Волшебное зеркало

Владимир Фёдорович Власов, 2019

Волшебное зеркало – это наше сознание, через которое мы проникаем во внешний мир и познаём его. В древности даосы считали, что с помощью сознания мы можем не только постигать мир, но и управлять им. Эта книга составлена из ста рассказов о чудесах, необъяснимых явлениях и о духах из потустороннего мира. В этих рассказах древние философы утверждали, что при использовании совершенной мысли мы можем не только совершенствоваться сами, но и изменять мир по нашему усмотрению. Мир настоящий и мир прошлый – это единый мир. И как говорил Юань Мэй в своих рассуждениях: "Ведь золото или яшма, вырытые сейчас из земли, не перестанут считаться драгоценностями, так же как кирпич и черепица, дошедшие от древних времён, не могут считаться драгоценностями". Но для того, чтобы совершенная мысль превращалась в золото или яшму, необходимо достигнуть молниеносного просветления, когда, как в зеркале, становится ясен весь нравственный порядок мира, несущий с собой моральное и интеллектуальное совершенство.

Трансформация души собаки Хуа

(О чём не говорил Конфуций)

В Пекине юноша жил, симпатичный, Чаном звали,

Имел собаку с именем Хуа, был к ней привязан,

Как неразлучные друзья, всегда вместе гуляли,

И как-то раз своим спасением ей был обязан.

Случилось как-то, что одним днём солнечным, весенним,

Они отправились в Фэньтай цветами любоваться,

А вечером домой уж поздно стали возвращать,

Народа почти не было — луна везде и тени.

К несчастью, проходил их путь через поляну,

Немного в стороне от всех и общего гулянья,

А там на ней лежало трое хулиганов, пьяных,

Которые и начали свои к ним приставанья.

От них ряд непристойных получил Чан предложений,

Но он ответил им достойно и с большим презреньем.

Отказ услышав, перешли те к мерам устрашенья,

А вслед за этим совершили трое нападенье:

Набросились на Чана и на землю повалили,

И стали целовать его, срывать, что на нём было,

Хоть он сопротивлялся им, но сил всё ж не хватило

Их одолеть, и наконец, они его скрутили.

Когда же поняла Хуа, что Чану смерь грозила,

То бросилась к нему на помощь, лая и кусаясь.

Один из тех пьянчуг бросать стал камни, защищаясь,

Разбил ей череп, и та пала ниц, дух испустила.

Потом все трое вместе, связав руки, ноги Чана,

Лицом на землю вниз несчастного перевернули,

Рубашку, брюки и трусы с него стянули,

И собирались приступит к осуществленью плана.

Один из них разделся и достал свой «корень силы»,

Хотел его ввести уже в проход между ногами,

Но тут, откуда не возьмись, собака вдруг завыла,

Их начала кусать, и корень вырвала зубами,

Затем ему, пах разорвав, яички откусила.

А хулиган орал от боли, кровью истекая,

Друзья его, оставив Чана, другу жизнь спасая,

Домой поволокли, спеша, а там смерть наступила.

Собака же исчезла, как внезапно появилась,

Чан, от ремней освободившись, на ноги поднялся,

Всё пережитое на него разом навалилось,

Себя превозмогая, он домой еле добрался.

Наутро он отправился на место преступленья,

Нашёл убитую Хуа, как другу, поклонился,

Затем по правилам всем совершил там погребенье,

В ту ночь, когда он спал, ему печальный сон приснился,

Хуа с ним говорила: «Я всегда тебя любила,

Ты добр ко мне всю жизнь был, и когда всё то случилось,

Хоть умерла я, но моя душа во пса вселилась,

Что был в бобовой лавке, и тем пьяным отомстила.

Теперь, когда я умерла, могу я быть спокойной,

Так как осознаю, что хорошо я послужила

Тебе, за всё хорошее хоть чем-то отблагодарила,

Спокойно буду спать в моей обители покойной».

В тот день Чан побывал в бобовой лавке рядом с местом,

Спросил хозяина о псе, сказал тот: «Что он знает,

Такого пса, и кормит изредка творожным тестом,

Но это — старый пёс, и никого он не кусает.

Но, ночью этой он в крови весь где-то извалялся,

Что с ним произошло, я не имею представленья».

Потом узнал Чан, что скончался от кровотеченья

Той ночью человек, который часто напивался.