Iter Victoria. Путь Виктории

Гаврил Анатольевич Милокумов

Твердая научная фантастика: экипаж космического корабля получает задание найти неизвестную планету, обнаруженную зондом-разведчиком. Нелегкий путь и технические проблемы сплачивают экипаж корабля.

Подготовка

Леманн выбрался из капитанской каюты и прошел по узкому коридору третьего сегмента, который включал в себя жилые блоки. Всего сегментов в колесе №1 было шесть. Все жилые каюты были идентичные, по 2 метра шириной и длиной 3 метра, включали кушетку, небольшой рабочий столик, санузел, систему оповещения и связи, а также систему вентиляции воздуха. Само кольцо составляло почти 5.5 метров в поперечнике, каютный блок оставлял 1.5 метра для свободного прохода, который и представлял собой узкий коридор. Капитан Леманн дошел до шлюза кольца, прыгнув на лестницу, он начал взбираться вверх. По мере движения вперед гравитация падала. Выбравшись в центральный отсек, он заметил, что работа тут уже кипела.

— Как спали, капитан? — спросил пролетавший мимо инженер Рихтер.

— Спасибо, хорошо, — ответил капитан, толкнувшись в сторону капитанского мостика.

Капитанская рубка на «Виктории» была несколько иначе устроена, чем на его родном Trabem-17. Кресла экипажа располагались сегментно в полукруге фюзеляжа. Первые три — для пилотов и бортинженера, следующие — позади, для членов экипажа. Сейчас задние кресла были сложены, а потому можно было свободно пролетать между ними. Капитан долетел до мостика, ухватившись за ручку на борту отсека, остановился. Заметив Михаила в кресле пилота, выполнявшего диагностику каких-то модулей, капитан крикнул почти в ухо инженеру:

— Морозов! А ну-ка освободи мне кресло.

От высоких децибел и неожиданности инженер дернулся. После перевел дыхание, отстегнул привязные ремни кресла и пересел в соседнее, справа от капитана.

— Что у вас тут? Докладывай! — капитан принялся за работу.

— Гребаная система питания, — инженер махнул рукой, — неполная мощность от батарей.

— Детальнее, — капитан застегнул ремни и подтянул монитор проверки бортовых систем.

— Коротко или длинно? — инженер глянул на капитана. Заметив, что капитан не реагирует на вопрос, продолжил: — Ну, вообщем, дело такое. Пока проблем нет. Питания более чем достаточно. Батареи генерации на 350 кВт в час, запас аккумуляторов более 7 мВт. Но если пойдем по описанному ранее маршруту, нужна вся мощность батарей запитки. Это позволит точно определить имеющийся потенциал во времени, ну и возможности его использования.

— Ну, так в чем проблема? — капитан посмотрел на инженера.

— Сейчас на тесте всего лишь 290 кВт в час, а значит часть панелей не функционирует. Почему? Не знаю! — инженер коснулся монитора капитана, пытаясь привлечь внимание, и произнес: — Думаю, нужно выйти за борт.

— Стоп, стоп, Морозов, никто никуда не пойдет! — капитан посмотрел на инженера и сморщился, — ты все проверил: других вариантов нет?

— Других — нет, капитан, электроника проверена, сбоев не обнаружено, — инженер полистал плато схем на мониторе, все светилось зеленым: — Это обрыв ленты питания снаружи. К тому же, я отчетливо вижу помехи высокой статики на корпусе корабля. Нам нужен полный запас батарей — придется выйти, капитан.

— Ладно, пока не торопись, — капитан успокоил инженера и посмотрел на часы, — уже почти 12, полдень! Давай, я объявлю общий сбор на кухне, и там посоветуемся. Захвати с собой расчеты!

— Здраво! — инженер начал перебрасывать в планшет модули схем питания и закладки, поднеся его к основному рабочему монитору легким движением руки.

— Всему экипажу… Это капитан Леманн! Общий сбор на кухне через 10 минут, — капитан отпустил кнопку блока внутреннего радио, прикрепленного на погоне комбинезона.

— Принял!

— Приняли! — отзывались голоса в приемнике.

На кухне уже было несколько членов экипажа, когда капитан туда прибыл: Рихтер, Ван, Кассель, Волков, Тао и геолог Юи уже ожидали. Морозов пошел наливать кофе. Капитан сел на свое место и еще раз вызвал по рации остальных

— Гхош, Экман, Блейк, вы где? — капитан посмотрел на часы: «12:03»

Морозов уселся по левую руку от капитана, втянув запах ароматного кофе.

На кухне появились Экман и Блейк, а спустя несколько секунд подоспела доктор Гхош.

— Ну, я смотрю весь экипаж в сборе, давайте начнем с кого-нибудь! — капитан ткнул в сторону Доктора Гхош. — Давайте вы, доктор. Ваши соображения и замечания по поводу предстоящей миссии.

Нейса была кратка:

— Здоровье всех членов экипажа в норме. Запас провизии и медикаментов в норме. Последняя доставка восполнила запас витаминов и воды. Есть небольшие замечания по отдельности: У Рихтера грибок на пальцах обеих стоп, у Тао я выявила завышенный уровень лейкоцитов. Но это не проблема.

— Сегодня легче стать космонавтом, чем сдать на спасателя, — сказал капитан, сделав быстрые отметки у себя в записной книжке, — давайте послушаем Мистера Вана, что он нам скажет по датам стартов и торможений, какие там у него траектории и скорости?

— Сегодня 28 Марта 2086 года, с учетом нашей орбиты вращения, понадобится еще 2 дня на сканирование маршрута прыжка. Система должна отработать миллионы вариантов и выбрать наиболее оптимальный. Кассель говорит, что погрешность составит максимум в 0.1 световой год в сфере, и это в худшем случае. В эту мишень он обещает нас уложить. Я ему верю. Прыжок будет проходить на огромной скорости, хотелось бы услышать предварительно данные от наших инженеров по запасам энергии и продовольствия. Чтобы принять в расчет необходимую скорость прыжка. В любом случае, сообщу сразу — все, что мы пытаемся сейчас продумать, никогда ранее выполнено не было. Но сразу забудьте о скорости в две световых единицы. В остальном все просто: сход с орбиты Юпитера в его перигей, далее разгон до 60—65 километров в секунду и отрыв от поля его гравитации с поддержанием маршевых на, примерно, 15 минут. Уход по касательной и корректировка курса в течение суток может трое, с более точным анализом. Пока что как-то так… — Ван закончил. Капитан бросил взгляд на Юи.

— По свежим данным, которые я получила два часа назад, в целом, нам вообще ничего не известно об этой планете. NR215 была открыта в 2079 году на миссии «Sol-1207», проход составил почти 12 часов световых. Все что нам известно, так это то, что ее размеры примерно схожи с земными. Ее расположение отвечает идеальному удалению от Звезды, необходимому для образования на ней жизни или зачатку атмосферы при наличии необходимых элементов на ней. А если верить теории Ларина, то это вообще идеальное местоположение для планеты, на которой можно найти подходящие условия для жизни. Кстати, нет подтвержденных данных о том, что NR215 находится именно на орбите Канопуса, имеется лишь примерный район скопления звезд, обозначенный как район Канопуса.

— Супер! Мы даже не знаем, где точно находиться NR215! — Рихтер скрестил руки на груди.

— Зонды-разведчики порой не могут точно определить свое местоположение! — Ван попытался успокоить Рихтера, — куда их заносит в прыжках, точно никто не знает.

— Нет, я все понимаю, — Рихтер не унимался, — зонд — это такой трехтонный агрегат, который состоит из парочки солнечных панелей, кучки аккумуляторов и двух осцилляторов, который 50% своей сознательной жизни заряжается, а другие 50% прыгает в разных направлениях на очень большие дистанции. Хорошо! Но откуда тогда вот это: «удачное расположение орбиты»? — Рихтер не унимался.

Астрофизик уже не слушал инженера, вместо этого Ван Ли демонстративно смотрел в противоположную сторону.

Капитан осмотрел сидящих за столом, захлопнул планшет:

— Ясно. Я очень надеюсь, что все ваши доводы, господа ученные, окажутся верными! Морозов, что там инженерный отдел нам сегодня скажет?

Капитан поднялся и обошел кресло Морозова позади:

— Просвети экипаж, какие у тебя планы на сегодня, или что там снова не слава богу?

— Ну, в целом все в порядке! — инженер обратился ко всем членам экипажа. — Придется сократить время пользования душем. С пяти минут до одной. И вместо ежедневного до одного раза в двое суток. Придется отключить систему освещения на всем корабле, кроме ботанического сада. Внешние огни тоже. Температуру в помещениях, в формате ограничения пользования душем, придется убрать с 26 градусов Цельсия до 15, за исключением жилых кают, где оставим по 20 градусов. Не забывайте закрывать переборки спальных кают, когда их покидаете. Будет холодно, но терпимо. Колеса придется остановить, как на момент прыжка, так и на все время пребывания в миссии. Разве что на орбите Канопуса можно будет запустить колеса после частичной зарядки энергоблоков. Все это нам поможет сэкономить питание. На минимальном питании систем корабля, полная зарядка до 7 мегаватт энергоблоков, необходимых для обратного прыжка, составляет четверо суток по Юпитеру. Но, я полагаю, на Канопусе будет быстрее.

Морозов прервал отчет и обратился к астрофизику:

— Ли, каковы параметры Канопуса?

— Одна из самых ярких звезд в видимом спектре от Солнечной системы, больше Солнца по радиусу в 67 раз, до недавнего времени не имела спутников, вторая космическая скорость примерно 3500 км/сек. Так… что еще? — Ли задумался. — А, кстати, имеет очень интенсивное излучение.

— Рихтер, как будет время, необходимо проверить защитные экраны, — капитан умело вставил распоряжение в окно диалога. — Морозов, продолжай.

— Запасы кислорода с системой регенерации на всех членов экипажа, если вы не будете курить, капитан, составляют примерно восемь-девять недель. Запасы провизии порядка девяти-десяти недель, плюс-минус, смотря как питаться. Оставить питание для блока сбора и регенерации воды. Хотя у нас есть резерв в 7 м3, не считая воды в системе дренажа и защитной оболочки корабля, но его пока можно сохранить. Часть воды в виде пара работает на поддержание влажности воздуха — это жизненно необходимо. В случае выхода из строя установки баланса состава воздуха, нам продеться использовать резерв. Но это самый крайний вариант.

Через пять недель выходят из гарантии полторы тысячи деталей электроники и гидравлики, и еще через две недели выйдет примерно тысяча. Почти 90% всех деталей — заменяемы. Так уж сложилось, что мы тут задержались. Придётся также отключить на все время принимающую антенну. Нужно будет придумать регламент радиосвязи, но это уже ваша задача, капитан, — Морозов посмотрел на Альтмана. — В любом случае, на Канопусе она нам не к чему, от слова «совсем». Все расчеты сделаны с 10% запасом прочности и мощности, — инженер обратился к астрофизику: — Какова скорость прыжка, которую нам необходимо достичь, скажем, для переброса за два часа на весь прыжок, согласно мишени Касселя?

— Скажу сразу, что два часа — вообще недостижимый вариант, — Ван Ли развел руками. — Забудь об этом. Ну, смотри… просто представь дистанцию, когда свет летит в один конец 380 лет, какова должна быть скорость, чтобы эту дистанцию пройти за 2 часа?

— Бред… Давайте остановимся пока не поздно! — Рихтер заметно нервничал.

— Ли, давай остановимся на какой-либо скорости. Я прикину возможные частоты и соответственные энергозатраты на поддержание этих частот, а также необходимое время работы генератора. — сказал Морозов, — Разведзонды уходят на немыслимые режимы скоростей, в теории так, но это возможно?!

— Зонды не имеют на борту органический материал вроде людей! — Ван Ли открыл планшет и принялся выводить цифры, Кассель подошел и встал рядом, склонившись. Спустя минуту Ли выдал:

— Давай, скажем, две недели на прыжок, скорость составит 2 972 142 857 км/сек, — Ли улыбнулся, предвкушая провал миссии.

Михаил начал что-то набирать в планшете. Остальные наблюдали. Капитан встал и решил немного размяться.

— Друзья, это невозможно! 10 тысяч раз быстрее скорости света, — завыла Марина — Капитан?! — вопросительно посмотрела она на Леманна.

— Спокойно, Экман, — капитан указал пальцем на инженера Морозова. — Не мешай ему!

Морозов убрал планшет и заложил ладонь ко лбу:

— Энергоблок не выдержит, необходимая частота смещения запредельна. Невозможно.

— Ну, что все? Съели? — Рихтер раскинул руки в стороны с зубастой улыбкой. — Чувствую, мы все полетим домой.

— Самое страшное, что это возможно. Но, есть опасность, что энергоблок разрядиться не по расчету, и тогда у нас не будет возможности произвести торможение, — заявила инженер Фанг Чен, которая до этого сидела и не вступала в полемику.

— Каким образом это возможно? — спросил Морозов.

— Это возможно при трех источниках генерации волн, а не двух, — Фанг подошла к Морозову и показала ему свои наброски в полупрозрачном планшете. — Тогда энергозатраты значительно снижаются, так как волны интерферируют уже от трех осцилляторов.

Морозов подскочил с места, будто и не было притяжения в кольце:

— Фа-а-анг! — его радости не было предела. — Да она просто гений! Вы видели, что она сделала?? Видели????

— Молекула воды двигается примерно таким же способом, у нее три осциллятора, а не два, — добавила инженер Фанг, вырываясь из объятий Морозова. Команда заметно оживилась.

— Но где нам взять третий осциллятор? — спросила Экман уже более заинтересовано.

— «Луч»!!! — еще раз подпрыгнул Морозов. — У нас же есть «луч»!!!

— «Trabem-17»? — почти по слогам спросил Рихтер. — Вы про «грузовой» говорите?

Морозов не мог ждать:

— Мы переделаем «Викторию»! — он бросился к доске, которую демонстративно использовал Ли. Капитан уселся на край стола, наблюдая за холериком, который принялся исписывать доску.

— Мы перестыкуем «Trabem-17» в центральный шлюз центрального отсека, предварительно освободив его, — Михаил даже не поворачивался к экипажу. — Мы сделаем букву «Т»!

Рядом подключилась Фанг:

— Длина «Виктории» 125 метров, а длина «луча»? Какая длина «луча»?

Морозов ответил, почти заикаясь:

— 62 метра…

— Идеально! — Фанг присела.

Морозов сел в кресло и глубоко выдохнул:

— Ну, знаете ли… таких совпадений не бывает.

— Не хочу вас расстраивать преждевременно, — Рихтер приподнял руку, и все обернулись на хмурого немецкого инженера, сидящего позади всего экипажа. — Хотя центральный шлюз в центральном отсеке, конечно, подходит для стыковки, но там 15 метров батарейной ленты.

— Мммм, черт возьми! — Морозов разочарованно закрыл лицо ладонями. — А длина от узла стыковки «луча» до его кольца, думаю, не позволит дойти до шлюза стыковки «Виктории».

— Мы перенесем эту ленту к ленте напротив, — сказал капитан Леманн. — Я думаю это для вас вполне достижимая цель. Кстати, Морозов час назад собирался выходить за борт, смотреть панели… — Капитан достал папироску и стукнул ею по металлическому портсигару. — Думаю, вы сможете переделать крепление под две ленты, пусть болтаются, как усики у таракана.

К капитану медленно и осторожно подошла китаянка Доктор Тао:

— Капитан Леманн, — робко спросила Ксу, — если нас сюда послали с учетом расчетов, что вполне возможно переброситься до Канопуса… Почему я тогда сейчас вижу, как вы с командой буквально с нуля придумываете почти невозможный путь для «Виктории»?

Леманн затянулся сигаретой и, прикусив нижнюю губу, закрыл глаза на секунду, а после ответил:

— Ксу, Дорогая моя, потому что они просто хотят нас забросить. Получится или нет — для них это не важно. Конкретно для них на Земле ничего не изменится. Люди, которые принимают эти решения, редко рассчитывают на успех, — капитан говорил почти шепотом, — они проживут свою жизнь в достатке в любом случае. Были бы вместо нас на «Виктории» кучка идиотов, они давно бы запустили осцилляторы и прыгнули… И, скорее всего, бы погибли. Но мы профессионалы. Мы привыкли исходить из реальности вещей, а нереальные вещи — делать реальными.

— Экман, где тут у тебя хранится сварочный аппарат? — настроение Морозова просто заряжало воздух в отсеке. Казалось, в один прекрасный момент ударит молния, и все зарядятся его энергией.

— Экман, бери Морозова, Рихтера и дуйте в лабораторию, подготовьте инструмент к работе! — капитан приступил к своим обязанностям. — Фанг, ты раздобудь схемы крепления солнечных панелей, доставь их в лабораторию к остальным, — капитан повернулся к Блейку, — а ты, дружище, приготовь три скафандра для выхода за борт, пойдут Экман, Морозов и Рихтер, смотри, не перепутай. Всем остальным — расчистить «центральный стыковочный». Schneller! А я тем временем подготовлю «луч».