и тут в них летит стул из-за соседнего столика, запущенный Сержиком. С того и началось все побоище. Также до этого на камере отчетливо видно, как блатные хватают девочек за все возможные места, куда только смогли дотянуться их руки. После того как запись кончилась и экран на DVD плеере погас, Брат сказал:

— Смотрите, бродяги, как на самом деле было. Что на это ваши младшие скажут?

Первым подал голос Шея.

— Сдается мне, не помешает Сержику это кино показать и поинтересоваться у него, как же так вышло?

Все согласились.

Джава еще не спал после прилета, и было видно, что он очень устал. Ему приходилось прикладывать усилия, чтобы сидеть за столом и отвечать на вопросы воров.

— Я смотрю, плохо тебе. Мы экскурсию запустили на днях. Чистого привезли, афганец. Ты только скажи, Брат, быстренько заболтаем и поправим тебя. Если что, и ямба имеется.

Шея решил, что Брат «сидит на игле» и начал зависать не от усталости, а без дозы.

— Благодарю, Шея, я бы от черного чая не отказался, и покрепче.

— Влад, а ты чаю хочешь?

— Не откажусь.

— Как скажешь, Джава. Ты мой гость, — с этими словами Шея кивнул своему помощнику, и тот принес чай. Пока все это происходило, за столом не прозвучало ни звука. Босяк после увиденного был в подавленном настроении. Глаза больше не блестели дикостью.

Через десять минут этот же фильм был продемонстрирован повторно, но уже в присутствии Сержика.

— Как понимать это кино, Сержик? — спросил Шея, никак не выдавая свое настроение ни голосом, ни мимикой, когда видео закончилось.

Тот лишь вытаращил глаза. По тому, как он весь уменьшился в размере, можно было представить, что он наплел ворам. По видео получалось, что он обманул очень серьезных людей, а они за него хотели «спросить» с Брата за беспредел. По понятиям, это был чистый «косяк» племянничка, без всяких вариантов. Сержик все также стоял и мычал, пока, наконец, не выдавил из себя.

— Ну, я пьяный был, плохо все запомнил. А вот кино это сейчас увидел, все сразу вспомнил. Ну, короче, непонятка получилась.

— Ты за базар отвечаешь? Пацанчик, ты в натуре попутал за всю х…ню! Ты че тут лечишь нам? — взорвался Босяк, найдя выход своему ущемленному самолюбию.

— Я не…в смысле я…там это… в натуре… — все, что смог сказать Сержик в свое оправдание.

— Хоть по понятиям, хоть по совести получается, мои отоварили ваших за дело, — сказал Брат чуть громче, чем говорил раньше.

— Сдается мне, Босяк, лажанулся ты с «мазой» за Сержика перед Джавой, — произнес Шея, приспуская очки и строго смотря на Босяка ледяными глазами, — Теперь вам вдоём отвечать если что.

— Ах ты, фраер! — с этими словами Босяк влепил Сержику пощечину.

— Успокойся, Босяк. Кипеть-то можно, но зачем же брызгать. Возмущайся, но не так сильно, без кулаков. С молодым мы апосля сами разберемся. Зачем при людях наше личное на показ выставлять, — вновь сделал Шея замечание Босяку.

— А ты уйди отсюда с глаз моих, — сказал Шея, уже повернувшись к Сержику.

Тот на негнущихся ногах кое-как вышел из комнаты. Как мне показалось, дверь захлопнулась за ним с каким-то нехорошим глухим звуком.

— Навернул туфты он. Молод еще, хоть и не искупает это косяка. Необессудь, Джава. Ты уже не подумай лишнего за наезд его, в семье не без радостных, но все же свои. Что тут сказать, фаршманулся молодой, бывает по незнанию. Воля твоя, можешь спросить с него, если захочешь. Прав будешь.

— Благодарю. Нет у меня спроса к нему. Все участники при своих остались. Мы все, собравшиеся здесь, по жизни умеем базар держать. Вот не собрались бы здесь сегодня, вовек правды по этому вопросу не видать.

— Босяк, ты сказать ничего не хочешь? — спросил Шея.

— Мои извинения, Джава. Неувязка вышла. Сержик, иуда, в блудняк ввел. Короче, должен я тебе.

— Я принимаю твои извинения. Для меня это приемлемо. На этом не должен ты мне ничего, при людях говорю. Еще сказать хочу. Я согласен — вашу братву сильно помяли. Лишнее это было. В запале чего только не бывает. Сами видите, мои отбивались, ваши нападали. Хочу сразу эту тему закрыть раз и навсегда, чтобы не всплывал базар ни через пару лет, ни через десять. Если вы и после этого видео крови хотите, так возьмите мою, сейчас. Потому что я своих пацанов никому рвать не дам, со мной они. И, по-моему, они правильно в тему вписались. Если есть возражения, озвучьте их сейчас.

— Нет, Джава, все верно, никаких претензий, — сказал Босяк.

— Все ровно, — сказал Театр.

— О чем базар, закопали тему, — вставил свое слово Рожь.

Кислый лишь примирительно поднял руки вверх.

— Ты правильно говоришь, Джава. Наших пацанов косяк по этому вопросу. Закрыта тема. Гнилая предъява была. Никто больше этот вопрос не поднимет. А с молодого мы еще спросим, как с «понимающего», за то, что правильных людей от дел оторвал, да еще и в блудняк ввел. Пьяный ли, трезвый ли, всегда надо за базар отвечать и головой думать, — закрепил Шея своим последним словом решение сходняка, как печатью.

Решение авторитетного вора никто за столом оспаривать не стал.

— Это ваши внутренние дела. Вам оно видней, как по понятиям порешать со своими. От себя добавить хочу. Ваших поломали сильно. Руки, ноги лечить, зубы вставлять. Одному вон ухо оторвали, я слышал. Другого в кипятке искупали. Слава Богу, все живые. Так вот я на лечение вашим привез тут: и на зубы хватит, и на гипс с витаминами, — с этими словами Брат положил на стол небольшую кожаную сумку, в которой лежало 30 тысяч долларов. Всего тяжело пострадало шесть человек, на каждого приходилось по 5 тысяч.

Присутствующие одобрительно закивали.

— Так тому и быть, — подытожил встречу Шея. — А если какая падла по этому вопросу кому-то из ребят Джавы или ему лично вздумает предъявить, будет личным моим кровником. Такое мое слово крайнее.

На том вопрос был исчерпан. Все присутствующие на прощание по очереди пожали руки Владу и Джаве.

— Всем фарта, братва. Мира и счастья вашему дому, — сказал Джава, и они направились к выходу.

Пока они не сели в машину, Брат сохранял молчание. Когда отъехали от пристани, Влад не удержался и спросил:

— Брат, можно тебя спросить?

— Да, конечно.

— Зачем ты дал им денег, если пацаны правы были? Наоборот, надо было с блатных на лечение наших взять.

— Ты думаешь?

— Ну да.

— Это потому, что ты мыслишь на шаг вперед, а надо на два, а еще лучше на три. Это же блатные.

— И что?

— У них на одно слово «вперед» два «назад» имеются. Продуманные они, как пять армян еврейского происхождения родом из Душанбе. Их ребят поломали прилично. Они все равно злобу бы затаили и нет-нет, выждав немного, ударили бы в тот момент, когда никто из нас бы не ожидал. Я уже не раз говорил: живите так, чтобы не оставлять за своей спиной врагов. Брат не только сумел доказать, что блатные изначально были не правы в этой ситуации, но еще не пожадничал пацанам на лечение денег дать. Теперь, если те поломанные захотят отомстить нам, воры их сами на куски порвут. Потому как иначе получится, что они «фуфлометы» по понятиям, ведь они сейчас сказали, что базар закрыт. Сам Шея точку в базаре поставил. Пренебречь словом пяти воров, в том числе и Шеи? После такого этих блатарей живыми на земле уже точно не найдут. Одно дело — слово шелупони уличной, набравшейся блатной романтики, другое — слово сходки авторитетных воров.

— Брат, а как ты вообще к блатным относишься? Я очень удивился, когда ты начал с ними на их языке говорить. Я раньше от тебя ничего подобного не слышал.

— Как отношусь? Они такие же, как мы, тоже стремятся держаться вместе, только Семья у них чуть больше. Воры и жулики в нашем мире тоже вроде как нужны. На то щука в озере, чтобы карась не дремал. Но сам к ним не отношусь. У меня другой путь. Христос, говоря о том, что его предательство и распятие предопределены заранее, сказал: «Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается». И еще: «Невозможно не прийти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят».

— Брат, а ты бы и вправду отказался короноваться, если бы тебе предложили?

— В наше время все это стало больше романтикой. Все стремятся стать вором поскорее. Как этот Сержик. Есть несколько очень авторитетных людей. И за зонами смотрели, и на положении были. У некоторых свои подконтрольные группировки, члены которых во многих странах свой интерес имеют. Авторитет людей высок. Но вот принять воровскую корону они не желают.

— Почему?

— Да потому что обязанностей много появляется к воровскому миру. Там подогреть кого-то надо, там «компания» освободилась: принять, отогреть, пристроить надо. Они не хотят завязываться напрямую с ворами. Там отвечать придется за каждый малейший проступок перед сходняком. Какие бы ни были сейчас времена, а некоторые воровские законы еще актуальны. А молодежь стремится это звание получить быстрей, чтобы козырять им, не задумываясь об ответственности.

— Я понял тебя.

— Да? И что же ты именно понял?

— Что с этой публикой нужно всегда говорить скупо, сдержанно и твердо.

— Молоток, уловил главное.

Брат замолчал и стал смотреть на проезжавшие мимо нас машины.

— О чем задумался, Брат?

— О чем? В этом мире меня огорчает только одно — то, что нужно когда-нибудь заканчивать. Нет ничего постоянного. Вот и сегодняшний день заканчивается. Хотя сегодня был день нашей победы.

— Они уважают тебя. Как с равным говорили.

— Невозможно быть хорошим для всех. Если у человека есть враги, лучше мертвые, то он действительно чего-то стоит. Значит, у него есть принципы и цели. Толерантный и терпимый ко всем, прежде всего, кладет сам на себя, на свое будущее.

— Хотел бы я научиться так с блатными разговаривать.

— Никогда не стремись забить голову тем, что тебе сейчас не надо. Жизнь заставит, начнешь думать в правильном направлении.

Несмотря на слова Брата, Влад старался припомнить все реплики того разговора, чтобы сделать для себя как можно больше выводов. И это пригодилось ему намного раньше, чем он мог себе представить.