Дикторат. Эффект молнии. Часть 2

Галина Манукян, 2021

«В поисках свободы и разгадок Эдэр и Лисса вместе с друзьями попадают за пределы Аномалии. Там, где, по их мнению, ничего не существовало, раскинулся Новый мир, совершенно непонятный дикарям с высокогорного плато. А свобода оказывается мнимой, потому что есть те, кто всеми силами пытается скрыть, что не существует ни дикарей, ни самой Аномалии. Охота на пришельцев, а главное на Лиссу, девушку с уникальным даром, открыта».

Глава 3

Пока Вероника накрывала обед, Грэг и Тим шёпотом доложили нашему новому командо, что людей тут почти нет, модули, похожие на большие, вытянутые сараи, пустуют. Только в крайнем слева им встретился непуганый идиот с толстыми стёклами на глазах. Он радостно замахал им и принялся лепетать что-то на чужом языке. К нему присоединилась малолетняя девочка не-пойми-в-чём, а в общем похожая на шар из разноцветных лоскутов, с розовыми щеками и торчащими нелепо косичками. Она побежала за разведчиками, хватаясь с нескрываемым счастьем за копьё и меч. Отстала только, когда Грэг рявкнул на неё погромче.

Из странностей парни видели мини-псидопса, гладкошёрстного, с вытянутым, как чесночная колбаса, туловищем, острой мордой и висячими ушами. Существо тоже было не диким и бросилось играть с ними, радостно подтявкивая и подставляя брюхо. Яркие пластиковые скамеечки с будто живыми смеющимися лицами на спинках по периметру площадки с натянутой поперёк сеткой заставили Тима и Грэга долго присматриваться и выискивать, где были собственно ноги людей и туловище. Подкравшись поближе, разведчики поняли, что на скамейках просто изображены объёмные картинки. Тим даже прочитал надписи рядом — видимо, имена.

В поселении не жалели пластика самых разных оттенков. Из него были сделаны корзины для мусора, большой домик с книгами и много всякой всячины.

Ни воинов, ни оружия наши разведчики не обнаружили. Зато на бетонированной площадке, от которой уходила дорога в лес, нашлись всевозможные выкрашенные в жёлтый и красный цвет повозки с металлическими «руками», ковшами, крюками. Поодаль стояла никем не охраняемая пара Эл-Тэшек, почти таких же, как та, на которой мы прилетели, и нечто большое, овальное без окон и дверей, вроде бы из мутного стекла, но с металлическим отзвуком при ударе.

— Надо научиться летать, раз псидопсов тут нет. Мы должны уметь передвигаться быстро в новых условиях, — заметил Эдэр. — Тим, слушай во все уши. Ивана расспрашивай. Попроси показать, что и как. Ты у нас самый толковый, сообразишь.

Мутант кивнул. После того, как Льюн Ти испугалась его щупалец, парня будто подменили. Ни разу не улыбнулся. Даже когда я подмигнула ему. Мне не нравилось видеть Тима тусклым, словно затушенный костёр, зато захотелось встретить жрецов и понавкалывать им того, чем они нас пичкали, чтобы у них рога, щупальца и копыта выросли. Одновременно. И перед этим плюнуть в морду. Раз сто. Но злость я решила приберечь на потом, скопить её, как комья сухой грязи за пазуху, до встречи с гадами в комбинезонах, а пока нечего было думать об этом, лицо портить.

Никто из нас не знал, что дальше делать с долговязым Николом. Он на голову, видать, двинулся. Когда очнулся, опять орать начал: «Демоны, черти» и прочее. За оружие хватался. Парни насилу удержали. Михаил вколол ему что-то в руку. И привязанный на всякий случай Никол теперь спал на той же кушетке, где недавно приходил в себя Эдэр.

* * *

— Кушать подано, — ласково улыбнулась Вероника, приглашая нас войти.

Как бы опасливо мы не смотрели в тарелки, нам не предложили ни фиолетовых чучундр под липким соусом, ни отливающего пластиком мяса местных козлограссов или… Нет, я уж не знаю, кто тут может водиться. Хозяйка выставила на стол на удивление простую пищу: хлеб с хрустящей корочкой и ещё тёплым мякишем, овощное рагу, сдобренное вкусными специями, грибы с маслом и луком. В высокие кружки она налила крепкий коричневый сладковатый напиток, который тоже назывался чаем, хоть трав в нём и не наблюдалось, зато одиноко плавал ломтик жёлтой кислятины — лимона. Даже посуду Вероника достала из шкафа в стене обычную: керамическую, цвета обожжённой глины, из чего я сделала утешающий вывод — в этой части мира тоже водились горшечники. Хотя бы что-то как у людей! Но, может быть, улыбчивая хозяйка просто щадила наши чувства? Она, похоже, вообще была доброй, хоть и хитренькой.

Её восхищение Эдэром мне не понравилось. Получив приглашение, я пошла первой, встав между ней и Эдэром. На пороге в жилой модуль я отбросила назад волосы, поправила их и будто случайно коснулась его голого торса рукой. Будто невзначай это мгновение длилось немного дольше, чем должно бы… И было приятным. Духи, настолько приятным, что я бы приклеилась к Эдэру и не отлипала совсем. Он тоже замер.

Эдэр ничего не сказал, но мне достаточно было ощущения, которого и словом не объяснишь. Теперь я даже затылком чувствовала, что он смотрит только на меня. Пусть у меня грязь под ногтями и не такие холёные пальчики.

Успокоившись, я принялась озираться с любопытством — в «жилом модуле» Вероники и Михаила было столько интересных штуковин! Всё новое, пусть и порядка никакого: постель белым-белёшенька валялась скомканной на кровати, одеяло съехало на пол, застланный толстым голубым ковром, на узком столике у окна бардак. По углам модуля кучи чего угодно: книг, пластиковых пакетов, чем-то забитых, ярких картинок на бумаге и одежды всех цветов подряд. Столько еды и новых вещей могли позволить себе только очень богатые люди! Мне даже не с кем было сравнить их роскошь. Взять хотя бы лампу под потолком, похожую на домик с изогнутыми кверху концами крыши, с которых свисали красные, будто капли ягодного сока, стекляшки, или те картины с диковинными цветами на стенах, или вещицы из необычных камней — явно же не для дела, а чтоб красиво было…

— Извините, только встали, не успела прибраться. Это самоцветы, — сказала Вероника, обратив внимание на то, как я уставилась на статуэтки. — Есть в камнях особая энергия, да?

— Да, очень хорошо огреть врага по голове или орехи колоть, — ответила я.

— Ах, девочка, я же о полудрагоценных камнях, как эти. Вот малахит, сердолик, лазурит, аметист. А вот, смотри, совсем новый — у геологов выпросила — окринит, — Вероника поднесла к моему носу рыжий с застывшими искрами камешек. — У вас такие встречаются?

— Раз я видела лягушку, вырезанную из зелёного булыжника, — ответила я, стараясь звучать небрежно — пусть не думает, что мы нищеброды, даже если оно и так…

Эдэр внимательно разглядывал Веронику. Я опять якобы случайно скользнула рукой и задела лёгким касанием плечо Эдэра. Он не отпрянул, наоборот, потянулся еле заметно вслед за моим движением, а под столом раздвинул широко ноги, и его бедро плотно прижалось к моему. Меня окатило горячей волной, и я забыла, о чём говорю.

— И что лягушка? — спросила Вероника, не поняв внезапной паузы.

Я прокашлялась и продолжила:

— У коллектора на рынке продавалась. Но он за неё целый мешок соли запросил, наши его на смех подняли. Занятная безделица, но в хозяйстве от неё никакого толку.

— Выбери себе любую. В подарок, — мягко сказала Вероника.

Я сделала вид, что не расслышала. За любой подарок придётся отплачивать не тем, так другим. И если предлагают что-то настолько дорогое, возможно, хотят усыпить бдительность или «купить» моё расположение. В груди моей затаился гнев: купить меня нельзя, а тот кто попытается, пожалеет об этом. Уж я постараюсь. Однако на лице я изобразила равнодушную улыбку.

— У вас, как я погляжу, любят непрактичные штуковины, — сказала я, обводя взглядом наставленные и развешанные тут и там предметы, у которых явно не было никакого назначения, кроме как украшать комнату. Мне многое нравилось, а вон тот нежный розовый цветок в крошечной резной рамке над столом, я бы носила у сердца и рассматривала бесконечно. Но признать это было равно тому, чтобы преподнести на блюде свои слабости и ключи от всех дверей. Потому я говорила нарочито грубо, подчёркивая, что мне и дела не было до красоты.

— Искусство создано для души. В том, чтобы радовать взгляд и сердце, тоже есть немалая практичность, — ответила Вероника. — Не хлебом единым жив человек.

— Конечно, если хлеба нет, приходится жрать пауков и ящериц.

Вероника изумлённо воззрилась на меня, а затем сказала, будто ища примирения:

— Ну да, естественно. У нас тоже не все увлекаются изящными вещицами. Но это моя слабость. Люблю всё красивое. А у вас есть ремесленники, мастера, художники?

— У нас ерундой не занимаются. Нам надо о пропитании заботиться и о серьёзных вопросах.

— Понятно, — кивнула Вероника и придвинула ко мне тарелку с хрустящими кругляшками — печеньем.

Мда, одну мою слабость она уже заметила. Ну и ладно, проживу без печенья потом, а пока… Я сгребла несколько румяных лепешечек и набила ими полный рот, чтобы хоть немного помолчать.

Вероника опять понимающе улыбнулась. Это уже начинало раздражать.

— А вам, Эдэр, нравится искусство?

— Да, — ответил он. — В нашем особняке много подобного: и украшений, и безделиц, в том числе и лягушек из зелёного камня.

Я вспыхнула от обиды, понимая, как разрастается расстояние между мной и Эдэром из-за одной этой фразы, но тут же почувствовала большую горячую ладонь на своей талии.

Я украдкой взглянула на Эдэра, уголки его рта чуть поднялись в улыбке. Он не смотрел на меня и было не понять, кому адресована улыбка — мне или Веронике. Я заёрзала, недовольно нахмурив брови, но его ладонь сжала мой бок сильнее и притянула ближе.

Меня обдало жаром. Эдэр улыбнулся шире, ладонь его бессовестно провела по животу, скользнула ниже, к бедру. Мои щёки залились краской, голова закружилась, и я убрала лапищу наглеца, с трудом сдерживаясь, чтобы не выпустить искры, которые вновь от волнения зашевелились в пальцах. Эдэр как ни в чём не бывало накрыл мою кисть своей и сжал, будто говоря: «Я тут главный, сиди смирно». Не будь мы за тысячу метров подземелий и воздушных дорог от привычного мира, не будь Эдэр тем, кто вытащил меня из адской трубы жрецов, я бы наверняка взбрыкнула и сбросила его руку. Но до сих пор он был единственным, кому было до меня дело. И хотя я не забыла того, как грубо Эдэр овладел мной тогда в доме-монстре, меня страшило, что в новом мире он найдёт кого-то, кто покажется ему более интересным. Я гнала прочь мысли о том, что глосса привлекла моя способность включать штуки прошлых людей, а не я сама. В таком случае шансов у меня не много — вокруг нас каждая вещь была необычной и работала без моего вмешательства… А, значит, во мне просто не будет нужды. Но мне надо было, надо, чтобы он во мне нуждался! Смогу ли я конкурировать с ухоженными женщинами, знающими куда больше, чем я? Смогу ли я перевесить моим даром технические чудеса?

Паника всколыхнулась пеной в душе, заставила меня безмолвно признать, что Эдэр здесь главный. Шеска говорила, что мужчины это любят, но что Шеска…

Тем не менее, ему понравилось моё смирение. Выждав немного, Эдэр убрал руку и подпёр кулаком ухмыляющуюся физиономию. Ничего не подозревающая Вероника засмущалась, предполагая, что улыбка демона-искусителя адресована ей, и поспешно сказала:

— Э-э… О чём это я? Ага! Если вы больше не хотите есть, давайте всё-таки решим вопрос с одеждой.

— Не в обиду, но судя по тому, насколько я крупнее вашей братии, — хохотнул Эдэр, — мне придётся шить куртку из шести ваших старых и еще половинки.

— О нет, — отрицательно мотнула головой Вероника. — Зачем шить? Тем более из старого? Мы же не в Средневековье!

— Что же, вы не шьёте, а делаете одежду из пластика? — усмехнулся Эдэр.

— Зачем из пластика? Выберем, что вам понравится, то и напечатаем, — ответила Вероника.

— Вы хотите сказать, что ваша одежда из бумаги? Или как вы её печатаете? — поразился Тим, критически вглядываясь в ниспадающий мягкими складками балахон хозяйки.

— Нет же. Сейчас сами увидите. Немного терпения, — сказала Вероника и положила перед нами кубик, нажав на него пальцем.

В голубоватой пирамиде показались фигурки мужчин.

— Для начала надо модели выбрать. О размере не беспокойтесь, — предупредила Вероника, — напечатаем такой, какой будет нужно. Вот, смотрите, — она показала пальцем на фигурку в коричневых шароварах, дутых смешных ботинках с красно-рыжими полосками и пёстрой фуфайке с массой карманов: — Это самый писк моды. Хотите такое?

— Я же не петух на базаре! — шутливо возмутился Эдэр. — Давайте обойдёмся без писка и дрызга.

— Под страхом казни не напялю подобное, — пробурчал Грэг, ковыряя пальцем в ухе.

Вероника провела пальцем, картинка сменилась, предложив фигурку в розово-фиолетовом наряде.

Мои спутники громко расхохотались, и я прыснула, представив Эдэра в этом безобразии.

Вероника отправляла в небытие одну фигурку за другой, пока не сказала:

— Ладно, если современное у вас вызывает такую реакцию, давайте классику. Так тоже люди ходят.

Фигурки в пирамиде показались в обычных чёрных и синих штанах, не широких и не узких, и довольно свободных рубахах и куртках.

— Вот это дело, — кивнул Эдэр.

Тим и Грэг ему согласно вторили.

— Чудненько, — облегчённо выдохнула Вероника. — Теперь только ваши размеры загоню в систему. Эдэр, вы первый. Встаньте, пожалуйста, сюда.

Эдэр подчинился, оглядываясь с интересом. Мне тоже стало любопытно, в какую-такую систему Вероника будет его загонять, и куда вообще гигант поместится в этом узком модуле. Но, оказалось, ему достаточно было стоять на месте. Кубик на Вероникиной ладони выплеснул световую сетку. При слове «размеры», та будто по волшебству, окружила невесомыми линиями фигуру Эдэра и исчезла. То же самое проделали с парнями. Затем наступила и моя очередь.

— Мы с тобой, конечно, выберем что-то более симпатичное, — улыбнулась Вероника. — Только давай сначала мужчин оденем и отправим их отдохнуть. Девочкам же больше времени нужно, чтобы быть красивыми, да? Когда я сижу и наряды себе выбираю, Мишу всегда накрывает.

— Медным тазом? — вспомнилось мне её выражение о генераторе.

— Практически, — рассмеялась Вероника.

Я пожала плечами, словно мне было всё равно, а на самом деле разволновалась не на шутку. Неужели и я буду выглядеть по-другому? Как? Надевать балахон, как у Вероники, мне не хотелось, но наверняка у них женщины по-разному ходят. Уж точно не в замусоленном платке и не в вытертых кожаных штанах под холщовым тряпьём, как наши степницы. Вон сколько всего тут по углам раскидано, небрежно, словно эти вещи не были куда красивее, чем у женщин наших управов. Зажрались богатеи!

Снова кольнуло неприятное чувство, что меня покупают. Однако, похоже, ни Эдэр, ни Тим, ни Грэг так не считали и ничем не выражали своего недовольства. Потому я заставила себя расслабиться.

* * *

Вероника нажала на кнопку в стенной панели, та плавно поднялась, и на подставке выехала замысловатая машина, отдалённо похожая на лежащую на спине железную птицу с вытянутой кверху лапой. Мы окружили её со всех сторон, но ничего интересного не произошло. Вероника вложила кубик в лапу, ещё раз нажала на кнопку, и конструкция скрылась за панелью в стене.

— И это всё? — полюбопытствовал Тим.

Вероника многообещающе улыбнулась. Вместо ответа за панелью что-то зашуршало, заскрипело, будто тридцать три крысы принялись грызть пластик. Пустая глазница лампочки почти у наших ног вспыхнула зелёным.

— Заедает, зараза, — сказала Вероник, пнула пяткой нижнюю панель, и к нашему изумлению та выдала сложенные вещи. Вероника подняла их и протянула Эдэру: — Пожалуйста, ваши обновки.

Гигант не стал скрывать восхищения, разглядывая новёхонькие синие штаны, которые Вероника назвала джинсами, и голубую рубашку. Машина с размером не ошиблась. Я тоже, как и остальные, дотронулась до тканей — они были настоящие. Гром мне в рёбра!

Но чем больше восторга плескалось в глазах Эдэра, тем серее туман застилал мою душу. Командо больше не искал меня взглядом. С таким же энтузиазмом, как во время первых испытаний в бункере Тима, Эдэр требовал от Вероники открыть нутро автомата, печатающего одежду за пару минут и показать сам процесс. Тиму и Грэгу тоже было любопытно. Вероника не отказалась, ей нравилось быть в центре внимания. Она цвела, смеялась и рассказывала, размахивая руками и впитывая, как губка, эмоции окруживших её мужчин.

А я почувствовала себя лишней. С трудом сдерживая желание шарахнуть разрядом по сверх-аппарату, я переплела пальцы рук и сжала горящие искрами ладони. Отошла к противоположному краю модуля. Никто этого не заметил. Глотая горькое ощущение ненужности, я подошла к выходу. Праздник жизни и супер-открытий за моей спиной продолжался. Они бурно обсуждали и радовались. Даже Тим.

Я закусила губу и спустилась по ступенькам модуля. Дурно пахнущий воздух ударил в ноздри.

Привыкну, — решила я и пошла прочь. Мне отчаянно требовалось нечто знакомое: деревья, трава, камни и комья земли, не способной вспыхнуть пламенем в моих грязных пальцах.