В начале – муравей. Поэты Литвы в переводах Георгия Ефремова

Коллектив авторов, 2012

«Эта книжка придумана Юозасом Будрайтисом в 1999 году. С той поры она отлёживалась поначалу у меня в голове, потом – в ящике письменного стола, потом – в электронной папке компьютера. Немота в каком-то смысле шла ей на пользу – знаки и звуки выверялись и заменялись менее блёклыми, структура делалась жёстче. В какой-то момент возникла идея снабдить все тексты литовскими оригиналами – и тогда сборник пополнел вдвое. Сейчас я вынужден отказаться от двуязычного издания, на него попросту нет денег. Но в Интернете я выложу всё…»

Эдуардас Межелайтис

1919–1997

Человещность

Вещь, Вещам, Вещами, Вещью,

Для Вещей и о Вещах.

Речь забыли человечью!

Вещь — и только — на плечах!

Даже вящий вещий разум —

Тоже вещь и стоит свеч!

А преграда всем заразам

Гроб — удобнейшая вещь!

Кротость вечная овечья

Нам не слишком помогла.

Вещь — подобие увечья:

В гроб её — и все дела!

Подснежник

подснежник — чернильная синяя точка,

последняя в этом прощальном письме,

а ласточка в форме резного листочка

раскрылась — весна изнутри и извне

во всё проникает, как властная плазма,

и ветка черёмухи никнет, смирясь,

щекочут и ластятся крылья соблазна:

втоптать эту точку в весеннюю грязь

и фразу продолжить — всё тает во мне,

меняется, точно смола на огне

Осколки сердец

Пусть лагуна милей, голубей и белей

оптимизма — тут кладбище кораблей,

их останки — подобны осколкам сердец:

так инфарктом разорван храбрец и гордец;

словно в крепком спирту или в глыбине льда

динозавров-суда сохранила вода

навсегда, — а отважные корабли

так свободно к невидимой гибели шли:

белый парус верлибра трепали ветра,

а земля отступала — ясна и тверда,

и аорты рвались, — но радист и матрос

отвергали диагноз под именем SOS;

вольным воля, а страх — как докучливый страж.

Это блажь, если жизнь превращается в пляж;

в море нежится некто, изыскан как торт, —

глубь укрыла обрывки снастей и аорт…

Пусть лагуна смелей парадокса, светлей

ренессанса, — тут кладбище кораблей.

Бактерии осени

Назначив Музе randez-vouz,

я лёг под клёнами в траву.

А той порой — там целый рой

бактерий осени сырой.

Я Музу жду — уже готов

букет бесхитростных цветов.

О, Муза, в час, когда придёшь —

меня уже прохватит дрожь.

Как сизый ворон, как изгой

я буду заражён тоской.

Везде — под кожей, под корой —

бациллы осени сырой…