Юмористические рассказы. Часть третья

Геннадий Мещеряков

Воспоминания, воспоминания, они в основе всех зарисовок. А герои – милые люди, живущие рядом со мной, и не только… В некоторых черты обобщены для полноты и красочности. Спасибо вам, дорогие читатели, за понимание и снисходительное отношение к некоторым опусам. Из жизни брал, а в зеркале не исправишь изъяны…

Мальчишник

Уговорили меня приятели, Григорий и Константин, на этот мальчишник, хотя я знал, чем заканчиваются такие культурно — развлекательные мероприятия.

Собрались, как всегда, у Ивана Ивановича, курьера нашей фирмы. Жена его бросила, сбежав за кордон с австралийским аборигеном, и жил он один. Недавно прислала ему фото, на котором держит аборигена на руках, как обезьянку. Иван Иванович повесил ее на видном месте и подписал: «Неисповедимы пути Господни».

Константин вытащил мобильный телефон, позвонил и пришли две девицы — Маша и Катя. Я подумал баскетболистки и пожалел Григория: ему пришлось стоять за столом, чтобы быть с ними вровень. С каждой рюмкой он словно подрастал и, наконец, опустился на стул, чмокая девиц в локотки.

Иван Иванович выдал тост: «Мальчишник без баб, как водка без градуса. Выпьем за то, чтобы у водки всегда был градус».

— Какой философ, — заулыбались девицы, — можно из фужера…

Началось. Проснулся я под столом. Рядом безмятежно словно ребенок спал Иван Иванович, держа во рту вместо соски горлышко бутылки, и только причмокивал. С детства он был приучен к спиртному: отец всегда добавлял в пузырек с молоком несколько капель водки, чтобы крепче спал.

Я не сразу попал в туалет, и чуть не обмочился. Перед унитазом на карачках стоял Константин. Из него хлестало, как из лопнувшей канализационной трубы. Мою желтую струйку он и не заметил, только стонал и выворачивался наизнанку. А ведь хорошо знал, чем закончится мальчишник, сам напоминал каждому, чтобы не пили утром холодную воду. А если сивуха вместо слез сочится, и язык суше, чем у египетской мумии? Шутник, блин. Его лошадиные глотки у водопроводного крана я слышал с раннего утра.

Дольше всех, наверное, держались великанши. Одна Маша с Лысой Горы чего стоила. Закружила всех: с детства хотелось ей стать балериной. И вскоре мы повалились кто куда. Я — под стол. Там меня не нашли девы. Иван Иванович заснул со своей соской.

А какова судьба Григория с Константином? Не у кого спросить. Константин держал в объятиях унитаз. Я пробовал разъединить их — взвыли оба. Так породнились, или я нажал случайно кнопку слива?

Не поверите, Григория нашел на антресолях. На его лице застыл ужас. Девы распластались внизу на широкой кровати, и, бывает же такое, переговаривались во сне.

— Где петушки-то, Маша?

— Разлетелись.

— К другим несушкам?

— Плохого ты о себе мнения, подружка.

Я начал толкать Григория:

— Вставай, петушок — помятый гребешок. От кого ты сюда взлетел и как? Вчера языком еле ворочал.

— Я их спросил, куда мы едем в общем вагоне, — прохрипел он, — они ответили — в сумасшедший дом. Машка с Катькой, оказывается, врачи-психиатры.

— А Константин где был? Не вразумил тебя?

— Константин? Вразумил. Он сказал, что едем мы туда на встречу с товарищем Сталиным, что он вовсе не умер и поможет нам. Я испугался помощи отца народов и взлетел.

— Пить надо меньше.

— Подвел последний фужер.

— Константин, как видно, уже встретился с товарищем Сталиным и теперь парит над унитазом, — стал я будить врачей — психиатров.

— Ты кто? — спросила Маша, приподнимая свинцовое веко.

— Больной.

— Почему не в палате?

— Номер шесть? — подначил я.

— Там Наполеон с Гитлером. Ты не из девяносто девятой?

— Вы же меня вчера искали с Катей и не нашли.

— Опять прятался в грязном белье?

— Нет, под столом.

Осмотревшись, девы рассмеялись:

— Ты нам казался самым реальным, и как в воду канул. Потом Григорий на шкаф полез, подумав, что это верхняя полка вагона, а Константин пел нам арии, стоя на руках.

— Вы действительно психиатры? — решил я развеять свои сомнения.

— Да, кандидаты медицинских наук. Изучаем влияние алкоголя на психику человека.

— На себе тоже опыты ставите? — спросил я.

— Полностью отдаем себя науке, — с трудом оторвала от подушки голову Катя.

— А мы, вероятно, подопытные кролики?

— Не совсем. После десятой рюмки вы сравниваетесь умственно с нашими пациентами.

— А вот скажите, врачи-психиатры, — говорю я им, — где сейчас находятся и что делают Константин и уважаемый нами Иван Иванович?

— Константин — спортсмен, и стоит, вероятно, в позе йога, а Иван Иванович, скорее всего, поправляет здоровье известным ему способом.

Словно подглядывали. От изумления у меня встали волосы дыбом. Как такое возможно, я же лысый?