Высокий глерд

Гай Юлий Орловский, 2015

«Господь создал людей разными, а Кольт сделал их равными», – но так ли верна эта фраза в мире магии, где в небе парят драконы, где маги проходят сквозь стены, а рыцари ничего не страшатся, кроме бесчестья? Благородный глерд Юджин вступает на путь конфронтации с могущественными силами… Новинка от создателя легендарного цикла «Ричард Длинные Руки»!

Глава 9

Она в самом деле повернулась к экрану, а я вытащил из багажника древесный уголь, у меня полмешка осталось с прошлого раза, в субботу собирались с братвой оттянуться тут же на озере…

Наверное, простого человека слишком быстро тащим в хайтековское будущее. Чем технологичнее работа и квартира, тем с большей охотой выбираются вот так «на природу», мечтают жить в лесу в шалаше, в отпуск едут в самые дикие места, на байдарках спускаются по опасным горным речушкам…

Для самого массового бегства в приятную дикость существуют эти выезды на шашлыки. Я потыкал в экран мобильника, экран сразу показал спрятанные в кустах мангалы и шашлычницы с набором шампуров, это для дикарей, что вообще приходят пешком, но у меня все в багажнике, а вытащить и разложить до нормальных размеров занимает пару минут.

Она поглядывала иногда, как я из крохотной коробочки сделал большую, вытянул суставчатые ножки и установил ящик мангала на комфортной высоте, чтобы готовить, не нагибая спину.

Едва насыпал древесный уголь, он вспыхнул сам, в мангале чувствительное дно из особого сплава. Нанизав мясо с дольками лука, я повернулся к королеве, дальше пойдет само, шампуры будут проворачиваться, а нагрев отрубится, когда мясо будет готово.

Королева при всей ее величественности… или величавости, надменности и высокомерии, все сильнее выдает в себе женскую основу, что невозможно увидеть в ее мире.

Там все знакомо, а здесь, в непонятном и страшноватом мире, в первую очередь замечает женщин, и в первую очередь ненавидит их.

По ее лицу всякий раз пробегало выражение неудовольствия, когда появлялась очередная кинозвезда или фотомодель, а при виде красоток на пляже или в спальне вообще вздрагивала и кривилась.

— Ваше величество, — сказал я, — в чужой монастырь не ходят со своим уставом. Уверен, в королевствах Гельмия, Пиксия, Дронтарий или еще в каких-то женщины одеваются как-то иначе, чем в королевстве Нижних Долин.

— Нигде не ходят обнаженными! — возразила она. — Даже в самых-самых борделях!

— А у нас весь мир бордель, — сообщил я. — И слово «распутная женщина» вычеркнуто, так как все женщины стали распутными, это стало нормой, и принято считать, что это хорошо. Даже те, кто с этим боролся, согласились, что да, вообще-то хорошо и так удобно, так удобно…

За спиной послышался шорох. Я оглянулся, лебеди выбрались на берег и, тяжело ступая широкими лягушачьими лапами, двинулись к нам, тяжело переваливаясь с боку на бок, словно перегруженные грузовики на узких колесах.

— Прожоры, — сказал я. — Ладно, сейчас дам еще…

Лебеди прекрасны только в воде, а когда выходят на берег, то самые толстожопые гуси рядом с ними кажутся верхом изящества и грации, но мы толерантны от природы, любим не только красивых детей, уродливых ласкаем даже больше, так что достал последний бутерброд и сунул самцу в пасть.

— На!.. И королеве своей дай.

Лебедь грузно повернулся к нам мокрым толстым задом со слипшимися перьями, лебедиха пошла рядом, а уже у самой воды он выронил бутерброд, и они принялись расклевывать добычу.

Королева сказала ровным голосом:

— Демоны не истребили эту красоту?

— Демонам красота по фигу, — сообщил я.

— А что им нужно?

— Рациональность. Правильность. Торжество закона… Да много чего, но это неважно…

— А что важно?

Я потянул ноздрями.

— Важно то, что шашлычками уже пахнет… Еще пара минут, и можно начинать жрать. Если, конечно, ваше величество не предпочитает с кровью, а то в наших религиозных запретах нельзя с кровью, там проходит граница между людьми дикими и цивилизованными…

Шампуры не отличишь от деревянных прутьев, кое-где даже кора как бы не содрана, это для любителей дикости и естественности, но мне важнее то, что остывают мгновенно, не обожжешься.

Я с преувеличенно почтительнейшим поклоном передал первый шампур с ломтиками жареного мяса королеве, у женщин отсутствует чувство юмора, во всяком случае у высокопоставленных, она приняла как должное и мой поклон, и все мои ужимки, мне даже стало почти неловко, я снял другой как бы прут и сел на бревно, но на самый дальний конец.

Она ела неспешно, ухитряясь даже процесс пожирания мяса делать с королевским достоинством, взгляд не отрывался от экрана, где сменяются кадры красоток, останавливаясь с каждой на пять секунд.

— Женщины предпочитают, — пояснил я, посмотрел на нее и поспешно уточнил: — Женщины нашего мира предпочитают смотреть на мужчин снизу вверх. Так удобнее, тем самым внушают им мысль быть увереннее, ведь они сильнее, они хозяева жизни, ну же, не трусь, ты же видишь, я уже лежу и смотрю на тебя с пугливым ожиданием…

Она поморщилась.

— Это отвратительно! Неважно, кто сильнее, но выказывать это нельзя… так откровенно.

Я посмотрел на нее с удивленным уважением.

— Ох… ваше величество, а ведь это основа политкорректности! Кто бы подумал, что ее корни идут из такой мохнатой и дикой древности… Вот так и узнаешь порочащие наше общество сведения… Простите, забыл предложить вам вина, это просто преступление с моей стороны. Скажу в оправдание, что в нашем мире идет такая мощная пропаганда здорового образа жизни, что вот эта штучка на моем запястье подсчитывает, сколько я выпил и съел, и тут же ябедничает Главному Демону… ну, не самому главному, но все-таки крупному, а тот набрасывает штрафные баллы… Увы, демоны следят, следят за каждым.

Она кивнула на экран.

— А не развратных женщин у вас нет?

— Только в колыбели, — сообщил я. — А эти вот взрослые, гм… Видите, поза выбирается в зависимости от того, у кого что круче. У кого сиськи большие, те ложатся вот так, смотрите на эту, а у кого мелковаты, зато жопа большая и оттопыренная, то обязательно этим местом кверху и смотрят вот как эта, видите, ваше величество?

Она посмотрела, ее передернуло в сильнейшем омерзении.

— Отвратительно!.. Как можно так унижать женщину?

— Это их право, — возразил я, — и желание! Они уверены, как уже и мы, что ничего в этом унизительного нет, а совсем напротив… Как только слово «сексуальная» перестало быть ругательством и оскорблением, а без всякого перехода стало комплиментом, то все женщины, как можно догадаться, тут же…

Она вздрогнула.

— Прекрати!.. Ты что-нибудь придумал, как мне вернуться?

— Думаю, — ответил я. — У меня голова такая, что все время думаю. Даже в неподходящие моменты.

— И что придумал?

— Что надо придумать, — заверил я. — А это уже половина успеха! Даже больше. Все-таки раньше варианты были насчет психушки, утопить в ванной, закопать в саду, скормить опарышам… Шучу-шучу, ваше величество! Сейчас в нашем сытом и благополучном мире в тренде черный и даже чернющщий юмор. Как бы для равновесия. Сейчас даже светлые в виртуале сражаются за Темных Властелинов! Переели сладкого, так хочется дерьма глотнуть…

Она поморщилась, перестала жевать и хотела опустить шампур с оставшимися ломтиками мяса, но я вскрикнул в раскаянии:

— Ваше величество, простите, занесло на повороте! Кто же не любит быструю… ага, езду, потому и случается!.. Позвольте капну соусом… Просто чудо, а не соус…

Она величественно позволила, я капнул пахучей жидкостью на каждый из ломтиков, аромат обалденный, смотрел, как она так же царственно и с достоинством ест, кто бы мог подумать, что и это можно проделывать так грациозно и по-королевски.

— Все равно, — произнесла она. — Я могу постараться представить себе жизнь в вашем королевстве, у королей должны быть широкие взгляды и огромная терпимость, но что-то в ваших женщинах глубоко неправильное.

Я пожал плечами.

— Одни просто рассчитывают на завлекательность своего юного женского тела, другие умело выставляют самые лакомые места, а самые хитрые и опытные еще и пускаются на разные трюки: то в коробке из-под пиццы сфоткаются, то детское платьице наденут… Роль обиженной девочки самое то! В вашем мире, ваше величество, такую тут же бросились бы все защищать…

— А в твоем?

Я вздохнул.

— В моем жестоком мире, признаю, нам себя бы защитить. Потому женщины вынуждены защищать себя сами, воевать сами, работать сами, чтобы обеспечить себя и детей…

Она воскликнула с презрением:

— У вас мужчины такие ничтожные?

— Ну-у-у, — возразил я, — это на первый взгляд. Правда, на второй тоже. И на все остальные. Просто жизнь так усложнилась, что мужчины уже не в состоянии все тянуть на себе. Сперва начали перекладывать на женщин ту работу, что попроще, затем более сложную… наконец, уравняли их во всех правах, а потом и обязанностях, с мужчинами. Это не от хорошей жизни, вы правы… хоть и не правы.

Она напомнила холодно:

— Я королева! Значит, права всегда.

Я поколебался, спросил осторожненько:

— Ваше величество, а как насчет обращаться к вам по имени… если мы окажемся не одни? Мне бы хотелось сохранить ваш титул в тайне. А вам?

Она повела в мою сторону грозными очами.

— Почему вдруг?

— Короли, — сказал я, — это такая редкость, что могут… ну, к примеру, захватить вас в плен, а там обижать и мучить, требуя выкупа. А какой я выкуп могу?.. А то, что смогу, вас так обидит, что и выкупаться не возжелаете, у вас же и гордость должна быть королевская? А до вашего королевства за выкупом не дотянуться…

Я промолчал, что в ее королевстве могут и не дать выкупа, если требование попадет к заговорщикам. Только обрадуются, что королева сама попала в какую-то ловушку.

Судя по ее помрачневшему лицу, о таком подумала тоже, подняла на меня тяжелый, как горный хребет, взгляд.

Выждав минуту, так королевское достоинство смотрится выше и значительнее, произнесла холодно:

— Только в случае самой крайней необходимости. В виде исключения… как здесь принято, чтобы не стать слишком заметными… но только при посторонних!

— Ваше величество, — сказал я терпеливо, — в моем предполагаемом обращении по имени нет ничего оскорбительного или унижающего вас. Также нет и намека на попытку сближения. Скажу откровенно, я лучше начну флиртовать с гремучей змеей, чем с вами.

Она вскинула подбородок и ожгла меня взглядом. Не знаю, как это получается: лопать шашлыки и оставаться такой величественно-надменной, но королеве это удается легко и естественно.

— Продолжай.

— Насчет гремучей змеи, — сказал я смиренно, — это не я придумал. В вашем дворце услышал от ваших придворных. Хотя там вас сравнивали, как мне кажется, с коброй. А еще один из высших глердов назвал вас Царицей Змей… Все, как ни странно, согласились. Единодушие у ваших придворных. Монолитные, надо признать, ваши сторонники.

Она процедила сквозь зубы:

— А не вижу в этом оскорбления.

— Правда?

Она произнесла высокомерно, держа шампур за кончики обеими руками:

— В гербе нашего рода змея в самом центре. По легенде, в глубокой древности люди жили рядом с племенем змеев. Потом среди них появилась мудрая и могучая царица, что объединила оба народа и создала первое на земле королевство.

— Мудрая была гадюка, — согласился я. — То-то вижу фамильное сходство.

Я взглянул на запястье, рекламный ролик тут же исчез, и высветилось время с точностью до секунды, остальные знаки я велел убрать еще при настройке, ну прям жить не могу без тысячных и миллионных долей вплоть до фемтосекунд.

— Ваше величество, — сказал я, — можно возвращаться.

Она поинтересовалась:

— Тебе сообщили?

— Еще нет, но…

Я переключил на номер работника социальной службы, на экране сразу же появилось его довольное лицо.

— Все готово, — заверил он. — Еще час назад!

— А что ж не сообщили?

Он хитро улыбнулся.

— Вы уехали с такой бесподобной женщиной, просто королевой… Как я мог прервать… гм… нарушить?

— Ну спасибо, — сказал я.

— Работаем все быстрее и лучше, — заверил он. — Возвращайтесь, вас ждет сюрприз.

— Спасибо, — ответил я сдержанно. — Через пятнадцать минут будем на месте.

Королева искоса наблюдала за нашим разговором, а когда я повернулся к ней и вежливо поклонился, молча поднялась и, не отряхивая платья, на это есть фрейлины, направилась к автомобилю.

Я крикнул поспешно:

— Двери!