Наследники Мишки Квакина. Том IV

Влад Костромин

Сборник «Наследники Мишки Квакина. Том IV».Является продолжением сборников «Наследники Мишки Квакина» том I – II – III. Вас снова ждут веселые и забавные, а порой и страшные, приключения юных костромят Пашки и Влада, их заумного хвастливого и скаредного отца, чопорной строгой и экономной матери, глупых жадных родственников и разнообразных деревенских друзей.

Котлеты украл валет…

Отец очень любил воровать, особенно еду. Прямо трясся, когда видел возможность стащить что-нибудь съедобное. Еще будучи помощником агронома в Пеклихлебах столько черного молотого перца натаскал из колхозной столовой, что мы его лет пятнадцать потом не могли доесть. Повариха, которой надоело постоянно покупать перец за свои деньги, в конце концов подловила отца и вышибла ему зуб. Но отец не унывал и на новом месте жительства всем рассказывал, что потерял зуб, помогая КГБ обезвреживать опасную банду контрабандистов.

Когда после аварии я лежал в больнице⁶, родители навещали меня. Однажды отцу повезло и он сожрал порцию моего соседа по палате. Тот вышел на встречу с женой и так как был на костылях, то запоздал к обеду, а отец не упустил выпавшего шанса.

— Слушай, а тут у вас неплохо кормят, — облизнув больничную алюминиевую ложку, он спрятал ее в карман пиджака. — Даже не ожидал.

— Не знаю, — мать чопорно поджала губы, — когда я с операцией на почке лежала, то кормили плохо. А ты бы мог хотя бы суп человеку оставить.

— Почечников всегда плохо кормят, — авторитетно заявил отец, — потому что у них ливер больной и получается не в коня корм. А тут хирургия: с переломами и ранами кормят лучше. Я когда в госпитале после ранения лежал…

— Какого ранения? — перебила мать.

— В Афганистане когда служил, — не моргнув глазом соврал отец, — то меня два раза ранили.

— Вить, — мать покрутила пальцем у своего виска, — ты ни в каком Афганистане не служил. Опять заговариваешься.

— Я служил, — обиженно надулся отец, — только секретно. Об этом никто не знает.

— Ты так скоро как наш Петька станешь, такой же трепло⁷.

— Ничего я не трепло! — отец обиделся еще больше и ушел, не забыв прихватить опустошенную тарелку соседа.

— Вот же ботало! — мать злобно плюнула ему вслед. — Поверила же я ему на свою голову. Так соловьем разливался, так пел, а теперь живем в дерьме.

Отец прогулялся по коридору, заглянул в столовую, где кормились ходячие больные. Хмыкнув, снял халат и повесил на ручку стоящей в коридоре каталки. Уверенно зашел в столовую, стал в очередь. Послушал ответы больных на вопросы раздатчицы. В свою очередь добрался до вожделенного окошка.

— Вам какой?

— Первый стол.

Получил поднос с обедом, нашел за столом свободное место и, шаря по сторонам внимательными глазами — не осталось ли чего доесть — быстро сметелил полученную порцию. Привычно облизав ложку, незаметно сунул ее в рукав. Миску брать не рискнул. Отнес поднос с грязной посудой к мойке, заодно прихватив чей-то стакан и покинул столовую.

Облачился опять в халат и важно пошел к выходу, деловито раскланиваясь с врачами и по пути спрашивая у попадавшихся больных о температуре и густоте утреннего стула. Из-за представительного вида отца больные терялись, принимали его чуть ли не за приехавшего из Москвы с проверкой профессора и начинали нести всякую околесицу. Отец понимающе кивал и раздавал рекомендации. Добравшись до вестибюля, надул щеки и невозмутимо прошел мимо медсестры, утащив из больницы халат.

Назавтра мать пришла перед обедом одна.

— Отец не смог, занят.

Вскоре из коридора запахло дымом и забегали встревоженные люди.

— Пожар! — пронеслось по этажу.

Ходячие больные хлынули на улицу сами, неходячих вытаскивал медперсонал.

— Вы чего сидите? — в палату заскочил сосед на костылях и поковылял к тумбочке, выгребая все ценное. — Там горит! Бегите!

— Мы сейчас, мы скоро, — отмахнулась мать и удержала меня от попытки приподняться. — Ты куда?

— Пожар же! Сгорим!

— Не сгорим. Не вертись.

Сосед шустро проковылял за дверь.

— Сгорим!!! — не унимался я.

— Да утихни ты! — мать влепила мне звонкую пощечину. — Что за паникер?

— Во время войны паникеров расстреливали, — в палату вошел жующий отец. Подошел, сунул мне в руку три котлеты. — Жуй, трус.

— А пожар?

— Нет никакого пожара. Это я дымовухи раскидал, — самодовольно ощерился выбитым зубом папаша.

— Зачем?!

— Зато все котлеты упер, — он откинул полу белого халата, потом пиджака, показал болтающуюся на боку плотно набитую холщовую сумку. — Учись, студент, пока батька жив.

— Ты поджег больницу из-за котлет? — не поверил я.

— Не только, — отец так и лучился самодовольством. — Я еще и рыбу жареную прихватил, — показал сумку на другом боку. — И компота десять порций выпить успел! Во как!

Примечания

6

См. рассказ «Странная и непонятная история»

7

См. рассказ «Петюшка»