Низший 2

Дем Михайлов, 2019

Безымянный мир, где рождаешься уже взрослым и в долгах. Мир, где даже твои руки и ноги тебе не принадлежат, а являются собственностью бездушной системы. Безумно жестокий мир, где жизнь не стоит ни единого сола, где ты добровольно низший со стертой памятью, где за ошибки, долги и преступления тебя лишают конечности за конечностью, медленно превращая в беспомощного червя с человеским лицом… Мир со стальными небом и землей, с узкими давящими стенами, складывающимися в бесконечный стальной лабиринт. Мир, где в торговых автоматах продают шизу и дубины, где за тобой охотятся кровожадные безголовые плуксы, а самая страшная участь – превратиться в откормленную свинью..

Глава первая

— Лопнуть и сдохнуть! — процедил я недовольно, осторожно массируя подошвы и заодно прислушиваясь к ощущениям в голове.

Да ерунда. Ноги болят, а голова нет. Сразу понятно, чем именно я себе зарабатываю на жизнь. И все равно приятно, что нет даже намека на похмелье — вчера мы выпили по сто пятьдесят грамм крепчайшего самогона. И заранее не знали о качестве сего продукта — но бригада Соплей, они же Солнечное Пламя, не подвела, и самогон утреннего похмелья не подарил.

Текущее время: 05:50.

Я выполз из капсулы пять минут назад, беззвучно шипя и припадая на каждую ногу, добрался до теплого стенного выступа и, осматривая все тело, массируя и приводя в порядок конечности, прогонял в голове события прошлого дня. Потрачу на прогон воспоминаний и впечатлений пять минут. Следующие пять минут уделю проверке интерфейса и мыслям о начинающемся дне.

Спал я всего пять часов. Понежиться бы еще на не слишком мягком, но зато теплом ложе в безопасной капсуле. Но что-то разбудило меня раньше срока на десять минут, заставило выбраться в заполненный сквозняками коридор и усесться рядом с десятком храпящих орков-работяг. Им не досталось капсул, ночевать пришлось на скамейках. Даже часового выставили: вон он дрыхнет сидя, прислонившись к стене. Будь я его командиром — разбудил бы ударом шила.

Что выгнало меня из капсулы?

Это точно что-то из минувших событий. Что-то вчера мною упущенное, ушедшее, но затем тихонько вернувшееся и залезшее в мой сон. А свой сегодняшний сон я помню отчетливо — это был повтор посиделок в Веселом Плуксе. Точная копия реально произошедших событий, разве что мы пили не самогон, а красное вино. Поглощаемое же нами мясо было сырым, сочилось кровью, мы смеялись, вытирая окровавленные губы салфетками из татуированной человечьей кожи, за соседним столиком что-то праздновали черви, с урчанием лакая красное месиво из эмалированных мисок и поминутно протяжно рыгая…

Вот оно!

Продолжая массировать ступни, чуть выпрямился, прищурился. Вот оно.

Салфетки из татуированной кожи. Вернее — сами татуировки. Где-то здесь… что-то здесь… в этом месте зацепка. Поэтому татуированная мертвая кожа и всплыла в моем больше ничем не примечательном сне.

Вчера… За ужином… Мы выпили по второй стопке, вернулись к жадному поглощению жареного мяса. И в этот миг, прикрыв глаза от наслаждения, я жевал очередной кусок и… и что-то почувствовал. Нет. Я что-то увидел! Точно! Я опустил вилку, жадно жуя, повел глазами в проход, оценил покачивающуюся попку официантки — три из пяти — глянул чуть дальше, машинально оценил увиденное, но не придал значения. И отвел взгляд.

Точно!

Стоило вспомнить этот момент — и я сразу же вспомнил остальное.

Ничего особенного. Мелочи. Память услужливо начала подкидывать детали и мелочи. Перед глазами возникла отчетливейшая цветная картинка.

Я увидел соседнюю компанию. Нет, там не черви пировали. Там развалились вокруг невысокого столика орки и полурослики. Всего четыре мужика в возрасте где-то от тридцати пяти до пятидесяти. Две девушки — они помладше, но платным украшением стола и постели не выглядят. Сидят по-хозяйски, локти на коленях, одна лениво ковыряет ножом в зубах, другая тычет мясо огромным тесаком. Она уже сыта, просто ей нравится протыкать упругую жареную плоть острием. Стол богатый. Завален жареным мясом, заставлен бокалами и бутылками. Тут сидят обеспеченные низушки. Я бы даже сказал, богатые — одно мясо на столе потянет на три сотни солов, если грубо оценить объем. За весь стол отвалили не меньше пяти сотен солов. Бешеная сумма по меркам Окраины. Судя по тому, что они все сыты, а мяса еще много — голодать не привыкли, если вообще хоть когда-нибудь голодали.

Что еще?

Это волки. Мужики и девушки — неважно. Каждый выглядит бойцом, а не трудягой.

Одеты достойны, но неброско. Куртки, пара плащей, штаны, ботинки, тяжелые рюкзаки. Оружия не увидел — оно наверняка было в той прикрытой верхней одеждой куче у стены. Но ножи они оставили при себе. И шила на поясах — причем шила непростые. Качественнейший самодел. Взяли обычный стержень — такой вставляется в дубину — подточили, снабдили резной рукоятью и ременной петлей. Удобно, красиво, практично, вызывает уважение.

Сидящий у прохода широкоплечий мужик… вот об него и зацепился тогда мой взгляд. Ему около пятидесяти, правая щека в частых шрамиках округлой формы — будто кто-то попытался перфорировать ее толстым шилом. Бейсболка прикрывает глаза. Но он как раз приподнял лицо, чтобы ответить что-то сидящей рядом девушке. И я увидел, куда он смотрит. А глядел мужик на сидящую к нему спиной Йорку. Если еще точнее — он не отрывал взгляда от ее правой руки, частично скрытой рукавом черной футболки.

Еще точнее — он глядел на новую приметную руку Йорки, сплошь покрытую непонятными татуировками.

И ведь примечательная деталь — сами ребятки были одеты так, что руки видны от запястья и ниже, штаны скрывают ноги, в вороте футболке видны шеи, само собой на виду и лица. Наколок я не заметил. То есть вроде бы ни у кого и малейшего намека на пятнающую кожу несмываемую краску.

Пристальный взгляд с огоньком узнавания — вот что я вчера заметил, но пропустил мимо сознания. Идиот. Напрягись я сразу, а не с запозданием в несколько часов — заметил бы куда больше важных деталей.

Либо я крупно ошибаюсь, либо тот мужик узнал новую руку Йорки.

И что дальше?

А ничего. Но присматривать за Йоркой стану в два раза пристальней. На всякий случай.

Текущее время: 05:55.

Попытался переключиться на грядущий день. Но в мозгу упорно всплывали картинки из вчерашнего дня и отрывки сновидения. Пришлось мотивировать себя просмотром интерфейса.

Статус.

Физическое состояние.

Финансы.

Задания.

Статус…

Номер: Одиннадцатый.

Ранг: Низший (добровольный).

Текущий статус: ОРН-Б (повышенное трехразовое питание, стандартное водоснабжение, стандартное дополнительное снабжение).

— Вот это интересно. — хмыкнул я, чувствуя, как возвращается хорошее настроение. — ОРН-Б? Боевой орк? Нет уж, я пока, пожалуй, останусь гоблином. Питание повышенное…

Изучил каждую строчку, задумчиво поскреб опять начавшую зарастать щетиной щеку. Пока не попробую и не пощупаю — радоваться рановато. Но увиденное выглядит неплохо.

И снова все по машинному логично.

Бойцы нахаживают в день расстояния как минимум вдвое большие чем обычные работяги. Тем куда ходить? Проснуться, позавтракать, явиться на сегодняшнее место работ, выполнить норму, вернуться обратно в родную кляксу. Обед, болтовня, ужин, болтовня, сон. Стандартных питания и уколов вполне хватит для покрытия растраченной энергии. Заработок уходит на личные нужды — если ты орк, а не жалкий гоблин.

Бойцы же… Сначала надо выполнить задание рабочее — сходить на место работ и обратно — потом плестись километра два или три на патрулирование, к примеру, а потом может появиться еще одно срочное боевое задание. На все это нужны силы. Нужна бодрость. Желательна повышенная скорость восстановления.

А что у меня с бодростью и восстановлением?

Общее физическое состояние: норма.

Состояние и статус комплекта:

ПВК: норма.

ЛВК: норма.

ПНК: норма.

ЛНК: норма.

Дополнительная информация: борьба организма с последствиями острой интоксикации. Легкий токсикоз.

Сначала испугался. Но через секунду понял и с облегчением выдохнул — информация просто не обновилась. Организм не может сам себе сделать диагностику, а чтобы обновиться, — надо наведаться в ближайший медблок, заплатить сол и получить свежие данные.

Баланс: 38.

Четыре сола сняли за сегодняшнюю аренду комплекта конечностей.

Еще два — ночлег и душ. Не в крови же запекшейся спать.

Из девяти стопок первые три были бесплатно. Следующие шесть — по четыре сола за стопку.

Вот и поистратился. Но не переживаю по этому поводу. Будут задания — будут деньги.

Задание: Патруль.

Важные дополнительные детали: Быть на месте не позднее 12:00. По двойному сигналу сменить предыдущий патруль.

Описание: Патрулирование 29-го магистрального коридора с 80-го по 110-ый участки. При обнаружении плунарных ксарлов — уничтожить. При получении системного целеуказания — уничтожить указанную цель.

Место выполнения: 29-ый магистральный коридор с 80-го по 110-ый участки.

Время выполнения: до 15:00, по двойному сигналу сдать смену прибывшему патрулю.

Награда: 45 солов.

Боевое задание расположено сверху — приоритет системой указан четко.

И снова двадцать девятый магистральный. Похоже, это самое проблемное место Окраины. Двадцать девятый, насколько я понял, идет гигантской дугой, проходя рядом с Гиблым Мостом мимо Зловонки и дальше — в места, о которых даже Баск не мог рассказать почти ничего. Лишь сказал, что где-то в районе семидесятого участка расположен КЛУКС-16, а если продвинуться еще километров на пять, уткнешься в КЛУКС-15, прозванный Чумной Кляксой. Давным-давно там случилась эпидемия, унесшая жизни нескольких сотен гоблинов. Система справилась далеко не сразу, но распространения не допустила — проходы были блокированы бронированными перегородками и боевыми звеньями, имевшими приказ стрелять по любому, кто приблизится на расстояние ближе тридцати шагов.

С каждым днем я узнаю больше о здешних местах и готов отдать должное — данные прозвища намертво оседают в памяти. Клукс-15, может, и не вспомнишь сразу, а вот Чумная Клякса — попробуй забудь. Для населения этой части Окраины названия «населенных пунктов» мало что значат — они далеко не путешествуют. Рабочее задание выдается с таким расчетом, чтобы трудяге не пришлось топать больше трех-четырех километров. Ну, может, пяти. И вряд ли прижившийся в семнадцатой кляксе гоблин вдруг решится пуститься в долгое путешествие только для того, чтобы поглазеть на внешне точно такую же пятнадцатую кляксу. Хотя на Гиблом Мосту, наверное, каждый побывал хотя бы раз — зрелище впечатляющее.

Задание: Доставка и установка блока.

Важные дополнительные детали: Получить блок у первого участка 30-го магистрального коридора у шестьдесят третьего во временной промежуток с 07:00 до 10:00. Приступить к доставке блоков. По пути не утерять блок, приглядывать за блоком, защищать блок, не доверять блок. По прибытию на место перед установкой блока (не ранее! Крайне важно!) изъять (извлечь, вытащить) из блока пластиковую предохранительную пластину. Блок вставлять правильной (красной) стороной в приемные отверстия 22-5, 22-6, 22-9 (214 коридор).

Описание: Доставка и установка блока.

Место выполнения: Зона 27, коридор 214.

Время выполнения: до 12:00.

Награда: 15 солов.

— Оп-па… — прочитав, помотал головой, прочитал еще раз.

Так…

Ну, разжевывание для дебилов налицо — система попыталась сделать текст как можно более понятным, хотя получился скорее обратный эффект. Хрен разберешься… Но отнестись надо предельно серьезно.

Задание новое. Подобного прежде еще не выполняли. Уверен — у остальных членов группы точно такие же задания. Итого — три блока. И настораживающе много упоминаний об этих блоках — не утерять, приглядывать, защищать блок, не доверять блок.

Защищать блок! Не доверять блок!

От кого защищать, блин?

Первый вопрос очевиден — что это за блоки такие? Но вряд ли мне кто-то ответит.

Насколько тяжелые? Неизвестно. Но вряд ли легкие. У меня и у Йорки есть рюкзаки. Немедленно надо получать рюкзак для зомби Баска, наскоро перекусывать, диагностироваться, колоться и выдвигаться. Оба сегодняшних задания завязаны на время. Я уже начал тосковать по столь милому «до вечернего сигнала окончания работ».

Первый участок тридцатого магистрального — у самого Гиблого Моста. Место, где вчера полегло четыре боевых орка.

Текущее время: 05:59

Из открывшейся капсулы выполз зомби. Уселся на пол, широко зевнул, натянул бейсболку, прикрывая изуродованное лицо. Наклонил голову. Слушает. Я дробно простучал по скамейке — три раза, пауза и еще три раза. Мягко встав, ощупав себя, скользнув руками по ложу капсулы, Баска зашагал ко мне. Капсула за его спиной закрылась. Теперь, если что-то в ней забыл, придется платить еще один сол.

Зомби уселся рядом.

— Утро, командир.

— Утро. — ответил я на приветствие и перевел взгляд на третью капсулу.

Текущее время: 06:01.

— Так, блин…

— Я сделаю.

— Буди безжалостно! — велел я. — По пути к соне проверяй интерфейс — сегодня задания необычные.

— Делаю.

Прочитав текст обоих заданий еще раз, похмыкал и занялся осмотром ран, тщательно оглядев и прощупав каждую заплату на ногах. И принюхаться не забыл. Показалось? Или от рано явственно попахивает свежей свининкой? Страшно, гоблин? То-то же. Бойся, гоблин! Старайся, гоблин. Стал червем — превратился в потенциального поросенка. Только хрюкать и сможешь в загоне — без языка-то.

Убедившись, что все в порядке, встал, неспешно потянулся, внимательно прислушиваясь к ощущениям. Норма, выражаясь языком системы. Есть окостеневшие забитые мышцы, но их разомну по пути к торгспотам.

Третья капсула открылась. С протяжным зевком на пол вывалилась Йорка.

— Лопнуть и сдохнуть! Рань какая! Может, еще минуток со…

— Через две минуты выдвигаемся! — не дал я шанса на переговоры. — Читаем тексты заданий — и вперед! Времени в обрез, бойцы. Кому неохота трудиться — пусть трижды хрюкнет и представит себя бифштексом. Сразу захочется.

— Оди! Фу! Это неспортивно, гоблин! Я готова.

— Проверь капсулу. — тихо посоветовал зомби Баск.

— О черт! Точно — шило забыла. Все, теперь точно готова!

— Двинулись…

Завтрак нас поразил. Всех троих. Мы с Йоркой пораженно пялились, Баск с удивленным недоверием ощупывал и покачивал на ладони выданный системой паек. Новые пищевые брикеты. Они были крупнее процентов на тридцать обычного завтрака — того, что получают рабочие зомби, гоблины и орки. Но главное — они были тяжелее. Реально тяжелее. Сразу верилось — вот в этот брикет действительно впрессовали многое. Меньшая пористость, более сильный запах, увесистость, объем. При этом цена осталась прежней — сол. Удивительные ощущения. Раньше тебе за эти деньги давали черствый кусок хлеба, а теперь — горячий тост с маслом и колбасой.

— Чтоб всегда так жить. — удивительно тихо и нежно произнесла Йорка, ласково баюкая брикет в ладонях.

Пришлось рыкнуть:

— Может, еще колыбельную ему споешь? А ну все за еду!

Подавая пример, первым откусил солидный кусок. Пока жевал, мысленно прогнал перед глазами ассортимент пищевых торгспотов. Я вроде видел в них увеличенные пищевые брикеты. И цена у них была иная. Три сола за брикет — в три раза выше той суммы, что сняли у меня с баланса. Вкус брикета оказался куда более насыщенным. Но все так же непонятным — солоноватое приятное что-то.

Закончив с завтраком, зыркнул на бойцов и заворчал злым орком:

— Куда?! Доесть до крошки!

— Оди! На потом! — воспротивилась Йорка, пойманная на горячем — прятала добрую половину брикета в поясную сумку.

— Ты мне свои гоблинские привычки брось! — надавил я. — Хватит обглоданные кости по углам закапывать. Баск! И тебя касается. Куда четвертушку прячешь?

— Тоже привычка, — смущенно отозвался зомби. — Раньше не каждый день еда в руки попадала. Специально за рационом не ходил — чтобы долги не увеличивать. Грыз брикеты по крошке. Рассасывал под языком по грамму — из-под языка, говорят, сразу в мозг и кровь все уходит.

— Не особо уходит! Эти времена прошли! — отрезал я. — Я вам не советую, я вас не прошу, я даже не требую. Я отдаю четкое и обязательное к исполнению распоряжение — завтрак, обед и ужин съедать до крошки сразу же! Каждая крошка — сколько-то калорий. А это восстановление, бодрость, запас энергии. Дольше пройдем или пробежим, быстрей выполним работу, при необходимости выдержим затяжную драку или убежим от слишком сильного врага. Без энергии в крови всего этого не сделать. Жуйте!

— Йесть!

— Как-как?

— Ну слова «йес» и «есть» вместе. Круто же? Йесть съесть все до крошки!

— Знать бы еще, на каком языке мы разговариваем, — вздохнул я, одобрительно глядя, как бойцы доедают брикеты.

— На нашем, — пожала плечами Йорка. Баск согласно кивнул.

«На нашем»… и что это за ответ? Но я сам не могу ответить на этот вопрос.

Покончив с завтраком, выдвинулись в дорогу. Я чуть отстал, оглядел команду. Вздохнул еще тяжелее, горестно покрутив головой. Идут, блин… сгорбились, руки по локоть в карманах, головы опущены, загребают ногами, зевают через каждые три шага, жадно посматривают на каждую встречную скамейку — сесть бы сейчас, а еще лучше, лечь и не спеша переваривать завтрак… Это не бойцы. Нет. Это… это один в один те зомби, что каждый день собираются на семнадцатом перекрестке и валяются там тюленями в ожидании какой-нибудь работенки.

— Йорка берется за дубинку, — ласково произнес я, — левой рукой. Через каждые десять шагов отрабатывает простенькую связку.

— Оди!…

— Тихо!

— Йесть…

— Держи шило. Теперь оно твое. И всегда должно быть в полное порядке и под рукой. Глядя на него, что видишь?

— Чистенькое, блестящее…

— Именно. Пусть так и будет. Баск — это и тебя касается.

— Понял.

— Йорка, шило за ремень поясной сумки так, чтобы жало тебя в пузо не тыкало, когда сгибаешься! А если придется резко сесть или нагнуться внезапно? Сама себе шилохири сделаешь?!

— Лопнуть и сдохнуть! Что сделаю?!

— В сторону чуть шило. Смести к боку. Но чтобы правой рукой можно было моментом выхватить. Потренируйся. Ага… видишь — неудобно, слишком долгое движение. Должно быть максимальном коротким. Да, вот теперь хорошо. Теперь поясняю и показываю. Сначала на словах, затем раза три покажу. Связка тебе частично знакома, но с добавлениями. Сорвать дубину с пояса левой рукой, выхватить из-за пояса шило, на подшаге вперед дубину поднимаешь, резко опускаешь. Плукс пришпилен. Удерживая дубину, опускаешься на левое колено, быстро и сильно бьешь шилом трижды — раз, два, три!

— Вот на меня сейчас смотреть будут как на…

— Как на кого? — поинтересовался я ласково.

— Э-э… как на того, кому надо завидовать!

— То-то же. Давай сюда дубину и шило. Показываю… — встав, повернулся к Йорке: — Уловила?

— Нет, конечно! Так быстро!

— Быстро? Ну нет — я делал все медленно, — не согласился я. — Текущая физика не позволяет большего пока.

— Физика? — переспросил Баск.

— Физическое состояние тела, — с готовностью пояснил я. — Совокупность гибкости, силы, координированности. Так что готовьтесь, бойцы, — с этого дня нагрузки пойдут по нарастающей. Для чего? Чтобы не сдохнуть в тяжелой ситуации. Чтобы вывернуться, выжить, да еще и победить — и гордо вернуться. Йорка! Приступай!

— Йесть!

— Баск. Твоя очередь. Ты слепой, в курсе?

— Ну… к-хм… догадываюсь, что слепой. — кашлянул зомби. — Почти слепой.

— Но ты постоянно скрываешь признаки ущербности — козырек на глаза натягиваешь так, что только подбородок и видно. Так дело не пойдет.

— Ну ему же так легче. — возразила Йорка.

— Связку! Через каждый седьмой шаг!

— Ой! Сдохну! Сдохну и лопну, Оди! Прости меня! Делай с зомби что хочешь!

— Баск, у тебя неверный подход к своим недостаткам. Ты их маскируешь, а надо гордо выставлять напоказ и превращать недостатки в достоинства.

— Слепоту в достоинство, командир?

— Тяжеловатая задача. — согласился я. — Но речь пока о твоих жутких шрамах и пустой глазнице. Прямо-таки напоказ их выставлять глупо, но надо сделать так, чтобы любой зрячий встречный сразу видел — перед ним слепошара. Беспомощный слепошарый зомби. Что это нам даст?

— Ну…

— Многое. В случае стычки с гоблинами и орками, а не плуксами, атакующий, увидев твою незрячесть, либо проигнорирует тебя как незначительную угрозу, пройдя мимо, либо же, наоборот, — первым делом решит пришлепнуть самую легкую цель. В обоих случаях у тебя открывается огромный тактический простор с настолько шикарной вариативностью действий, что лучше бывает только в сказках…

— Огромный тактический простор с шикарной вариативностью действий. — завороженно повторил Баск, часто закивав и поднимая козырек бейсболки на пару сантиметров. — Я слушаю очень внимательно, командир…

— Огромный тактический простор с шикарной варюат… вареа… Да вы… гоблины вы! — припечатала Йорка и, не дожидаясь моего окрика, начала связку. Проследив за ней, дал пару поправок и вернулся к разговору с Баском:

— Сейчас покажу тебе первый удар шилом. Удар подлый, быстрый, незаметный, идеальный для отработки по почти вплотную стоящему противнику. Удар дробный, сразу предупреждаю! Вытащил — воткнул, вытащил — воткнул. Чтобы не было такого — воткнул шило и радостно лыбишься, думая, что уже все кончено.

— Понял.

— Назовем этот удар — «Кто тут?»

— Гениально. — зафыркала Йорка, успевшая отработать связку уже трижды. Куда только делась ее недавняя вялость — от нее прет волна бодрости. Глаза сверкают, плечи расправлены, руки напряжены…

Не обращая внимания на сарказм, начал пояснять, взяв левую руку Баска и водя ей в пространстве:

— К тебе подходит гарантировано нехорошая личность. Предположим, подходит громко, что-то говорит, смеется, подходит без опаски — потому что ты беспомощный слепошара. Что ты делаешь? Тут просто — поняв, что он в шаге от тебя, робко и неуверенно вытягиваешь дрожащую левую ручонку, тянешь ладошку в попытке нащупать любую часть его тела. Кто тут? Тут кто-то есть? Ау? Как нащупал, к примеру, плечо — в голове сразу возникнет картинка его тела, примерное сложение, положение в пространстве. Но не торопись! Быстро скользишь рукой по его плечу, груди, плечам — зависит от выбора цели удара. Как понял, что он не прикрыт защитой, рукой-щупом крепко хватаешься за то же плечо, дергаешь к себе и сам подаешься вперед и тут же бьешь вот так! — перехватив его правую руку, дернул ей, нанес удар. — Это если по животу. Вот так по шее справа-налево. Отработай эти два удара. Суть не в силе, а в скорости. Действуй. Ошибки будут, но это ерунда, научишься. Следи за выражением своего лица — на нем должна быть не агрессия, а чуть испуганная беспомощность. Мышцы лица расслаблены, рот приоткрыт. Враг должен отчетливо видеть — этого слепошару я могу раз пять поиметь, а он и заметит-то не сразу.

— Понял! — козырек бейсболки поднялся еще на сантиметр.

Показались во всей красе исполосовавшие его лицо жуткие шрамы, зияющая пустотой глазница, побелевшее и полускрытое изуродованным веком второе глазное яблоко.

— Вот так и ходи. — одобрил я. — Если дискомфорт слишком сильный — сделаем повязку и чуть поднимем ее с одного края. Она закроет глаза, но при этом, в отличии от бейсболки, не скроет факт твоей слепоты, а даже подчеркнет ее.

— Я сделаю! — вызвалась напарница.

— Отлично. А теперь продолжаем отработку! И я тоже…

Колени… ступни… да и общее состояние ног меня не удовлетворяло.

Волка ноги кормят. В моем случае я казался сам себе хромой улиткой. Ноги едва держали меня в выпадах и глубоких приседаниях. О более сложных движениях и речи не было — просто рухну. Вот ногами и займусь, благо сделанная диагностика выдала оптимистичный лаконичный прогноз:

Общее физическое состояние: норма.

Состояние и статус комплекта:

ПВК: норма.

ЛВК: норма.

ПНК: норма.

ЛНК: норма.

Дополнительная информация: Легкий токсикоз.

Легкий токсикоз — тут грешу на вчерашнее самогонное возлияние. Хотя может, и остатки плуксового яда в крови до сих пор бродят.

Общее состояние — норма. И плевать, что у меня до сих пор раны на ногах и локоть толком не работает. Но укол лекарства мне сделали.

А еще система начала выдавать описанное «дополнительное снабжение», положенное нам по статусу боевых орков. Первый подарок был влит прямо в вену — дополнительные витамины. А за вторым отправили к ближайшим торговым автоматам. Туда мы и двигались — зомби колет шилом, гоблинша пыхтит с дубиной, а я… а я делаю глубокие выпады.

Боец без сильных выносливых ног… это просто мясо, кусок свинины, которую быстро отобьют до нежной мягкости, слегка обжарят и со вкусом сожрут, не забыв облизать когтистые пальцы.

В оружейном торгспоте я потратил девятнадцать солов. Десять на дубину, четыре на стержни-шипы к ней и еще пять отдал за шило. Не забыв отломать вредительское крепление на дубине, снабдил ее шипами, повесил на ремень поясной сумки. Пару раз снял и взмахнул для пробы. Шило повисло с другой стороны. Вот теперь и я вооружен относительно неплохо. Прошелся глазами по электрошокерам. Жадно облизал взглядом ножи — самый дешевый стоил семьдесят пять солов. А самый дешевый электрошокер — сто двадцать солов. И выглядел он не слишком мощным. Цены бешеные. Не могу судить по электрошокерам — хотя грамотно пользоваться ими вроде как умею — но почему настолько дорогие ножи? Разве нож с пластиковой рукоятью и средней длины и ширины лезвием может стоить семьдесят пять солов? Гоблин никогда не купит такую игрушку. Максимум скопит на шило или дубину. Орк… экономя и трудясь, приобретет. И постоянно будет бояться потерять такую дорогую игрушку. Да и сам нож — лезвие не выглядит достаточно прочным. Штамповка низкого качества. Хорошо, когда вся торговля сосредоточена в одних руках — система может устанавливать любые цены и не бояться конкуренции.

Снова вспомнилась та вчерашняя компания по соседству. Девица тыкала в мясо здоровенным ножом, считай тесаком, что слишком велик для ее руки и комплекции. Чистые понты, и чтобы «выглядело зачетно»… И сколько может стоить такой тесак? Оглядел ассортимент оружейного торгоспота, но столь большого ножа не обнаружил. Здесь самый дорогой стоил триста солов ровно и в размерах был меньше.

Опять я почти нищий. Ну и ладно. Тратим дальше. Купил четыре таблетки «шизы», тут же вручив каждому по одной. Крутнул витрину дальше. Глянул ниже. И приобрел на оставшиеся десять солов две небольшие упаковки медицинского клея БФ-22М. Одну отдал Йорке, велев не жалеть и прямо сейчас замазать все открытые ссадины и порезы. Заодно попросил осмотреть Баска. Попросил и тут же пожалел — Йорка с энтузиазмом принялась крутить бедного зомби как куклу, тормошить, заглядывать под футболку, с ехидцей спрашивать все ли в порядке под штанишками. Смущающийся Баск покорился неизбежному и позволил обмазать себя клеем. Я тоже прошелся по себе, закупорив несколько ранее обнаруженных ссадин. Задумчиво взвесил на руке упаковку БФ-22М. Пять солов. Белая квадратная пятидесятиграммовая упаковка с завинчивающимся колпачком. Удобно переносить. Дизайн продуман. Хм…

— Что ты на него смотришь? — поинтересовалась Йорка.

— Он вроде как неплохо горит. — ответил я, убирая клей в поясную сумку.

Баланс: 0.

Повозившись у торгспота, Йорка протянула мне руку и потребовала:

— Ладонь гоблинскую подать!

Удивленно подал. И мне на ладонь легло пять таблеток шизы и пять красных таблеток КРФР.

— Красные — красный фрукт. — пояснила девушка. — Все твое!

— И вот…

Баск протянул в пространство руку с четырьмя таблетками и двумя парами серых перчаток. Вытянутая чуть дрожащая рука, жалобное и беспомощное выражение нечастного слепца…

— Отлично! — одобрил я. — Выражение лица идеальное.

— Стараюсь. Забирай, командир. Йорка, ты тоже.

Сгреб две таблетки шизы и пару перчаток. Убирая подарки во внешний карман рюкзака, покачал головой.

— А чего?! — сразу перешла в атаку Йорка, заметив мое неодобрение. — Ты один стараться за всех должен? Поможем, чем сможем! Мы с Баском уже решили!

— Поможем, чем сможем! — подтвердил зомби. — Не обижай. Мы команда.

— Принято. — вздохнул я. — Вот до чего доводит демократия и расовая терпимость к зомби… Нежить в резервацию! Изгнать гоблинов в Чумную Кляксу! И заодно получить дополнительное снабжение! Где оно, кстати?

Нужный нам торговый аппарат выглядел как серый безликий ящик с идущий поверху надписью «ОРН-Б». Квадратик сенсора, закрытая заслонка выдачи. Никакой витрины. Вплотную к нашему автомату стоит еще один. В размерах чуть больше, цвет синий, поверху надпись: «ПРН-Б». Вот чудится мне, что там подарки покачественней будут…

Я прижал палец первым.

Дополнительное снабжение произведено (ОРН-Б).

Сообщение неожиданно, но как всегда лаконично. Заслонка лязгнула, автомат выплюнул… две пары длинных черных носков и большую оранжевую таблетку. Принял дар. Отошел, пропуская Баска.

Так…

Носки — это понятно. Боевого орка ноги кормят.

Таблетка… крутнул оранжевый кругляш в руке и не удержался. На одной стороне мелко написано черным «Энергия. ЭТ-М-2». На другой стороне тоже черным и очень крупно «СОСАТЬ!»

— Прекрасная инструкция. — всхлипнув, утер слезы восторга. — Как четко, коротко и ясно! Потрясающе! Уф… кому что дали? Зомби?

— Пару носков, пару трусов, таблетку какую-то. Не вижу же.

Ну да. Система не пояснила. Так вот получишь таблетку и решишь — сосать надо! А окажется, что плуксам задницу ими натирать следует…

— У тебя шиза! — помогла Йорка зомби. — Мне дали белье — верх и низ. Спортивные. И таблетку энергетическую. К-хм… написали, так написали…

— Неплохо. — подытожил я. — И, вроде как, каждый день подарки выбирают по принципу генератора случайных чисел. На общую сумму… где-то от трех до шести солов? Плюс минус…

— Примерно так получается. — кивнул Баск.

— Ну все. Выдвигаемся к тридцатому магистральному. По пути тренируемся — на каждом сотом шаге.

— Я могу чаще! — удивленно заметила Йорка. — На каждом пятидесятом?

— И я!

— На каждом сотом. — покачал я головой и пояснил: — День только начался. Так что побережем силы. А то под вечер придется строго следовать оранжевой таблеточной инструкции, чтобы суметь добраться до капсул. Будем идти и дружно…

— Что делать? — озадаченно спросил зомби, не дождавшись ответа. — Что будем дружно делать по оранжевой таблеточной инструкции? М? Оди? Йорка? Чего молчите? Что мы будем дружно делать под вечер?

* * *

Задание: Доставка и установка блока.

Важные дополнительные детали: Получить блок у первого участка 30-го магистрального коридора у шестьдесят третьего во временной промежуток с 07:00 до 10:00.

Текущее время: 07:04.

Пройдя по двадцать девятому, добрались до поворота в тридцатый. Еще двести метров — и Гиблый Мост. До места вчерашнего боя шагов двадцать. Но я остановился сам и остановил группу перед самым поворотом в тридцатый.

Что-то тут не так…

Секунда. Другая. Я двигаюсь дальше, жестом даю знать Йорке, что с расспросами пока надо погодить. Девочка умница — понятливо кивнула, толчком в плечо чуть подправила направление Баска, спокойно зашагала с ним рядом. Треугольником — я во главе — дошли до поворота в обычном темпе ленивых трудяг. Но это ноги лениво шагали. Глазами же я водил по сторонам с жадной пытливостью подростка, впервые в жизни открывшего разворот премиального выпуска журнала для взрослых. Сколько тут всего интересного…

Глаза фиксировали. Мозг сортировал, быстро клея каждой увиденной личности-фигуре или группе свой ярлык.

Группа. Сектанты. Мрачные полурослики, которым система поручили детективное расследования жирного Джонни. Стоят посреди перекрестка, угрюмо смотрят в глубину тридцатого магистрального. Они очень недовольны, корчат суровые неодобрительные гримасы, руки лежат на дубинках, но… никто ничего не делает. Просто стоят.

Толпа. Вместе и порознь. Около сорока рыл. Судя по поведению, любопытному выражению лиц и общей нейтральности — просто зеваки. Зомби, гоблины, орки, а если судить по одежде — то и две небольшие группы полуросликов. Стоят у дальней стены двадцать девятого коридора, тоже смотрят в тридцатый, перед ними сектанты-полурослики. Никто ничего не делает. Стоят, переговариваются.

Большая группа. Вместе и порознь. До пятнадцать рыл. Орки и полурослики. Толпа состоит из четырех-пяти групп. Это сразу бросается в глаза — кто с кем кучкуется, одинаковые элементы предметов и цветов одежды. Я бы сказал, что здесь пять групп. В каждой по трое. Как интересно… нас вот тоже трое. Главное впечатление от этой толпы — они напуганы. Топчутся на месте. Порываются в тридцатый магистральный. Но при этом не пересекают незримую черту. Все они пребывают в нетерпении, поглядывают на потолок, будто надеясь получить защиту. Второе впечатления — это усердные работяги, среди них нет никого ниже орков, большая их часть давно пребывает в статусе полуросликов. Неплохо одеты, обуты, снаряжены.

Так…

И что же тут такое?

Если взять все три группы и выстроить их в одну линию по направлению к тридцатому магистральному коридору, то получится странная карта эмоций и количества.

Толпа любопытных и одновременно безразличных зевак.

Четверо — трое старых знакомых плюс еще один новенький — полуросликов «детективов» верующих в Мать. Очень сердиты, напоказ сердиты. И при этом пассивны.

Четыре-пять нетерпеливых и при этом испуганных рабочих групп.

И что эта композиция «Любопытные, Злые и Напуганные» означает?

Мы почти дошли до «Напуганных», когда от них нерешительно отделилась тройка полуросликов, сделала несколько шагов и свернула в тридцатый. Самые храбрые из трусов отпочковались и двинулись навстречу… чему? Тут же оживились «Сердитые». Их главный поднял руки и громким торжественным басом заявил:

— Нельзя на пути Матери становиться! Нельзя мешать ей! Она заботится о нас!

Мужик, ты серьезно? Возомнил себя на театральных подмостках? Или считаешь себя кем-то вроде проповедника?

Едва завопил сектант, сразу заволновались «Любопытные», подались чуть вперед, жадно уставились в тридцатый.

Я теперь тоже волнуюсь и мне тоже очень любопытно…

Мы быстро миновали уставившихся на нас «Напуганных».

— У этих тоже доставка?

— Спроси у них!

— Остановите их, они же не знают…

— Орки! Это же Оди!

— А этот вообще слепой…

— Так у них доставка?

Мы свернули. Подавшись чуть вперед, жадно впился взглядом в пространство коридора. Чего тут происходит? Перед нами, шагах в семи, медленно и нерешительно шагает тройка полуросликов. Состав чисто женский. В глаза бросилась незначительная деталь — у всех троих ухоженные хорошо расчесанные волосы собраны в хвосты. От стены перед тройкой лениво отлепился широкоплечий здоровяк, сплюнул под ноги, упер руки в бока, вежливо спросил:

— Куда претесь, сучки? Доставка блоков? И говорите быстро, — детина поразил меня удивительнейшим жестом, щелкнул себя по скрытому штанами бугру члена, — а то втроем моего зверя унимать будете лаской!

Как красиво сказано…

— Мы… — робко начала одна из тройки.

Я остановился, прижался к стене, чуть присел. Почувствовал, как за мной пристроилась таким же макаром Йорка, успевшая толкнуть за себя Баска.

Что за хрень тут происходит?

Из-за спины здоровяка — да это же Барс! — выскочила Букса, глянула на потолок и тут же нанесла удар кулаком в горло заговорившей. Сразу ясно — удар непоставленный, слабый. Но полурослик отшатнулась, схватилась за горло, захрипела, сделала шаг назад. Закивала. Да, доставка.

— Доставка, значит, — кивнул Барс. — Блоки не донесете, сучки! По дороге их у вас заберут. Кто спросит — скажете, потеряли, а где не знаете. Всосала?

— Так нельзя…

Быстрый взгляд на потолок. И через мгновение мы стали свидетелем звериной жестокости — от Буксы прилетел плевок в лицо хнычущей девчонки, еще один удар в горло, а следом Барс, схватив жертву за голову, с силой ударил ею о стену. Бам-м-м… Вскрик, еще удар в живот, полурослик рухнула навзничь на руки подруг, что оттащили ее назад и, развернувшись, торопливо пронесли мимо нас. Я опустил голову, пряча лицо — не от них, от Барса.

— Либо так — либо никак, сучки! — крикнул Барс, снова прислоняясь плечом к стене. Букса повернулась к нему, оба залились веселым смехом, последовал смачный долгий поцелуй — не вижу сзади, но, наверное, с языком.

Два шага, и я за Буксой.

— Не так ты головами о стены бьешь, Барс, — посетовал я с глубоким вздохом.

Вздрогнувшая парочка с мокрым чавком распалась, Букса начала оборачиваться. Плевок в лицо, ладонь на голову и резкий рывок. Б-А-М! Коротко, сильно, с чувством! И еще раз! Теперь лицом! Б-А-М! Тварь рухнула, я радостно улыбнулся:

— Вот как надо бить, котик.

— Ты!

— Ага, — согласился я, успев опустить руку на дубину и, не снимая ее с пояса, просто резко нажал на рукоять. Шипастый конец по дуге взлетел вверх, войдя аккурат между широко расставленными ногами Барса. Почти одновременно с этим мое шило ударило его в лицо, вспоров щеку и насквозь пробив нос — на сантиметр ниже глаз, там, где хрящи. Нажать на дубину, шипы входят в такую мягкую-мягкую плоть. Шило на себя.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! Ха… ха…. А-А-А-А-А-А-А-А-А!

Согнувшийся и при этом вставший на цыпочки Барс жалок. Он танцует. Перебирает ножками, льются на чистый пол первые капли крови.

— Заткнись! — еще рывок шилом.

— А-ГХ-Х-Х-Х-Х!

— Заткнись! — нажать на дубину.

И тишина… такая приятная тишина…

— Постой так. — попросил, глядя в глаза Барса и, вспомнив, плюнул ему в лицо — Совсем забыл — вы же так здороваетесь, да? Привет тебе, гнида!

Тишина… льется из пробитой шипами промежности кровь. И не только кровь — жидковатая больно. Вместе с мочой. Котик описался…

Повернул голову, мимо замершей в готовности своей группы посмотрел на перекресток. Наткнулся взглядом на главного сектанта. С пару секунд мы смотрели друг на друга, после чего он демонстративно заложил руки за спину и громогласно объявил:

— Я ничего не вижу! Мы ничего не видим! Око Матери будет здесь через четыре минуты.

Кивнув, повернулся снова к Барсу, продолжая удерживать его на шиле и шипах дубины.

— У нас еще четыре минуты радости, котик. Хочешь, я сильнее поглажу твоего барса? Ты же так этого хотел… приласкать? Унять твоего зверя лаской? А то мне так страшно — вдруг он зарычит и бросится на меня? Давай я ласково приласкаю. Тебе, может, даже понравится…

— Нет… нет… пожалуйста, не спеши… не спеши… — зачастил истекающий кровью парень.

— Странно слышать такие слова от парня. — признался я. — А ты еще так близко…

— Послушай… послушай… просто предложили… шанс… раньше это делал Джонни Лев…

— Прошлое не оставляет меня. — скривился я и, глянув вниз, прервал парня: — Стой… ты не против, если я ударю твою девушку пяткой в ухо? А то она уже шевелится… а мне так хочется кому-то сделать больно…

— Не надо, о… одиннадцатый… не надо…

— Тогда тебе дубину засажу поглубже, да?

Решение было принято мгновенно:

— Н-нет… можно ее…

— Спасибо, что разрешил. — благодарю я и резко опускаю пятку на ухо начавшей ворочаться Буксы. Удар ноги, голова бьется о пол. Нокаут.

Подняв глаза, спросил:

— Кто вам предложил?

— Послушай…

— Кто предложил, тварь! — лязгнувшая в голосе сталь заставила Барса сжаться, и он тут же охнул от боли. — Говори! У меня твой хер на вилку наколот! Один рывок, сука, один рывок, и твой вонючий зверек без всякой ласки повиснет на моей дубине! А потом ты его у меня сожрешь — прямо с дубины! И дубину оближешь! Кто?!

— Я не знаю! НЕ ЗНАЮ! Они городские! Приехали вчера. Ночью явились пьяные! Искали Джонни — он не пришел навстречу! Нашли меня! Сказали, что делать — бить и пугать, проверять номера по списку, что мне дали. Я еще не прочел весь… ты там, да? Там, да? С-сука, если бы я знал…

— То позвал бы дружков с дубинами? — предположил я, и этот дебил согласно моргнул, шевельнул губами:

— Аг-га… А-А-А-А-А-А-А!

— Список! Сюда дал!

— Н-на! На! Вот!

Мне протянули крохотную пластиковую пластинку. Увидел столбец номеров.

— Йорка!

Чуть пригнулся. Вытянувшая над моим плечом руку Йорка забрала табличку, отступила. Выпрямившись, спросил:

— Сколько их? Городских.

— Шестеро! Шестеро! Мужики! И две девки! Опасные девки!

Дерьмо…

— С ножами? — бросил я наугад.

— Да! Да! Одна все время нож крутит. Они и сказали — пугать! Бить! Главное — не пропускать всю толпу сразу, пусть проходят по двое и трое, берут блоки и уходят. Следующих пускать через двадцать минут. Стараться выбить согласие отдать блоки. Если не согласятся — бить сильнее, потом пропускать. Такой уговор! Нам всего-то сто солов и два тяжелых шила пообещали!

— Хорошо. — кивнул я. — Они что-нибудь спрашивали?

— Н-нет… — и глаза ушли в сторону.

Рывок.

— О-О-О-О!

— В следующий раз я проверну дубину. — шипяще пообещал я. — Проверну так, сука, чтобы выворотить тебе яйца вместе с мочевым пузырем! Не ври мне! Что они спрашивали?

— Про девку в черной футболке! С расписанной правой рукой! Кто такая, где можно найти, одиночка или ходит под кем-то, какой номер, где чаще всего спит, какой уровень и в чем замечена!

— А ты что?

— Я знать о такой не знаю! Обещали узнать!

— Еще что-нибудь?

— Нет, клянусь! Нет!

— Подаришь мне свою соску? — спросил я, глянув на Буксу.

Ого… она почти пришла в себя. Моргает глазами, начала подбирать под себя ноги. Затаилась, пытается преодолеть боль и головокружение. Кровь и моча Барса залила ей лицо и шею.

— Я с ней поиграю пару ночей — и верну. — продолжил я. — Тебе-то долго еще зверьком пользоваться не придется. Что скажешь, Барс?

— Бери… — выдохнул тот.

— Спасибо. — улыбнулся я и выдернул дубину. Чуть опустив рукоять шила, рывком выдернул и его, причинив дополнительную боль. И резко ударил. Шилом. В печень. Короткий быстрый удар. Раз! И выдернуть.

Охнувший Барс согнулся. Схватился рукой за живот, другую бережно приложил к пробитой промежности. Наклонившись, я прошептал:

— Я убью тебя. Обязательно убью. А теперь беги, крыса. Я пробил тебе печень, но, может, промазал и задел печеночную артерию. Беги, крыса, беги!

И Барс побежал. Согнувшись, крича, он тяжело побежал. Домчался до перекрестка, свернул. Исчез из виду. Я глянул вниз. Размазывая по лицу кровь и мочу, Букса плакала. Слезы оставляли белые дорожки на щеке, скользили по носу. Присев, задумчиво причмокнул губами, медленно произнес:

— Бить головами о стены — можно и нужно. Но не без действительно веской причины. И главное — выбирай мудро того, кого станешь называть своим барсом. Не спутай трусливую мусорную крысу с благородным хищником. Зверь за тебя жизнь отдаст. А тварь вроде этой — продаст, не торгуясь. У тебя сотрясение. Не слишком тяжелое. С ухом все в порядке — ударил резко, но не сильно. Как встанешь, дойди до медблока. А потом хорошенько подумай о том, как жить дальше.

Не дожидаясь ответа, встал и пошел вперед — к Гиблому Мосту. Молчащая группа зашагала следом. Тишину нарушил Баск:

— Как я жалею, что не увидел этого…

— А я вот жалею! — булькнула Йорка. — Шипами в я… я…

— Яйца. — буркнул я. — И поглубже. Под шкурой барса жалкий слизняк… тьфу!

— Слышу много шагов. — оповестил зомби.

Я оборачиваться не стал. Зато это сделала Йорка.

— О! За нами идут. Та толпучка, мимо которой мы прошли! У них тоже задания?

— Ага. — мрачно кивнул я.

— Оди! Вспомнила! Что этот гад говорил про расписную руку и девку в черной футболке?! Жуть! Городские спрашивали обо мне? Да я ничего не делала!

— Ты — ничего. — согласился я. — А вот система сделала — похоже, отдала тебе ту руку, что не следовало. Расслабься, гоблин.

— Да лопнуть и сдохнуть! И что теперь?!

— Теперь — все по порядку. Сначала осматриваемся. Берем задание. Возвращаемся на перекресток и думаем думу тяжкую — как обойти городских.

— Они отрежут мне руку?

— Да не о ней сейчас речь, гоблин! Они явились сюда за блоками! Хрен его знает, зачем они им. Но они сделают все, чтобы мы не выполнили наше задание.

— Так, может, и к черту?

— Разберемся. — ответил я. — Разберемся. Главное, не мельтешить. Что там с номерами?

— Вот, — сообразила Йорка, протянув табличку. — Мы внизу.

Номера незнакомые. Скользнул ниже. Три последние номера — наши. Откуда подобная информация у городских? Им докладывает система? Сомневаюсь.

Кто еще может знать номера тех, кому выдали задание по доставке блоков?

А что тут думать — наши номера обязан знать тот, кто эти самые блоки отдает выбранным для задания. Тот, чей номер указан в тексте нашего задания:

Важные дополнительные детали: Получить блок у первого участка 30-го магистрального коридора у шестьдесят третьего во временной промежуток с 07:00 до 10:00

Шестьдесят третий. Это ты крыса, сдающая информацию налево? Ты самый очевидный вариант. Едва подумал об этом — и мы покинули тридцатый магистральный, оказавшись у начала Гиблого Моста.

Что ж — мы на месте.

Искать шестьдесят третьего не пришлось. На стальной полосе Гиблого Моста стояло нечто, что с огромной натяжкой можно было назвать самоходным вагоном, жестоко изуродованным вандалами, а затем изукрашенным безумными граффити. Стекла выбиты, освещение демонтировано. Жалкий остов на восьми стальных колесах, покрытых не слишком толстым слоем пластика.

Перед вагоном, широко расставив ноги, заложив левую руку за спину, стоял мужик в длинном кожаном оранжевом плаще. Черные штаны, красная футболка, красная бандана, брутальная небритость, на груди золотое украшение на толстой цепи — «63». На переносице солнцезащитные очки в металлической оправе. Правая рука ходит вверх-вниз — мужик ловко подбрасывает и ловит пару больших таблеток. Красную и синюю.

— Избранные для доставки? — деланно скучающе спрашивает он

— Избранные. — киваю я и бросаю короткий взгляд на таблетки. — А что? Предлагаешь сделать выбор, что ли? Съем синюю — ты дашь мне блоки, и мы расстанемся. Съем красную — и перед тем, как отдать нам блоки, ты признаешься, что сдал наши номера тем тварям, что собираются устроить на нас охоту?

Рука вздрогнула. Таблетки пролетели мимо ладони и упали на пол. Синяя осталась лежать. Красная же, встав на ребро, прокатилась до края Моста и сорвалась, упав в Стылую Клоаку.

— Вот и нет больше выбора. — улыбнулся я.

— Ты что несешь?! А? Гоблин!

А сколько гнева в ревущем голосе. И сколько испуга… неожиданного и постыдного. Такой неловкий испуг испытывает взрослый мужчина, перепугавшийся внезапно выскочившей из подворотни собачонки.

— Чего так испугался-то? — продолжаю я улыбаться. — Ты будто седой дедуля, пойманный внучкой за рукоблудием во время просмотра комедии «Старые стервы в раю».

— Что несешь?!

— Блок давай. — буркнул я, убирая улыбку и оттягивая ворот футболки. — Номер одиннадцатый. Блок мне!

— Ты не сильно рот раз…

— Блок давай! — рявкнул я, глядя на мужика с нескрываемым отвращением. Так смотрят на вывалившееся из пакета собачье дерьмо.

— Ты это…

— Отказываешься дать блок? — прервал я его и поднял лицо к потолку.

Прямо над нами висела огромная покосившаяся полусфера системы.

— С-сука! Я тебя запомнил! Сейчас принесу!

— Три блока! — добавил я, и Йорка с Баском продемонстрировали номера.

Шестьдесят третий глянул на номера, круто развернулся и утопал, чеканя каждый шаг черными ботинками. Держится грозно. Держится серьезно. Вот только это не так — очередная пешка в ярком оранжевом плаще. Пешка удивительно неплохо зарабатывающая и, судя по куче признаков, находящаяся на хорошем счету у ничего не подозревающей системы. А ей бы стоило озаботиться подозрениями — эта тварь в ярком плаще подставляла и ее, и простых работяг, старающихся выжить и заработать на черный день.

Шестьдесят третий сраный номер не может не знать — система не прощает провала заданий. Не доставил блоков — получи откат статуса! Был полуросликом? Вернись к оркам! Был орком? Тебе пора в гоблины. Был гоблином? Тебе облегченку, за которую почти ничего не платят. Наверняка уже не раз и не два из-за этого упыря немало честных работяг похерило свои планы, кого-то искалечили ни за что, кто-то, может, и вовсе был убит — что на Окраине стоит жизнь гоблина? Ничего.

Если это просто чмо в ярком, то где серьезные фигуры?

А они за нашими спинами. Тут и гадать не надо. Та шестерка городских, что прибыла заранее, и, соря деньгами, сытно поужинала в Веселом Плуксе. Следом они поискали жирного Джонни, но нашли лишь остатки его вони и пару наверняка не слишком добрых посмертных слов. Вроде — наконец-то этой твари перехватили глотку. Свято место пусто не бывает. И на место Джонни попросился мечтающий о карьере Барс с верной подругой Буксой. Он вполне неплохо справлялся со своей ролью, нагнетая страх, угрожая, убеждая, создав надежный блокпост в тридцатом и готовясь пропускать особо упорных с заранее уговоренным интервалом.

Интервал — вот важнейший момент этого стопроцентно рабочего старого успешного плана.

Небольшая группа берет три блока и торопливо тащит их несколько километров по дорогам и тропам. Часть пути им в любом случае придется проделать по сумрачным зонам. Почему? Из-за временного лимита, установленного самой системой и неплохо укорачиваемого этими жадными и хитрыми упырями. Система сама себе подосрала, определив на задание временной лимит.

Возможность получить блоки в семь утра и иметь целых пять часов для их доставки?

Хрен вам, гоблины! Этого не будет!

Джонни, а теперь занявший его место Барс, продержит вас на перекрестке часа три. У него в потной ладошке список номеров. Сверяясь с ним, часть «несунов» он морально и физически попрессует, заставит взять блоки и тут же отдать за углом. Согласятся на это не все. Систему боятся. Статус терять не хотят. Кто-то обязательно устоит. Скажем — процентов пятьдесят. Что ж — не проблема. Барс сделает, что может, а затем неохотно пропустит всех — но с интервалом.

И вот благодаря всем этим задержкам ты получил блок в десять утра — у тебя всего два часа на доставку. Тут ты уже не сможешь особо выбирать маршрут, и тебе не удастся пройти одними только светлыми безопасными тропами. Так или иначе, но по одной из тропок смерти пройти придется. И вот там-то тебя, дружок, и будут поджидать злые городские дяди с большими ножами. Убивать? Да зачем? Увидишь нож — и, предварительно шумно обделавшись, протянешь блок и попросишь лишь об одном — дайте уйти, пожалуйста. Боязнь потерять статус не сравнится со страхом смерти — последняя всегда побеждает, ведь она окончательна. А статус всегда можно восстановить долгим и упорным трудом.

Вот и весь план.

Собрав максимальное количество загадочных блоков, городские убывают обратно, унося богатую добычу. Учитывая, как щедро они разбрасывались солами в Веселом Плуксе — ради дешевой мелочи их дергать бы не стали. Блоки стоят дорого. Может, даже очень дорого. И вот это уже интересно.

А еще я впервые за все время, проведенное на Окраине, ощутил смутно знакомый холодок под глазами. Будто мне к щекам приложили два куска сухого льда. Это ощущение бодрит, говорит о том, что в этот раз опасность достаточно серьезна.

Мудило в оранжевом плаще вернулся уже в роли бурлака. Притащил на веревке пластиковый лист с тремя достаточно внушительными прямоугольными блоками. Смотрящая в потолок сторона окрашена в красный цвет, сбоку торчит кусок широкой и толстой пластиковой предохранительной ленты. Шагнув, прошел впритирку с шестьдесят третьим, попутно смерив его настолько брезгливым и глумливым взглядом, насколько сумел передать. Нагнувшись, приподнял.

Килограмм двадцать пять. Вес, подходящий для переноски в одиночку. При условии, что в наличии имеется рюкзак. У нас они имелись у всех троих.

— Загружаем в рюкзаки. — коротко и спокойно бросил я, глянул назад.

Другие группы медленно приближались. Отлично. Махнув им рукой, крикнул:

— Давайте быстрей, гоблины! Поезду пора отправляться! Живо, живо! Андиамо, орки, андиамо!

— Ну ты и дурак. — подал голос, пришедший в себя шестьдесят третий. — Тупорылый ты гоблин. Не представляешь, в чьи дела вмешиваешься, чью схему ломаешь. И меня ты зря задел, урод. Пожалеть заставлю.

— Ты меня? — рассмеялся я, подступая к нему вплотную. — Знаешь, в чем между нами разница? Нет? Я поясню — ты тот, кто старается выглядеть серьезным и крутым. Следишь за словами и одеждой, ходишь важно. А я… я просто безумный гоблин, которого тебе, дерьма кусок, лучше не задевать. Потому что в отличие от тебя мне плевать на то, что будет дальше — пронзи меня пятью кольями, я все равно буду рваться к твоей глотке. И перед тем, как сдохнуть перегрызу ее! Схема? Я ломаю чужую схему? Это вы ломаете схему системы! И она единственная в этом гнилом мирке, кто, как я вижу, не действует исключительно ради своей выгоды. Ты гребаная городская сука, пытаешься помешать доставке каких-то важных блоков на Окраину. И тем самым ты и те, кто потрахивает тебя каждый день в задницу и шлепает по пухлым щечкам, творят великую беду! И когда из-за ваших трахнутых схем на Окраине случится что-то действительно плохое — вас в городе это не коснется. Пострадает только Окраина. Не так ли, дерьма кусок? Кстати — в этом плаще ты выглядишь как позолоченный кусок жирного дерьма. Таков твой стиль?

— Ты пожалеешь! — прохрипел мужик.

— Нет. — покачал я головой. — Не пожалею. А вот ты — да. Сейчас, жирный ты ублюдок, молча и быстро раздашь всем блоки. Не забывай — система смотрит на нас. Оценивает твою расторопность. Подведешь ее — и в следующий раз выгодное задание получит кто-то другой. Живо!

— Ты…

— Заткнись! — рявкнул я и он осекся, подавился следующим словом.

Я повернулся к другим группам:

— Разбирайте и грузите в рюкзаки блоки! Те, кто хочет донести их до цели и выполнить задание, пусть через пять минут будут у начала тридцатого магистрального. Через пять минут! Никого ждать не будем. Если этот кусок дерьма в плаще цвета мочи будет стараться вас задержать — машите полусфере, что над вами, указываете на промедление. Он постарается вас напугать своим хриплым грозным голоском. Не верьте и не бойтесь! Он никто.

Загрузив блок в рюкзак, вскинул на спину, пару раз неглубоко присел, наклонился. Нормально. Несколько километров вполне можно пройти. Но все же рюкзачные лямки слишком узкие. Придется переделать и жаль, что не сделали этого раньше. Протолкавшись через вялых гоблинов, вывел группу к началу тридцатого коридора. Выжидающе глянул на команду. Досчитал до трех. И Йорку прорвало.

— Оди! Ты… не хочу ничего такого, но…

— Йорка!

— Да!

— У нас в группе не должно быть ломанных скромных голосков, когда дело касается всех. Никакой стеснительности и робости. Никаких покашливаний и заходов издалека. Это приводит к беде! Сначала мямлишь, затем ведешь за моей спиной странные разговоры, а следом уже недоверие, заговоры и развал всей группы — причем в самый для этого неподходящий момент. В результате все мучительно погибают. Поэтому! Если есть что сказать — говори напрямую! А чтобы было легче — начни со звонкого оскорбления, переходящего в вопрос. Пример: «Оди! Гоблин ты трахнутый! Что творишь?!». Попробуй.

— Оди! Гоблин ты трахнутый! Что творишь?!

— Ты про что? — осведомился я.

Йорка ткнула рукой, указывая на скрытого группами мужика в оранжевом плаще:

— Зачем нарываешься с ним? Он ведь городской. Крутой! Скажет слово — и нам крышка!

— Он крутой? Ну нет. Это просто извозчик. У него такое же задание по доставке блоков, как и у нас. В свое время на него надавили, подбросили немного деньжат, и он вдруг начал и себя считать крутым. Если я вдруг грохну этого придурка — его просто заменят. И никто даже не озаботится тем, чтобы отправиться на Окраину и найти гоблина-убийцу. Было бы ради кого напрягаться. А вот кого нам стоит бояться — так это тех шестерых волков, что засели где-то на сумрачных тропах и ждут свои жертвы.

— Согласен. — сказал Баск. — Я не видел, но слышал. У этого типа с вагона голос овцы. Старается быть крутым. Но не получается. Оди прав. Забудь про овцу, Йорка. Думай про волков. Оди…

— М?

— Я не знаю тех тропок. Провести смогу километра два еще. А дальше уже никогда не заходил. И не расспрашивал никогда про те места — незачем было. Расписания полусфер не знаю…

— А нам и не надо знать. — хмыкнул я.

— Точно! Расспросим гоблинов! Тех, у кого такие же задания. Кто-то же должен знать.

— Им тоже не надо знать.

— Почему? — удивленно спросила уже успокоившаяся напарница.

— А никому не надо знать. — ответил я и, не став наводить тумана, предложил: — Смотри на потолок, Йорка. Ладно Баск. Но ты-то чего? Что над Гиблым Мостом?

— Ну… Мать смотрит… кривовато висит большая полусфера…

— Висит неподвижно с тех пор, как мы здесь. — дополнил я. — А вчера полусфера моталась над каньоном. Смекаете?

Тишина…

— Системе действительно важен успех этого задания. — пояснил я. — Сами посудите — тут ведь старая схема. Раз за разом эти городские упыри являются сюда, проворачивают тут свои схемы, мимоходом ломая чужие судьбы. А система не получает блоков — или почти не получает. Кто-то ведь должен проскакивать с грузом через их заслоны — может, два-три блока из двадцати. Но этого критично мало. И вот он результат — система не сводит с нас глаз. По этой же причине втягивающие нас в свой план городские волки пытаются разделить нас на мелкие группки. Почему?

— Легче справиться? — предположил Баск. — Нет… что с гоблинами справляться? Прикрикнул — и они уже все отдадут. Система?

— Маршруты и полусферы. Баск, у тебя в голове карта. Вот с этого места до родной семнадцатой кляксы сколькими маршрутами мы сможем дойти? Навскидку?

— Двадцать-двадцать пять путей. — уверенно ответил зомби Баск. — Сеть дорожек и тропок. Главное, знать какой коридор куда ведет.

— Вот на этом они и играют. — улыбнулся я. — Они волки. И поведение у них волчье. Знаете, как волки атакуют стадо?

— Как?

— Никак. Волки не дураки. Сначала они стадо разделят. Затем выберут самого слабого и медлительного — и атакуют разом. Сожрут. И опять отправятся следом за стадом. Если стадо не хочется разделяться — они будут гнать его вперед до тех пор, пока кто-то не отстанет. Так же и здесь. Волки заранее запугивают овец и разделяют их. Потом устраивают овечьи забеги — гоблины с блоками мчатся разными маршрутами к цели, а им остается лишь так хитро перехватывать их, чтобы, забрав добычу у одной группы, успеть перехватить и следующую. Отсюда интервалы — гоблинов-овечек выпускают с промежутком минут в пятнадцать-двадцать самое меньшее. Атаковать начнут далеко не сразу — выждут, когда все группы разбредутся по разным тропкам. Это ключевой момент — система не сможет наблюдать сразу за всеми. Каждая группа в какой-то момент окунется в сумрак, окажется на тропе смерти. За редким исключением. Кому-то все же может повезти. Но сегодня эта схема больше не работает — я ее сломал. А минут через десять — мы вместе доломаем ее остатки.

— Что надо делать? — деловито осведомился зомби.

— Объединять и направлять. — с улыбкой ответил я. — Стадо в едином порыве — грозная сила!

Сообразив, Йорка оглянулась.

К нам медленно стекалась толпа работяг, что уже успели нагрузиться блоками. Все в сборе. Вместе с нами — двадцать рыл. Итого — двадцать блоков.

— Отлично! — широко улыбнулся я стаду. — Сейчас я скажу вам, что надо сделать, чтобы доставить блоки и сдать задание! Одно правило! Я говорю — вы делаете! Кто против — пусть уходит прямо сейчас!

Выждал… никто не двинулся с места.

— Класс. — улыбнулся я еще шире. — Начинаем! Всех прошу стать ближе друг к другу! И побыстрее! Отправление грузового состава через пару минут!..

— Пока все спокойно. — прошептала догнавшая меня Йорка.

— Влейся в толпу, неугомонная, — сердито проворчал я. — Не выделяйся из общей массы.

— А ты?

— А я типа оленя с роскошными ветвистыми рогами держусь на виду.

— И ведешь стадо. — хихикнула девушка.

— Выполняю роль приманки и стрелковой мишени. — поправил я ее. — Пихайся обратно в толпу!

— Ладно. Ты держись, Оди. Осталось немного.

Она замедлила шаг. И через мгновение ее поглотила шагающая следом за мной небольшая толпа. Второй час неспешного путешествия. До цели меньше километра, если верить настенным указателям.

Чужая схема сломана.

На Йорку я ворчал острастки ради. Сейчас уже нет ни малейшей выгоды на нас нападать. Разве что из мести. Но смысл подвергать себя такой опасности ради мести? А риск огромный. Плотной толпой, этаким хорошо груженным пушечным ядром, мы пошли самым коротким маршрутом от тридцатого магистрального к двести четырнадцатому коридору двадцать седьмой зоны. Первый час я взвинтил скорость группы, окриками заставив шагать быстрее — полтора-два шага в секунду. На этой скорости мы проскочили первую треть пути, чуть замедлившись, преодолели вторую треть, еще чуть замедлились и спокойно дожимали оставшиеся метры. И все это время над нами неотступно висело «око божье» — система не ослабляла наблюдение, ведя полусферу точно над центром груженного блоками отряда. В конце каждого коридора нас уже ожидала новая полусфера. Так нас передавали по цепочке от ока к оку. И это еще не все — в соседних коридорах тоже висели «люстры».

В такой ситуации есть лишь один вариант захвата блоков — закрыв лица масками, начать атаку. Но… тут тотальный контроль, и я буду очень удивлен, если однажды выяснится, что в каждом из нас не сидит по одному-два, а то и три идентификационных чипа. Хотя я бы всаживал по чипу в каждую конечность — они принадлежат системе, а она за своим добром следит пристально. Попробуй с гарантией заблокировать сигнал каждого чипа. Разве что с головой обернуться фольгой?

Опять же — заглушить возможно любой сигнал. Были бы технические средства. Вот только — а были ли готовы «волки» к такому варианту развития событий? Прихватили с собой все необходимое? Вряд ли. Они не ожидали от «овец» подобной наглости и слаженности.

Сегодня волки в пролете. Даже странно, что из дальних коридоров еще не доносится озлобленный голодный волчий вой.

А вот и стрелка к двести четырнадцатому. Последние сто метров. С гудением над головами повисла дополнительная полусфера, и под двойным приглядом мы свернули в нужный весьма необычный коридор. Короткий, но очень широкий. Добавить еще пару стен — и получится целый зал. С жадным лязгом в одной из стен одно за другим открывались отверстия. Сняв рюкзак, вытащил блок, стараясь не напрягать левый локоть. Опустив на пол, выдернул удивительно длинную пластиковую ленту. Снова поднял тяжелый блок и ощутил, как он начал нагреваться. Стремительно нагреваться! Руки начало припекать сквозь перчатки уже через несколько секунд. Поспешно шагнув к стене, наклонил блок и красной стороной вставил в отверстие. Дожимать не пришлось — он втянулся сам. Система жадно проглотила подарок и защелкнула крышку. Я отошел. Через полминуты ко мне присоединились остальные члены группы. Не обращая внимания на все усиливающийся радостный гомон толпы и не дожидаясь благодарностей, ткнул своих в плечи, направляя в соседний коридор. Отвел шагов на десять, оглянулся. Важное задание выполнено. Система один за другим глотает блоки и захлопывает крышки.

— Куда сейчас? — не скрывая довольного выражение лица, спросил Баск.

— Шестнадцатая клякса неподалеку. — ответил я. — Передохнем там.

— Мудро. — кивнул зомби.

— Уф! — сердито и одновременно облегченно произнесла Йорка.

В сегодняшнем веселом шоу волки проиграли с разгромным счетом. Двадцать-ноль в пользу овец.

Волки наверняка сейчас от злости лезут на стену…

Баланс: 15.