Выживший. Первый секретарь Грибоедова

Владислав Бахревский (2024)

Редкая удача — сделаться другом и помощником великого человека, воочию наблюдая события его жизни, которые позднее станут историей. Именно так в 1820-е годы повезло молодому Ивану Сергеевичу Мальцову, когда он познакомился с Александром Сергеевичем Грибоедовым. Мальцов не только сдружился с этим выдающимся литератором, но и отправился с ним в Персию, став первым секретарем посольства, возглавляемого Грибоедовым. И все же особенной удачей для Мальцова можно считать то, что ему не пришлось платить жизнью за возможность войти в круг друзей великой личности. Как известно, Грибоедов трагически погиб, став жертвой резни в русском посольстве в Тегеране. Погибли и другие сотрудники посольства, а Мальцов оказался единственным, кто выжил. Этим событиям посвящен новый документальный роман известного писателя-историка Владислава Бахревского «Выживший».

Рескрипты императора

16 июня вероломным ударом большими силами падишах Персии захватил земли от Грузии до Каспия. Осадил крепости Баку и Кубý.

Рескриптом от 2 августа 1826 года было оглашено высочайшее веление: «Выступить немедленно против персиян».

10 августа генерал-адъютанту Паскевичу, генерал-лейтенанту Денису Давыдову было приказано ехать в Грузию, не дожидаясь коронационных торжеств. Уже по дороге Паскевича догнал еще один приказ императора Николая I: «Присвоить генерал-адъютанту звание генерала от инфантерии и назначить командующим Отдельным Кавказским корпусом. Одну из своих столь важных должностей генерал Ермолов утратил.

Точно не известно о Грибоедове, выезжал ли он из Москвы вместе с Паскевичем.

16 августа Александр Сергеевич на одни сутки останавливался в тульском имении своего друга Бегичева. Паскевич ждал Грибоедова в Воронеже.

Со Степаном Никитичем автору «Горя от ума» было о чем поговорить, тем более после четырехмесячной отсидки на гауптвахте Главного штаба. Важно одно: из мятежников Грибоедов был произведен в надворные советники и отправлен на прежнюю службу, а это Кавказ, куда ссылали декабристов и сослали даже полк. Но Кавказ — призвание Грибоедова.

А Москва ждала великих праздников, посвященных коронации Николая I.

И — война. 2 августа император получил донесения генерала Ермолова о коварном нападении персидских войск на русские границы Прикаспия и Закавказья.

16 июня персидские армии хлынули на маломощные русские посты и в считаные дни заняли большую часть Грузии и все побережье Каспия. Захватили с ходу крепости Елисаветполь, Ленкорань, Салияны. Осадили Баку и Кубý.

Рескриптом от 2 августа 1826 года император повелел «выступить немедленно против персиян». Рескрипт от 10 августа обязал генералов Ивана Паскевича и Дениса Давыдова ехать в Грузию, не дожидаясь коронационных торжеств.

Грибоедова Паскевич брал с собой. Александру Сергеевичу пришлось срочно абонировать для матери и сестры ложу в Большом театре, где ожидали, в связи с царскими торжествами, гастролей итальянской оперы.

Отъезд в Грузию был назначен на 15 августа, пришлось написать письмо директору московских театров Михаилу Николаевичу Загоскину.

Уже 16 августа Грибоедов встретился со Степаном Никитичем Бегичевым в его имении Екатерининское, в Тульской губернии. До Куликова поля, открытого Нечаевым, отсюда 15 верст. Но времени на разъезды не теряли. На другой день Александру Сергеевичу пришлось отправиться в Воронеж, где его ожидал Паскевич. Дорога шла через Ефремов, Елец, Задонск. От Воронежа часть пути Грибоедов ехал вместе с Паскевичем: Павловск, Черкесск, Ставрополь… Паскевич уехал к войскам, а Грибоедов от Мечетского редута до Тифлиса путешествовал с генералом Давыдовым. По дороге обогнали батальон лейб-гвардии Сводного полка. Здесь служили прощенные государем декабристы из Московского и Гренадерского полков.

Во Владикавказе генералу Давыдову предоставили квартиру в крепости. Грибоедов остановился у майора Николая Гавриловича Огарева, командира пионерной роты путей сообщения на Военно-Грузинской дороге. Во Владикавказе оставили коляски, далее на дрожках — на дороге обвалы. Вещи навьючили на лошадей: в конвое было двенадцать казаков. Обедали в Дарьяле, через Казбек направились в Коби. Здесь Грибоедов встретился с Шимановским. Во время ареста, по приказу Ермолова, Шимановский просматривал бумаги Александра Сергеевича. Все сомнительное пошло в печь. В Тифлис генерал Давыдов и надворный советник Грибоедов прибыли 3 сентября. А 8-го — в Москве, в Большом театре, в честь коронации Николая I, состоялся грандиозный бал-маскарад, костюмированное шествие, величание, концерты, и в этот же день была представлена комедия Грибоедова «Молодые супруги».

10 сентября Грибоедов прощался с Денисом Давыдовым. Генерал получил назначение временно возглавить войска на границе Эриванского ханства.

Пошла полоса побед русской армии над персами. В Грузии генерал Мадатов разгромил при Шамхоре армию Мохаммеда, сына Аббаса-мирзы. Аббас-мирза с остатками войск из-под Елисаветполя бежал за Аракс. Победил мирзу Паскевич, а Ермолов освободил от осады Баку и Кубý. Все владения России в Закавказье были очищены от иранского присутствия.

В Грузии шли праздники во славу побед Николая I.

Дотошные следствия, выуживание оговоров, сибирская каторга, увенчанная казнью пятерых, — Господу Богу были неугодны. Государь уготовил для себя царствие неуютное. Для народа голодное, для России — духовно нищенское. Императору Николаю I хотелось явить себя грозным, и грозы было много. Вот только народ русский — он же русский! — Грозным упрямо называл царя Ивана Васильевича. Немчин Николай простолюдьем был наречен Палкиным. Николай Павлович Шапку Мономаха не успел примерить, а у царства — две войны. В захолустье, однако ж, сражения идут с персами, с турками, а где персы и турки — непременно торчит британский нос.

Война требует единоначалия, но Ермолов не был угоден государю.

Паскевич в пути пятый день, в Воронеже где-нибудь. Но уже произведен в полные генералы, заодно удостоен должности командующего Особым Кавказским корпусом.

Возвышение свое фаворит Николая Павловича отработал в считаные недели. Загнал за Аракс Аббаса-мирзу, третьего сына шаха, вот уже как десять лет наследника престола. Еще через полтора месяца Иван Дмитриевич Талызин, капитан, адъютант Ермолова, прибывший по какой-то надобности в Петербург, был приглашен на доверительную беседу к управляющему III отделением фон Фоку. А сведения, добытые в этой беседе, были доведены до генерал-фельдмаршала Дибича, начальника Главного штаба. Дибича очень даже занимали отношения между Грибоедовым и Ермоловым. Талызин сообщил: «Более всех Ермолов любит Грибоедова за его необыкновенный ум, фантастическую честность, разнообразность познаний. И за любезность в обращении». Не утаил Талызин от высокого начальства и откровенного признания Грибоедова: «Сердар Ермул — так зовут азиаты хозяина Кавказа — упрям как камень. Ему невозможно вложить какую-нибудь идею».

О невозможности увлечь Ермолова идеей — слово скрытой защиты своего кумира от подозрительного недоверия высших властей.

Недоверие, ничем не обоснованное, жило само по себе. Для Грибоедова — Чацкого было понятно: Россию Николай превратит в духовное захолустье.

Мудрый Бегичев, радуясь не только освобождению Александра Сергеевича из-под стражи, но прежде всего возвращению на прежнюю должность, да с повышением в чине, — заронил в сердце автора «Горя от ума» простенькую мысль: «Живи как все».

Грибоедов наставления старого друга принял. Спасительная неизбежность.

Война клубила смерчем на Кавказе. От России далеко. Москва интеллектуальная жила великими запросами литературы.