За далью незапамятных времён

Влад Потёмкин

Серая череда событий никчёмной жизни молодого правителя, одержимого лишь праздностью, заставляет наставника перенести его в прошлое, чтобы открыть для него будущее и пробудить интерес к жизни. Его жизнь наполняется сюрпризами. Интерес возрастает с каждым новым шагом открытий будущего его династии и его личной жизни. И ещё не известно, что принесёт этот визит… Самое главное – молодой король пересмотрел личные отношения, и тайная любовь Марии перестала быть безответной.

Глава IV

— Что хотело, Ваше Высочество?! — переспросила Мария. Она всё также оставалась в проёме двери, не желая тревожить конунга, но он позвал её, и она не могла его не ослушаться.

— Вели бастарда отнести в лес, — чуть слышно, прошептал длиннобородый из-за бутылки, прячась от смущения под жёлтым колпачком.

— Отнеси, нагулёнка, в лес… — опьянело, изрёк конунг.

— Во!! В тебе заговорил, мужик!! Хвалю и преклоняюсь! Мне такие приказы, уже давно не даются, — странный посетитель попытался выдавить слезу, но она по-настоящему выступила из глаз. Чтобы скрыть это, он решил предать своим действиям развязности:

— Слушай, приятель! Нагни-ка её, чтобы она меня не видела. Уж больно не хочется опять лезть в бутылку. Я по-быстрому. Ну, не так как, ты, конечно, недонос.

— Кто недонос?.. — завопил смертельно упившийся конунг. — Я недонос?.. Да я тебе сейчас покажу, какой я… не недонос, — и Хальв повалил тиру на лавку. Но ничего нового он не преподнес и оттого вознегодовал, ещё больше.

— Вон!!! — орал истеричный правитель. — Быстрюка, в лес! И выколи ему глаза!! — он бешено затопал ногами, извергая несусветную брань.

— И принеси ещё пива! — негодуя, повелел хозяин в след уходящей рабыне.

«Несуразный» посмотрел на Марию — сквозь проемы шерстяной вязки шапочки и ужаснулся — увидев в глазах девушки застывший страх, обиду и откровеннейший ужас безысходности.

— Надо успокоить ее, — рассудил он, видя — как ей тяжело. — Даже, если это и не «ОНА».

Комом в горле застряла обида, слёзы подступали к глазам, но Мария, не подавая вида, вышла. Разом оборвалась её любовь к конунгу, и не тешила она себя больше ответным чувством. Разом, оборвалось всё, и мир почернел… и воздух… и солнце…. Всё почернело и горькое, горькое зерно поселилось внутри. Мысли теперь были только о Хлодвиге. Только о сыне.

Невзирая на неурожай, всё зерно конунг направлял, исключительно на варку пива.

— Нет!! — продолжало кричать внутри Марии, слёзы так и рвались наружу. — И ещё это пиво?..

Она, покачиваясь, направилась в подвал, отсчитывая ступени. Терпкий, пахучий аромат солода, взбудоражил её изнутри, и рвота залпом вырвалась наружу.

— Что?.. — содрогнулось её сознание, а воспалённый мозг кричал. — Не может быть??? Я, опять, беременна?.. От этого чудовища??? О, Боже мой…

Не помня себя, она сползла по холодной стене….

Плач Хлодвига привёл её в чувства. Лицом она лежала на холодном, ледяном камне, обжигающим щёку. Мария вбежала в своё пристанища.

Ребёнок неистово кричал, Как будто чувствовал, что-то не ладное. Мария взяла плачущего сына на руки и принялась качать. Он обычно никогда, не нервничал, а если и случалось такое, то когда она брала его на руки, он тут же успокаивался и засыпал.

— Должно быть, газики? — подумала она и принялась массировать животик.

Ладонь умело двигалась по движению солнца. Малыш успокоился и затих. Он время от времени улыбался, так с улыбкой и заснул. Мария бережно положила его в колыбельку. Не чувствуя под собой ног, она легла на лавку, которая служила ей лежанкой. Люлька висела рядом. Не понимая, что делать, она стала смотреть в поток. За стеной, в очаге, трещал сверчок. Потухшие глаза Марии были полны боли, а мир сузился до пределов этой маленькой коморки.

— Что делать будешь? — спросил гоблин. Он сидел на самом верхнем стеллаже, поверх вязанки вяленой рыбы.

— Ты, опять здесь? — она хотела совершить над ним крестное знаменье.

— Не смей!! — оборвал он её мысли, уже наученный предыдущей выходкой.

Появление странного человечка наводило на Марию непонятное, раздвоенное состояние. Не потому, что он был одет в рваньё. Её одежда не особо — то уступала гостю. Нет, не поэтому?..

Появляться он стал последнее время. Раньше, она его не чувствовала. Посещение несуразного было, всегда неожиданное, внезапное и подсматривающее. Хотя, его не было видно, но она ощущала его присутствие. Гномик приходил, неизвестно откуда, и также, внезапно, уходил в некуда. И это пугало её больше всего.

Странный человечек напоминал ей мальчика. Но, не по возрасту, серьёзные, озабоченные глаза, говорили, что это не так. А, видевшей виды, удручённый взгляд, лишь подтверждал её противоречивые чувство двойственности и настороженности.

— Может он маленький беспризорник? — подумала она. — У них смекалка, опережает возраст и, нет боязни. Таких детей она видела в монастыре. Они обычно появлялись поздней осенью, но с появлением теплых весенних деньков исчезали. Глядя на них, она всегда думала о потерянном детстве — они ни когда не смеялись. Хотя, они, с сестрой, также же, как все — страдали от постов, но у них на пару — была своя кукла и, это давало им возможность улыбаться и даже хохотать, радостно и от души.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— А тебе не все равно, — последовал равнодушный ответ.

— Точно?.. Беспризорник?? У них нет ни имен, ни фамилий, ни отчеств. Одни клички.

— Тебе не холодно? — поинтересовалась она, глядя на его одежду — одетую, явно не по времени.

— Для меня — это не важно.

— Да?.. — изумилась она. — А что для тебя — важно?

— Мои родные и близкие.

Мария посмотрела недоуменно: «Откуда у беспризорного — родные и близкие?» Но, ей хотелось с кем-то поговорить:

— И много их?

— Достаточно!

— И где они?

— Они повсюду!.. А, чего, ты, все обо мне, да обо мне печешься?! Ты, лучше о себе подумай?!

Серьезный тон, заставил Марию пересмотреть, своё неверно сложившееся представление о нем. Перед ней, всё-таки, был взрослый человек, удрученный опытом:

— Просто, он должно быть карлик?.. — подумала она.

В ответ — на её мысли, он посмотрел на неё, так — что у нее под ногами закачался пол.

Легкое головокружение заставило Марию ухватиться за опору, и состояние страха вновь овладело ей.

Гномик улыбнулся — равновесие вновь возвратилось к ней.

— Я на много старше, чем могло тебе показаться, — попытался убедить он её. Чтобы не быть навязчивым гость принялся рассматривать помещение.

— Ты, хочешь, есть?.. — спросила она, видя его беглый шарящий взгляд.

Несуразный гость в ответ покачал головой.

— У меня не так много свободного времени, чтобы заниматься едой!!

— Но, как??

— Еда мне практически не нужна! Если так… для поддержания беседы. Или… для гурманских ощущений.

— Твои родные тоже не едят?

— По-всякому!.. У меня же много родных, — прояснил свою заминку гость.

Состояние непонятности вновь овладело Марией.

— Не которые из них пьют! — странный посетитель попытался развеять её сомнения. — Причем запойно!! И мне приходиться с ними нянькаться, как с малыми детками.

— Ты, нужен им?.. — поинтересовалась она и поняла, что ляпнула глупость.

Его молчание сказало само за себя.

— Тебе бывает одиноко? — спросила смотрительница, после не которого молчания.

— Как и всем, — задумчиво ответил он. — Ни больше — ни меньше.

— Но ведь — это у всех по-разному?

— Это у всех одинаково!! А тебе?..

— Да.

— А почему, ты, считаешь, что ты одинока?

— Не знаю… Мне порою, бывает так тоскливо?..

Она вдруг стала, такой маленькой или он подрос, но ее подбородок упёрся ему в грудь и она заплакала.

Теперь, он понял, что это она?!! — ошибки быть не могло. Он хотел сказать:

— Моя королева!! — но решил не вносить дополнительной путаницы в её и без того запутанной голове. Он осторожно, чтобы не спугнуть, погладил её по голове. Всхлипы и вздрагивания, исходившие от неё, отдавались в нём и тонули, в его бесконечном пространстве, успокаивая ее. Он отчетливо слышал её сердцебиения в такт гармонирующие с ним. Этот резонанс не мог быть случайным.

— Как долго я тебя искал? — в сердцах подумал он. — Теперь, я тебя ни за что не потеряю!

Она была для него ребенком! Маленьким, родным ребенком!

— А разве бывают не родные дети? — подумал он и утвердительно добавил. — Нет!.. Не бывают.

Он ощутил себя снегом, укрывающим озимые в холодную зимнюю пору — своим белым пушистым покрывалом.

— Холодные зимние времена для тебя закончились, — заключил он и прижал ее еще более нежно. Теперь я буду оберегать тебя всегда и не только тебя — всех своих пра — пра и еще тысяча раз праправнуков: и Иден, и Хальва — всех — которых он, так долго искал. А Анну придется удочерить и Ауста тоже — принять в семью.

Поток слез потихоньку стал иссякать.

— Может — это домовой? — подумала она. — Он охраняет дом и покой!! А я его — в бутылку??!

Несуразный, не смотря, на потрепанную одежду и неприглядный внешний вид, держался по-королевски — величественность исходила у него изнутри. Он с упоением смотрел на нее, но решил не торопить события и слегка отстранился от неё.

— Как, ты, выбрался из бутылки? — спросила она.

— Это ли должно тебя сейчас волновать?..

— Да… нет…, — она не знала, что ответить.

— Вот, так-то!? В секунды рушиться все планы и надежды!! Думала, родишь сына?.. Будущего конунга и с его помощью вернешься на родину, а выходит. Вот?..

— А откуда, ты, это знаешь? Я об этом, даже своей сестре не говорила. Считала, что — ещё рано. А, ты, всё знаешь?!

— Я не только про — это знаю?

— А ещё про, что?

— Скажем?.. Кто ты? — незванец непонятно заулыбался, зная всё её подноготную.

— Внучка Карла Мартелла Освободителя! С одной стороны и ободритского князя Вышеслава с другой! Принцесса Аделаида! Или тебе больше нравиться Мария?

Марию вновь охватил страх. Она всматривалась в лицо несуразного гостя, пытаясь разглядеть следы таившейся опасности, но лицо хранило признаки приветливости и абсолютной серьезности — однако смотрительница дома продолжала бояться.

— Хватит?.. Или продолжать дальше??

Управительница в растерянности молчала. Во избежание излишних издевательств, Аделаида с сестрой Региной, утаили о своё происхождении и, взяв имена «Мария» и «Анна» — сошли за простых прихожанок.

Глядя во всезнающее, то задумчивое, то улыбающееся лицо странного гномика, ей вновь захотелось — перекрестить его.

— Не вздумай!! — предупредил оборванец. — Верь мне!

— Ты, порою, бываешь какой-то: «Не хороший?!» И, пугающий!!

— Знаешь?! Если черный кот, уступает мне дорогу — это ещё не повод думать — «ЧТО, Я — ТАК ПЛОХ?!»

— Ты не хороший?.. — спросила она.

Не желая бахвалиться, он начал издалека.

— А я им и не должен быть. Хороший?.. Плохой?.. Это вопрос спорный?! Иногда плохое деяние и хорошее идут вместе, одной дорогой. Им по пути, — но лохмотник не договорил, что — это по пути — явление временное. Что результат, то всегда будет один и тот же, если не сказать, что: «Ни какой, а может быть даже и плачевный?..»

— А ты всегда бываешь хорошей? — странный посетитель посмотрел на неё в упор, от чего ей стало не по себе.

— Я стараюсь!

— А когда, ты, подговаривала сестру, столкнуть лбом слепого доходягу с подорожным столбом думала о хорошем?

— Я!.. Я! — Мария замялась, но придя в себя, ясно ответила. — То, была — Аделаида, а не Мария!..

— Лихо придумано!.. Чуть, что не так — так — это «АДЕЛАИДА!!» А, как мне тебя звать — «Марией?» или «Аделаидой?»

— Марией! — коротко заявила она.

— Как скажешь!