Небесный телохранитель

Марина Серова, 2013

Жене Охотниковой предстоят тяжелые дни: полковник Морозов попросил ее поработать охранником… вора Лившица, одного из наемников таинственного Коллекционера, известного афериста, занимающегося кражей раритетов и предметов искусства. Вынужденное сотрудничество с Лившицем оборачивается неприятностями для самой Жени: то она должна доказать, что может обокрасть за двадцать минут антикварную лавку, то вынуждена защищать Лившица от криминальных авторитетов, имеющих с ним свои счеты… Кульминации все эти события достигают в тот момент, когда некто неизвестный похищает дочь Лившица – Алису, от которой тот всеми силами скрывает, кто он на самом деле. Жене приходится брать на себя роль не только охранника, но и спасительницы… Ведь теперь от нее зависит жизнь маленькой девочки…

Глава 1

Началась вся эта история с телефонного звонка и безобидной просьбы: «Жека, дело к тебе есть, сможешь обеспечить охрану одного человека?» Меня сразу должна была насторожить эта фраза из уст полковника местного УВД. Но то ли осенняя хандра притупила мою интуицию, то ли вторая неделя безделья давала о себе знать, но вместо того, чтобы отчеканить категоричное «нет», я беззаботно проворковала в трубку:

— Конечно, всегда готова помочь.

— Приезжай ко мне в отдел, расскажу, с кем будешь работать, — проинструктировал меня Морозов, и уже через секунду из мембраны понеслись короткие гудки отбоя. У Олега Николаевича всегда был короткий разговор.

Я повесила трубку, докурила сигарету и, позабыв закрыть форточку, выскользнула из комнаты. Стараясь не шуметь, я на цыпочках добралась до коридора, накинула на плечи куртку, натянула кожаные ботильоны — зашнурую потом, нащупала на тумбочке ключи от машины…

— Женечка, ты куда это с утра пораньше? — заставил меня замереть на месте громкий голос. Пойманная с поличным, я принужденно обернулась. В дверях кухни стояла тетя Мила. Она куталась в махровый халат и сверлила меня недоверчивым взглядом.

«Черт! Не успела…» — пронеслось у меня в голове. Но я тут же состряпала самую безобидную улыбку и пропела елейным голоском:

— Да так… Дела…

Общие квадратные метры мы начали делить с моей тетушкой сразу после смерти моего отца. С тех пор и по сей день мы живем с ней душа в душу, не забывая про дни рождения друг друга и исправно отмечая все семейные праздники вместе. Но есть у моей родственницы одна черта характера, она-то и заставила меня сейчас ответить ей так уклончиво: тетушка терпеть не могла мою работу. Она была готова часами вести душеспасительные беседы о моей «совсем неженской профессии» и, как результат этого, о моей неустроенной личной жизни. Дабы избавиться от подобных реплик с ее стороны, я поспешила ретироваться: попятилась к двери, виновато улыбнулась и пообещала быть дома к обеду.

— У одного знакомого возникли сложности… Э-э-э… Помочь надо… К двенадцати вернусь! — последнюю фразу я произнесла, уже выскакивая за дверь квартиры, и, пока меня не успели остановить, понеслась вниз по лестнице, то перескакивая через несколько ступенек, то лихо скользя по перилам. Я буквально вывалилась из подъезда в пустой, еще промозглый после холодной ночи двор. Вдохнула осеннюю прохладу, расправила плечи, вжикнула «молнией» куртки, застегнув ее под самое горло, и быстро зашагала в сторону стоянки. В эту минуту мне еще казалось, что жизнь не такая уж и плохая штука…

От моего дома до здания местного РУВД ехать всего ничего, так что уже через двадцать минут я сидела в тесном кабинете Морозова — письменный стол, сейф, шкаф, доверху забитый папками, окно, — курила, разгоняла перед своим лицом едкий табачный дым и внимательно слушала приятеля.

— Ты когда-нибудь слышала о человеке по прозвищу Коллекционер? — спросил Морозов, стряхивая пепел с сигареты. Я проследила за движением его руки, как он щелкает по кончику сигареты, как пепел осыпается в переполненную окурками пепельницу. Судя по всему, Олег Николаевич провел всю ночь в своем кабинете…

Я перевела взгляд на Морозова:

— В первый раз слышу.

— Ага… — Он помолчал, подумал и продолжил: — В общем, дело обстоит так… Уже несколько лет мы копаем под одного типа. Он прославился на всю округу своими виртуозными кражами. Специализируется этот тип в основном на старинных картинах и украшениях. По слухам, хитрому мошеннику удалось сколотить настоящую банду, — полковник сделал паузу и взглянул на меня. Я ждала продолжения. — К этому аферисту стекаются заказы на кражи чуть ли не со всего мира… На каждое новое дело он отправляет одного из своих наемных воров, сам в последнее время старается не светиться, осторожничает… Сейчас у него новый заказ… — Пауза. Внимательный взгляд в мою сторону. — Здесь. — Вновь пауза. — В Тарасове. — Еще одна пауза. — Заказ на икону восемнадцатого века, которая находится в частной коллекции у некой Нины Вишталюк.

На этот раз пауза затянулась надолго.

— Этот виртуозный вор и есть ваш Коллекционер? — поторопила я Морозова.

— Верно, — выдохнул едкий табачный дым приятель, раздавил в пепельнице окурок и тут же снова схватился за пачку, выудил сигарету, пощелкал зажигалкой, прикуривая ее.

Я повнимательнее присмотрелась к своему приятию. Мы с Морозовым были знакомы… страшно представить, сколько лет! Уважаемый Олег Николаевич был другом еще моего отца, сурового генерала в отставке. Он искренне сожалел, когда отец отправил меня учиться в Ворошиловку, но, несмотря на это, позже оказался единственным человеком, спокойно воспринявшим мою профессию частного телохранителя. Более того, Морозов не раз выручал меня: частенько подкидывал заказы на работу, сливал информацию в обход полиции, случалось, он вытаскивал меня из серьезных передряг. Олег Николаевич всегда относился ко мне как к родной дочери, которой у него никогда не было, он был частым гостем в нашей семье и моим наставником по работе. Судьба часто сводила нас по долгу службы, но еще никогда я не видела своего старого приятеля таким взволнованным.

— Вы хотите, чтобы я охраняла Нину Вишталюк и ее коллекцию? — попыталась я угадать цель своего визита сюда.

— Да нет же! — нервно отозвался Морозов, тяжело откинулся на спинку стула и затянулся. — Пару дней назад нашим ребятам удалось поймать одного из воров, работавшего на Коллекционера. Его перехватили прямо на вокзале с ворованной брошью.

В комнате было накурено так, что дым не успевал рассеиваться. Он клочьями повисал в воздухе между мной и Олегом, но ни один из нас даже не подумал открыть форточку и проветрить кабинет. Олег курил одну сигарету за другой, говорил медленно, а я слушала его и все никак не могла взять в толк — куда же он клонит?..

— О том, что эта брошь ворованная, мы уже знали, владелец заявил о краже. О том, кто мог организовать похищение старинной ювелирки, — мы тоже догадывались… Собственно говоря, вор быстро раскололся. Сдал всю контору с потрохами! Рассказал, что работает на Коллекционера, что по его указке привез брошь в Тарасов для заказчика. Выдал даже инфу о том, что у него в Тарасове еще одно дело — кража иконы у Нины Вишталюк.

— А, так вот откуда… — пробубнила я себе под нос и тоже схватилась за сигареты.

— Да, — как-то невесело усмехнулся Морозов. — Мелкий аферист сдал всех!

— Так можно считать, что дело закрыто? Остается только поймать Коллекционера…

— Вот! — резко вскинулся в кресле Морозов. — Вот в этом-то и состоит основная загвоздка!

Я нахмурилась.

— Вор, которого мы поймали, ничегошеньки не знает о Коллекционере, кроме его прозвища!

— Как так? — искренне удивилась я.

— А вот так! Хитрый Коллекционер держит на расстоянии своих наемных воров. Заказ на кражу они получают по электронной почте. К письму прикрепляется фото вещицы, которую нужно украсть, и пишется имя владельца, цена на заказ и срок, к которому все должно быть выполнено… Элементарная схема!

— Стоп. Но как украденная вещь передается Коллекционеру? — осторожно спросила я.

— Как только в назначенный срок ценность оказывается у вора, на него вновь выходит Коллекционер. На этот раз он присылает письмо с указанием времени и места встречи, — пояснил Морозов.

— Так…

— Но на встречу Коллекционер всегда приходит загримированным! То под видом молодого парня, то с бородой и в морщинах… Наш арестант даже не сразу догадался, что каждый раз перед ним предстает один и тот же человек. На эти мысли его навели исключительно мелочи. Во-первых, рост, а во-вторых… руки! Коллекционер надевал тряпки, менявшие его облик, наносил на лицо грим, но руки… Руки оставались прежними! И у молодого человека, и у древнего пенсионера были одни и те же руки. Плюс Коллекционер носил приметную печатку на указательном пальце. Так что… — полковник развел руками, — наш вор не имеет никакого представления о том, как на самом деле выглядит Коллекционер!

— Что ж, умно! — оценила я. — А от меня-то вам что нужно? — наконец озвучила я главный вопрос на повестке дня.

— Ты же понимаешь, что поймать пешку в этой игре — это ничего не значит. Нам нужен сам Коллекционер.

Это я отлично понимала!

— Вор вез с собой украденную брошь. Побрякушку планировалось продать Нине Вишталюк — большой любительнице раритетных штучек. Именно под видом продавца старинных украшений вор и планировал проникнуть в дом нашей уважаемой дамы, освоиться, осмотреться… А там недалеко уже и до кражи иконы.

— Но икона никак не может оказаться у вора. Ведь он в тюрьме! Да и брошь вы наверняка конфисковали как вещдок, — заметила я.

— Верно… — протянул Морозов.

Он испытующе смотрел на меня в упор, словно хотел, чтобы я сама догадалась… Но я никак не могла взять в толк — о чем?

— Так что же вы придумали?

— Я хочу отпустить вора, — очень вкрадчиво, по-прежнему не отрывая от меня глаз, произнес полковник.

— Что?! — поперхнулась я сигаретным дымом. — Отпустить вора?!

— Отпустить. Чтобы он украл икону у Нины Вишталюк, встретился с Коллекционером, а дальше… Ну, сама понимаешь. На самом деле времени у нас в обрез! — продолжил полковник официальным тоном. — Вор прибыл в Тарасов четыре дня назад. Двадцать шестого числа, ровно через три дня, икону должны передать Коллекционеру. Мы и так потеряли время, выколачивая из него всю правду… У нас осталось ровно три дня на то, чтобы получить икону из коллекции Нины Вишталюк.

— А не проще ли было бы договориться с Вишталюк о том, чтобы «одолжить» у нее раритетную вещицу? — дала я ему дельный совет.

— Это исключено. Во-первых, есть информация о том, что Нина Вишталюк является местной наркобароншей и просто так человеку в погонах к ней не подобраться… Мы пытались. Все впустую! К этой дамочке не подкопаться! Пытались даже через ее людей. Есть у этой Нины помощник, ее правая рука во всех аферах и одновременно любовник, некий Никита — мерзкий тип, очевидно, что насквозь продажный. Но даже через него не получилось ничего нарыть на Нину, крепко он молчит… Ну а во-вторых, все должно быть максимально правдоподобно. Видишь ли, в чем дело, прежде чем отправить наемного вора на какое-то задание, Коллекционер тщательно продумывает весь план действий. С кем надо, договаривается, кого нужно, подкупает, уславливается, чтобы у его человека было все необходимое для кражи снаряжение… Это значит, что если вор не придет, скажем, в назначенное время в оружейный магазин за какой-то необходимой для дела вещью, то из этого следует, что с ним что-то случилось и вся игра обнуляется… Например, сегодня в шестнадцать ноль-ноль пойманный нами вор должен будет забрать план дома Нины Вишталюк у некоего типа, с которым заранее договорился Коллекционер. Более того, этот аферист сумел выйти и на саму Вишталюк — якобы для нее была украдена брошь, с которой и попался воришка. — Морозов помолчал. — Если он не придет на сегодняшнюю встречу… Если не сговорится с Ниной Вишталюк о продаже броши… Сама понимаешь.

— Что ж, неплохо придумано, — оценила я. — Но неужели вы думаете, что вор будет работать на вас?! — Я во все глаза посмотрела на полковника. — Да как только вы его отпустите, да еще и вручите ему брошь, он тут же даст такого деру… Думаю, его и сам Коллекционер не скоро найдет!

Морозов в последний раз пробуравил меня тяжелым взглядом, вздохнул, поднялся из-за стола, сделал пару шагов, остановился у окна. Я смотрела на его широкую спину, затянутую в суконный полицейский «прикид», и ждала.

— Именно для этого я и вызвал тебя, — произнес полковник, не оборачиваясь ко мне.

— Для чего? — не поняла я.

— Для того, чтобы ты охраняла вора, — эту фразу Морозов произнес, уже обернувшись.

— Что?! — Я взвилась с места. — Охранять вора?!

— Женя, это наш единственный шанс выйти на Коллекционера, — в голосе полковника зазвучали умоляющие нотки.

— Да вы с ума сошли, что ли? — проигнорировала я и его молящий тон, и несчастный взгляд.

— Послушай! — перебил меня полковник. — В действительности это плевое дело. Особенно для тебя. Кража иконы у Вишталюк назначена на двадцать шестое число. Фактически тебе придется находиться рядом с вором всего три дня! Три! Женя…

— Да вы в своем уме? Отпустить вора?! Со мной?! А если он сбежит? Что тогда? Кто будет за это отвечать?

— Он не сбежит.

— Вы сами-то в это верите?!

— Вор согласен на нас работать.

Я удивленно вскинула брови в немом вопросе.

— Мы пообещаем подписать приказ о его освобождении, если только он выведет нас на Коллекционера, — пояснил Морозов.

— А я и не сомневаюсь, что он согласился! — отчеканила я. — Это же реальный шанс сбежать!

Наш разговор прервал стук в дверь. Мы одновременно обернулись. В крошечную комнатушку втиснулся коренастый широкоплечий мужчина в форме.

— Лившица привели, — сообщил он.

— Алексей! Отлично, что сам зашел. Проходи, — махнул ему рукой Морозов. — Познакомься, это Евгения Охотникова. Я рассказывал тебе про нее. Женечка, Алексей Гладилин возглавляет следственную группу по поиску Коллекционера. Как только у нас встал вопрос о том, что кто-то должен будет охранять вора, я сразу же предложил тебя, — полковник с гордостью хлопнул меня по плечу.

— Рад знакомству, — сдержанно произнес Гладилин. Но от меня не ускользнул недоверчивый взгляд, которым он смерил меня с ног до головы и обратно. Сомневается, что мне это дело по зубам, тут же поняла я.

— Алексей предлагал поставить охранять вора кого-то из наших людей. Но… Рискованно это… Что, если кто-то заинтересуется, что за тип крутится рядом с наемным вором Коллекционера, начнет копать, узнает, что это полицейский… И все! Считай, дело насмарку!

— Втягивая в это дело постороннего, мы тоже многим рискуем, — высказался Гладилин.

— С Женей мы ничем не рискуем, — уверенно произнес старина Морозов.

А меня вдруг взяла злость — этот чертов оперуполномоченный Гладилин смеет сомневаться во мне?! Это было равно оскорблению.

— Но если Евгения Максимовна сомневается… — начал было Гладилин.

— Я хочу взглянуть на это дело, — перебила я его.

Полковник засиял. Среди груды папок, сваленных на столе, он выхватил одну. Быстро раскрыл ее на нужной странице и шлепнул передо мной.

— Вот. Женя, у тебя будут находиться документы вора и брошь, которую вы должны будете продать Вишталюк.

Я машинально взяла папку в руки, пробежалась взглядом по одной странице, пролистнула, прочла другую… Это было открытое дело на пойманного вора, Дмитрия Лившица, тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения, гражданина РФ, безработного…

— Женя, ему пятьдесят с лишним лет!

Перелистнув очередную страницу, я зацепилась взглядом за черно-белый снимок, нахмурилась, присмотрелась…

— Мне сорок семь, и я начинаю задыхаться, если поднимусь пешком на пятый этаж, — полковник говорил не умолкая, я листала страницы, а хмурый Гладилин стоял рядом. — Куда, куда от тебя — профессионального ворошиловского стрелка — может сбежать мужик предпенсионного возраста? Кроме того, уж коли я впутываю тебя, то и сам беру под личный контроль это дело. Каждый день будем выходить на связь. Малейшее отклонение от плана — и все дело автоматически сворачивается…

Слова полковника я слушала вполуха. Я внимательно разглядывала фотографию вора.

…Несмотря на свои пятьдесят с лишним, у него были черные как смоль волосы, щетина скрывала половину лица, так что и не определить возраст, и только глубокая морщина на лбу могла выдать, что за плечами у этого человека не один десяток мытарств и скитаний, одним словом — бывалый тип! А еще он нагло скалился и зыркал с фотографии исподлобья, и не только с фотографии. Об этом я узнала, уже сидя в соседнем кабинете с зарешеченными окнами и одним-единственным столом посреди помещения. Вор сидел точно напротив меня, сложив перед собой скованные тяжелыми браслетами руки, откровенно меня разглядывал и жевал жвачку, черт знает как раздобытую им в тюрьме.

— Евгения Максимовна, знакомьтесь, — ввел меня в курс Морозов. — Это Дмитрий Лившиц.

В абсолютной тишине следственного изолятора смачно щелкнул лопнувший пузырь жевательной резинки.

— Баба?! Меня будет охранять БАБА? — театрально скривился Лившиц.

Один короткий удар под ребра от охранника, стоявшего за его спиной, заставил поганого мужика согнуться пополам, зайдясь в сиплом кашле.

Ни один мускул не дрогнул на моем лице, хотя изнутри меня словно обдало кипятком — наглый вор меня взбесил с первой же секунды нашего… гм… знакомства.

Мне хотелось прямо сейчас послать все это дело к черту. Но я не могла подвести полковника. Отказаться — значит признать свою слабость. Я представила себе довольную физиономию Гладилина, когда он узнает о моем отказе охранять Лившица… Я тут же взяла себя в руки и продолжала сидеть на месте. Нет! Я не подведу полковника!

Морозов дождался, пока Лившиц выпрямится на стуле, и сказал:

— Евгения — наш оперуполномоченный, — выдал он заранее заготовленный блеф относительно моей биографии.

Вор сделал жевательное движение челюстями и уставился на меня пронзительным взглядом. Злым? Вызывающим?! Ехидным!

–…она будет находиться с тобой все время, пока дело не будет закрыто и Коллекционер не окажется в тюрьме. Это ясно?

Я тоже не отводила от Лившица взгляда.

— Ясно, — покорно просипел Лившиц. Он как-то разом обмяк на стуле, ссутулился, в глазах его погасли злые огоньки. Теперь вор просто на меня пялился — без эмоций, без вызова… От первого впечатления — опасный субъект! — не осталось и следа. И это-то меня и насторожило еще больше.

— Ты ешь — она рядом. Ты спишь — она тебя стережет. Ты идешь на кражу — она с тобой. Усвоил?

— Усвоил.

Мы продолжали играть с вором в «гляделки». Но я напрасно искала в его взгляде хоть толику протеста.

— И помни — получишь свободу только в том случае, если приведешь нас к Коллекционеру. Попытаешься бежать — автоматически оказываешься за решеткой. Захочешь связаться с кем-то из своей шайки — то же самое. Вздумаешь предупредить Коллекционера — свободы тебе век не видать. Запомнил?

— Запомнил, — послушно повторил вор.

— Отлично. — Морозов остался доволен. — Сегодня в полдень тебя освободят из-под стражи, проводят к выходу, где тебя будет ждать Евгения. С той минуты, как ты сядешь в ее машину, ты поступаешь под ее полное начало. Возражения есть?

— Нет.

Вор соглашался со всеми условиями. Возможно, он и в самом деле смирился? Решил получить заветную свободу любой ценой? Или только делает вид?.. Я никак не могла найти ответ на этот вопрос. «В любом случае с этим типом нужно быть готовой ко всему!» — решила я.

— Вот и хорошо, — довольно хмыкнул полковник, как если бы дело было уже сделано. — Тогда обсудим детали… Двадцать шестого числа состоится кража иконы у Нины Вишталюк. Двадцать седьмого украденные вещи должны быть переданы Коллекционеру. На все про все у нас есть три дня. — Морозов посмотрел на меня, потом на вора и добавил: — Вы должны успеть.

Лившиц обернулся ко мне и по-деловому спросил:

— Успеем, напарница? — Он сделал особый акцент на последнем слове. Или мне это только показалось?

Я смерила вора суровым взглядом и жестко отчеканила:

— Даже не сомневайся.

Неожиданно Лившиц расплылся в дружелюбной улыбке.

— Сработаемся! — вроде как дал «добро» вор, словно он здесь что-то решал.

— Ты говорил, что сегодня в шестнадцать часов должна состояться встреча с одним из людей Коллекционера, — продолжил Морозов. — Он передаст вам план дома Вишталюк. Это единственная плановая встреча перед кражей. Верно?

Вор кивнул.

— А если этот тип что-то заподозрит? — вовремя спохватилась я.

— Не заподозрит. Я улажу этот вопрос, — пообещал Лившиц.

— Отлично! — Морозов явно пребывал в полной уверенности, что вор охотно пошел на сговор с милицией. — И вам останется только осуществить знакомство с Ниной… Брошь будет у Евгении. На встречу с Вишталюк идете вместе. Все свободное время вы будете жить в гостинице «Реванш». И помни… — При этих словах полковник подался вперед, навстречу Лившицу. — Женя стережет тебя круглые сутки! Но, кроме нее, рядом постоянно будет находиться и еще кто-то из наших людей.

Лившиц и глазом не моргнул. Казалось, он полностью был готов выслуживаться перед полицейскими, без единого нарекания и возражений. И хотя меня глодало чувство тревоги за успех нашего совместного с вором мероприятия, я предпочитала держать эти мысли при себе. «Авось прорвемся!» — прикидывала я в уме. Собственно говоря, в надежде на извечное русское «авось» я и покидала кабинет следственного изолятора.

Морозов догнал меня уже на лестнице, перехватил, крепко пожал руку и, заглядывая в глаза, задал один-единственный вопрос:

— Жень, сработаетесь?

— Не сомневайся! — хмыкнула я. — Ровно в полдень я буду ждать Лившица у выхода из РОВД. — Я поправила шарф, подмигнула приятелю и легко зашагала по ступенькам вниз.

Времени до условленных двенадцати часов дня у меня было в обрез. До дома я домчалась за десять минут, пару раз проскочив на красный свет и подрезав черную «Хонду», из окна которой мне вслед понеслись проклятия. Плевать! Еще десяти минут мне хватило на то, чтобы покидать вещи в спортивную сумку — джинсы, пара рубашек, свитер… Проверила, на месте ли мой боевой «макаров». Прихватила с собой нераспечатанную пачку сигарет, кинула в сумку зажигалку. Проверила, на месте ли документы — мои и вора. Случайно мне под руку попался некий металлический предмет. Раскрыла ладонь: держала в руках крупную брошь с бордово-алыми камнями. Раритетную штучку, предназначенную для Нины Вишталюк, вместе с паспортом вора мне передал Морозов, перед тем как познакомить меня с Лившицем. Я покрутила украшение в руке — просто так таскать в сумке драгоценность мне не хотелось. Я огляделась по сторонам. Что бы такое придумать? Я пошарила взглядом по полкам с книгами, по подоконнику, прикроватной тумбочке, на которой была свалена грудой стопка журналов, пепельница, портсигар… Портсигар! Я схватила металлическую коробочку, раскрыла ее, вытрясла сигареты и осторожно положила туда брошь. Замочек защелкнулся…

— Отлично! — одобрила я саму себя и положила портсигар с брошью на дно сумки. Кажется, все? Я хотела было выйти из комнаты, но задержалась на пороге, задумалась… Быстро метнулась обратно, выдвинула нижний ящик тумбочки, поворошила его содержимое и выудила короткий охотничий нож. Пару раз щелкнула лезвием, довольно улыбнулась сама себе. «Вор, конечно, согласился работать на полицию. Но не стоит рассчитывать, что все будет так просто…» — подумала я. Спрятала нож за пояс джинсов и вышла из комнаты, тихонечко прикрыв за собой дверь. Я прошла через всю квартиру, заглянула в кухню и вздохнула — тетушка была там, стояла у плиты и тщательно перемешивала на сковородке что-то шипящее. Заслышав в коридоре мои шаги, дорогая родственница обернулась, и ее взгляд безошибочно упал на туго набитую дорожную сумку. Во взгляде Милы промелькнула укоризна. Тетя покачала головой:

— Опять работа?

— Сущие пустяки… — попыталась оправдаться я.

Всегда чувствую себя виноватой в такие минуты… Сумка соскользнула с моего плеча, я уронила ее на пол, сделала пару шагов вперед, обняла тетю за плечи и широко улыбнулась.

— Это абсолютно неопасное дело. Да и срок выполнения короток — через три дня я вернусь, — главное, что в этот момент я действительно в это верила.

— Будь осторожна, Жень, — попросила меня тетя.

ОСТОРОЖНОСТЬ! Это первое правило в «работе» с вором, решила я на обратном пути к зданию РОВД. Я подрулила к крылечку служебного входа, приткнула свой «Фольк» между старенькой «Волгой» и чьей-то «Тойотой» и заглушила двигатель.

Электронные часы на рабочей панели показывали одинадцать часов сорок пять минут… Холодное солнце светит прямо в лобовое стекло. Редкие прохожие, закутанные в теплые шарфы и куртки, спешат куда-то по тротуарам и пешеходным переходам. Я опускаю темные очки на нос, закуриваю, приспускаю стекло, выдыхаю табачный дым на улицу, изредка поглядываю на часы. Я жду… одиннадцать пятьдесят… одиннадцать пятьдесят пять…

«Лившиц пошел на сговор с полицией. Согласился предать Коллекционера. Будет работать под моим контролем. Можно ли в это поверить? С одной стороны, да — он спасает свою шкуру, сомневаюсь, что ему улыбается перспектива провести ближайшие несколько лет за решеткой. Но с другой стороны… — прокручиваю я в голове. — С другой стороны… Я не имею ни малейшего понятия относительно того, насколько сильна связка Коллекционера со своими наемными ворами. Ничего не знает об этом и Морозов. Но Лившиц признался в том, что он работает на Коллекционера, и это позволяет предположить, что вор не испытывает сильной зависимости от своего нанимателя. Хотя… Что может помешать Лившицу с такой же легкостью, как он предал Коллекционера, забыть и о своей договоренности со следствием? Я?.. Не исключено, что господин Лившиц еще выкинет какой-нибудь фортель»… — последняя мысль мелькнула у меня в голове в ту секунду, когда тяжелая металлическая дверь служебного входа отворилась, и на пороге появился Дима Лившиц.

В потрепанном старом плаще, руки засунуты в карманы, небритый, всклокоченный… С минуту он постоял на крыльце. Запрокинул голову, глотнул свежего воздуха, замер так на секунду… Я сидела за рулем, ждала, когда он меня заметит, и украдкой изучала этого человека. Лившиц встрепенулся, как собака, стряхивающая дождевые капли со шкуры, одним движением руки взъерошил волосы, расправил плечи и огляделся по сторонам. Он почти сразу заприметил мою машину, улыбнулся уголками губ (наигранно? хитро? издевательски?!) и двинулся вперед.

— Привет! — словно мы были давними приятелями, выдал Лившиц, забираясь в машину.

Я проигнорировала его обращение.

— Куда поедем?

Вор устроился на соседнем со мной сиденье, доверительно заглядывал в глаза и вроде дружелюбно улыбался. Я не разделяла настроя своего напарника — хмурилась и всем своим видом показывала, что мы «друзья по необходимости».

— В гостиницу. Как и было оговорено, — сухо ответила я, повернула ключ зажигания, машина медленно поползла вдоль тротуара.

— «Реванш?» — проявил любопытство Лившиц. — Это центр города? Я с Тарасовым знаком исключительно по автомобильной карте…

Я старалась следить за дорогой и боковым зрением наблюдала за Лившицем. Вор пару минут сидел молча, потаращился в окно, потом резко обернулся ко мне и спросил:

— Ты куришь? Можно сигаретку одолжить?

— В бардачке, — коротко ответила я.

— Отлично! — обрадовался мошенник, раскрыл бардачок, сцапал пачку «Парламента» и щелкнул зажигалкой. — Наконец-то чувствую себя человеком, — делая первую затяжку, протянул вор, выдохнул табачный дым и откинулся на спинку кресла. — Ты даже представить себе не можешь, как паршиво было в тюрьме без сигарет…

Я смерила его строгим взглядом, но вор с наслаждением курил и не обращал никакого внимания на мои косые взгляды. Кажется, жизнь у мужика и в самом деле наладилась.

— Надеюсь, ты не против, что я перешел на «ты?» — вдруг спохватился Лившиц. — Окружающие ведь не должны заподозрить, что ты — приставленная меня стеречь полисвумен?..

— Не против, — процедила я сквозь зубы, выкручивая руль вправо и пристраиваясь в самый конец вереницы машин — мы попали в пробку на Московской. Естественно, я глянула на электронные часы, самый час пик… «Фольк» дергался вперед на пару метров и снова замирал, авто еле-еле ползли по дороге.

— Нам же с тобой вместе работать, как-никак, — продолжал вор. Я пыталась уловить в его голосе насмешливые нотки, но вор как будто не шутил… — Кстати, работа нас и впрямь ждет непростая. Я привык работать в одиночку…

Вор сидел вполоборота ко мне, и я чувствовала, как он разглядывает меня — его взгляд изучал меня, царапал, щупал что-то во мне, искал… Я упорно не поворачивалась к нему.

— Спорим, что раньше тебе не приходилось идти на кражу… Как ты думаешь — сможешь?

А вот это уже перегиб!

Мы стояли в самом центре пробки на Московской. На улице октябрь, холод, в салоне душно, так что мне трудно дышать — или это от злости?.. Я резко обернулась к вору и натолкнулась на его простодушную улыбку. Притворяется? Играет? Или и в самом деле… Меня дико злило, что я никак не могу этого разгадать. А еще меня вконец достала болтовня вора, и я больше не могла скрывать свое раздражение.

— Спорим, что, если ты мне надоешь, я сдам тебя полиции с заявлением, что ты пытался от меня сбежать? Как думаешь, они мне поверят?..

Взгляд его как-то разом потяжелел, он ссутулился и отвернулся. Никогда бы не призналась себе в этом, но в тот момент меня кольнула совесть — за что я так взъелась на этого вора?..

Но очевидно, что Лившиц был отходчивым и необидчивым, потому что не прошло и десяти минут, как он вновь обернулся ко мне и как ни в чем не бывало спросил:

— Может, заедем куда-нибудь перекусить?

Я опять смерила вора взглядом, но на этот раз не таким жестким.

— Ты даже не представляешь, какие помои дают жрать в тюрьме, — поспешил пояснить мужик. — Я несколько дней не видел нормальной еды. Давай заскочим в какой-нибудь ресторанчик?

Пробки на дорогах и кошки на душе сыграли со мной злую шутку.

— Поехали, — дала я слабину. В следующую секунду у меня в сумочке запиликал телефон.

— Черт… — пробормотала я. Пока стоявшие впереди авто замерли на светофоре, я изловчилась — дотянулась до заднего сиденья, ухватила клатч. Продолжал гореть красный свет, и я успела переворошить содержимое сумки, раскрыла телефон-раскладушку, приложила его к уху и выпалила:

— Слушаю!

— Женя, это Морозов, — забасил приятель. — Как дела? Едете в гостиницу?

— Все в порядке, — отозвалась я. На полпути…

Красный свет на светофоре замигал, сменился желтым, автомобили тронулись с места. Я выжала сцепление, машина фыркнула, но с места не тронулась. Позади меня загудели недовольные водители.

— Женя, у гостиницы вас будут ждать мои люди.

— Отлично! — удерживая трубку одной рукой, второй я дернула ручник. Я глянула вниз, потом снова на дорогу, снова вниз… «Черт возьми!» — встрепенулась я: одной рукой вор шарил в моей сумочке и при этом как ни в чем не бывало пялился в окно.

— Действуем по плану. Как только устроитесь в гостинице — позвони, — проговорил Морозов.

Мне наконец удалось завести машину, «Фольк» дернулся с места, проскочил перекресток.

— Не волнуйся. Все под контролем. Свяжусь с тобой, — отчеканила я в трубку и нажала на кнопку сброса.

Когда я снова перевела взгляд вниз, чтобы закинуть мобильник в сумку, руки вора уже были привычно сложены на коленях. «Сбежать решил… Гад!» — подумала я, но даже виду не подала. Теперь-то я точно знала, что вор не так прост, как кажется, и мне еще предстоит узнать, почем с ним фунт лиха. «Или ему — со мной…» — тут же подумала я про себя.

— Ну, так что насчет еды? — повторил вор, взирая на меня совершенно невинными глазами.

— Конечно! — отозвалась я и вырулила на прилегавшую к Московской улицу. Конечно, я могла бы не тормозить у первой попавшейся харчевни, гнать авто до самой гостиницы, но это значило упустить возможность проучить наглого вора…

Ближайший ресторанчик обнаружился на перекрестке Советской и Мичурина. Я припарковала авто у тротуара, заглушила двигатель.

— Отлично! — хлопнул в ладоши Лившиц, как только завидел вывеску. — Четыре дня, пока сидел за решеткой, только об этом и мечтал.

Мужик отстегнул ремень безопасности и полез из машины. Я бросила в его сторону испепеляющий взгляд, схватила сумку, на долю секунды задержалась — скользнула рукой под соседнее с водительским сиденье, где обычно храню запасные ключи от авто… Пусто! Так я и думала! Что в сумке уже нет пистолета, я тоже не сомневалась. Пока я глазела на дорогу и болтала по телефону, вор умудрился обшарить всю машину, сунул нос в мою сумку, нагло меня обворовал. Хотя… О чем я вообще думала, сажая в свою машину этого подлого мужика? Мне вспомнились слова Морозова: «Ему пятьдесят лет». Ха! Ему может быть хоть все шестьдесят — горбатого могила исправит!

«Ты мне за это ответишь…» — мысленно заскрипела я зубами. Но с виду я была сама невозмутимость. Выбралась следом за вором из машины, хлопнула дверцей и даже выдавила на губы улыбку, когда Дима Лившиц услужливо распахнул передо мной дверь ресторанчика.

— Зал для курящих на втором этаже, — встретил нас дежурной улыбкой администратор.

Следуя указаниям официанта, мы поднялись по узкой лестнице наверх и оказались в полупустом зале. Лившиц отодвинул передо мной стул, помог снять куртку. Вор демонстрировал просто чудеса галантности.

— Надеюсь, стоимость моего обеда входит в служебные траты? — понизив голос, спросил вор, когда официант подавал нам меню.

— Не беспокойся, — оскалилась я в ответ. — Мне, пожалуйста, отбивную и кофе, — обратилась я к официанту.

— А мне — жаркое! — Лившиц хлопнул папкой с меню по столу. — Мечтал об этом все время, пока…

Вор наткнулся глазами на мой суровый взгляд и прикусил язык.

— Жаркое и черный кофе, — попросил он.

Я выудила из сумочки пачку сигарет, закурила, протянула «Парламент» Лившицу.

— Что будет с Коллекционером, когда его поймают? — спросил он, щелкая зажигалкой.

— Насколько мне известно, он промышляет кражами антиквариата далеко не первый год. У полиции на него накопилось целое досье. За все эти дела срок Коллекционеру светит немаленький, — отозвалась я. — Чем ты будешь заниматься, когда останешься без работы?

— В первую очередь свалю из этого проклятого города! — с чувством произнес вор. — Думаешь, мне так нравится воровать?

Я удивленно вскинула брови в ожидании ответа.

— Не-ет! — Вор выдохнул сигаретный дым и откинулся на спинку стула. — Меня жизнь заставила…

— Да неужели? — недоверчиво сощурила я глаза.

— Да! Лет десять тому назад я проиграл одному бандиту в карты кругленькую сумму… — разоткровенничался вор. — Должен был столько, что хоть в петлю лезь! Или сам, по доброй воле, или меня пришили бы братки того типа, которому я проиграл. Естественно, о том, чтобы расплатиться по долгу, не могло быть и речи. У меня никогда не было денег, я перебивался тем, что удавалось заполучить, — мелкими кражами. Тогда-то на меня и вышел Коллекционер… Предложил закрыть мой долг, а взамен…

— Взамен ты должен был служить ему верой и правдой? — договорила я за Лившица.

— Верно!

Мы на несколько минут замолчали, пока официант расставлял перед нами тарелки с едой.

— Я работал на Коллекционера только потому, что был ему обязан. Был момент, когда хотел все бросить и уйти. Но…

Я медленно раскручивала салфетку, в которую были завернуты столовые приборы, и слушала вора.

— Но оказалось, что от Коллекционера тоже так просто не уходят. Либо он сам подставляет своих людей, когда ему кажется, что они уже отслужили свой срок. Либо их ловят те, у кого они когда-то воровали…

— И ты решил опередить Коллекционера? — спросила я, отрезая маленький кусочек мяса.

— Можно сказать и так. Поэтому я и согласился работать с полицией, — вор придвинул к себе тарелку и начал с аппетитом поглощать жаркое. — Можно считать, что мне вообще повезло.

Я внимательно слушала его, кивала, но не верила ни на грош (по крайней мере, в искренность его дружественного союза с полицией). А вор заливался соловьем, делал честные глаза и даже печально улыбался. И, не знай я наверняка, что у него в кармане лежит мой пистолет и ключи от машины, не исключено, что я и поверила бы. А так — НЕТ!

Митька Лившиц быстро съел часть жаркого, расплылся в довольной сытой улыбке и потянулся за соусом. «Та-ак…» — мысленно начала я отсчет. Мужик опрокинул емкость с тягучей жидкостью, тряхнул ее, соус брызнул на тарелку, а часть его угодила точно мужику на штанину.

— Вот черт! — пробормотал Лившиц, схватился за салфетку, стряхнул с брючины бордовые пятна соуса.

Я старательно пережевывала бифштекс и следила за тем, как он оттирает сукно брюк.

— Нужно водой замыть, — отбросил он в сторону салфетку.

Я отправила в рот еще один кусок мяса.

Вор вскочил с места, потом словно вспомнил обо мне, взглянул на меня.

— Или ты пойдешь со мной вместе в туалет?

«До поры до времени… — мысленно утешила я себя. — Все — до поры до времени….»

Я проглотила кусок плохо прожаренного мяса:

— Иди!

Я смотрела, как вор бодро шагает между столиками — спокойный, невозмутимый. Он пересек весь зал, открыл дверь в туалет, шагнул за порог.

Я дожевала мясо, глотнула остывший кофе.

— Вот гад! Испортил обед! — проворчала я, вытерла кончики пальцев о салфетку, швырнула ее в тарелку с недоеденным обедом, положила на стол несколько купюр и поднялась с места.

Мчаться за вором вдогонку я не собиралась. Это было бы слишком просто! Вместо этого я схватила первого попавшегося официанта за руку.

— В туалете есть окно? — на одном дыхании выпалила я.

Парень в униформе выпучил на меня глаза, но дежурная выправка заставила его ответить на вопрос клиента.

— Д-да… — прозаикался он.

— Куда оно выходит?

— На Советскую…

Больше мне ничего и не было нужно. Я метнулась к выходу, позабыв застегнуть куртку и замотаться шарфом, и выскочила на улицу. Меня тут же обдало промозглой осенней прохладой, но я не ощутила этого — внутри у меня все кипело. Как гончая, я пронеслась по Мичурина, нырнула под арку и оказалась на пустынных задворках Советской. Официант меня не обманул — я тут же отыскала взглядом несколько занавешенных изнутри окошек ресторанчика. Следующее окно было плотно затянуто жалюзи — скорее всего, одно из служебных помещений, а рядом — высокое узкое окошко, за которым смутно угадывались белые кафельные стены.

Сумку я сунула под мышку, потянулась к поясу джинсов, где был припрятан охотничий нож. Я стояла, прижавшись к холодной кирпичной стене, не отводя глаз, следила за окном и считала про себя секунды, а по спине моей тоненькой струйкой бежал холодный пот — ошибка могла стоить мне слишком дорого… Но прошла пара минут, и узкое окошко на втором этаже медленно отворилось. Я сделала шаг назад, в темноту арки, и замерла.

Створка распахнулась настежь, из нее выглянул Димка Лившиц. Перегнулся через подоконник, огляделся, убедился, что во дворе никого нет, и полез вниз, цепляясь ногами и руками за водосточную трубу. Я плотоядно улыбнулась, вытащила нож из-за пояса, нажала на кнопку, острое лезвие выскочило из рукояти. Я выждала еще пару секунд и, как только ноги вора коснулись земли, сделала шаг вперед из-за угла, вскинула руку с ножом и аккуратно притиснула его к стене. Лезвие прижалось к горлу гнусного мужика. Одно неверное движение — и я пущу ему кровь!

— Куда это ты собрался? И — без меня? — елейным голоском пропела я.

— Твою ж мать! — выплюнул ругательство мерзкий вор и поднял руки вверх в знак поражения.

Доли секунд мне хватило на то, чтобы свободной рукой обшарить его карманы и забрать свой пистолет. Как только «макаров» оказался у меня в руках, я схватила мужика за плечи и резко крутанула его к себе. Теперь он стоял, прижавшись спиной к кирпичной стене, зыркал на меня серыми злыми глазами и фыркал, как пойманное животное. Передо мной вновь был матерый опасный мошенник, как и в первую секунду, когда я только увидела его в следственном изоляторе.

— Думал, что на дуру нарвался? Хотел меня обмануть?! — прошипела я сквозь зубы.

Митька молчал, только тяжелое дыхание выдавало его едва сдерживаемую ярость.

— Надеюсь, это был первый и последний раз, когда ты попытался сбежать. В следующий раз я сдам тебя полиции. Они запрячут тебя за решетку без суда и следствия. Понял? — пригрозила я ему.

— Это они могут, — слабо заерепенился вор.

— Цыц! — Я ударила его локтем под ребра. Мужик согнулся и начал сползать по стене, но я не дала ему упасть. Я припечатала его спиной к стене, пару секунд смотрела на него, не мигая, потом сделала пару шагов назад, спрятала пушку за пояс джинсов и протянула вперед руку с раскрытой ладонью.

— А теперь отдай ключи от моей машины, мы едем в гостиницу! — приказным тоном рявкнула я.

В глазах мужика мелькнуло недоумение. Он явно принял Женечку за профана и никак не ожидал от хрупкой особы такой прыти. То ли еще будет!

— Живо!

Митька обреченно помотал головой, вытащил из кармана куртки брелок с ключами от «Фолька» и положил мне их на ладонь. Я сжала их в кулаке, резко развернулась.

— Едем! В гостиницу. Мы и так потеряли слишком много времени, — отчеканила я и быстро зашагала вперед.

Я не оборачивалась, но кожей чувствовала — взбешенный, злой вор идет за мной. Я точно знала, что меня еще ждет не одно столкновение с хитрым аферистом, но на сегодня победа осталась за мной.