Юмористические рассказы. Часть третья

Геннадий Мещеряков

Воспоминания, воспоминания, они в основе всех зарисовок. А герои – милые люди, живущие рядом со мной, и не только… В некоторых черты обобщены для полноты и красочности. Спасибо вам, дорогие читатели, за понимание и снисходительное отношение к некоторым опусам. Из жизни брал, а в зеркале не исправишь изъяны…

© Геннадий Мещеряков, 2017

ISBN 978-5-4485-2805-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ершистая смесь

Перепутали

Встретились две старушки.

— Дышишь, Петровна?

— Через раз.

— А копытами как в молодости стучишь.

— Копытом: протез у меня.

— А я недавно в морге проснулась. Санитары перепутали, умерла соседка по койке.

— Не мудрено, не испугалась в морге?

— Там два мужика в карты резались.

— А к тебе не приставали?

По абонементу

— Откуда, Иван, идешь, лицо такое, что можно сигареты прикуривать.

— Из бассейна.

— Круто. Теперь не боишься воды?

— В спасательном жилете плаваю, люблю живые тела женщин.

— Хорошо, не мертвые.

— Мертвые? Одна дала такую пощечину — до сих пор щека пылает.

Врать не будет

— Сдала, Никитична, анализы?

— Сдала, Павел Петрович, неделю в очередях простояла.

— Скока, скока? А главврач сегодня на совещании говорила, что во всех службах у нее окей.

— А что такое окей, Павел Петрович? Я же английский в школе учила.

— А я вообще ненецкий. Наверное, все хреново: врать она на совещании не будет.

Нашел выход

— Ты чего противогаз напялил, Федька?

— Я не Федька, не узнал, братан?

— Теперь узнал, Вовка ты, в поселке Горном иприт унифицировал. А почему у нас в противогаз залез?

— Да, потому, что канализационные колодцы на улицах разбиты, из них запах — иприта не надо. А я: надел намордник — и не обоняю.

— Лучше бы надел намордник на лицо, отвечающее за колодцы.

Куда делся лось?

— Сколько в районе кабанов, лис и зайцев? — спросили из области местного охотоведа.

— Три, двести пятьдесят и шестьсот, — соврал он, не моргнув глазом, как это делают некоторые статисты.

— А председатель общества называл другие цифры: десять, четыреста пятьдесят и семьсот.

— Когда вы его спрашивали?

— Вчера, перед охотой по первому снегу.

— Так, сто зайцев в соседний район от страха убежали, кабанов отстреляли по вашим лицензиям, а недостающие лисы скоро будут улыбаться с воротников местных жен.

— Ладно, шутник, не умничай. Лучше проверь, не перебежал ли к вам лось из кордона? Куда сохатый делся? Замучили звонками.

Близорукий

Двое из мэрии идут по улице.

— Опять здесь свалку сделали, не успеваем убирать. Вон, мужик полную тележку мусора тянет.

— Со всего двора насобирал? — спросили его.

— Со всего. Даже туалет очистил. Свалка рядом. Удобно. Спасибо.

— Так, свалка запрещена, видишь надпись на щите?

— Свалка — вижу, а что запрещена — не разобрал: мелко написано и близорукий я.

На добрую память

— Покупайте веники — березовые, дубовые из подлеска в истоке Малого Узеня, — говорит старик с белой бородой.

— Не слышал я, почтеннейший, о подлеске в истоке Малого Узеня, или где некогда все было пусто, голо, теперь младая роща разрослась? — спрашиваю его словами великого поэта.

— А где ты найдешь общественную баню, чтобы попариться? — смеется он. — Не соврешь — не пожрешь.

Оригинал, как умело рекламирует свой товар! Я купил веник и повесил его у входа в дом: на добрую память.

Как он прав!

— По торговым точкам на душу населения мы вышли на первое место, — доложил на сходе граждан главный строитель Петухов. — Наш лозунг «На каждого — по магазину!» успешно осуществляется. В год вводим по 8—9 торговых точек разного калибра.

— А сами вы что построили? — раздается голос.

— Это необязательно. Главное, вводить в строй новые магазины. Если проведем в жизнь свой лозунг, сделаем населению лучший подарок. Действуем по обстоятельствам: рабочих мест нет, зарабатывают люди деньги на стороне. А где тратят? Правильно, у нас. Вот почему нужны в первую очередь торговые точки.

— Как он прав! — донесся голос из магазина «999». Если это порядковый номер, то цель будет достигнута.

Шаги роста

— Почему ваш магазин называется «Магнитом»? — спросили у продавца приезжие селяне.

— Чтобы притягивал к себе покупателей.

— Тогда надо переименовать его в «Электромагнит»: достает до Орлов-Гая.

Стоящий рядом в дорогом костюме мужчина заметил:

— Чем меньше вы содержите скота, тем чаще приезжаете к нам за продуктами.

— Согласны, — потупились они, — но и вы, если притягиваете, то не обирайте. Неделю назад гречка стоила в два раза дешевле. «Копейку», вон, переименовали в «Рубль», тоже цены возросли?

— Таковы шаги нашего роста.

— У вас — рост, у нас — падение, а в среднем — там же, — махнул крестьянин рукой.

Брюзга

— Пожарную улицу заасфальтировали, а неровности есть.

— Брюзжишь все, Пелагея. Где выбила зубы? Говорила тебе, не садись к внуку в мотоцикл. А как вытаскивали тебя из грязи за веревку, забыла? Чуть ноги не выдернули, хорошо в сапогах была. Хоть хромаешь, а то б и сидеть не могла. Ровностей тут никогда не было, а она — неровности.

— Я баба обыкновенная, где и ляпну.

— А что скрываешь под платком? Или кто ударил? Мужика вроде лет сорок нет. Да и за что? Хромоногая утица.

— От соседки шла и уткнулась в столб. Было темно, хоть бы лампочку ввернули.

— Да колонку у дома, да баньку. Много хочешь, Пелагея.

В приемной стоматолога

Слыша крики пациента из кабинета зубного врача, мужчина с опухшей щекой сказал бледной девушке:

— Слышите, как кричит? А ведь уже давно безболезненно лечат зубы, без сверления. Одной жидкостью.

— Неужели без боли? У меня сразу два кариеса. Как услышу звуки бор-машины, теряю сознание.

— В Саратов надо ехать, — с трудом выговорил молодой человек, у которого щеки опухли с двух сторон.

— У меня тут «Калина». Кто хочет, давайте со мной, — стоявший у двери врача больной уже снимал бахилы. Верхняя губа у него подрагивала.

— Мне место найдется? — послышался женский голос.

— Хрен им, я здесь один не останусь, в багажнике доеду, — первым выскочил из приемной на улицу кудрявый парень.

— Куда все делись? — удивилась медсестра, выводя из кабинета женщину с глазами без зрачков.

Привычка

В очередь встала беременная женщина. Мужчины расступились, пропуская ее к кассе.

Оплатив счета, женщина сказала:

— Вот, купила подушку и, чтобы освободить руки, сунула ее под плащ. Спасибо вам, кавалеры! Не хотела обманывать, но получилось непроизвольно, по-привычке.

Еще раз увидел эту женщину у кассы на автобусной станции. В руках она держала костыли. Получив льготное место, улыбнулась пассажирам, разрешившим ей взять билет без очереди.

— Купила для дяди, в ноги положу — мешать не будут.

Интересная у нее привычка.

Зависимость

Все меньше дач, и землю обрабатывают в основном старики. Еще больше печали навеял услышанный разговор.

— Ты, Семенович, один на огород ходишь, не заболела ли Марфа?

— Хуже, Василий, умерла она. Прямо с лопатой. Солнце уморило.

— И я на грядке разогнуться не мог, до утра стоял треугольником. Брошу дачу. Иначе за Марфой уйду.

— И не вспомнит никто.

— Внук вспомнит, любит он закусывать солеными огурцами.

Откуда плиты?

— Интересно, где лежали эти облицовочные плиты: на канале, в аванкамере или на водозаборе? — сказал старый гидростроитель бывшему коллеге: они проходили мимо строящегося магазина.

— На подводящем канале, наверное. Систем орошения нет. Никто не контролирует — вот и срывают с русла бетонную рубашку. Да и кирпичи из старых сооружений. В погоне за экономией не пострадало бы качество. Не рухнет магазин?

— А мне интересно, откуда и каким образом привезли сюда облицовочные плиты?

На северах

Встречаются два соседа:

— Век тебя не видел, Леха. Где промышляешь?

— На северах, Рома, нефть качаем.

— Как заработки?

— Машину купил, квартиру отремонтировал, жену привез, без запросов: ей бы мороженая рыба была.

— Я, Леха, за полярным кругом никель добываю. Жен там мало, только у якутов.

— А если воротишься, как будешь без скромной жены?

— А ты попробуй у якута жену отобрать? Да, и не поедет она: там клюква, морошка, ягель. Я видел тут одну на маленьких ходулях, ее и возьму.

Поговорили

— Встретились два старика.

— Здорово, Иван. Сам передвигаешься?

— За землю иду платить, Николай.

— Чего?

— За землю иду платить.

(И так три раза).

— Под могилу, вероятно?

— Типун тебе на язык. Под избушкой которая.

— Где, где контора?

— Для тебя на кладбище, глухой тетеря.

— Нет, не набрал еще: с пенсии и молочка хочется купить.

— Давно тебе сто было?

— Что было, то было. Теперь без слуха и духа.

— Дух-то есть: не сухостои.

— Столько она не стоит.

— Учись по губам читать, Николай?

— Лай, не лай — дешевле не станет.