«Союз нерушимый…»

Георгий Комиссаров, 2021

«Мировой Союз» пришёл на смену СССР и мировой системе социализма. Разрушена Берлинская стена и Железный занавес. Произошло объединение Германии, которая стала одним из Регионов Мирового Союза. США погрязли в беспорядках и безвластии, в следствии непризнания итогов выборов Президента и разгрома толпой Белого Дома и Капитолия. Удастся ли новому Союзу стать единственной супердержавой? Сможет ли он помочь США выйти из кризиса или наоборот, покончит с «врагом № 1» раз и навсегда? Это и многое другое Вы узнаете из этой книги. Представляю Вашему вниманию продолжение цикла «За СССР», в который уже вошли книги: «Чехословакия 1984 года», «21-84, ах, как хочется вернуться…или свернуть», «Вы за обновлённый СССР?», «Мы наш, мы новый…». Герои прежние и новые. Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно. Содержит нецензурную брань.

Глава 2. «Мороз крепчал…»

— Всё вышло, как аналитики и предсказывали, — подумал удовлетворённо Саныч, перечитывая последние отчёты о ситуации в США.

Уверенную победу одержала эта «сладкая парочка», как их уже окрестили газетчики, то есть «БлэкВест» стал Президентом, а вице-президентшей стала или стал, нужно уточнить, Джамил Хигинс. Мужчина, превративший себя в женщину, лидер движения ЛГБТ.

Их выдвижение в декабре прошлого года прошло весьма успешно и имело положительный эффект на события. То есть в Америке стало всё успокаиваться. Конечно, не без нашего участи.

Как ни странно, пока решили «лежащего врага №1» не добивать. Многое в Мире было завязано на США и рушить эту стабильность никто не хотел. Всё таки вторая Мировая экономика. Самый крупный должник и импортёр. Если его не станет, то многие страны тоже сильно пострадают. Кто-то лишится рынка сбыта своих товаров, а кто-то и вложенных денег в долг США. Например, только Мировому Союзу, США должны около 1 трлн. рублей. И это без учёта ущерба от их сейсмооружия. Хотя здесь ограниченный круг лиц достоверно знает, что США тут не при чём.

Хорошо в США восприняли и «последнего министра» в качестве временного Президента.

Шоу с его выступление на развалинах Капитолия перед толпой людей, журналюг и телекамер на фоне кучки выживших сенаторов и конгрессменов побило все рекорды по популярности.

И если и были желающие оспорить его власть, то его популярность, в купе с небольшим сроком до выборов, не давали им шансов на успех.

Все, кто считал себя более достойным, тут же кинулась регистрироваться в кандидаты на участие в выборах Президента, которые тут же были назначены на 1 февраля 1989 года. И проводиться они будут по новому закону, прямым голосованием граждан США.

Так же была оглашено новая Администрация. Её состав вызвал шквал критики. Но небольшие сроки её полномочий быстро погасили волну негатива. Все переключились на президентскую гонку.

Губернаторы всех штатов тоже положительно восприняли и.о. Президента и дали ему присягу.

«Калиф на час», — его стали называть.

Но он сам так, наверное, не считал, и уже через неделю, когда его власть достаточно укрепилась, он повёл «самостоятельную игру». Как он это всем представлял. На самом деле это начало подавать первые признаки жизни «глубинное государство». Те, кто уцелел, конечно.

— Да, не всех зачистили, — досадовал мысленно Саныч.

«Сладкая парочка» не нуждалась в особой поддержке и все попытки с ней договориться отметала. Вокруг неё создалось крепкое движение всех и вся недовольных. От расистов и мормонов до «черных братьев» с ЛГБТ.

За «сладкую парочку» неслись призывы и проповеди всех мало-мальски известных проповедников и кликуш не титульных конфессий. За них агитировали все представители шоу-бизнеса.

Неожиданно заявил о себе, как кандидат в Президенты, и «последний министр». Видимо повёлся на посулы «новых хозяев Америки» и решил показать «самостоятельность». Публично порвал со «сладкой парочкой» и выступил поборником «традиционных ценностей». Призвал всех белых и чёрных, объединится под лозунгом: «Вера, язык, моя семья, Америка».

Под его знамёна, совершенно неожиданно, встала бывшая гражданская жена «БлэкВеста», которую «последний министр» тут же взял себе в качестве кандидата в вице-президентшы. Таким образом нейтрализовав влияние конкурентов на чёрных и женщин, избирателей.

А всё было по причине скандала, разгоревшегося прямо в ходе очередного шоу кандидатов, когда «сладкая парочка» очень тесно обжималась на сцене, чем вызвала приступ ревности у подружки возможного будущего Президента.

Прямо там, на сцене, произошла драка между женщинами. Вернее, между настоящей негритянкой и белой женщиной-мужиком. Женщина-мужик, служил до этого в морской пехоте США и естественно побил «слабую, несчастную, обманутую и брошенную, чернышку». Это тут же подхватили и раскрутили конкуренты «сладкой парочки». Но это им не помогло. Тут же всплыл компромат на «последнего министра» и на возможных членов его будущей Администрации. Это были отголоски той волны компромата, что захлестнула Америку летом прошлого года и которая ещё не сошла. Время от времени выплёскивая новые и новые его порции.

На «сладкую парочку», кроме и так всем известных их пороков, ничего не было.

Поэтому победа была с разгромным счётом, то есть с перевесом в 30 процентов голосов избирателей, 55 против 25 процентов у «традиционщиков», как уже назвали новое движение в США.

Сейчас, после утихших страстей президентских выборов, всё внимание обращено на принятие закона о референдуме по выходу штата из состава США и по условиям такого выхода.

Интенсивно обсуждаются варианты раздела активов и обязательств. Пропорционально вкладу в ВВП или по «нулевому варианту». Большинство склоняются к последнему. Это даст возможность новым государствам всё начать «с нового листа», без долгов и обязательств, но и без активов. А в Мире не будет неразберихи с обязательствами США.

Но до окончательного варианта ещё далеко. Тем более, что после умиротворения Америки, в среде сепаратистов произошёл прогнозируемый раскол.

Экономическая ситуация в США была на удивление стабильной. Волна погромов затронула в основном госучреждения, магазины и зажиточные районы, которые не успели обеспечить себя вооружённой охраной или договориться с «руководителями уличных протестов», которые себя называли «полевыми командирами», будучи просто главарями уличных шаек и банд, воспользовавшихся временным безвластием.

Производство, строительство, логистика, финансы и банки вообще не пострадали. И даже сейчас на подъёме, в связи с началом восстановления всего порушенного.

Новая Администрация пошла на беспрецедентные шаги и пересмотрела экстренно бюджет. Сократила военные расходы. Прежде всего в области НИОКР и закупки новых вооружений. Полностью прекращено финансирование космических программ. Объявлено о сокращении армии до состояния на начало второй мировой войны. То есть фактически останутся территориальные силы самообороны и национальная гвардия.

Объявлена полная демобилизация. Пока тех, кто служил за пределами США. Их вывозят экстренно в южные штаты. Где тепло. И там размещают прямо в поле. В палатках. Там же размещают и вооружение.

Это создало новый очаг напряжённости.

Но по совету наших экспертов и советников в новой Администрации, бывшим военнослужащим США выдают большие суммы в качестве выходного пособия и различные компенсации, а так же жилищный сертификат, для обзаведения квартирой или домиком, в любом месте США, кроме крупных городов.

Благо, после сокращения военных расходов почти на 100 млрд. долл. деньги на это есть. А ещё будет экономия через пол года, когда прекратятся выплаты уволенным в запас. Там будет гигантская сумма, почти 250 млрд. долл.

По совету наших же экспертов, отменять выплаты будут только тем, кто не найдёт к тому времени работу. А для этого организуются массово курсы по переобучению на новые профессии. В том числе и для открытия своего дела, с выдачей начального капитала в долг без процентов на 50 лет. С дальнейшим его списанием.

Саныч читал всё это, а перед глазами была другая реальность из головы «носителя», то есть Дэна.

Там СССР оказался в такой ситуации. И выводил свои военные контингенты в открытое поле, и не в тёплую Флориду или Калифорнию, где даже зимой +20. А выводил за Урал, по дебильному договору об ограничении войск в Европе. А там зимой доходит до — 40. И это с семьями. Иногда и без палаток. Жили прямо в танках, БТРах и БМП. Кому повезёт, то в армейских КУНГах. Жуть. И пособие выдавали мизерное, которое съедала инфляция. А жилищные сертификаты были фикцией. И только за очень большие взятки можно было по ним получит какую ни будь конуру в умирающей деревне. Офицеры, цвет нации. Кто спивался, кто стрелялся. А кто и в банды уходил. Военные навыки не пропьёшь. Вот и шли в «киллеры». Кто на что учился. Одни в снайпера, другие в подрывники, третьи в мастера ближнего боя, иногда в телохранители или антикиллеры. Многие уехали воевать за чужие интересы, даже во французский иностранный легион шли служить от безнадёги.

— Но сейчас тут Вам не там, — с удовлетворением отметил Саныч.

Сейчас армия США беспорядочно выводится отовсюду и теряет свою боеспособность. Люди разбегутся, а техника на сотни миллиардов долларов сгниёт под открытым небом.

Уже занимаются там наши специалисты, глушат их реакторы на атомных подлодках, приваривая те навечно к пирсам.

Гордость милитаристической Америки, пятый и шестой флоты США, вернулись в родную гавань и тоже навечно приварены к пирсам, а кому не хватило места, то и друг к дружке, борт о борт и тоже на вечно приварены. Команды списаны на берег. Котлы затушены, реакторы заглушены. На некоторых происходит их демонтаж с последующей утилизацией.

Смонтированы и начали свою работу специальные ножницы по разрезке самолётов и ракет. Зрелище завораживающее. Как будто действительно у США отрезают их «достоинство». Это была идея Саныча, почерпнутая из головы Дэна.

Там, точно так же уничтожали советскую стратегическую авиацию и ракеты.

Торопились, су..и. Не хотели ждать, пока спокойно разберут это всё на части. А так чик и готово. «Достоинства» нет.

И действительно, когда через год одумались. А уже половины нет!

Тут тоже это всё под камеры и радостные вопли.

Всё в рамках концепции новой Администрации: «Сделаем Америку снова Великой». А для этого нужно вернуться к так хорошо себя зарекомендовавшей в прошлом веке «политике изоляционизма». Согласно этой концепции, Америка не должна вмешиваться в дела других стран. Не должна создавать блоки и союзы, и тем более в них входить.

Только бизнес, со всеми.

Саныч понимал, что со временем и очень скоро, «глубинное государство» попытается вмешаться. Как минимум, начать тормозить развал армии и ВПК. Всё таки они там теряют миллиарды долларов. А как максимум, попытаются взять реванш.

Вот тут и нужно тонко сыграть. Как там, в «голове» в 91 было. Спровоцировали этих дуриков и потом уже ничего не боясь развалили всё окончательно. Ну как, окончательно. Выхолостили всё и бросили. Никто тоже добивать не стал. И исходя из того, что там всё таки началось в ряде республик и даже потом на Украине, правильно сделали. А так могли получить сотни клочков враждующих между собой, вооружённых до зубов и с ядерным оружием.

В этот момент, у Саныча на компьютере пикнул сигнал и появился значок о полученном письме.

Он, не спеша, открыл его и прочёл. Ничего незначащая белиберда говорила ему, что у «носителя» был сон, но ничего срочного.

Он ответил отправителю, тоже ничего не значащим, для непосвящённого, текстом, в котором сообщал, что по возможности заедет.

***

— Как летит время?, — пришла мне в голову банальщина.

— Недавно отметили приход Нового Года, а уже зимние каникулы у студентов. То есть и у меня тоже.

— Дэн, ты о чём думаешь, — спросил меня Саныч.

— Да, вот вспомнил, как отпраздновали Новый Год, — ответил я.

— А ну ка, похвастайся, — заинтересовался Саныч.

— Да ничего особенного. Собрались коллективом, кто мог и захотел, тут в павильоне на «Мосфильме». Шурпет организовал еду из «Арагви» и «Тараса Бульбы». Даже сам у мангала стоял. Столики у нас свои из реквизита были. Да и вся Новогодняя атрибутика тоже. Все нарядились в костюмы. Благо этого добра полно и даже это вылилось в отдельный бизнес, сдача костюмов на прокат. Статья доходов достаточная для поддержания в рабочем состоянии коллекции костюмов и её обновлении. Но это я отвлёкся.

— Да, нормально. Интересно даже, — подбодрил меня Саныч.

— Ну так вот. Все в костюмах. Никого не узнать. И ко мне подкатывает «гарна дивчина» в испанском наряде. И давай со мной заигрывать. Моих то никого там не было. Летта с папиком и мэтрами Новый год встречала. Каролина с мужем. У них там полная идиллия и даже прийти отказались. В кругу семьи решили. Чувствую, что их ждёт пополнение, а меня наоборот. Да, как говорится, «лишь бы радость». Студенческие пассии наотрез отказались «со старпёрами», как они выразились, Новый Год встречать. «С кем встретишь, с тем и проведёшь!», было заявлено. Они «зажигали» в сугубо студенческой компании в общаге у наших. С московскими подружками тоже не срослось. Одна глубоко замужем и сидит в «золотой клетке» в высотке на Котельнической набережной. А другая тоже в вихре студенческой жизни. И похоже этот вихрь её окончательно от меня унёс. И вот с этими мыслями я принял тогда решение пойти на контакт, как ты, Саныч, выражаешься.

— Ну и как?, — он спросил с интересом.

— Да ты же, Саныч, небось в курсе, — удивился я.

— Ну если бы было что-то важное, то был бы, — парировал он.

— Тогда я продолжаю. Ну вот. Орет очередной шлягер года. Совсем снос башки. Медляк, про зимний сад, чем то там объят… Самое то, для романтик. Незнакомка так и прижимается ко мне. Я думаю, «кто это мог бы быть?» Народу у нас собралось «под тыщу». Из всех цехов и направлений киностудии. Тем более, что раздавали пригласительные 1+1. То есть, кто-то мог кого-то и провести «не из нашего района», как говорит товарищ Саахов. Интрига, млять её. А может это снова «медовая ловушка»? Вспомнил тогда я тебя, Саныч.

— Да, вполне похоже. Ну и что дальше?, — он улыбаясь спросил.

— Ну потанцевали. Решили выпить и закусить. Музыка орёт. Поговорить не даёт. Я ей кричу, что мол пошли ко мне. А она в ответ отрицательно машет головой. Но всё равно от меня ни на шаг. Ну потанцевали. Выпили. В конкурсах поучаствовали. Умора полная. Особенно про «угадай мелодию» и «угадай, кто под маской». Причём, на раздевание. Вроде такое с этого года на одном из каналов начнут крутить. А КВН и ЧГК всех уже «задрали». Потом был розыгрыш призов под конкурс «угадай слово». Крутили барабан и угадывали буквы в слове. Тоже выйдет скоро, «Поле дураков» будет называться.

— А потом, она пропала. И всё, — закончил я рассказ о своём Новогоднем приключении.

— И, что?, — спросил недоумённо Саныч.

— И ничего. Как в воду девица канула, — ответил я.

— Не может такого быть. А что говорят, там охрана или другие, кто её видел?, — допытывался с интересом Саныч.

— Да в том то и дело, что охрана всех видела и даже список есть. Но вот кто в каком костюме был. Это неизвестно, — сокрушался я.

— Да, дела. Так кто угодно может оказаться. Даже мужик, — весело подколол меня Саныч.

— Тьфу, на тебя. Тут вам не там, в смысле не Америка, где вице-президент баба, бывший мужик, — негодовал я.

— А, хоть подозрения есть? Ну там, может до этого, кто тебе «глазки строил» или после, — стал Саныч «включать следователя».

— Да полно таких. Да и вообще, мне всё равно, кто это был. Так, просто интересно, — отмахнулся я от серьёзных намерений товарища, взяться это расследовать.

— Ну ты, как хочешь. А по мне, так это не порядок. «Накручу хвоста» своим. Пусть «носом землю роют», но найдут это «летучую мышь», — продолжил Саныч нагнетать.

— А, при чём тут «летучая мышь»?, — не понял я.

— Да, так. Недавно в театре был на постановке оперетты «Летучая мышь», — отмахнулся Саныч.

— Ну и как «мышь»?, — уже я поддел Саныча, зная его театральные похождения от Ленки.

— Неплохо. Чуть на второй акт не опоздала, — смущённо Саныч признался в своём театральном приключении.

— Ооо, время, время, — проговорил он, посмотрев на часы.

По серьёзности Саныча я понял, что вступительная часть закончилась и он готов к сеансу. Мы с ним всегда перед ним просто говорим. В основном о моих делах. А то потом он убегает, а я от гипноза перехожу в обычный сон.

В этот раз всё было, как обычно. Проснувшись, я обнаружил на столе записку, в которой Саныч завуалированно сообщал, что всё нормально и ничего плохого он не узнал.

Перед сеансом я сообщил Санычу, что планирую на каникулах съездить домой. А то давно никого не видел. Да и на встрече выпускников захотелось побывать. Саныч не стал возражать, и просил передать привет одной нашей общей знакомой.

— Если, что я всегда готов, — скупо обозначил он свой интерес к означенной персоне.

— Хорошо, передам, — тоже немногословно я пообещал. В прошлый раз, год назад Саныч был более «по боевому» настроен. Или это Ленка тогда сама так среагировала и сразу помчалась в Москву, «разгонять тоску», с помощью Саныча.

— Пусть сами разбираются, — решил я мысленно.

Добирался я из Москвы в Киев с помощью авиации. Не было настроения на вагонные приключения, а тем более автодорожные. Зима этому не способствовала. Была снежной и морозной.

В один момент, по дороге из Аэропорта Борисполь в мой родной городишко, поймал себя на мысли, что нужно было лететь туда, где лето. На Кубу, например. Там резко в гору пошёл туризм.

Пока отремонтировали старый отельный фонд, что достался от колонизаторов и эксплуататоров. Наладили многочисленные регулярные рейсы на широкофюзеляжных дальнемагистральных лайнерах Ил-86, что позволило установить приемлемые, для большинства граждан, цены на авиабилеты.

Это подхлестнуло народ воспользоваться новой возможностью для отдыха. Но пока кубинский туризм тормозит недостаток комфортабельных отелей. Идёт широкомасштабное их строительство. Об этом Дэн знал, как и из телепередач про Кубу, так и из «первых уст». Прежде всего от Шурпета. Который вложился в этот бизнес тоже, на паях с одним бывшим кубинским доном. Вернее, он никакой уже не бывший. А, что ни на есть, самый настоящий. В результате политики примирения, такие как он, вернулись и занялись тем же, чем занимались до их изгнания. Ну кроме разве, что выращивания сахарного тростника. Его заменили на овощи и фрукты. Но туризм тоже стали развивать. Массовый туризм, для простых граждан.

Я не стал никого беспокоить своим приездом, давать телеграммы и просить встречать. Хотя мог того же Серёгу «напрячь». — Не зря же я ему оставил свою «ласточку», свой первый автомобиль и ключи от своей «хаты» в родном городишке. Он сейчас наверняка на работе. Это я «студент», а он трудится. Свой бизнес замутил, — вспоминал я некоторые подробности из жизни товарища.

Да и необходимости не было. В Аэропорту «взял такси» и сейчас спокойно колесил на нём среди заснеженных полей и лесов, через которые проходила широкая, новая, хорошо вычищенная от снега, автострада.

Таксист попался неразговорчивый и под негромкую музыку я предался созерцанию зимнего пейзажа.

— Да, как всё меняется, — думал я.

— Раньше тут был настоящий «медвежий угол», а теперь вдоль дороги возведены огромные слады, «логистические хабы», как их зовут. Где внутри всё автоматизировано и механизировано. Подъезжает вон к тому «окну» задом фура и в неё автоматические электропогрузчики загружают стандартные мини-контейнеры с нужным ассортиментом груза.

— А вон контейнерная площадка. Где стоят и ждут своей дальнейшей участи огромные морские контейнеры. Будут тут их «разгружать» или дальше повезут на трейлерах.

— А вот, какой то новейший завод. Явно что-то из электроники производит. Вон, как всё чистенько, — замечал я.

— Не то, что вот этот строительный комбинат. Горы щебня и песка вокруг, сгруженного с жд-платфом на специальные площадки, от куда его драгами и черпалками направляют в железо-бетонный цех, где они смешаются с цементом и водой и потом зальются в специальные формы с железной арматурой внутри, чтобы затем выйти наружу в виде какого ни будь ЖБИ или ЖБК, то есть железо-бетонного изделия или конструкции.

— А вот и «Живинка», завод по производству безалкогольных напитков. От аналога или копии «Кока-Колы», нашего «Байкала», разных «Ситро» и до обычной воды с газом «Полесская».

— Дальше шли мясокомбинат «Наф-Наф», птицефабрика «Золотое яичко». Почти через каждый километр были, то АЗС с магазином, то СТО, то ресторан, то мотель, а чаще всё вместе.

— Так же меня приятно удивило наличие тёплых и чистых туалетов на автобусных остановках. Которые пришли на замену типовым, серым и невзрачным бетонным конструкциям, что тут установили перед Олимпиадой — 80. И к большому сожалению, скорее всего, там никто с тех пор не убирал. Поэтому никому даже в голову не приходила мысль ими воспользоваться вместо «кустиков».

Я специально попросил таксиста остановиться возле одной из них. Ничего сложного. Новая остановка была из стеклопакета с электрообогревом. Плотно закрывающиеся двери с доводчиком. В сантехпомещение, чтобы попасть, нужно либо карту банковскую приложить либо внести наличные. Аппарат принимал, как металлическую мелочь, так и бумажные купюры. Было предупреждение, что в случае отсутствия сдачи в аппарате, деньги можно зачислить на банковскую карту или личный банковский счёт. Плата была относительно не большая — 10 коп. Это стоимость 10 коробков спичек или билета на дневной киносеанс в рабочий день или булочки с кремом или трёх стаканов газводы с сиропом и один стакан без сиропа.

В самом помещении было просторно. Можно было и душем даже воспользоваться. Но к сожалению идеальной чистоты не наблюдалось. Хотя график уборки на стене говорил, что сегодня утром уже убирали и следующая уборка будет сегодня вечером. Был телефон указан для жалоб и предложений.

Внутри самой остановки был телефон-автомат и кнопка экстренного вызова. Также была табличка с информацией об организации, ответственной за состояние остановки, какой то там «Автодор».

Когда я возвратился в авто, то «ожил» водила:

— Вообще то лучше всего в туалет ходить на АЗС. Там бесплатно и чище, — просветил он меня.

Подъезд к «малой родине» я совсем не узнал. Его просто не было. Был въезд в современный город и гораздо дальше или ближе по дороге, чем раньше. То есть город так расстроился, что поглотил и «Слободку» и окрестное село. Сельские дома вдоль дороги остались. Но выглядели «сиротливо», на фоне многоэтажной застройки за ними и между ними.

Точно так же выглядела «Слободка» и центр города. Мне это сразу напомнило, как на моих глазах менялся облик киевского пригородного райцентра. Когда по обе стороны от дороги разросся новый город. А со временем и дорогу в объезд на Киев сделали. И по старой дороге ездили уж очень настырные и консервативные граждане. А потом там появился ресторан с названием «Старый Центр», что доступно, всё и всем, пояснило.

И как то, имея время и желание, в одну из поездок в Киев, папа попросил водителя свернуть и проехать по «новому центру». Ему, как хозяйственнику, было интересно. Он и до этого удивлялся, что все госорганы и конторы выстроили в новых зданиях вдоль объездной дороги. Так было очень удобно для жителей района, которые приезжали решать в райцентр свои вопросы. Не нужно было метаться по всему городку. Всё собрано в одном месте и на окраине, с удобным подъездом и остановкой автобусов.

А вот «новый центр» представлял собой большую пешеходную зону отдыха. С фонтаном в центре, со сквером вокруг, с большим парком с левой стороны и рядом ресторанов, кафе и баров с правой стороны. Прямо был памятник Ленину, с аллеей Героев, и клумбами всевозможных светов. И, конечно, было много скамеек в тени деревьев. Правда, ввиду новизны места, деревья были ещё не очень высокие.

В центре моего городка новых высоких домов тоже хватало. Мой папа этим вопросом давно занимался, решая проблему жилья, особенно для расселения ветхого жилья.

Но конечно, основная застройка в моём городке велась вокруг, так называемого «старого города» и вдоль объездной дороги. Но там, по понятным причинам, развивалась новая промзона. Это я узнал позднее, а сейчас просто не верил своим глазам, что такое могло произойти с моим родным городом. Да, это уже был настоящий город.

Вон проехали первый светофор и обогнали городской автобус с номером 8. Значит, как минимум есть ещё семь маршрутов. До этого тут ни светофоров, ни городского автотранспорта отродясь не было. Хотя я от папы слышал, что вопрос об этом поднимался ещё пару лет назад. Чтобы пустить как минимум три маршрута.

И светофор наконец поставить в центре, где было организовано круговое движение и постоянно происходили ДТП на въезде и выезде с круга.

Вот так, тихо восхищаясь и указывая дорогу водителю, я подъехал к нашему «родовому гнезду».

Расчёт произошёл автоматически, через систему «Такси» по банковской карте. Выгрузив мою поклажу и коротко попрощавшись, таксист умчался. Стоило это мне час езды и 10 рублей 50 копеек. На автобусе с двумя пересадками обошлось бы в 2 рубля 36 копеек и два с половиной часа времени.

Меня никто не встречал. Я позвонил в видео-звонок и через минуту я услышал удивлённый голос нашей невестки:

— Дэн, это ты?

Щёлкнул замок, и я открыл калитку. Во дворе было чисто. То есть снег кто-то убрал до самой плитки и посыпал песчано-солевой смесью. Об этом говорили жёлтые водяные разводы.

Быстро пробежав до порога дома, я заскочил в уже открывшуюся дверь.

— Привет поближе. Как дела?, — сказал я буднично, по ходу разуваясь и раздеваясь и подставляя свою щёку снохе для родственного поцелуя.

— Хорошо, — та ответила тоже просто и чмокнула «на автомате» родственника, так внезапно свалившегося ей на голову и спросившего, как ни в чём не бывало, «Как дела?», хотя не виделись они почти 5 лет, когда Дэн приехал из Чехословакии и привёз всем подарки.

— А, где брательник?, — задал я естественный следующий вопрос. Если есть сноха, то мой брат, её муж, должен быть где-то по близости. Так как они явно приехали в гости к родителям.

— Так нет никого, — опять односложно та ответила, смутившись.

— А, где?, — я спросил чисто для поддержания угасающего разговора, одновременно схватив свою поклажу и направляясь в гостиную.

Сноха засеменила за мной, что-то бормоча.

— Да ты толком скажи. Где все?, — подбодрил я её к многословности, одновременно усаживаясь в кресло и осматриваясь вокруг. — Сколько ж я тут не был? Год!, да ровно год, — пронеслось у меня в голове.

— Так, кто где, — пробормотало это «несчастье».

Сноха особо красноречием не блистала. Вернее, смущалась при мне показывать свой суржик. На котором она «балакала» довольно бойко.

— Ну отец и мать понятно, на работе. А, где мой брат?, — помог я ей немного.

— Так нету их, — опять та непонятно ответила.

— Да вижу, что нет их. Скоро будут?, — терял я выдержку.

— Нескоро. Говорю же нету их, — ответила та, тоже несколько нервно.

— Ладно, разберёмся. Поставь чаю пока, — махнул я ей.

Та, с явным облегчением, смылась. Племяша тоже не было видно. Наверное, у других бабушки с дедушкой. Они тут недалеко, дальше по улице живут.

Пока решил обозначит себя, позвонив Серёге.

— Алло, Серёга. Привет. Как дела?

— Дэн, это ты? Привет. Нормально. Давно ты не звонил. Когда планируешь приехать?, — затараторил мой друган.

— Да уже.

— В смысле?

— В коромысле! Говорю же: «Уже приехал», — пояснил я непонятливому другу, что я уже тут.

— Отлично. Я сейчас буду, — сказал коротко друг и положил трубку.

— Хорошая это вещь телефон. Особенно сотовый, — подумал я.

Через пять минут раздался звонок с входной калитки. Я пошёл открывать.

— Это Серёга, — сказал я, проходя мимо выглянувшей с кухни снохи.

— Чай сейчас будет, — та буркнула без эмоций.

Ещё через пять минут я и Серёга пили чай и закусывали привезёнными мною столичными конфетами и пирожными.

— Ну ты Дэн и даёшь. Позвонил бы, я тебя встретил. И вообще, чего ты припёрся?

— С родителями давно не виделся.

— Так нету их, — пробурчал свозь полный рот Серёга.

— И я тоже говорю, что нету никого, — встряла в разговор сноха.

— И где они?

— Так уехали в Чехословакию, — более внятно пояснил друг, а сноха кивала, как «болванчик из Китая».

Из дальнейшего их сбивчивого рассказа, мне стало известно, что мои родители уехали в Чехословакию не на экскурсию и даже не в командировку, а работать. Папу таки видимо «уговорили» пойти на повышение. К своему стыду, в процессе рассказа о событиях, предшествовавших их отъезду, я понял, что мало внимания уделял родителям и тому, что они мне говорили, во время нечастных наших телефонных разговоров.

Сноха и Серёга, уже полностью перейдя на местный вариант «суржика», перебивая друг-друга, пытались мне донести во всех подробностях и само предложение начальства, и раздумья отца, и что думала мама. — От куда они это знают?, — пронеслось у меня в голове. И тут же вспомнил местную поговорку:

«Нэдочуе, так добрэшэ».

Вот это передо мною и происходило во всей красе. Но общий смысл мне был ясен: «Партия приказала, а папа, как истинный коммунист, не смог отказать». Ну а мама испугалась, что он там может «уйти в длительную командировку «налево». Она и в прошлый приезд не одобряла нововведения с этими Конкурсами и «партактивами» по отборочным турам.

И, вот, по словам снохи, дошло до того, что её вызвали в Райком Партии и пригрозили исключением, если она и дальше продолжит антипартийную деятельность. Заставили перечитать труды Маркса и Энгельса, касательно семьи и дальнейшего её отмирания. А по сделанным ею конспектам, поручили выступить в женских собраниях и коллективах.

— А ты как этому относишься?, — спросил я сноху.

— А что я? Чуть что, так сразу невестка. Я ничего. Видишь, сижу тут одна. Кукую. А муж неизвестно, где…, — понесло её.

— Так, стоп! Что значит «неизвестно, где». Прекрати, а то…, — начал я закипать, но понял, что зря. Сноха была «непартейная» и из комсомольского возраста вот-вот выйдет, как для рядового члена ВЛКСМ. Так что нету на неё методов влияния.

— А то, что?, — переспросила с ехидцей она.

— Ладно. Проехали. А муж твой тоже не на отдыхе на Кубе, а работу там налаживает, — ушёл я от скользкой темы.

— Да знаю я эту «работу». Все зенки ей…, — зло она высказалась о ком-то и пригрозила ту лишить зрения.

— Серёга, пошли. У себя остановлюсь, — сказал я вставая из-за стола, понимая, что тут мне делать нечего.

— Конечно, Дэн, — ответил тот.

— Там всё в порядке?, — спросил я друга, собирая назад в сумку свои вещи.

— Да, всё чисто. Я, как ты позвонил, потом сразу звякнул сестре. Так она там свежее постелет. А то, то постельное с того ещё разу…

— Хорош врать, — остановил я оправдания товарища.

— Да я не вру…

— Всё. Закрыли тему.

— Сноха, пока! Всем от меня привет!, — сказал я невестке «на прощанье», выходя на улицу.

Пока ехали в машине до моего пристанища, Серёга поведал о новостях.

Встреча нашего класса будет завтра. Ничего никто заранее не заказывал. Так как никто не знал, кто будет.

— Закажем на всех, — буркнул я.

— Ленку видел сегодня утром. Шла с Автостанции с сумкой на колёсиках. Даже не кивнула мне. Совсем зазналась, — обижено пробурчал друг.

— Да вы то особо и не дружили, — урезонил я Серёгу.

— Это точно, — грустно он констатировал факт.

— А, у тебя барышня постоянная есть уже?, — увёл я беседу от печальной темы «неприязни Ленки к нему».

— Да, как не быть, — повеселел Серёга, лихо паркуясь у меня под воротами.

— Варька, из параллельного, — уточнил он.

— Хм, тесен Мир. Особенно тут. Это не ту ли я Варю «оприходовал» в прошлый раз «на встрече выпускников» или два года назад на Новый год?, не помню, — подумалось мне, но в слух сказал:

— Отлично, приводи её тоже.

Серёга шёл впереди, открывая всё передо мною. Двор был тоже убран от снега, но не так качественно, как у родителей. Видно было, что просто по необходимости убирали, чтобы не накапливался.

В доме было тепло. Работал автоматический газовый котёл. С первого взгляда было понятно, что тут часто кто-то бывает. Всё выглядело довольно обжито. — Не «Версаль» конечно. После моих то хором, всё смотрится блекло, — пришла в голову мысль.

— Ну, я поехал? До вечера?, — спросил товарищ неуверенно.

— Не. Сегодня отдыхаю. Завтра. Всё завтра, — отказался я от Серёгиного намёка-предложения продолжить общение «за рюмкой чая».

— Ну, тогда пока. Чё надо, звони, — немного обиженно тот пробубнил, выходя в дверь.

— На, держи, — протяну я ему в след привезённый мною подарок, который толь ко что достал из сумки.

— Ты чё? Это же последний «А» второй!, — воскликнул друг, принимая подарок и сходу бросившись меня обнимать.

— Так, всё. Дома разберёшься. Вот мой сотовый номер. Но сегодня просто так не звони, — сказал я, когда вырвался из его дружеских объятий.

— Не буду. Спасибо, Дэн!, — крикнул он в закрывающуюся за ним дверь.

— И, что такого в эти сотовых «А-телефонах»? Полно их уже всяких выпущено, и фирм, и названий, а нет. Подавай всем этот «А», — рассуждал я в мыслях над непредсказуемостью человеческих запросов.

Вспомнил, что толком сегодня и не ел ничего. В самолёте, конечно, покормили. Но это, так. «Червячка заморить».

Местный холодильник обрадовал наличием полного закусочного набора.

— Для меня это всё или просто Серёга поддерживает для себя запасец, для регулярных «романтик»? Не имеет значения, — решил я перекусить «чем Бог послал».

Утолив голод, я решил немного прогуляться по городу.

Ну, что сказать? Моя хибарка точно так же убого выглядела на фоне многоэтажек, как и другие. Так получилось, что прямо перед ней, с другой стороны улицы, был пустырь. Ну как, пустырь? Там были делянки школьного огорода. На которых трудились ученики на уроках труда, познавая науку огородничества.

А теперь там взметнулся ввысь красавец-дом. Этажей эдак 25, не меньше. А за ним следующий и дальше ещё и ещё в разной степени готовности. И я рассмотрел, что там уходит в даль очертания новой улицы с недостроенными ещё, похожими домами и другими зданиями. Я ещё год назад заметил тут стройплощадку, но особо не присматривался, так как вся страна в одночасье превратилась в одну гигантскую стройку.

Школа, как я понял, тоже доживала свои «последние дни», вернее месяцы. Скорее всего, её вот-вот снесут. Так-как рядом с ней уже стояла почти готовая новая. У меня что-то заныло внутри. — Это же моя первая школа. Я сюда пошёл в первый класс. Перелазил здесь забор, чтобы не обходить. И доучился до 10 класса. А заканчивал уже в новой школе. Намного дальше от дома. А про эту «забыл». Как забывают о старых вещах, покупая новые.

Но время не остановить. Это аксиома.

Во время этих размышлизмов я упёрся взглядом в объявление, наклеенное прямо на моих воротах:

«Купим ваш дом/участок. Дорого. Можно в обмен на квартиру в готовом доме рядом»

Далее шёл номер телефона и адрес офиса-продаж, где можно было всё оформить.

По адресу я понял, что это в этом красавце-доме прямо напротив. И мои ноги сами туда меня понесли.

Офис нашёлся быстро по яркой вывеске и располагался в одном из помещений на первом этаже и выходил прямо на дорогу. То есть сделав несколько десятков шагов от калитки своего дома, я уже входил в него.

Это был вполне себе обычный офис-продаж недвижимости. Там никого не было, кроме одного сотрудника. По возрасту и выправке я понял, что это бывший венный.

Он смотрел на меня довольно скептически. Его можно понять. Всё мой младовозраст. Я постоянно с этим сталкиваюсь, поэтому начал первым:

— Здравствуйте, я по объявлению…

— Мы берём только с оконченным высшим, — он меня перебил, недослушав.

— А при чём тут образование?, — спросил я, сбитый с толку таким странным требованием для покупателей недвижимости. — Может, что пропустил в законах?, — мелькнула идиотская мысль о таком же идиотском законе.

— Такие требования. Вы разве не читали там…

— Ничего там про это не сказано, — уже я его перебил.

— А, где вы его читали?

— Да вот, прямо у себя на воротах, — сказала я раздражённо и указал «автоматически» кивком себе за спину в направлении своей недвижимости.

— Аааа, извините. Я не правильно Вас понял. Подумал, что Вы на работу к нам…

— Нет, я ещё учусь, — опять я его перебил.

— Вы хотите продать нам Ваш дом?, — резко он сменил тему и натренировано широко улыбнулся.

— Да, в обмен на квартиру, — уточнил я.

— Хорошо. Вот посмотрите наши расчёты и наше предложение, — одновременно с этими словами он ловко щёлкал клавишами и водил «мышью», а затем развернул монитор ко мне.

Там был «паспорт» моего дома. С его фото и самого участка с высоты «птичьего полёта» или со спутника. Основные параметры и оценка.

Рядом была таблица с предложением по квартирам.

— Извините. Скажите пожалуйста, а вот в этом доме есть квартира?, — решил я уточнить более конкретно своё пожелание.

— Есть несколько, но в Вашем случае они будут с существенной доплатой с Вашей стороны, — сказал «дядя-продавец» смущённо.

— Меня это не волнует. Можно взглянуть?, — взял я «быка за рога».

— С какой начнём?, — спросил тот.

— С самой дорогой, — ответил я небрежно.

И опять «дядя» на меня посмотрел с сомнением.

— Ну, за просмотр денег не берём…, — сказал он неуверенно.

Через пять минут мы входили в вестибюль на первом этаже этого дома. Там было всё в мраморе, как и весь фасад дома до третьего этажа. Нас встретил «швейцар». Он узнал «дядю» и мы беспрепятственно прошли к лифтам. Которых там было четыре.

В лифте «дядя» нажал кнопку с цифрой «30», предпоследний этаж, и приложил пластиковую карту, и только потом лифт поехал.

— На «вип-этажи» проезд только по пластиковым картам-пропускам, — он тут же пояснил.

На самом этаже тоже нужно было прикладывать карту, чтобы выйти с лифтовой площадки на квартирную. Но каково было моё удивление, когда мы попали в прихожую квартиры. Слово «прихожая» не совсем то. Это был скорее тоже вестибюль. Далее шла широкая лестница на второй этаж.

— На первом этаже квартиры прихожая, три гардеробные, два санузла, дальше Зал, к нему примыкает кухня и хозяйственные помещения, есть выход на два балкона-лоджии — пояснял мне «дядя», превратившись в квартирного гида.

Мы всё обошли на первом этаже, а затем поднялись на второй. Там была анфилада Зала, так как тот был с очень высоким потолком и с огромной люстрой.

С её открывался хороший вид на сам Зал, в котором можно смело давать Бал или устраивать дискотеку. Прочитав мои мысли, гид это подтвердил:

— Благодаря отличной шумоизоляции и высокому этажу можно устраивать и ночные дискотеки.

Мне понравилось, что все было меблировано и обустроено для жизни.

Когда мы вышли на смотровую площадку я воскликнул:

— Беру, заверните!

— Но это же стоимость десяти Ваших домиков?, — попытался меня урезонить продавец.

В ответ я спросил: — Как я могу рассчитаться и когда заселиться?

— Можете как угодно и когда угодно, — ответил «дядя» немного смутившись.

— Ну тогда не будем терять ни минуты, — воскликнул я.

Затем мы быстро вернулись в офис. Через пол часа, проверив мою дееспособность по своим базам, «дядя» — клерк попросил меня ознакомиться с договором и расписаться. Что я и сделал.

Затем он спросил, как я буду рассчитываться и был сражён моим ответом, что я предпочитаю банковской картой.

На это он достал запылённый терминал. — Наверное я первый буду, — пронеслось у меня в голове.

И через пять минут, после подтверждения оплаты, я получил комплект «карт-ключей» и инструкцию по их использованию.

Также, он мне торжественно вручил значок и «корочку» члена Клуба «Седьмое небо». В стоимость ежемесячной квартплаты входили не только коммунальные услуги и содержание дома и территории, но и уборка моих апартаментов. А за доплату, то услуги постоянной горничной, мажордома, повара, официанта и автомобиля представительского класса с водителем.

Естественно, я всё это оплатил на время моего тут пребывания.

И через десять минут отдавал распоряжения по поводу питания, графика уборок и готовности к выезду авто. В общем ничего сложного. Просто продублировал свой распорядок Московского особняка.

Также дал указание перенести мои вещи из дома. В новом жилье был камин. Шкура леопарда и медведя тоже перекочевали туда же.

Пока оформляли покупку, ожидая подтверждения моих данных, я разговорился с «дядей».

Как я правильно угадал, он был отставником. После недолгих и несложных курсов пошёл работать «в недвижимость», как он сказал.

— Конечно это не армия, никто строем не ходит и командовать некем, но и не сторожем спиваться, — привёл он свои аргументы в пользу новой профессии.

Потом разговор зашёл про кино и непосредственно про наш фильм-агитку «Одним ударом».

— Да, что-то я ещё застал. Но вот лазеры в космосе. Это просто фантастика. Что-то не верится, — сомневался бывший вояка.

— Ну, а как Вам «Лихие — 90-е»?, — решил я услышать непосредственно «глас народа».

— Жуть. Особенно про армию. В чистом поле зимой в танке жить. Да ещё и с семьёй. Денег на билет нет, жену и детей отправить к родным, — сокрушался отставник перипетиям фильма, как о реальности.

— Верите, что могло так быть?, — допытывался я.

— Так, а чего не поверить? У нас всякое бывало. Я, к примеру, служил в Забайкалье. Так вот, когда с Китаем отношения в хлам испортились, привезли в тайгу наш полк. Не. Меня ещё там не было. Старожилы рассказывали. И выгрузили, зимой. Летом туда не доедешь. Дорог нет. А так, по реке замёрзшей, да по болотам, зимой в самый раз. Правда, без жёнок и деток, конечно, — поведал отставник быль.

— Так это ж военная надобность была. Все всё понимали, что временно, — не согласился я со схожестью примера.

— Это, да, — неожиданно легко согласился тот.

Затронули и международную обстановку.

— Зря мы им помогаем, — был его вердикт об Америке.

— Ну так, а как?, — удивился я.

— Не знаю. Да хоть бы и их довести «до ручки», как они нас в «Лихие-90-е», — опять он вернулся в запавшему ему в душу фильму.

— Пусть тоже без работы и денег спиваются десять лет подряд, — рубанул, как отрезал, вояка.

— Иван Митрич, да это ж варварство, — воскликнул я с негодованием.

— Ничего не варварство. Пусть на своей шкуре спытают, — не уступал тот.

— Ладно, пусть, — согласился я и спросил:

— А Вы, довольны, что Вас из армии уволили и сюда переселили?

— Так, а чего? Я ничего. Сперва обидно было. Да и потом…нет, нет, да думки лезли. А вот, как стали показывать эти «90-е». Так совсем по другому на всё стал смотреть. А как, ежели бы и нас там просто кинули середь тайги. Прислали бы Приказ, что всё, вас нету, как Части. Живи, кто как хочешь. Ну, пенсию бы положили. А на неё, что ты в той тайге купишь?, — пошёл в рассуждения, «чтобы да кабы» Митрич.

В сухом остатке два вывода: Первый: «Фильм нужный и своевременный». Второй: «Всё верно Партия и Правительство делают».

— Даже с той водкой. Наворотили сперва. А потом поправились, — резюмировал отставник.

Так с ним и проболтали до позднего вечера. Даже уже после полного моего вступления в права владения «пентхаусом» и отдачи распоряжений обслуге. В устах Митрича мои апартаменты звучали несколько вульгарно: «Пындгауз».

Митрич также удивился, моему удивлению, что тут такие дома строят и в них есть такие вот шикарные квартиры.

— Дык, мил человек, Столицу то расселяют. Охфисы изгоняют, пока за 20-й километр. Но поговаривают, что за 50-й будут. Вот люд сюда в след за ними и перебирается. А там не все «дрань голопузая» и «голь перекатная». Есть народ с понятием и деньгами. Поднакопили то за время второго НЭПа. Да и ты тож ведь позарился и купил, — просвещал меня «непонятливого» Митрич по вопросам недвижимости.

— Да я так, просто объявление увидел…

— Всё верно сделал. А то всё одно твою домишку снесли бы на след год. Денег заплатили бы. Чин по чину. Но лучше сразу их в недвижимость вложить. Она не пропадёт и не подешевеет, — уверял Митрич меня в правильности моего поступка довольно сомнительными заверениями по поводу незыблемости цен на недвижимость. Которая пока, год от года, только дешевела. В связи с ростом объёмов строительства и снижением его себестоимости. Но Митрича понять можно. Ему нужно её продавать. И тут все аргументы хороши.

В говорке Митрича стал прорываться «нижегородский сленг», после «обязательного вспрыскивания покупки за счёт фирмы», как он это дело формально обставил.

Распрощавшись лучшими приятелями мы разошлись. Он, закрыв свою контору, поехал на такси в свой «военный городок», как местные называли новый район домов для разного рода «отставников», а я направился в свои хоромы.

Там был уже накрыт ужин на одну персону. Мне прислуживал официант и мажордом.

Мажордом помог разобраться в «винном погребке», который мне был презентован фирмой за покупку квартиры. Затем, он же показал, как управляться с домашним кинотеатром. Тут был и такой.

Из под потолка опускался экран, а из ниши появлялся кино-проектор соединённый с компьютером и видеодвойкой. Всё имело дистанционное управление. Можно было смотреть как фильмы, так и телевизор.

Разобравшись со всем, я всех отпустил до утра. А сам предался ничегонеделанью и просмотру телека на огромном экране.

В районе 12 ночи не выдержал Серёга и позвонил таки мне на сотовый. Я отключил телефон и пошёл спать. Горничная расстелила мне кровать и даже включила подогрев матраса.

Спалось на новом месте на удивление хорошо. Наверное, роль свою играли несколько факторов. Первый и главный, это идеальная шумоизоляция. Второй, вытекал из первого, это климат-контроль и закрытые окна с тройными стеклопакетами.

Утром я проснулся от звуков, доносившихся с первого этажа. Там уже во всю занимались своими обязанностями работники сферы услуг. — Да, именно так, никакого средневековья, с его слугами и бесправием. Всё по КЗОТу, — с гордостью я размышлял о системе социализма своей Родины.

Правда услуги эти не дёшево обходятся. Ну, так сам тогда за собой убирай, готовь и ухаживай. Всё честно.

— Хата для разврата готова, — мысленно я себя похвалил, рассматривая более внимательно мини-бассейн с панорамным окном, в соседнем со спальней санузле, если так можно назвать ванную-комнату, площадью метров 100.

Закончив утренний моцион, решил позвонить Серёге. Тот трубу взял не сразу.

— Але, — раздался его сонный голос.

— Серёга, привет! Уже проснулся! Молодец! Приезжай ко мне на завтрак, — немного подтрунил я над товарищем.

— Агааа, шаассс буууду, — зевнул в трубку тот.

Через пол часа, в течении которых я просматривал почту в своей «книжке-ПК», раздался звонок моего сотового.

— Ты где? Чего не открываешь?, — возмущался Серёга.

— Аааа, извини. Забыл предупредить. Я переехал в дом напротив. Поднимайся на тридцатый этаж. Я консьержа предупрежу и тебя пустят, — сообщил я быстро тому новость и отключился. В конце я услышал неприличное Серёгино выражение, описывающее полный его восторг.

Войдя в квартиру, Серёга вёл себя неестественно. Наверное, все так ведут себя, попав, например, в музей.

Особенно, когда швейцар с порога тебя в начале ведёт к лифту, потом сопровождает в нём во время подъёма на нужный этаж, а там передаёт с рук на руки мажордому и горничной, которые помогают тебе снять верхнюю одежду. Интересуются, будешь ли ты в своей обуви или в хозяйской? Если в своей, то помогают облачить её в стильные бахилы, а если в хозяйской, то помогают её снять и предлагают удобные «теннисные тапочки» по размеру.

Затем ведут тебя в Зал и предлагают присесть в одно из кресел. Попутно интересуясь, чем могут помочь? и что гость хочет?, например, выпить чаю или кофе или просто воды.

Затем появляюсь я, «весь в белом в белом», в домашнем халате и тапочках, ха-ха.

Серёга вскакивает с кресла и не знает, как ему себя вести со мною, таким важным.

— Ну привет поближе, — здороваюсь я с ним за руку, чем немного его «растапливаю».

— Пойдём, позавтракаем, — жестом я его пригласил к уже накрытому столу.

Ели молча. Серёга дважды ронял вилку, которую ему тут же меняли. Потом, когда прислуга нас оставила, он заговорил.

— Ну ты, Дэн, даёшь. Такие хоромы. А, что с твоей хатой?

— Хату поменял на новую хату. Как тебе такой обмен?, — проинформировал я друга.

— А, так можно?, — спросил Серёга удивлённо.

— Как видишь, — ответил я.

— А мою, то есть мамкину, тоже так можно?, — конкретизировал друг своё желание.

— Думаю да. Нужно узнавать. Тут на первом этаже их офис. Но сегодня выходной. Потом сам узнаешь, — высказал я своё мнение и добавил:

— Ну, точно на такую, то конечно вряд ли.

— Да я понял, — смущённо сказал Серёга.

— Не журысь. Возьмёшь кредит. Если надо, я поручусь, — подбодрил я друга.

Потом я провёл Серёге экскурсию по хоромам. Он конечно был в полном аху..йэ. Затем мы перешли к обсуждению места сегодняшнего праздника — встречи одноклассников.

В наш разговор вмешался мажордом, кторый, извинившись, предложил нам рассмотреть, как место дружеского застолья, новый ресторан «Седьмое Небо» на крыше соседней многоэтажки. Добавив, что у меня, как члена Клуба, есть там привилегии и скидка до 30%.

Мы тут же отправились на разведку. Место нас вполне устроило. Цены тоже. Тем более, что в связи с недавним его открытием, о нём мало, кто знает. И для популяризации они пошли на скидку для меня в 50 %.

Я сделал заказ на 60 человек. Серёга продиктовал администратору ресторана список нашего класса с номерами телефонов. Их пригласить входило в обязанности ресторана. Я попросил информировать не только о месте и времени, но и о том, что можно взять с собою ещё кого ни будь одного, если больше, то по согласованию со мною.

Потом Серёга меня прокатил по нашему городу. Который всё меньше и меньше мне напоминал мой родной. То, что казалось тогда современным и вызывало гордость, теперь было, как минимум, обыденным. Поездка в район «нового центра» произвела на меня двоякое впечатление. С одной стороны объяснимую радость за нашу страну, советских людей, а с другой стороны, чувство потери чего-то родного.

Конечно, это был ещё один новый современный город, с боку-припёку к которому, присоседился наш городишко. Я такое наблюдал и раньше, лет десять назад в новых районах Киева. Когда среди современного района новостроек ещё были пригородные посёлки и даже сёла. Со своим неспешным укладом жизни, огородами и даже домашней скотиной.

По моей просьбе, Серёга сделал остановку, и мы пошли прогуляться по широкому бульвару «нового центра». Тут не было привычных госучреждений. Всё сплошняком было застроено трёх-четырёх этажными зданиями, в которых размещались магазины и магазинчики, кафешки, бары и рестораны. Конечно, и «писк нашего времени» видео-салоны и компьютерные клубы. Был разбит новый большой парк и там был большой фонтан. Неработающий по причине зимы. Деревья на бульваре и в парке были ещё невысокие. Хотя попадались и те, что тут росли раньше. Дальше расположилось чудо для нашей местности: «горнолыжный аттракцион». Я с трудом узнал нашу детскую зимнюю забаву, гору «Бондарка». Ну как «гору», просто здесь образовался резкий и высокий спуск к реке. И зимой вся детвора, и некоторые взрослые приходили сюда на лыжах и пробовали с неё съезжать. Конечно, редко удачно. Лыж то специальных не было. А потом была ещё та морока влезть на верх. Лучше получалось спускаться на санках.

И вот теперь перед нами открылся вид на совершенно не местное зрелище. Полноценный горный лыжный спуск. С несколькими трассами, разбитых по сложности. Там же был и прокат лыж и не только. И самое главное, был подъёмник. Не нужно было мучиться, чтобы снова подняться на гору после спуска.

В Киеве было подобное уже давно. Там полно таких мест. Достаточно просто взглянуть с левого берега Днепра на правый. Там сотни мест с такими спусками. И на нескольких из них зимой работает такой же «горно-лыжный аттракцион» или как его ещё назвать.

Я предложил Серёге воспользоваться случаем и вспомнить детство, как сюда с ним приходили, чтобы, чаще всего, просто скатиться в стиле «кубарем», ха-ха.

Цена конечно «кусалась». За час проката полного комплекта, состоящего из комбинезона, защитного шлема, наколенников и налокотников и самих лыж с ботинками и палками пришлось заплатить аж 5 рублей за каждого. Я взял расходы на себя, как инициатор.

В стоимость входил и подъём в течении часа.

День был выходной и народу было много. Я заметил, что полный комплект взяли только мы. У других всё было своё. Ну, максимум лыжи брали.

А так, все оплачивали подъём. Причём поразово. Так выгоднее. Как я потом понял. Ну 10 коп. конечно не так дёшево за раз, но и не сильно выгоднее, если час это один рубль. Теоретически десять раз скатиться и подняться можно. Но на практике, мы это сделали три раза и последний раз еле поднялись на гору даже при помощи подъёмника, за который нужно держаться стоя на лыжах и он тогда тебя вытягивает на гору.

— Это с непривычки, — успокоил нас местный инструктор, к услугам которого мы прибегли за 1 рубль с человека в час.

— Да, и «дерут» тут, — возмущался Серёга.

— 10 копеек за подъём?, — переспросил я.

— И это тоже, — буркнул друг. Хотя уже не так уверенно.

По сути, кто-то сделал доброе дело. Облагородил дикое место и зарабатывает. Если у тебя всё своё и даже некоторые назад сами на гору взбираются, я сам видел, очень технично, то человек просто получает чистое удовольствие за чужой счёт.

— Вон стоят даже «снежные пушки». Ночью снег на трасу надувают. А утрамбовщики, утрамбовывают, — вещал я нравоучительно Серёге и вопрошал:

— И что, они не заслужили вознаграждения?

Товарищ засопел, но промолчал. Он сам занимался «бизнесом». Держал палатку на нашем колхозном рынке. Но тот работал только три раза в неделю, во вторник, пятницу и воскресенье. И полностью оправдывал своё название «колхозный». Самая бойкая торговля на нём была в воскресенье. Там от людей протолкнуться нельзя было. Сплошное людское море. Со-своими течениями. Попал в такой поток людей, и он тебя несёт. Не выйти из него, не повернуть. Покружит, покружит он тебя по «базару», как «колхозный рынок» зовут по старинке, и выкинет наружу. Успел что купить — хорошо. Не успел, то вливайся по новой.

Так вот, Серёга сам там «в три дорога» продавал незадачливым «колхозникам» различный ширпотреб. Который он привозил из Киева, где закупался на различного рода оптовых складах и рынках.

— Ну не поедет же селянин «за три девять земель» за прищепкой, даже зная наверняка, что она там стоит три копейки, а не как у меня «всё за рубля». Нет, не одна прищепка рубль, а целый десяток!, — с гордостью описывал Серёга мне свою «гениальную бизнес-идею», уговаривая вступить с ним в долю в расширении его дела.

Вот в таких прогулках и разговора «за жизть» пролетел зимний морозный день, и пора было нам «направлять свои лыжи» в сторону дома, готовиться к вечернему «выходу в свет».

Сборы мои были быстрыми. Костюм и рубашку отгладила горничная и они меня ждали наготове.

Я не стал одевать верхнюю одежду и просто быстро перебежал сто метров, разделявшие дома, в костюме и туфлях, и даже не замёрз.

Я был первым и как «именинник» встречал гостей на входе. Народ, конечно, был шокирован, и местом, и моей щедростью. Оказалось, что Серёга, и вчера и сегодня всех наших обзванивал и сообщал новости обо мне и о себе, то есть какой я ему шикарный «подгон сделал» и что я всех приглашаю нахаляву в новый «рестик».

Совершенно неожиданно для меня явилась даже Шу. Хотя она знала, что я в Москве и могла позвонить, чтобы совместить нашу поездку. За ней следом появилась и Ленка.

Обе они не сговариваясь произнесли обидные фразы: «кому пыль в глаза?», «соришь деньгами и бисером», имея ввиду кого «свиньями»?, я так и не понял.

Но все остальные были в полном восторге.

Решили никого больше не ждать и в означенное время банкет начался.

Конечно, вступительное слово традиционно сказала Борисовна, наша классная.

Говорила она красиво, но вот осадок был, такой, что ты в чём то виноват. Умеет, одним слов.

Потом, по инерции, высказались школьные выскочки и подлизы, благодарили школу и Борисовну.

Потом слово взял я.

Нет, меня не понесло, как Остапа, я к тому времени ещё не столько много выпил. Я просто спросил:

— Все смотрят сериал «Лихие — 90-е»?

Лес рук и одобрительный гул сообщал мне, что все и всем сериал нравится.

Тогда я продолжил:

— Предлагаю интересный конкурс, чтобы наши посиделки не превратились в банальную пьянку и хвастовство. Согласны?

Одобрительные выкрики позволили мне перейти к оглашению условий:

— Я предлагаю всем рассказать откровенно про себя, с точки зрения сериала. То есть, с окончания школы нами, прошло полтора года, сейчас февраль 1989 года, преддверие «Злых-90-х», тьфу «Лихих», конечно. И вот кто кем стал и чего добился, какие перспективы. Жюри все мы. По итогу решаем, кто правдивее всех рассказал и тому будет приз от меня. Идёт?

— Идёёёт!!!, — все дружно закричали.

— Ну ещё бы. Думают наверное, что не меньше чем Серёге перепадёт, — подумал я и добавил про себя: — и правильно думают!, а в слух произнёс:

— Тогда я начну первый, чтобы показать пример.

— Валяй, Дэн!!!, — зашумел довольно народ, в предвкушении хохмы.

— Ну так вот. Учился бы я на втором курсе торгового института, на товароведа. Чтобы, значит, поближе к дефицитам быть. Все помнят, что такое дефицит?

Одобрительно-неодобрительный гул подтвердил некороткую память одноклассников.

— И уже бы и сам ими приторговывал, будучи уже в системе. Так же Вам снял ресторан, но не этот, а наш старый «Острава». Ничего нового у нас пока не в городке появилось бы. Водка только пропала.

Все опять дружно возмущённо зашумели.

— Всё пока правдиво?

— Дааа!!!, — бурно отреагировало собрание.

— В перспективе, в этом году в армию на два года пошёл бы, потом доучивался бы до 94-го. Вот по мне и всё. Пока голосовать не будем. В конце. Кто следующий?

— А, мне можно?, — спросила Борисовна.

— Да, конечно, — поторопилась поддакнуть ей, по привычке, Валька-стукачка.

— Спасибо, — поблагодарила Борисовна и начала:

— Так вот. Все Вы знаете, что выпустив Вас, от классного руководства я отказалась и просто преподаю. Сейчас мне с мужем хватает моей простой учительской зарплаты и его пенсии, и плюс 100 рублей на двоих базового безусловного дохода. Спасибо Партии и Правительству за него. Судя же по фильму, времена там в 89 году уже наступили непростые. Всё стало дефицитом и даже ввели талоны. Зарплаты учительские и так были небольшие, а тут и купить ещё и нечего. Престиж учёбы резко упал. Правильно сказал Дэн, многим захотелось быть поближе к дефицитам. А для этого не обязательно идти в институт. Можно просто и в продавцы. Упал престиж, и Комсомола и Партии. Никто в девятый и десятый класс не хочет идти учиться и дальше продолжать учёбу в ВУЗе. Короче, тяжело в школе стало. Ну Вы поняли о чём я.

Сдержанный гул одноклассников и ухмылка Ленки показали мне, что поняли, хоть и не все.

— В перспективе, я бы, наверное, пошла бы работать завхозом школы, курировала бы школьную столовую и ещё там такая интересная тема появилась в связи с трагедией на АЭС, как льготное питание и «чернобыльские льготы и выплаты». Тоже бы постаралась к этом поближе оказаться. Ну, в общем всё.

Гробовое молчание подсказывало мне, что процесс откровенного признания Борисовны всех сильно взволновал.

Я снова взял на себе роль ведущего и предложил продолжить дальше.

Тут же вызвалась Ленка.

— Ну мне сильно добавить или убавить от моего нынешнего положения сложно. Вы все знаете, как моя мамка меня сразу выпихнула замуж за моего козлика с седой бородой на Мерседесе. И тогда бы было всё также. Может чуть по-другому. Хотя, судя по фильму и там появились кооперативы и частники. А, что меня лично касается, то также пошла бы в «лёгкий» и в конкурсах разных участвовала бы. Может родила бы уже, а не порхала. И двумя руками и ногами держалась бы за богатого мужа и ещё нарожала бы. Так что вот так, по мне, — закончила довольно бодро Ленка, свою вполне правдивую, альтернативную историю.

Одноклассники загудели одобрительно. Кое кто и выпил за это.

— Кто следующий?, — опять спросил я.

— Я, я, следующая, — вызвалась Шу и замахала призывно поднятой рукой, как отличница на уроке, что за ней в школе особо не водилось.

Я махнул ей, и она начала свою исповедь.

— У меня тоже, вряд ли бы что-то сложилось по иному. Моя реальность совершенно не противоречит той, что в фильме. Я то, особо ни на кого не надеялась. Только на себя. И стремилась к тому, к чему и пришла. Нашла себе богатого «папика» в Москве и живу, как Дэн верно заметил, в «золотой клетке». Так, иногда, кое кого туда запускаю, порезвиться, ха-ха, — рассмеялась она, взглянув на меня невзначай. Я не выдержал и отвёл взгляд, непонятно почему.

— У меня всё, — закончила Шу.

— А, как же перспективы?, — спросила Борисовна по-доброму, питая необъяснимую приязнь к Шу ещё со школы.

— Да такие же, как у Ленки. Нарожаю ему, никуда потом не денется. Как минимум алименты будет платить. Что в той, что в этой жизни, — обрисовала она свои перспективы и тут же добавила:

— Или к Дэну уйду…, — и после паузы «имени МХАТа», когда все с удвоенным интересом посмотрели на неё и на меня, она добавила: — в кино сниматься.

Тут началось непонятное шевеление и гул вопросов, общий смысл которых сводился, — при чём тут Дэн и кино?

— Так что, это я только в курсе, что Дэн в киноделе не последний человек?, — спросила недоуменно Шу у всех.

Народ возмущённо зашумел и мне пришлось объясняться.

— Господа-товарищи и дамы, тихо! Прошу Вас, тихо! Да, Шу права. Я имею некоторое отношение к кинопроизводству.

Это не помогло и на меня обрушился град вопросов.

Пришлось на них коротко отвечать, без подробностей, отшучиваясь известной фразой Рокфеллера: «Я готов отчитаться за каждую копейку своего многомиллиардного состояния, но только не спрашивайте меня, где я взял свой первый миллион».

В общих чертах я поведал товарищам о зарабатывании денег на фондовой бирже, о выгодном вложении в акции успешного НИИ. О покупке Ялтинской киностудии и производстве на ней нашумевшего фильма «Авария дочь полка» и то, как это вызвало рост курса акций студии. Затем я рассказал вкратце о покупке «Мосфильма», когда тот попал в бедственное положение. А потом и о выигранном конкурсе на производство сериала «Лихие-90-е» и о получении гранта от «Фонда Кино», для его производства. Пока первого сезона, но нет сомнений, что со-финансирование продолжиться.

— А, кто придумал такой интересный сюжет?, — спросила Борисовна.

Мой ответ для многих прозвучал неожиданно:

— Это отдельная история. Это фактически плод больного воображения вполне здорового человека, а попросту, его кошмарные сны, записанные и переработанные в сценарий, — поведал я упрощённую версию появления «Лихих».

— А, к тебе и правда можно приехать сниматься?, — спросила неуверенно Ленка.

— Леночка, для тебя всё, что угодно. Если мамка и муж отпустят, — неудержавшись, съехидничал я.

Тут голос подал Серёга.

— Я вот хочу рассказать…, — начал он, с явным намерением «выдать меня с потрохами», а именно с покупкой «пентхауса», но я его перебил и направил в другое русло:

— Да, правильно Сергей, поведай свою историю, а то всё обо мне и обо мне.

Тот замялся на мгновение, но увидел мои красноречивые глаза, что-то там своё понял и с энтузиазмом продолжил свою начатую фразу.

–…. про себя. Я, скорее всего, пошёл бы вначале шофером в колхоз. Батька Дэна мне тогда обещал. Так и вышло. А потом в армию, тоже шофером. Это мне обещал тоже батька Дэна. Но тут у нас армию отменили, а там на все сто загремел бы. Отслужил бы два года и опять на гражданке за баранку сел бы. Ну, и на «сервисе» подрабатывал бы. Фуры за марки и доллары мыл бы или колёса им бортировал бы. А потом, тоже наверное, торговлей занялся бы, как и сейчас. Женился бы…, — тут Серёгу прервал внезапный вопрос его спутницы Вари:

— На ком?

— На тебе, наверное. Ты же там на «сервисе» в буфере работаешь. Вот и сошлись бы, я думаю, — несмело тот ответил.

— Я бы за тебе там не пошла бы. Я, наверное, там хотела себе болгарина-дальнобойщика какого ни будь, — ляпнула Варя, явно не подумав.

— Да пошл…, — начал Серёга гневную тираду, но был мною остановлен.

— Сергей, молодец. Откровенно всё. Кто следующий?

Серёга прервался на пол слове, но всем своим видом показывал своей спутнице всю степень своего негодования.

В ответ мне поднялся лесс рук и хоровое восклицание: «Яяяя!!!»

Все высказывались довольно откровенно, но того накала, что был в первых признаниях, уже не было. Ну, так всегда. Все поняли алгоритм и по нему шли, с небольшими вариациями.

Все наши немногочисленные одноклассницы уже были замужем. Кое кто родил, кто-то был «в положении». У них всё было по накатанной и это мог изменить только «Конец Света», а не какие то там «Лихие-90-е».

У парней не так всё однозначно. Особенно у тех, кто пошёл работать в местные новые предприятия. Они то со все остротой поняли, что в той реальности ничего нового у нас тут бы не появилось. И даже имеющиеся успешные предприятия, как то: льнозавод и маслокомбинат, закрылись бы, по причине развала СССР и нарушения всех производственных цепочек и связей. К тому же, в связи с «войной суверенитетов» в «Лихих», Россия потребовала оплачивать поставки газа и нефти долларами, а сама стала закупать овощи, фрукты, молоко, мясо сахар в той же Польше и отказывалась от взаимозачётов и бартера с бывшими «братскими республиками». А при СССР был общий баланс. В общий союзный фонд поставлялось от республик то, что они производили, а в обмен они получали им необходимое. Те же газ и нефть по цене дешевле воды. А оказалось, что тона нефти стоит столько же, сколько и тона зерна наивысшего качества или как две тоны низкого. И если нефть продать легко и просто, то вот зерно нет. Не говоря уже про газ. Который шёл на отопление частных домов зимой и который нельзя было взять и отключить. В итоге дошло до прямого воровства незалежной Украиной газа из трубы и вынужденной ответной меры со стороны России по прекращению его поставок посреди зимы, для того, чтобы заставить Украину признать долг в несколько миллиардов долларов и передать Севастополь России в аренду на 25 лет.

Поэтому мои одноклассники были весьма озадачены таким аспектом своего возможного несладкого будущего в той реальности фильма «Лихие-90-е». Ну это я так, немного забежал вперёд от уже показанных серий и раскрыл им, по их просьбе, хотя бы фон развития событий.

Потом заговорили о нынешних делах. Я высказал им своё удивление, что многие из них так и не используют тех возможностей, которые открылись сейчас. Сидят в «старом городе» и даже не пытаются из него вырваться. Не улучшают своих жилищных условий, хотя вот для них же строят эти прекрасные дома и предлагаю обменивать их халупы на отличные квартиры.

— Мы стали городом! И никто нам не позволит жить посреди города в наших хижинах!, — вещал я им, — посмотрите, что стало с теми деревнями вокруг Киева, Троещиной, Осокорками и так далее. Теперь это просто микрорайоны Киева. А кто хочет жить в своём доме, пожалуйста. Есть сельская местность, бери участок и стройся там или покупай готовый дом. А у нас всё снесут в этом или следующем году.

— Так разве за наши, как ты сказал, халупы, дадут нормальные квартиры?, — спросил Стасик, родители которого все десять лет нашей учёбы в школе строили отдельный дом, и наконец построили, а тут такое вот.

— Смотря, кто и что, считает для себя «нормальным», — ответил я и продолжил, — если тебе не хватит оценочной стоимости дома, то предложат доплату с рассрочкой лет на двадцать. Но я уверен, если реально оценивать свои потребности и доходы, то квартиры будут лучше и без доплат, по сравнению с Ваши теперешними жилищными условия.

В подкрепление своего довода я спросил:

— У кого «удобства на улице»?

Лесс рук подтвердил мою правоту.

Тут Вадик задал довольно сложный вопрос:

— Так, а как нам доходы свои увеличить?,

— Ну пока, наверное, для Вас никак. Учитесь, получайте профессию. И если увидите, что в других Регионах больше платят или лучше условия, то не сомневаясь переезжайте туда, — ответил я обтекаемо.

— Хорошо сказать, переехать. А родители?, — это Толя спросил.

— Толя, они что, тут в пустыне? Нет. Они тут всю жизнь прожили. У них тут друзья и знакомые. Но если ты ничего не хочешь менять, то конечно оставайся.

Он смутился от моего довольно прямого ответа и я решил заканчивать с разговорами.

— Так, друзья, заговорились мы. Давайте выпьем и потанцуем. Вон как раз ансамбль местный уже настраивает аппаратуру, — предложил я.

Так и поступили.

Потом были танцы под известные шлягеры в живом исполнении.

В самый разгар вечера меня пригласила на медленный танец какая то местная краля из соседнего зала.

Мы сидели в отдельном зале ресторана, а выходили танцевать на общий танцпол, к которому примыкало ещё несколько залов разных размеров.

Потом смутно помню, как мы с ней пили на брудершафт.

Проснулся я в своей кровати. Голова немного шумела. Но так, всё в рамках дозволенного и ожидаемого от дружеских посиделок. Напрягало полное отсутствие воспоминаний о конце вечера и как я попал домой.

На первом уровне моей квартиры, приглушённый шум указывал на бытовую деятельность прислуги.

Я, как и вчера, пошёл в душ, а потом немного поплавал в десяти метровом бассейне. «Повисел» в воде у панорамного окна, наблюдая за заснеженным город и зимними окрестностями. Конечно, необычное зрелище. Ты, как бы паришь над ним.

Затем, одевшись, я спустился вниз, где меня уже ожидал завтрак.

После завтрака я набрал Серёгу. После нескольких попыток, я понял, что друг хуже меня отделался и больше не стал его напрягать звонками.

Не успел я положить трубу, как она запиликала. Высветился неизвестный номер.

— Алло, — я ответил.

— Дэн, привет! Ты дома?, — заговорила труба Ленкиным голосом.

— Да, дома.

— Тогда открывая, я уже рядом.

— Лена, ты у моего дома?, — уточнил я.

— Дэн, ты ещё не протрезвел? А, у какого ещё, — возмутилась трубка.

— Я уже трезвый. Я просто переехал, — сказал я спокойно.

— Куда? — спросила Ленка ошарашено.

— Недалеко. Напротив, — подсказал я ей место своего нового жительства.

— В смысле, напротив?

— Ну вот, в этом красивом, высоком доме.

— Огооо, Дэн. И где ты там?

— Поднимайся на тридцатый этаж, я предупрежу, — коротко я ей пояснил и нажал кнопку «отбоя».

Всё повторилось, как вчера с Серёгой. Только я вышел не в халате, а спортивном костюме.

— Лена привет. Ты что-то себе уже заказала?, — начал я.

— Ддда, — немного запнувшись та ответила.

— Лена, ты чего? Слуг никогда не видела?

— Вввидела. В кино, — ответила та коротко, продолжая запинаться и смотреть вокруг круглыми от полного изумления глазами.

— Пойдём. Покажу тебе тут всё, — предложил я ей.

Осмотр квартиры был прерван в бассейне. Ленке очень понравилось «висеть над городом», а мне понравилось вот так «на весу» пытаться её вытолкнуть, ха-ха.

Последовавшая потом «проверка на профпригодность кровати» тоже прошла на высоком уровне. Ленка в очередной раз показала мне, что я безнадёжно от неё отстал, вернее, её запросы и умения в разы превосходит мои возможности. Так что мы просто наслаждались друг-другом, как могли.

— Дэнчик, а куда ты вчера ушёл с этой лярвой белобрысой? И, где она?

— Лена, представь, ничего не помню. Как пил с ней на брудершафт помню, а что потом, нет.

Ленка задумалась и сказала:

— Ну, на клофелинщицу она не похожа. Тем более, что ты потом с ней долго танцевал и даже я слышала, как ты ей говорил, что она твоё «новогоднее приключение», — поведала мне Ленка подробности вчерашнего вечера, которые я совершенно не помню.

— Да, дела, — только и проговорил я.

— А у тебя, тут, ничего не пропало?, — спросила она настороженно.

— Даже не знаю, — ответил я, непроизвольно оглядываясь в спальне.

— Сходи и посмотри, — настояла Ленка.

Я подчинился её «приказанию». Вполне разумному, кстати.

Беглый осмотр ничего не дал. Вернее, показал, что ничего не пропало. Опрос слуг дал информацию к размышлению.

А именно, что они тут никого, кроме меня спящего мирно в кровати, не видели. Но вот в низу, ночной консьерж, которого они ещё застали при пересменке, поведал им, что мол их «хозяин» пришёл домой с девицей, которую тот первый раз видел. Немного выпимши, но на своих ногах и не шатался, язык не заплетался, вежливо поздоровался и сам проследовал к лифту и дальше к себе.

А, девица та ушла под самое утро, почти вот перед его пересменкой в 8 утра. Тоже была вежливая и не пьяная. Так разве, чуть-чуть.

— Ничего этого не помню. Хоть убей, — пронеслось у меня в голове и заставило ещё более тщательнее всё осмотреть.

Повторный тщательный осмотр дал результат, неутешительный. Были следы тщательного обыска всего. Первые признаки его были в том, что не на тех местах лежали вещи, как в карманах одежды, так и на полках в шкафу. Видимо, девица торопилась и просто аккуратно их сложила, не заботясь о полном первоначальном соответствии их местонахождения.

Затем, следы попыток взлома были и в «книге-ПК». Пароль безуспешно пытались водить и он заблокировался. Теперь только с помощью специальной приспособы его можно «вернуть к жизни». Но с собой брать переносной ПК побоялась. И правильно. Во-первых, это уже уголовно-наказуемо, а во-вторых, там стоит радио-маячок. Так что, можно было бы отследить его перемещение и местонахождение.

— Неужели у неё был сканер?, — пронеслось у меня в голове, — тогда это не просто воровка, а агентесса по мою душу, — пришёл я к неутешительному выводу.

— Дэн, ты чего?, — вывела меня из ступора Ленка.

— Да так. Всё на месте. Но вот ничего не помню, — сокрушался я.

— Бывает. Ладно, забей. Ничего не пропало и хорошо, — оптимистически она меня подбодрила.

Потом, чтобы окончательно снять возникшее напряжение мы с ней поплавали и «попарили» в бассейне. От похода в сауну Ленка отказалась. Я так понял, что после тех новогодних приключений двухгодичной давности в Киеве, её от сауны и разных других парилок, что называется «отвернуло».

Затем был обед и снова «проверка кровати на прочность».

После короткого послеобеденного сна и «пятичасового чая-полдника», Ленка засобиралась. Должен был приехать за ней её благоверный. Сюда она добиралась на автобусе, вполне себе комфортабельном, а уже назад заедет за ней её муженёк.

Уже внизу я её шепнул:

— Саныч помнит и ждёт.

— Да некогда ему меня помнить. Он Мир, с какой то бляд..ю немецкой, постоянно спасает. Видела их на фото пару раз, — фыркнула она на прощанье.

Проводив Ленку и вернувшись в апартаменты, я снова погрузился в размышления. Меня задела Ленкина фраза, подслушанная ей в моём разговоре с незнакомкой, я даже имени её не помню. А фраза звучала совершенно дико: «моё новогоднее приключение», что отсылало мою память сразу к моей «новогодней незнакомке».

Мои размышления прервал звонок сотового. Высветившейся номер принадлежал Серёге.

— Алло, — ответил я.

— Привет, Дэн. Ты как?

— Да всё хорошо. У тебя, Серёга, как дела?

— Да вот, Дэн, опохмелился и уже лучше, — огорошил меня он.

— Ты чего это, опохмеляться начал?, — возмутился я.

— Да, не. Рассолу, а потом кофею выпел. И норм, — успокоил он меня.

— Давай прогуляемся по зимнему вечернему городу, — предложил я.

— Давай, — тот согласился.

— Тогда через пол часа у «каменного Вовы»?

— Идёт, — проговорила трубка и отключилась.

Ещё на подходе я заметил фигуру Серёги, маячившую у памятника Ленина, которого мы, для конспирации, ещё со школьных-октябрятских лет, уважительно называли «каменным Вовой», нося на груди «звёздного Володю».

— Да, мороз в этом году знатный, — вместо приветствия начал он, одновременно пожимая мою протянутую руку.

— Ну что, куда пойдём?

— А давай, по старому парку пройдёмся, а потом на дискотеку заглянем, — предложил он.

— Давай, — согласился я с его предложением и мы неспешно пошли.

— Послушай, Серёга, ты помнишь с кем я вчера зажигал?

— Да так, Дэн, смутно, — признался друг.

— А, я вот вообще ничего не помню, — в свою очередь признался я.

— Но то, что я её ни разу до этого не видел, это точно, — заявил Серёга, с видом человека, знающих всех. Но, конечно, это было уже далеко не так. В нашем городе появились тысячи новых людей и продолжает их количество прибывать. Много просто командировочных и гостей.

— Ты, кстати, сегодня работал?

— Неа. Проспал. Да и нужды особой нет. У меня там продавец, — ответил с гордостью Серёга.

Эту историю про Серёгиного продавца знали все в «старом городе». По просьбе нашего одноклассника, он взял к себе на работу его младшего брата. Тот ушёл со школы после восьмого класса ввиду полной своей «необучаемости». Не умел ни читать, ни писать, ни считать. Но Серёга об этом не знал. И нагружал того «по полной». Кое какие подозрения в отсталости протеже у Серёги возникли в их первую поездку «за товаром» в Киев. Когда они ехали на обычном рейсовом автобусе, а его помощник не отрывался от окна. И на вопрос Сергея, что он там увидел?, тот просто ошалело посмотрел на Серёгу и кивнул в окно промолвил «оцэ да!», что означало крайнюю степень «захвата» от увиденного. Потом тоже самое повторялось и в Киеве. Но там отвлекаться и выяснять, что опять так удивило хлопчика, Серёге было некогда.

После нескольких совместных поездок, Серёга посчитал того уже достаточно опытным и отправил Лёню, так звали помощника, самостоятельно в Киев за товаром. Наказав всё делать, как они это делали вместе. Снабдив его списком закупки, с названием, количеством и примерной ценой товара. А также с указанием места, где это можно купить. Ну и, конечно, выдал необходимую денежную сумму.

Весь товар закупки умещался в большой картонный ящик, обшитый холстиной и установленный на небольшую тележку. Вполне посильную для транспортировки одному человеку.

И так началась самостоятельная закупочная деятельность Лёни. Иногда Сергей его оставлял за прилавком своей торговой точки.

Через некоторое время картонка со списком закупки истрепалась и Лёня сделал собственноручно новый список, а потом уже каждый раз писал сам новый. Согласовывая его с Сергеем перед поездкой.

Через пол года Лёню встретила его бывшая классная руководительша и…не узнала. Ей на встречу шёл современный успешный молодой парень. Модно одет, в больших фирменных наушниках, с плеером и в зеркальных очках. За такой «прикид» он получил кликуху «Лёня-луноход», правда это из-за того, что он ещё обычно тащил за собой тележку с товаром.

А когда учительша узнала, что Лёня работает у Сергея и сам ездит на закупки и не разу не ошибся с расчётами, то только и сказала: «Ты Сергей сделал для Лёни то, что не смогла сделать школа». То есть, научил читать, писать и считать за пол года. И дал профессию.

Мы с Серёгой стояли возле памятника Ленина и я как бы невзначай и говорю ему:

— Серёга, ты представляешь, что его снесут, — и кивнул на «каменного Вову».

— Кто? Когда?, — с испугом тот спросил.

— Да не пугайся ты. Не у нас, а там. В «Лихих». Националисты снесут, — уточнил я.

— Аааа. Ну, Слава Богу! А то я действительно перетрухал чутка. Только жизнь наладилась…

Немного погодя, уже идя с ним по старому парку, спросил я друга:

— А, вообще веришь, что такое могло бы быть, если бы в 85 не туда повернуло и потом…?

— Да запросто. И сейчас недовольных полно. Одним не нравится, что к нам понаехало народа куча. Другим, что старину, традиции забываем. Третьим просто завидно, что у тебя вот всё есть, а у них нет, — пояснил, сумбурно, ну как мог, свой ответ, Серёга.

— Ну, так и фильм для этого снимаем. Чтобы все видели, к чему это привело бы, — пояснил я товарищу.

— Так то, оно так. Но все равно не верится. У нас же КГБ, Милиция, Армия есть. Они бы им не дали всё это сделать?, — не соглашался Сергей с возможностью такого поворота и в действительности.

— Да, возможно ты прав. Нужно будет в дальнейших сериях показать, как все эти структуры оказались беспомощными, — согласился я частично с другом.

***

Прошло почти три месяца с начала страшных событий, которые перевернули всё в США, да и в Мире. Но неизменными в США остались спецслужбы. Ума и профессионализма их служащих хватило для того, чтобы в общей массе своей не геройствовать и не сопротивляться народной стихии. Поэтому, почти весь штат их уцелел, вовремя покинув здания центрального аппарата в Вашингтоне и в столицах штатов.

Сейчас всё «возвращалось на круги своя». Вернее, как только русские вмешались и запустили процесс «обновления власти» в США, народный протест пошёл на спад.

И одним из первых, кто вошёл в свой разгромленный кабинет в ЦРУ был его директор.

Он тогда без лишних эмоций смахнул со своего рабочего стола грязь и битое стекло, взял и поднял с полу первый попавшейся целый стул и занял своё рабочее место.

Постепенно возвращались и другие сотрудники центрального аппарата и жизнь налаживалась.

И вот он читал первый отчёт, полученный им за последние три месяца по делу «Призрак». Под этим кодовым названием скрывалось дело, связанное с «ясновидящим или ясновидящими» советов.

Директор ещё раз перечитывал с самого начала всю папку восстановленного из электронного архива дела и понимал, что «игра проиграна».

— Нет, не игра. Конец времён не настал, — подумал он и нажал кнопку вызова на селекторе.

— Я Вас слушаю, сэр, — произнёс динамик.

— Дженкинса ко мне, — коротко сказал директор.

— Слушаюсь, сэр, — последовал ответ из селектора.

Через несколько минут дверь открылась и в неё вошёл поджарый парень, лет тридцати, с военной выправкой и отрапортовал:

— Сэр, прибыл по Вашему распоряжению.

— Присаживайся, — указал директор на стул у приставного стола для посетителей.

Не дожидаясь, пока тот усядется, директор продолжил:

— Дженкинс, ты никогда не работал в России и значит наилучшая кандидатура на сегодня. Тебе наверное известно о полной утечке данных по нашей иностранной резидентуре и агентам?

— Да, сэр.

— Ну вот и ответ, почему ты лучше всего подходишь для этого дела. Вот возьми почитай пока. А потом поговорим.

С этими словами директор придвинул тому папку с делом «Призрак». Дженкинс взял её аккуратно, как бомбу или змею, и осторожно раскрыв, углубился в чтение, шелестя её содержимым.

Директор же делал вид, что занят чем то в своём ПК и тупо смотрел на экран монитора с открытым документом, но думал совершенно о другом.

— В папке, что он вручил своему сотруднику, не было последнего отчёта агентшы, под кодовым наименованием «Шторм». Он сам пока не решил, что с этим делать. По всему выходило, что если всё хитро представить, то можно дело повернуть совсем по другому.

— Благо, что из прежнего состава «дип стейт» почти никто не уцелел. Тут сводили счёты с этим надутыми индюками, как он сам, так и русские. Последних понять можно. Эти «жирные денежные мешки» хотели уничтожить Россию, довести её до жалкого существования.

Тут он поймал себя на мысли, что себя он к врагам советов не причисляет.

— Конечно. Я простой солдат и только приказы выполнял. А их отдавали они. И как показала практика, с такой постановкой вопроса и советы тоже согласились. Охотно приняли его помощь и сотрудничество. Правда пришлось пойти им на встречу. И раскрыть всю сеть агентов…официальных.

— Сэр, я уже всё прочёл, — прервал размышления директора Дженкинс. Это прозвучало так внезапно, что заставило директора вздрогнуть.

— Чего вы так орете, Дженкинс? Вы не в казарме, а на аналитической работе. Здесь важен такт и тишина, — сделал ему замечание директор.

— Так точно, сэр, — полушепотом, но чеканно и по солдафонски, тот ответил, немного боднув головой.

— Да, этот будет рыть носом землю, ему наши игры понравились, — подумал директор с удовлетворением, а в слух произнёс:

— Тогда вот Вам задание…

Когда Дженкинс ушёл, мысли директора перенеслись в далёкую заснеженную Москву.

***

Там в уютной квартирке, полулёжа на мягкой софе расположилось прелестное белобрысое создание и тоже предавалось мысленному анализу.

Вот она перенеслась в предновогоднюю Москву.

«Войти в контакт с объектом, максимально себя не раскрывая», — гласило самое трудное требование заокеанского Центра по очередному её заданию.

Кэт, Лиз, Джил, Лен, Люд, Ань, каких только у неё имен не было. Сейчас она шла на одно из самых сложных своих заданий. Она была личным агентом директора и не проходила ни по одной картотеке. Выполняя разовые акции под различным прикрытием в России или выдавая себя за русскую или советскую в других странах.

У неё на территории СССР было несколько «легенд» и «лежбищ». По которым она проходила, то как сирота, геолог, часто бывающая в длительных поисковых партиях или врач-эпидемиолог, подолгу отсутствующая дома или актриса, провинциального театра на гастролях. Последняя роль ей больше всего нравилась. Так как она действительно была гениальной актрисой от рождения. В школе и колледже участвовала в постановках. Вот там то её приметили и данные ушли в ЦРУ. А когда узнали, что она из семьи русских эмигрантов, то всё сразу в её судьбе и решилось.

Одна «случайная» встреча с директором ЦРУ перевернула её Мир. Согласие она дала сразу. Противостоять «империи зла» и всемогущему КГБ, это, как оказалось, было её мечтой. Её тут же изъяли из семьи, под благовидным предлогом учиться за госсчёт в престижном, но закрытом колледже при университете. Там она прошла спецкурс по перевоплощению и по…гипнозу. К которому у неё тоже открылся природный дар. Её специализация была в изъятии информации из тайников и закладка в тайники.

Как известно, это самое опасное дело, если за тем, кто уже был у тайника была слежка или он выдал место тайника.

Тут и выходил на первый план её талант к перевоплощению. Она могла быть ребёнком, подростком, зрелым человеком, пожилым, с различными изъянами и всё это обеих полов.

Причём, используя при этом спецкостюмы и оборудование, само переодевание и смена внешнего вида происходила в течении десяти-пятнадцати секунд. Этого было достаточно, чтобы уйти от слежки завернув за угол или войдя в общественный туалет или другое многолюдное место. Тайники планировались в малолюдных местах с хорошо просматриваемыми подходами. Или наоборот, в неожиданных. Как то детские, спортивные площадки, дискотеки, театры и кинотеатры. Где она ловко выдавала себя за одного из постоянных посетителей этих мест. Вплоть до полного подражания одному из таковых.

Поэтому ей не составило особого труда, под видом одного из сотрудников «Мосфильма», причём мужчины, проникнуть на новогоднюю вечеринку русских, проводимую ими в одном из павильонов кинокомпании.

Конечно, был риск встретить какого то его знакомого. Но девушка относилась к своим заданиям ответственно и выбрала личину сотрудника, только недавно устроившегося на «Мосфильм». Для этого правда пришлось немного «попотеть» под работником отдела кадров. Но это вообще мелочи её профессии. И вот доступ к данным кадрового учёта был получен, даже с объективными характеристиками. Как то: «дружелюбен, но не коммуникабелен», то есть друзей и близких знакомых этот товарищ за месяц работы вряд ли себе завёл.

Выудить у «шляпы» пропуск вообще было не сложно. А чтобы не было ни малейших подозрений, сразу избавиться от него возле проходной, войдя на территорию «Мосфильма». Чтобы его вскоре нашли и отдали «маше-растеряше». Да, Кэт была знатоком России и СССР. Много читала с детства русских книг. Смотрела все кинофильмы, а культовые постоянно пересматривала. Также пересмотрела все мультфильмы. Признав, что они самобытные, смешные, но их очень мало. Что такое 11 серий «Ну, погоди!», в сравнении с тысячей «Микки-Мауса» или «Томи и Джери»?

Поэтому ей были известны все современные идиомы, хохмы и крылатые фразы.

Под видом девочки с «родителями геологами, работающими в Африке», она проучилась в одной из московских школ в десятом классе, «переведясь туда из провинции, в след за переездом родителей». Училась в школе, где таких детей было много и это не вызвало ни у кого подозрений.

Некоторые её «проколы» все списывали на её «провинциальность». После успешного окончания школы она поступила в «пед», на организатора. Там был вечный недобор. И её туда взяли без проблем с её аттестатом со средним балом 4,8.

При этом она сменила квартиру на общагу. Где ещё больше окунулась в советские реалии. Побывала и «на картошке» и на овощной базе. А после окончания первого курса даже была на практике в пионер-лагере.

Правда, в советских пионер-лагерях она стала бывать сразу, как только пошла в ЦРУ. Это было не сложно. Артек и другие лагеря СССР с удовольствием принимали детей из-за рубежа по путёвкам, купленным через Интурист. Первый раз она была там в составе детей из Канады. Потом из Австралии и Германии. Последнее было рискованно, так как она знала немецкий на уровне школы. Но у неё «легенда» была, что её родители переехали туда на работу из Англии. Прямо из Англии нельзя было, так как англичане страшные снобы и заграницу детей не отправляют, а тем более редко изучают русский язык. А изучение русского языка и культуры и было основным заданием в таких поездках. Ну и некоторые поручения. Самое простое сделать закладку в тайник. И самое сложное соблазнить партийного функционера, которого потом будут шантажировать связью с несовершеннолетней иностранкой. А таких высокопоставленных партийцев было там полно. То ли они действительно были педофилы или ещё что, но их просто тянуло к детям в этих лагерях. У неё было конкретное задание. И дядечка вроде как того и ждал. У Кэт было небольшое опасение, что тот может возмутиться. Но ничего такого не было и всё прошло по плану.

И вот она внутри «Мосфильма». У неё было полное и подробное описание всего и вся внутри. Видимо кто-то из их конторы тут уже побывал. Поэтому она быстро нашла склад-гардероб и сменила свою личину на костюм испанки в маскарадной маске и надела чёрный шиньон. На всякий случай вставила коричневые линзы в глаза. На руках она постоянно старалась носить перчатки на заданиях.

Она заранее знала, что тут все будут переодеваться в маскарадные костюмы и это не вызовет подозрений. Поэтому выполнить категорическое требование «Войти в контакт с объектом, максимально себя не раскрывая», не составляло особого труда.

Влиться в праздник, когда тут собралось около тысячи человек, тоже не было проблемой. Тем более, если ты молода, с хорошей фигуркой и в ярком костюме испанки. Весела и легка на подъём. Не гнушаешься ни чьей компании. Не отказываешь никому в… танцах пока, ха-ха. И через два часа ты свой человек тут.

А потом, невзначай, «объект» сам оказывается рядом с тобою. И уже точно он не вспомнит, кто кого пригласил на танец первым.

Тут все знают «хозяина» Дэна. Весёлого и женолюбивого парня. Которого только помани, и он тут как тут. И вот он уже тянет её выпить в свою каморку, как он назвал свой кабинет. Но пока рано. Ещё веселье в разгаре. Всё нужно проделать под самый конец.

А пока, мы с ним танцуем и просто невинно флиртуем. Участвуем в разных смешных и интересных конкурсах. От раздевания пришлось отказаться.

Но вот уже первые потянулись на выход. Там на улице будет салют, и многие после него поедут домой.

Вот тогда нужно будет и действовать.

«Испанка» сейчас исчезнет.

— Так, отлично, он заметался в поисках, — следила за ним Кэт из укрытия уже в костюме «Зорро», который позаимствовала у покидающего праздник парня.

— Будет потом, наверное, судорожно вспоминать, когда же он ушёл и кто его видел, на допросах в КГБ, — подумала о бедолаге Кэт.

— Вот, Дэн направился к своему кабинету, судя по направлению. Всё пора, — сама себе она скомандовала.

«Никакого насилия и вреда для «объекта» — гласило основное требование этого задания.

— Всё будет хорошо, — подумала про себя Кэт, тихо проскользнув за спиной Дэна в его кабинет и резким движением нажав на короткое время в определённом месте на его сонную артерию.

Затем она ловко подхватила безвольно падающее тело Дэна и усадила его в широкое кожаное кресло.

Похлопала по щекам, приводя в чувство. А когда тот заморгал, тут же привела его в гипнотический транс.

— Так, первый пункт задания выполнен. Объект легко вошёл в транс, что явственно говорит о частом его погружении в него, — отметила про себя Кэт.

Затем она бросила взгляд по сторонам и отметила с удовольствием своё везение и интуицию. Она находилась всё время в «мертвой зоне» возможных камер наблюдения. И хотя на ней была маска, шляпа и широкий плащ, не позволявший её опознать в будущем, лишняя предосторожность не мешала.

Потом она активизировала шумоподавление возможных «жучков», но на всякий случай воспользовалась устройством по смене голоса.

Теперь её голос звучал по-мужски. А заранее построенные фразы и слова могли указать на мужчину средних лет, москвича, с высшим техническим образованием, много читающим, но не знакомым с иностранными языками на профессиональном уровне, скорее всего словечки из фильмов и передач. Место работы: небольшое производство. Короче, ничего такого, чтобы могло указать на настоящий след.

Проверив дверь и погасив свет, она начала «допрос» по пунктам задания.

Как её поставили в известность, Центр заинтересовался русским сериалом про жуткое будущее советов. Она его тоже с интересом смотрела. А из общедоступных слухов и информации знала, что это всё сны какого то парня, переложенные на сценарий и дополненные другими подробностями. То есть, ничего особенного. Такого бреда во все времена хватало. С таким же успехом можно было и Оруэлла заподозрить в 40-е годы, когда он описывал 1984 год. Или его заподозрили?

Ну, задание получено и её дело всё сделать точно.

Вопросы вполне вписывались в «легенду» и ощущения, что её используют «втёмную», у Кэт не возникло. Ну может, чуть-чуть, когда выяснилось, что и «объект» сны видел тоже.

— Ну, так и мне тут пару раз снилось подобное, так что это и я тоже ясновидящая?, — задала она себе тогда вполне резонный риторический вопрос.

Особенно когда у тебя на Родине творится чёрт знает что, уже два месяца. Как закончились эти проклятые президентские выборы и никак не могли огласить результат. А потом, каждый объявил себя победителем и толпы их сторонников пошли громить, кто Капитолий, а кто Белый Дом. А затем, уже без разбору громили все госучреждения по всей стране. А когда «исчезли полицейские», то банды мародёров стали громить и грабить, и магазины, и зажиточные кварталы.

Вот уже месяц, как нет связи с Центром. Но полученное задание Кэт выполнила и в тайник заложила результаты, несмотря на риск. Так как на радиопередачу через спутник и даже на электронное письмо, ей не пришли квитанции о приёме.

Уже подходил к концу январь, как наконец пришла долгожданная весточка из Центра.

Кэт особо не волновалась. Она хорошо была устроена тут в Мировом Союзе. И по идее, могла пойти в услужение любому, кто занял бы место директора ЦРУ. То, что США останутся и не исчезнут она была совершенно уверена. Как и в том, что советы не станут «добивать поверженного врага». Им не нужен огромный очаг нестабильности в Мире, накачанный оружием, в том числе ядерным. Кэт допускала выход некоторых штатов из состава США, но не больше.

Но в душе она надеялась, что директор ЦРУ не поменяется. — Всё таки со стариком за четыре года она хорошо сработалась. Он лично давал ей задания. И дай Бог, только лично и читал её отчёты. Иначе провала было не избежать. Советы не скрывали, что завладели всеми секретами США, — размышляла тогда Кэт.

Вместе с «весточкой» пришла благодарность, выписка с её личного счёта, который существенно пополнился и новое задание. В добавок к нему пришли и деньги на оперативные расходы. Это было, как нельзя кстати. Нужно было внедрять несколько новых «легенд». А для этого нужно было приобретать жильё и статус. А это ещё и банальные взятки. Сейчас тут в Мировом Союзе происходило «вселенское переселение народов», что ей играло на руку. Она уже имела несколько вариантов «легенд», которые могли выдержать самую скрупулёзную проверку. От высокооплачиваемой наладчицы высокоточных станков с ЧПУ с постоянными длительными командировками, до выпускницы ВУЗа, приехавшей по распределению и тут же уехавшей в длительную командировку назад в Москву. Последняя схема, ухода от обязаловки три года отработать, вообще была очень смелой и безопасной. Никто бы не заподозрил в «уклонистке» агента ЦРУ. Все только сочувственно кивали. Ещё по одной из «легенд» она соблазнила высокопоставленного министерского начальника и тот взял её во вторые жёны. Их нечастые встречи, по причине кочевой профессии жены — учёного-эколога, проходили очень трогательно и плодотворно. А статус жены «самогоооо» открывал многие двери. Тем более, когда она представлялась добровольным экологическим инспектором и предъявляла самое настоящее удостоверение из Минэкологии. А длительные, полугодовые отлучки из «семейного очага», пояснялись самыми настоящими одиночными экспедициями, например, на мыс Лопатку, для изучения жизни каланов. Всё официально, на уровне Академии наук, подвижник дикой природы, девушка, учитель-биолог. Материалы она банально покупала у настоящих подвижников-отшельников, там живущих. Под этой «легендой» она три раза уже пересекала госграницу СССР, а потом и Мирового Союза, когда ей нужно было отдохнуть и показаться в США перед родителями. Ничего сложного. Научная поездка в Алжир, например, в джунгли. А от туда под другим именем во Францию, а от туда в США. И так до самого дома, меняя «личины» по цепочке «закладок» и «конспиративных квартир». Всё делала она самостоятельно. Не полагаясь на официальные органы США. И сейчас понимала, что всё было не зря.

Так вот, новое задание было «старым». Кэт не любила таких. У неё было правило: одно задание — одна «легенда». На Дэне она отработала свою «легенду» студентки-второкурсницы «педа» и сразу же после зимней сессии она подала заявление на академотпуск «в связи с беременностью». Настоящей справкой её снабдила врач-акушер, старушка-божий одуванчик, после слезливой истории о «коварном изменщике», который «поматросил и бросил» наивную провинциалку, будущего педагога. А теперь пусть попляшет, когда я приду с ней в его комсомольскую организацию и партком родителей. Конечно, сейчас времена уже не те. Заставлять жениться не будут. Но на заметку возьмут. Вот такое было пояснение сердобольной врачихе о необходимости справочки об «интересном положении».

И вот снова.

— Ничего, — решила Кэт, — студентка ещё поработает.

Но вот «фигурант» исчез.

Пришлось снова «попотеть» под кадровиком «Мосфильма» и всё выяснить. Оказалось, что «объект» потянуло к «родным осинам» или что там у них растёт.

И вот она отправилась за ним следом и чуть не прошляпила его. Тот взял и съехал со своих обеих предполагаемых мест проживания, приобретя себе новое.

Хорошо, что она как раз вела наблюдение за вторым местом и обнаружила, как какой то тип, после безрезультатных попыток добиться в калитку дома «объекта», позвонил кому то по сотовому телефону и после коротких реплик, направился радостный в высокий новый дом напротив.

Не нужно было быть особо одарённым сыщиком, чтобы понять, что «объект» там.

Через часа полтора Кэт самолично лицезрела их вместе, направляющихся в соседний такой же высокий новый дом.

Она пристроилась за ними следом. Сейчас она была в образе женщины-механика-электронщика. И на ходу придумала легенду, что её срочно вызвали в этот дом.

Как она и надеялась, никто даже не пытался остановить серьёзную женщину средних лет, в рабочем комбинезоне, довольно стильном, в таких же защитных слесарских очках, с саквояжем для инструментов.

Поднималась в лифте она вместе с Дэном и его товарищем и слушала их разговор. Всё сводилось к сегодняшнему событию вечером, а именно встрече выпускников. Она была в курсе что это за мероприятие. И даже была в прошлом году на встрече своего класса, дабы поддержать свою «легенду» в ВУЗе. И как «в воду глядела». Все после каникул только и говорили о своих «встречах».

И вот, из их разговора стало ясно, что они едут смотреть ресторан на верху этого дома.

Когда они вышли на этаже ресторана, Кэт стала делать вид, что она технический смотритель и прибыла совершить плановый осмотр.

Правда, никто к ней так и не подошёл с таким вопросом. Её грозный внешний вид не способствовал праздному любопытству. А непраздное гасилось в корне всем её видом «настоящего спеца», да ещё и женщины.

Администратор бросил оценивающий её фигуру взгляд и затем полностью переключился на клиентов.

Весь их разговор Кэт записала спецустройством, специально отойдя в дальнюю часть зала и там делала вид проверки дистанционным прибором состояния пожарной сигнализации.

Когда те закончили и уехали вниз, она тоже заторопилась. Прошествовала мимо стойки Администратора, даже неудосужив там никого и единым взглядом. Чем ещё больше подкрепила свою «легенду», чистого спеца.

Пока она одна ехала в лифте, быстро прослушала основные моменты разговора и поняла, что вечером тут будет работа.

Вернувшись к взятому на прокат микроавтобусу, Кэт переоделась в новый образ, бизнес-леди, и направилась заселяться в отель по соседству. В качестве цели поездки она указала командировку в местное газораспределительное предприятие. Невзначай засветив командировочным удостоверением на бланке СоюзТюменьГазснаба. При заселении, попросила её не беспокоить до утра, так как она совершила длительный перелёт и устала.

Потом, заселившись и пообедав в номере и отдохнув до вечера, она переодевшись в мужчину-техника, покинула отель через служебный вход и направилась к своей арендованной машине, которую она оставила в неприметном тупичке среди новостроек. Ввиду раннего зимнего вечера, там было довольно темно и никто даже специально не разглядел бы куда делся работяга, и откуда взялась красотка в модном норковом полушубке.

Красотка уверенно продвигалась по району новостроек и вышла к намеченной цели точно в запланированное ею время. Она прикинула, что трёх часов будет достаточно для одноклассников Дэна, чтобы наобщаться и уже хорошо «принять на грудь». Сама же она намеревалась, войдя в ресторан, смешаться с толпой и если повезёт, то и с какой ни будь малознакомой между собой компанией. А там, действовать по обстановке.

Никто не обратил внимание на достаточно лёгкое одеяние очередной смазливой девчули, которая вошла в вестибюль дома и направилась к лифту. Тут таких к вечеру было полно. И небедные жильцы, и постояльцы новомодного клубного дома и конечно ресторан, этому способствовали. Притягивали к себе, «как мотыльков на огонь свечи», вот таких «ночных бабочек». В обязанности швейцара и консьержа Клубного Дома не входило расспрашивать «кто они и куда?». «Не нарушают безобразия» и хорошо, — рассуждали те.

Кэт прекрасно была знакома с новыми реалиями советов и совершенно не волновалась на этот счёт. Уверенно прошествовала к лифту, совершенно не беспокоясь, что в ней опознают давешнею «женщину-спеца». Тем более, что как она успела заметить, швейцар и консьерж сменились.

Поднявшись на этаж ресторана, она была встречена метрдотелем, который ей неожиданно помог. Он не стал задавать вопросы, как то: «Дама одна?», «Даму ожидают?», а с порога утвердительно спросил: «Вы на юбилей?».

Кэт только и оставалось, что утвердительно кивнуть. — В случае чего можно сослаться, что не расслышала вопроса, — быстро промелькнула мысль.

И вот, оставив в гардеробе шубку, Кэт в сопровождении метрдотеля прошествовала в зал, где «дым стоял коромыслом» и полным ходом шла гульня.

К ней тут же подскочил какой то хлыщ и потребовал у неё, как у опоздавшей, выпить «штрафную». Кэт была знакома с это традицией и для виду «поломалась» и «умоляя не наливать так много», быстро нашла контакт с Павликом, как тот представился, а она представилась «Мариной из бухгалтерии». — Всегда можно так, бухгалтерия есть везде. И не обязательно, что все всех там знают. Например, она новенькая. А можно, в случае чего, сказать, что с другого предприятия. Или в самом крайнем случае, сказать, что перепутала всё, дура потому что, — промелькнуло в голове у Кэт.

Но Павлику было всё равно, и он уже её представлял «юбиляру», изрядно пьяному «павлину» лет под шестьдесят, который окидывал маслинными глазками ладненькую фигурку «Марины из бухгалтерии».

И под крики их обоих: «Пей до дна, пей до дна», «Марина из бухгалтерии» выпила, к их полному восторгу, полный бокал шампанского.

Потом они переместились на танцпол, где Кэт и высмотрела «объект». Тот тоже был в нужной кондиции. Но вот Кэт, то есть «Марину из бухгалтерии», преследовали эти два «козла», Павлик и «павлин-юбиляр».

Кэт решила от них избавиться самым решительным образом. Потащила их снова к столу и возжелала выпить с ними «на брудершафт». Чуть не вызвав этим скандал. Они чуть не подрались между собой. Павлик, забыв про «субординацию», первым полез к ней целоваться, а «юбиляр» его грубо оттолкнул.

Но «Марина из бухгалтерии» быстро вмешалась и навела порядок и определила очерёдность. Деловой подход несколько отрезвил претендентов «на руку и сердце» «Марины из бухгалтерии». Но вот та пожелала самого дорого шампанского. И эти два «индюка» рванули к Бару на перегонки. А Кэт, тем временем, «подготовила» напитки для них.

После небольшой заметни, с самим ритуалом выпивания «на брудершафт», дело было сделано. И оба ловеласа начали «угасать». Первым решил пойти «освежиться» сам «юбиляр». А за ним, в скорости, отправился и Павлик.

Новейшее средство от химиков ЦРУ имело тройной эффект, слабительно-мочегонный со снотворным. Что приводило вначале к позывам в туалет, а потом к мирному сну на унитазе или в «кустиках», в лучшем случае, или к полному конфузу, в худшем.

Сделав себе «легенду», «Марины из бухгалтерии», Кэт продолжила «веселиться» в компании «юбиляра», которая не заметила его пропажу, а тем более Павлика. Те видимо успели растрезвонить всем о ней, поэтому Кэт не удивлялась, когда к ней обращались «Марина» и приглашали танцевать или выпить.

Одна только дама «бальзамовского возраста» высказала осторожное сомнение по поводу «бухгалтерии», на что Марина, потупив глазки, невинно ей проворковала: «Ну, так Степан Сергеевич попросил меня всем представляться».

Дама на мгновение «вспыхнула», но потом, демонстрируя полное понимание и «тайну вкладов», удалилась, рассказать другим «кумушкам» о новой пассии «юбиляра».

Пора было действовать. Как раз подвернулся случай и Кэт спровоцировала столкновение с Дэном. Тот стал извиняться и рассмотрев красоту девушки решил ею заняться. По крайней мере такая гамма чувств отразилась у него на лице.

Началось планомерное доведение «объекта» до нужного состояния. Нет, не алкоголем. Как раз его было уже достаточно.

Когда Дэн пригласил продолжить вечер у себя, Кэт не противилась. Единственное, попросила Дэна сбежать «по-английски» и не вместе. Так и сделали. Ушли они «врознь».

Быстро добравшись до апартаментов Дэна, Кэт сразу приступила к делу. Привычным образом она ввела Дэна в транс и начала сеанс вопросов и ответов. В конце, инсценировала обыск и попытку взлома пароля на переносном ПК. Хотя ей ничего не стоило узнать пароль у владельца. Затем «стёрла из памяти» Дэна последние пару часов. Так, что Дэн потом мог вспомнить только их танцы в ресторане. Они уходили порознь, поэтому никто не мог бы точно их между собою связать.

Для ещё большего запутывания дела она тщательно протёрла поверхности, где могла «наследить». Это в основном в прихожей у вешалки, где пришлось снять перчатки, когда она раздевалась, которые она потом снова одела.

Выходя из дома, Кэт ввела в транс ночного консьержа и слегка подкорректировала внешность ночной гости Дэна. Жгучая брюнетка в норковом полушубке, превратилась в его памяти яркую блондинку в длинном пальто. Подмывало вообще убрать воспоминания о себе, но её профессионализм говорил об обратном. — Никому в голову не придёт, что с консьержем «поработали» и он вводит следствие в заблуждение. Даже проверка на полиграфе подтвердит «правдивость» его слов, — считала Кэт.

Единственное, что смущало Кэт, так это непонятная фраза Дэна в её адрес: «моё новогоднее приключение». — Не может быть, чтобы он её узнал, — был её вердикт, и поэтому она не стала ничего с этим делать. Тем более, если будут «копать,» то вначале наткнутся на «мужика в костюме «Зорро». «Испанки» к концу новогодней ночи уже не было. Она исчезла. И все подтвердят, что Дэн бегал и её искал. Поэтому, то, что тут ему показалась какая то девица похожей на его «новогоднее приключение» можно будет следователю легко списать на опьянение Дэна и схожесть цвета волос у девиц. Обе были чернявые, но разного роста и разной длины волосы. Там короче, тут длиннее, гораздо длиннее. Так за месяц волосы не вырастают.

В любом случае, она задание выполнила и «обе женские персоны» уже никогда не появятся на горизонте Дэна.

Кэт вернулась в свой номер в отеле точно также, как и уходила из него. Её никто не заметил, хотя отель уже жил в полную силу своей жизнью. Максимум, что могли заметить, то как техник входил в номер, который занимала «деловая женщина».

Но слово против слова, что никто к ней не входил, а утверждающий обратное ошибся.

Однако Кэт из собственного опыта знала, что на такие мелочи вообще никто внимания не обращает. Это же не пьяный мужик ломился в закрытую дверь к бедной женщине? А обычный техник пришёл исправить поломку чего ни будь. Может там вообще пустой номер и это просто плановая проверка исправности приборов.

Смыв макияж и приняв душ, Кэт с чувством выполненного долга завалилась спать. Она спланировала свою акцию тщательно и в её планы не входил экстренный отъезд. Во-первых, сегодня воскресенье и местный «Газснабсбыттранс» или как он там называется, не работает. И это вызвало бы подозрения тут же. Она сегодня продолжит «отходить от длительного перелёта с двумя пересадками» и поездкой из киевского аэропорта сюда. О чём непременно поведает за обедом и ужином кому ни будь в отеле.

Затем, завтра с утра она посетит «Газснабсбыттранс» и отметит командировочное. Потом, по обстоятельствам. Если удастся поддерживать «легенду», то дождётся начала следственных действий. Чтобы не попасть в разряд тех приезжих, кто уехал до их начала. А так, скорее всего, следователю и в голову не придёт запрашивать данные на всех приезжих. Он скорее всего ограничиться теми, кто уехал до начала следствия. А кто уедет в день начала их или уже после, к таким у него будет меньше всего подозрений.

Так всё и произошло.

За обедом и за ужином «деловая женщина» невзначай обмолвилась случайным соседям за столиком о трудной и утомительной дороге, из-за чего она, как приехала, весь вчерашний день, вечер и ночь просто проспала до сегодняшнего утра, а потом тоже лежал и приходила в себя. И вот только к обеду и ужину немного оклемалась, а завтра приступать к работе нужно.

Утром понедельника все видели подтянутую «деловую женщину», которая на такси отправилась по делам.

В «Управлении газового хозяйства района» ей тоже никто не удивился. Через район проходил магистральный газопровод союзного значения и различные структуры постоянно приезжали его проверять и контролировать. Поэтому «легализация» прошла успешно, «легенда» сомнений не вызвала и она приступила к «своей работе». Попросила себе сопровождающего и с ним отправилась объезжать насосные и газораспределительные станции. С важным видом снимала показания приборов и даже делала вид, что берёт «пробы газа на калорийность». Сопровождающий был обычным техником-смотрителем. То есть совершал объезд потребителей и проверял наличие и сохранность пломб на приборах учёта, а в том, что делала «деловая женщина» понятия не имел. Воспользовавшись этим, Кэт решила оставаться тут, как можно дольше.

В понедельник вечером появились какие то люди и подняли небольшую суету на стойке администратора отеля. Она, как предчувствовала, и сидела внизу, в Баре, от куда хорошо просматривался вестибюль отеля. По их виду Кэт поняла, что это люди из КГБ и вот-вот начнётся следствие или вернее, следственные действия у них в отеле.

Это её не испугало и она решила дождаться, когда слух об этом начнёт упорно циркулировать.

На утро вторника, за завтраком, об этом не говорил только ленивый или немой. Причины назывались самые фантастические. От банального убийства, и до поимки особо опасного международного преступника. Версии о шпионе не было. Также, отельные работники проговорились, что это и в других отелях, гостиницах и даже в сдаваемых апартаментах, проводится. Изъяли записи о всех выбывших постояльцах, начиная с субботы и по сей день. А под «самым большим секретом» поведали, что ищут «яркую блондинку».

Вечером, за ужином, уже говорилось о краже секретных документов шпионами и о жгучей брюнетке. То есть о преступной паре. — Отлично. Хороший поворот, — похвалила себя Кэт.

А утром в среду она буднично сдала номер и на вызванном администратором для неё такси, укатила в Киев на жд-вокзал. Там, сменив облик, она потом вернулась на рейсовом автобусе в городишко. Нашла оставленную ею в тупичке арендованную машину, микроавтобус, и на ней вернулась снова в Киев, сдала её назад в «агентство по прокату» и растворилась на просторах Мирового Союза.

Направившись из Киева автобусом в Днепропетровск. От туда поездом в Одессу. Для этого не требовалось предъявлять документы. В Одессе побыла несколько дней, а затем вылетела в Берлин. В этих городах она обновила свои «закладки» и «легенды». Из поезда отправила радиошифровку, сжатую до секундного писка, на спутник. Это тоже было частью их плана. Она знала, что все спутники под контролем советов и шифры уже русским известны. И там была информация, что задание не выполнено. Не удалось сломать пароль. А настоящий отчёт был ею оставлен «по старинке» в тайнике в бывшем Западном Берлине. И через час ей пришёл кодированный сигнал-квитанция о получении.

Непонятки могли возникнуть с КГБ на почве обвинений в двойной игре с этим отчётом о срыве задания. Те могли потребовать раскрыть агента. Но Кэт знала, что для подобных мероприятий есть «пушечное мясо» и возможно параллельно с ней там работал именно такой бедолага. Нет, они имеют вполне достойную подготовку. И могли незаметно выследить и проникнуть в новое жильё «объекта» и также там всё перевернуть в поисках «того не знаю чего» и даже попробовать взломать ПК. И возможно, что так и было. А потом вполне натурально принять яд при задержании или иным способом остановить сердце. К этому была готова и Кэт. У неё и у таких как она, «полевых агентов», не было иллюзий по поводу их «коллег» из КГБ. И превращаться в «живую отбивную», жаждущую только одного, быстро умереть, никто не хотел. Они не того «полёта птицы» с которыми вели бы долгую и сложную шпионскую игру или шли бы на перевербовку. Быстрый экспресс-допрос и «удар милосердия», вот их удел. Но они шли на это. Им не хватало острых ощущений в обычной жизни и денег. А Кэт вообще не хватало просто одной жизни. Она жила играючи и играла живя, под разными личинами.

После Берлина, через череду промежуточных пунктов, она снова оказалась в Москве, в своём очередном временном гнёздышке. Тут она себя выдавала перед соседями за костюмершу одной известной певицы. Постоянно с ней на гастролях. И редко дома. «Легенда» ни у кого сомнений не вызывала. Особенно после подаренных ею соседям «контрмарок» и билетов на концерты «звезды».

И вот, лёжа в тиши уютной квартирки в заснеженной Москве, в очередной раз анализируя свои действия, она приходила к выводу в их правильности и безупречности. Она не знала и не понимала одного, по какой причине, «объект» был без силового прикрытия грозной «девятки» и наружного наблюдения там, в этой «дыре», когда вот тут в Москве, она постоянно «срисовывала» вокруг Дэна и «топтунов» и «боевиков». Возможно, понадеялись на «русский авось» или на местных товарищей, по инерции воспринимая тот городишко за провинциальную дыру прошлого, и не принимая во внимание его бурный рост в последнее время.

В любом случае очередное задание директора выполнено и можно немного расслабиться и переварить полученный адреналин.

***

Сигнал «о попытке взлома моего переносного ПК» я отправил сразу же в воскресенье, как это обнаружилось, проводив перед этим Ленку.

Поэтому и не удивился, что уже в понедельник утором меня разбудили «гости» из Регионального управления КГБ. Они видимо не знали кто я такой и воспринимали меня просто, как шалопая-стажёра или ещё как ни будь, но не серьёзно. Может даже, в лучшем случае, считая это всё очередным начальственным бзиком и проверкой.

После стандартных вопросов, они также всё облазили и по их виду я понял, что мои слова подтвердились, но их кислые лица говорили о полном отсутствии каких ни будь отпечатков той давности.

Не сильно им помогли и опросы жильцов моего дома и прислуги. Никто никого постороннего не видел. Правда один говорил, что видел незнакомого мужчину, а консьерж повторил рассказ про «яркую блондинку».

Я это знаю, так как они этого не скрывали от меня. А про блондинку я не помнил ничего, а помнил про «жгучую брюнетку». В результате этого у них родилась версия о банде, как минимум две девушки и третий мужчина — под вопросом.

Составили фотороботы.

«Блондинку», кроме консьержа, никто не видел. «Брюнетку» видели многие работники ресторана, и все в один голос называли её «Мариной из бухгалтерии» с «юбилея». Вроде, как пассия «юбиляра», но она ушла одна, до ухода меня. «Юбиляра» нашли тогда мирно спящим в туалете, под утро.

Уже отчаявшись от банальности произошедшего, следователи с изумлением узнали, что никакой Марины в бухгалтерии завода «Микроприбор» нету, а именно от туда был «юбиляр» и компания. Больше того, выяснилось, что так представляться ей велел сам «юбиляр». Чтобы ввести всех в заблуждение по поводу их близких отношений. «Юбиляр» стоял «насмерть» и всё отрицал. Чем опять завёл следствие в тупик. То есть, если верить «юбиляру», никакой Марины он до банкета не знал, а её ему представил Павлик, его зам.

Павлик показал, что ничего подобного не было и её привёл к ним и так представил, сам метрдотель ресторана. Последовавший допрос метрдотеля ни к чему не привёл, так как тот утверждал, что просто провёл гостью, которая пришла на банкет к «юбиляру».

Я попросил следователей «не дёргать», моих одноклассников, а тем более «классную». Вряд ли они могли больше поведать, чем работники ресторана, которые были трезвыми в отличии от нас, и следили за всеми и порядком в том числе.

Следаки резонно решили, что это могли быть заезжие, а стало быть нужно шерстить отели, гостиницы и наёмное жильё. Начали в близлежащих отелях выяснять, кто выехал, начиная с субботы и по сей день, то есть по вторник. Получилась приличная куча людей. Версию с переодеванием даже не стали рассматривать, как весьма фантастическую и могущую круг подозреваемых увеличить до бесконечности. Так продолжалось до пятницы. В пятницу мне позвонил один из этой группы следаков и сказал, что они тут всё завершили и уезжают и меня тоже не задерживают, намекая этим, чтобы я свалил «по добру, по здорову» с их поляны ответственности.

Я не стал кочевряжиться и тут же «укатил» назад в Москву. За эти дни я хорошо надышался «дымом отечества», который, как известно, «и сладок и приятен». Наобщался со сродственниками со стороны брата, то есть со снохой, племяшем и сватами. Одарил подарками. Созвонился с родителями и братом.

Ну и, конечно, Серёга уделил мне время и внимание. За это я разрешил ему иногда использовать мои апартаменты.

В самолёте из Борисполя в Шереметьево я опять столкнулся с Шу. И та снова бесцеремонно обменялась местами с моим соседом и «присела на меня» с расспросами.

— Дэн, что это за ужасные слухи?, — был её первый и главный вопрос.

Я решил занять «глухую оборону»:

— Не понимаю, о чём ты Шу? Лучше расскажи, чего это тебя на «старые грабли» потянуло и ты все эти дни не вылезала из притона этого педофила Толяна?

— Да какой он педофил? Так, просто, любит малолеток «распаковывать, — отмахнулась та.

— Ну ничего себе. Да за это срок полагается, — не унимался я.

— Так, Дэн. Это не твоё дело. Это, во-первых. А во-вторых, там всё по согласию. Никто так заяву на него и не накатал тогда. Не задавался вопросом, почему?, — поставила она меня в тупик.

— И вообще, чем он хуже нашего школьного худрука или вожатого из моего пионерлагеря? Все они «любят детей» по своему. Так Толян хоть не скрывает это под личиной «ты такая единственная и неповторимая». Не обманывает…, — продолжила она свой «наезд».

— Ладно, сдаюсь, — прервал я её, — действительно не прав. Но с только точки зрения закона. Нет решения суда — нет преступления. А вот с точки зрения общественной морали…, — попытался я обосновать свою точку зрения, но был прерван уже Шу.

— Так, успокойся. Моралист великий. Я лично ни о чём не жалею. И считаю те времена лучшими в своей жизни. На сегодня!

— Всё. Сдаюсь, — шутливо я поднял руки вверх.

— Вот то-то-же, — удовлетворённо она проговорила и улыбнулась.

— Давай, колись. Что за кипишь был?, — снова Шу вернулась к первоначальному вопросу.

— Да ничего такого. Просто кто-то влез ко мне в мою новую квартиру, — сделал я робкую попытку отвязаться от расспросов Шу.

— И поэтому приехала следственная группа КГБ из самого Киева? Не смеши меня!

— Послушай, Шу. Ты же большая уже девочка, в некоторых местах, и должна понимать, что раз этим занялись из регионального КГБ, то всё очень серьёзно и я тебе ничего не расскажу, — не выдержал я и доходчиво пояснил Шу ситуацию.

— Ну и больно мне оно надо, — легко согласилась Шу с моим объяснением и тут же продолжила допрос:

— А, что это за тёлка с тобой тёрлась весь вечер?

— Да понятия не имею!

— А, мне показалось, что ты её знаешь и ещё приговаривал: «моё новогоднее приключение» или «незнакомка» и ещё «испанка» какая то, — поведал Шу мне, что она слышала в тот злополучный вечер.

— Да вот представляешь, ничего почти не помню, — сказал я ей откровенно.

— Да ты вроде и не сильно пьяный был, а потом исчез куда то. А у меня на тебя были планы…, — полезла Шу своими шаловливыми пальчиками к моему «дружку».

— Какие планы?, — от неожиданности я ляпнул невпопад.

— Да самые обычные. Мы с Ленкой монетку бросили. Кто сейчас, а кто завтра, «обкатает твои апартаменты», — проворковала соблазнительно Шу, продолжая продвижение своими пальчиками в нужном ей направлении.

Спрашивать от куда они узнали про мои новые апартаменты было глупо. И так ясно, что Серый проболтался, поэтому я поинтересовался о другом:

— И как, это Ленка так согласилась?

— Да я ей пообещала помочь в кинокарьере. Не ты же у нас один в этом деле, — продолжила Шу меня удивлять и одновременно пробуждать во мне «подъём жизненных сил».

— Да я тоже не против помочь.

— Поможешь, Дэнчик, поможешь, ой как поможешь. Вначале мне и прямо сейчас, — с этими словами она грациозно встала со своего кресла и направилась в сторону туалета, и меня призывая своим бля..ским взором следовать за ней.

У нас уже был подобный опыт. И его повторение не составило особого труда. Правда, когда мы с ней покидали авиационное общественное место, так нагло нами используемое не по прямому его назначению, то удостоились двумя противоположными взглядами. Одним, гневно-осуждающим, от дамы «больших достоинств» и вторым, озорным и одобрительным, от рыженькой, смазливой стюардесски.

Затем, наш разговор потёк более мирно. Шу поведала мне, что таки пошла учиться на модельера в институт текстильной промышленности. Всё таки опыт костюмера и некоторые связи в этой сфере ей в этом способствовали. Угрозу нарожать, она пока выполнять не собирается. — Пока с биологическим отцом не определилась, — произнесла она загадочно и откровенно на меня посмотрела, как «цыган на лошадь».

Я ей поведал о своих перипетиях, учёбе, работе. И пригласил заезжать и пробовать себя, начиная с массовки, а потом и с эпизодных ролей «без слов». — А там и до слов дойдёт, — подбадривал я её.

— Может и другую работу тебе предложу. Нам нужны свежие идеи в костюмах. Начинаем снимать настоящую космическую фантастику, — пояснил я ей.

— Не хуже, чем у американцев будет. Тем более, что купили их киностудии и переманили к себе их целыми «звёздными» командами, — добавил я.

Вот в таких разговорах незаметно и пролетели полтора часа полёта.

В Шереметьево мы разбежались в разные стороны. Шу встречал её «папик», а меня мой водитель.

Через несколько дней на студию заехал Саныч.

— Привет, «жертва ограбления», — начал он с шутки.

— Привет, Саныч, — поздоровались мы тепло за руку.

Раздевшись и присев в кресло, Саныч спросил:

— Ну, что там стряслось?

Я заказал нам чаю и к чаю, а потом тоже присел в кресло напротив и коротко поведал о события.

Пока я рассказывал, нам принесли заказанное и теперь мы неспешно наслаждались горячим напитком, сидя «в тепле, в добре», перед большим панорамным окном, с видом на заснеженные Лужники.

— Дааа, делааа, — протянул Саныч, присёрбывая чай.

— А, что ваши накопали?, — задал я ему давно меня интересующий вопрос.

— Да можно сказать, что ничего. Чертовщина какая то, — буркнул Саныч.

— Начиная с твоей «новогодней незнакомки» и заканчивая попыткой ограбления, или что это было.

— «Незнакомку» все видели, но кто это? Никто понятия не имеет. Выявили всех, кто был на новогоднем празднике. И даже таких, кто вроде бы был, но клянётся, что не был. Ты, кстати, в костюме «Зорро» никого не помнишь?

— Да нет. Особо не помню. Хотя там кого только не было, — ответил я озадачено.

— Ну так вот. Предположительно на празднике был неустановленный мужик, прошедший по чужому пропуску. Твоя «испанка» не была похожа на мужика?, — продолжил допытываться Саныч.

— Саныч, ты опять?, — возмутился я.

— Я вполне серьёзно?

— Нет конечно!

— Ну да. И другие утверждают, что нет, — согласился Саныч и продолжил:

— Так вот. Скорее всего, это какая то твоя тайная поклонница и не хочет в этом признаваться. А вот мужик этот замечен был входящим в коридор, ведущий к твоему кабинету. Ты точно с ним потом там у себя не бухал?

— Да Саныч, я же ясно сказал, что никакого мужика не помню, — возмутился я.

— Вот, «голубь ты наш сизокрылый», мы и подошли к самому главному. Ты ничего не помнишь. Ведь так?

— Да, не помню, — подтвердил я.

— И проснулся ты в одежде у себя в кабинете на кресле? Так?

— Так, в одежде и в кресле, — согласился я с тем, что так и было. И это могут многие подтвердить.

— Записей, конечно, не сохранилось. Они хранятся максимум неделю. Кассет не напасёшься, — констатировал, печальный для следствия факт, Саныч.

— Ну и что с того?, — спросил я.

— Да, собственно, пока ничего. Выходит, девицы никакой не было. Вернее, может и была, но не та, что нам нужна. А был парень или мужик, — вздохнул чему то своему Саныч.

— А, там, что?, — спросил я о делах в моём городишке.

— Да тоже самое. Ты и так всё знаешь. Тоже девицы-красавицы-неуловимые. И мужик тоже мелькнул, — пробурчал он.

— А чего, тогда так быстро там свернули следствие?

— Так некого там уже не было. Даже больше скажу. Был перехвачен радиосигнал уже в другом совершенно месте, с отчётом о провале операции. Конечно, это мог быть и ложный след и сигнал о провале совершенно другой операции. О чём, кстати, клянутся наши «друзья» из ЦРУ. Да что угодно. Ясно или вернее, не ясно одно, кто это был и в чём был смысл всего?

— Ну, так узнать обо мне побольше, — назвал я очевидную для меня причину.

— Может быть, может быть, — задумчиво проговорил Саныч и добавил:

— Хотя, что ни ещё не знают? Что ты один из «ясновидящих» они уже знают наверняка. Что ты предсказал, тоже всем уже известно из фильма и сценария. На наш прямой вопрос директору ЦРУ, «что они ещё хотели бы узнать?» Тот категорично заявил, что «ничего!» Хотя им верить, себя обманывать. Что-то им от тебя нужно. Но вот что?, — размышлял в слух Саныч.

— Ну, тогда нужно его схватить и спросить, — высказал я здравую мысль, как мне казалось.

— Пытались. Покончил с собой. Если, конечно, это был тот, а не «ложный след», — опять сокрушался Саныч.

— Ну, тогда нужно «ловить на живца», то есть на меня, — не унимался я с инициативой, предлагая себя в жертву.

— Так и делаем давно. Разве ты не заметил? «Топтуны» за тобой ходят и силовики из «девятки» прикрывают. Но вот там прокол вышел. Не учли, что городишко твой то разросся, а отделение КГБ осталось в прежнем составе. Не проявили инициативы, не попросили помощи. Короче, обычное наше головотяпство. Поэтому их сейчас там усиливают за счёт регионального управления КГБ. Давно нужно центральный аппарат «спустить на землю грешную» поработать. А «головотяпов» послали за полярным кругом за моржами следить, и формировать из них сеть «сексотов» по отслеживанию вражеских субмарин, — пояснил Саныч ситуацию.

— Тогда я спокоен, — отреагировал я на Саныча пояснение.

— Рано успокаиваться. Мы всё это «убираем от тебя». Есть мнение, что там они активизировались именно по причине отсутствия опеки у тебя. Так и тут теперь будет. Вся надежда на тебя. Никакого геройства. Носи с собой свой сотовый. Он сам по себе и прослушка и маячок. Вот если он перестанет работать или долго будет бездействовать, это и будет для нас сигналом. Хотя, конечно, может быть и поздно. Но, судя по всему, ЦРУ, если это они, «конвенцию или пакт о ненападении» чтут. Ничего тебе лично до сих пор не сделали. И даже ничего не пропало, — продолжил Саныч обрисовывать ситуацию.

— Ясно. Буду стараться, — я серьёзно ответил.

— А, что это за история с покупкой новых хором?, — решил Саныч сменить тему.

— Так мои то сносить там собрались. Вот по случаю и прикупил. Других там просто не было. А мне то место дорого, как память о детстве и юности, — сказал я почти правду.

— Не было, говоришь?, — с сомнением тот уточнил.

— Клянусь, именно в этом доме не было. Были тоже большие, но хуже. А как захочет приехать в гости ко мне один мой высокопоставленный друг или, например, свидеться там кое с кем?, — «закинул я удочку».

— Для друга, говоришь, старался? Это другое дело, — быстро согласился, с моими доводами таких трат, Саныч и добавил:

— А вообще Дэн, деньги твои и делай с ними, что хочешь. Но то, что «малую родину» не забываешь это хорошо, — похвалил он меня в конце.

Пролетели незаметно студенческие зимние каникулы. Снова начались занятия в МГУ. Не обошлось «без потерь» в нашей группе и на потоке. Девчата «шли косяками» в академки в «интересном положении», кто после свадьбы, кто до, а кто и вместо, ха-ха. Парочку ребят и девчат банально отчислили за различного рода проступки. Кто-то сессию «завалил», кто-то из комсомола «вылетел». Сейчас это стало очень популярным наказанием.

Появилось мнение, вылившиеся в постановление декабрьского пленума ЦК ВЛКСМ, что с массовым приёмом в Комсомол вышел перегиб. Это же Коммунистический Союз Молодёжи, то есть, если ты правильный, настоящий комсомолец, то на определённом этапе тебе дают рекомендацию в Партию, а затем ты становишься Коммунистом. А на деле, миллионы комсомольцев просто покидали ряды ВЛКСМ по достижению предельного возраста. Это явная профанация. Поэтому стали больше требовать с комсомольцев и за малейшие проступки изгонять из ВЛКСМ. Правда, с возможностью загладить, исправиться и восстановиться.

За счёт таких вот, «восстановленных», планируют в будущем укреплять «блок беспартийных», из которого будут выдвигать альтернативных кандидатов в советские и другие выборные органы, в противовес кандидатам от Компартии. Посмотрим, что выйдет из этого.

В конце последнего зимнего месяца в стране традиционно праздновали мужской праздник «23 февраля, День Советской Армии». И хоть армия эта уже Мирового Союза, но название «Советская» не утратила.

— Дэн, привет, — нагнала меня по дороге из моего кабинета в кинопавильон, смутно знакомая девчуля.

— Привет, коли не шутишь, — игриво я той ответил.

В принципе я не был «императором на троне из слоновой кости в хрустальном дворце». На «Мосфильме» царила довольно демократичная атмосфера и ко всем практиковалось обращение на «ты». Особенно, после поглощения нами нескольких американских киностудий. Там правда не всё так упрощённо, как нам пытаются представить, я имею ввиду, что типа в английском языке и его американском варианте нет разделения на «ты» и «вы» и поэтому их слово «ю» означает наше «ты», а так же там нет отчеств. И следуя из этого всё очень фамильярно. Так вот ничего подобного. Там есть много слов, которые подчёркивают статус человека, такие как сэр, мэм, мистер, мисс и миссис, ваше высочество, ваше превосходительство, дэр — то есть, уважаемый и так далее. Но у нас прижилось упрощённое обращение просто на «ты».

— Ты не знаешь, что у нас на 23 февраля планируется?, — спросила меня прелестница.

— Понятия не имею. Этим у нас есть кому заняться, — ответил я той на ходу.

— А, у меня есть свой сценарий праздника, — не отставала она.

— Эээ, как тебя?, — начал я и был прерван её звонким представлением:

— Василисой меня родители назвали, а друзья кличут Лисой.

— Лиса, забавное имя, — заинтересовался уже я, бойкой дивчиной.

— И, кто мы и чем занимаемся?

— Так пока в массовке. Но учусь во ВГИКе, но втором курсе. И уже снялась у выпускника, в короткометражке дипломной…

— Отлично, Лиса. Пока для первого знакомства хватит, — прервал я её восторженный трёп, — и давай, заходи ко мне через час. Позову всех, кто занят на организации празднования Дня Армии и обсудим твой сценарий, — обрадовал я её.

— Спасибо, товарищ Дэн, обязательно приду, — с чувством уважения она меня поблагодарила.

— Ну вот. Ещё одна зауважала. Надо к девочке приглядеться. Что-то в ней есть, самобытное, народное, — подумалось мне.

Через час у меня собралось «трио общественников», а именно: парторг, комсорг и профорг. Можно, конечно, было и завхоза позвать, но пока и этих достаточно.

Лиса, от обилия должностных лиц, жалась в углу и если бы была мышкой, то забилась бы куда ни будь в щель.

Я начал с классики:

— Товарищи, хочу Вам сообщить, что к нам…

— «Едет ревизор», — ожидаемо продолжил Гоголя комсорг.

— Нет, но тоже важное событие приближается, которое проверит нас на политическую зрелость и не побоюсь этого выражения: «на соответствие занимаемым должностям», последнее Вас, товарищи, касается, — и я обвёл троицу проницательным взглядом. Они, как по команде, взглотнули, появившуюся внезапно сухость во рту и потянули руки к стаканам и к графину с водой. Мешая друг другу налить в них живительной влаги и смочить пересохшее горло.

А я продолжил дальше «накачку»:

— Это важное событие называется «День Армии», если коротко. У кого какие будут мнения и предложения?

Воцарилась тишина.

— То есть, Вы никак не готовы к нему?, — задал я им прямой вопрос.

Первым «очнулся», вполне ожидаемо, профорг. Профорги, народ тёртый. Вернее, в них другие не пролезают. И если, например, в парторги или комсорги можно попасть по рекомендации из райкома, то Профсоюзный комитет может возглавить только человек из гущи народной, плот от плоти людской, так сказать. Живущий чаяниями этих людей. Знающий их и понимающий, а часто и предугадывающий.

— Так мы завсегда!, — был его ответ. — И не подкопаешься, — мелькнула у меня мысль.

Тут же поддержали коллегу кивками и одобрительным мычанием, другие члены «особой тройки».

— Молодцы! Не ошибся я в Вас, — подбодрил я хитрецов, понимая, что мой вопрос поставил их в полный тупик. Так как «23 февраля» в гражданских коллективах отмечали сугубо келейно. То есть, женщины приносили нехитрую домашнюю закуску, а мужчины покупали «поллитра» и «тихо-мирно» в обеденный перерыв, поднимали за «сильную часть человечества» по рюмашке. Нууу, в очень «тесных коллективах», женщины могли и подарить, что-то мужчинам нужное, например, «Тройной» одеколон или носки за 30 коп. А тут такой поворот. Видно было, как мозги под черепушкой скрипят у парторга, судорожно вспоминая «последние постановления или на худой конец программу «Время», «что-то там такое было».

— Вот знакомьтесь. Наш внештатный сотрудник, Василиса. Она придумала сценарий праздника, — представил я Лису вспотевшей «троице».

«Троица» уставилась на девушку, как на привидение. С разной гаммой чувств на лицах. От конкретного разочарования, это парторг, до полного восторга у профорга. Комсорг, по молодости лет, боролся с чувством мужской приязни к милому созданию женского полу и своим долгом комсомольского Вожака, который должен вести вот таких вперёд, а не наоборот.

И опять первым заговорил, ласково, по отечески, профорг:

— Василисушка, девочка, так, а чего ты ко мне сразу не пришла. Отрываем, тут, понимаш, от дела, нашего уважаемого товарища Дэна?

От этой «ласки» Василиса вжалась в спинку стула ещё сильнее и мне показалось, она начала медленно растворяться в воздухе, как человек-невидимка.

Мне снова пришлось вмешаться:

— Товарищи, это сейчас не главное, кто и к кому первый пришёл. Главное, что есть сценарий и возглавляемые Вами организации нашего предприятия должны по нему сделать праздник. Это понятно?

— Так точно!, — гаркнули в три глотки, вскочив при этом, парторг, комсорг и профорг.

— Тогда возьмите по экземпляру, соберите свои активы и завтра в это же время жду Ваших предложений. Предупреждаю, никакие возражения не пройдут. Кто не согласен хоть с одним словом, заявление на стол. Принимаются только конструктивные предложения. Например, как деревянный танк заменить на настоящий, бесплатно. Всё, свободны. Василиса останьтесь.

При этих моих словах, схватив все экземпляры сценария, что лежали на столе, троицу, «как ветром сдуло» из моего кабинета.

— Ну, что Лиса, испугалась строгих дядей?, — спросил я её с насмешкой, но ласково.

— Дддааа, — запинаясь она ответила.

— Не боись, прорвёмся, не сорок первый, — успокоил я её военной поговоркой, видимо под настроение наступающего праздника «Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота».

— Неиспугаешься тут. Во как зенки свои в меня…, — выплеснула она своё негодование поведением «актива».

— Бог с ними. Давай почитаем, что ты предлагаешь…

Через час работы со сценарием, я понял, что праздник получится, — то, что надо. — И самое главное, не стыдно это всё будет заснять и потом предложить телеканалам. Той же «Звезде» и «Патриоту». «Армия» вряд ли возьмёт. У них там своего такого круглые сутки и на профессиональном уровне, — рассуждал я.

— Лиса, ты устала? Есть хочешь?, — спросил я девушку и посмотрел на напольные часы в углу кабинета. Те показывали полдесятого вечера.

— Да устала, и есть хочу, — честно та ответила.

***

Конец зимы в Вашингтоне выдался на редкость морозным. К тому же плохо работало отопление. Можно сказать совсем не работало.

— Вот это, не совсем хорошо, — подумал директор ЦРУ, кутаясь на своём рабочем месте в плед, — а всё новые веяния и сокращения госрасходов на госаппарат и в первую очередь на оборону и безопасность.

— Что за идиоты эта «сладкая парочка» со своим лозунгом: «Сделаем Америку снова великой, если перестанем всем угрожать!». Они что, не понимают или не знают, скорее не знают, старинное изречение: «Хочешь мира, готовься к войне»?

— Или они такие тупые, что не понимают, какая огромная пропасть лежит в политике между словами и реальными делами? Ну, наобещал ты «с три короба» избирателям и даже соперникам. Добился своего и забыл эти обещания. Всё просто! Даже советы с понимание отнеслись к сохранению ЦРУ, зная, что оно создано было для борьбы с ними. И тут никаких других задач никогда и не было. Это не ФБР и даже АНБ.

— А свои же, Президент и вице-Президент, отрицают необходимость его ведомства и оно в таком виде доживает свои последние деньки. Почти отключили отопление. Лимитируют электричество. Отключили уже половину телефонов. В доступе к спутникам и космической связи давно отказано. Вернее, приходится пользоваться каналами советов.