Попутчик. Внутренности и внешности Бразилии

Георгий Стенкин

Когда я ещё смогу стать попутчиком своему папе? ЛЕС созидал. Творил обыкновенные нагромождения деревьев, от мелких, совсем юных побегов на пустотах, до гигантских ограждений от солнца, взглядов и случайных проникновений в свой мир. Вылеплял фантасмагории переплетений лиан, кустов и прочей ползучей мозаики своего живого холста. Что-то было лишь фоном, грунтовкой, что-то становилось задним планом, какие-то части уходили в перспективу или расплывались в своей странности отсутствием резкости.

Своими ногами, подумалось…

*Будто бы до этого, я всегда пользовался «чужими» ногами. Ну, думал то я своими…

*Продолжение предыдущего звукового и образного ряда, с дополнением шумов леса, ритмов самбы и мистических фантасмагорий…

Интересно, а на каком языке он с ними разговаривает? Ну, в городе, почти что все понимали немецкий. А тут?

И как я могу доверить своё дорогостоящее оборудование какому-то «третьему»? У них же тут нищета повсеместная. Растащат, как вороны — на сувениры или с намерением — продать. Да и одежда моя, она тоже денег стоит. Жалко. Хорошая такая куртка и походные штаны. В них и не жарко, и в дождь — не промокнет. А как же — со сменой белья и носков? Ну ладно, ориентироваться мне не нужно. Уверен, что папа — тут ориентируется получше любой навигационной системы.

Нет.

Так нельзя.

Вот он присел у последней хибары и к нему сразу же выскочил какой-то «местный». Опять убежал в свой дом и уже тащит вещевой мешок.

Значит, у папы всё-таки есть какие-то вещи! А я — значит должен идти без своих вещей, да ещё и в этих сапогах, которые — на два размера больше.

Во…

Бежит сюда и лопочет чего-то, лопочет. Осмотрел мою машину, потрогал руками все мои вещи, начал махать в направлении города и что-то пытается мне объяснить, с радостной улыбкой «на всё лицо».

Что-что? Зер гут? Орднунг?

Вот и пойми…

То ли — с моими вещами, всё будет в порядке, то ли — ему всё понравилось?

А где мой папа?

Сидит на корточках и как бы ждёт меня? Значит нужно идти.

Начинается…

Я начал ковылять по направлению к ждущему меня отцу и этот — довольный обладатель моей машины и моих вещей, увязался за мной. Что-то пытается мне объяснить…

Когда мы подошли, то нам пришлось тоже присесть на корточки, так как мой папа — так и остался сидеть всё в той же позе.

Ну, это я могу понять. Этот жест — от сердца, по направлению к голове «местного», это может значить…

Например: — я тебе доверяю, но ты — будь умным.

Хм. Оказывается — не так сложно, общаться при помощи жестов. Вот сейчас — он говорит ему, что я — это большой человек (высоко поднятая рука, после указания — на меня) и что я ему заплачу (характерные движения пальцами).

А вот что значит — кулак, дважды ударяющий по земле?

Но туземец, видимо понял. Начал кланяться и улыбаться — ещё больше, становясь спиной к своему дому. Провожает нас, значит…

Да. Точно. Мой отец — указал мне на этот дом, потом показал три пальца…

А что? Словами — нельзя сказать? «Это дом — „третьего“. Запомни»

Запомнил.

Встал, и не проронив больше ни слова — двинулся в направлении к лесу.

Что мне оставалось делать? Что мне нужно делать?

У него — то вон, какие ладные сапоги, и куртка — хоть и без рукавов, но тоже — чувствуется, что подобрана «со смыслом». А у меня?

Я же через час, сотру ноги в кровь и вспотею как в сухой финской сауне. Потеряю много воды и получу удар по лимфатической системе.

Но если папа так делает, значит — он контролирует ситуацию и знает, что делает. Но я же — попутчик, а не пассажир из соседнего купе. У меня должна быть и своя воля, своё место в ситуации и своя роль в управлении обстоятельствами.

Где же мой жизненный опыт? Где — мои мозги? Почему — я иду как баран на привязи?

Кончается расчищенная территория деревни, и вот-вот мы уже войдём в лес. Почему-то хочется назвать его — Лесом и на «Вы». Такой громадой и такой «местной вселенной» он выглядит. Бедные людишки отвоевали у Него — небольшой клочок земли, понатыкали тут свои домишки и радуются, что смогли потеснить Лес.

Не тут-то было…

Он — не сдаётся. Вот уже начала зарастать — свежая вырубка.

И наконец-то прекратился этот гул, этот зверино-дикий рокот или ритм. Такая музыка — что ли? Но она была слышна везде…

Бум-бум-бум…

И только вот тут — у Леса, она начала смолкать.

Да. Ещё несколько шагов — и наступает «живая» тишина. Звуки птиц и движения листьев, шорох каких-то кустов и деревьев, и ещё что-то…

Или?

Это — своеобразная звукоизоляция? Или — это мой возмущающийся разум подкидывает мне звуковые галлюцинации? Странно. Ничего не понимаю…

Папа — опять приседает на корточки, останавливаясь у первого большого дерева, и облокачивается на него спиной.

— Нет.

Вдруг он говорит мне. Как будто бы прочитал мои мысли.

— У меня тоже — всегда гудит голова, когда я там…

Он махнул — в сторону деревни.

— А тут.

Он обвёл рукой, как бы приглашая меня и указывая свои владения.

— У леса — другой ритм и другой диапазон частот. Диссонанс.

— Хорошо, что ты это тоже почувствовал.

«Хороший сценарий и прекрасная режиссура» Вдруг подумалось мне. К чему бы это?

Меня не покидало ощущение, где-то очень глубоко, что всё происходящее — было тщательно отрепетировано, снято и теперь транслируется — прямо мне в мозг…

Ух!

Снимая свою куртку и сапоги, оставаясь в одних шортах, поглядывая на меня — с советом в глазах, рекомендуя — сделать то же самое, он повергал меня — в ещё большее смятение. Я и в сапогах, и в куртке — чувствую себя, как носорог в посудной лавке, а оставшись полуголым, да ещё и босиком…

Да я свалюсь на первом же шаге, исполосую плечи и спину свисающими кусками деревьев, или — что тут такое «свисает» везде и всюду. Изуродую ноги, подхвачу какую-нибудь заразу и не смогу продолжать путь — даже до места нашей планируемой стоянки «на обед».

Как же так?

— И садись спиной, вот к этому дереву…

— Это — «твоё» дерево. Оно — тебе поможет.

И я — вырубился. В ту же самую секунду, как только прикоснулся голой спиной к стволу дерева.