Мир Маньяка

Владимир Уваров, 2021

В мире людей есть Закон, но также есть и Высшая Справедливость… И если Закон не может покарать человека – а человека ли? – который получает наслаждение от убийств ни в чём не повинных людей, то в действие вступает именно она – Высшая Справедливость… Известный режиссёр Владимир Вуалов при помощи своих друзей, став над Законом, начинает свою охоту на убийц-маньяков, и наказание для злодеев у него лишь одно – смерть!

Глава 2. Desine sperare qui hic intras^[3]

Ещё несколько часов продолжалась обычная кутерьма вокруг места происшествия — замеры, фотографии и много пустопорожней беготни — когда привезли собаку. Большую немецкую овчарку, которую почему-то звали Пушок, что сильно не соответствовало её комплекции. Мощная грудь и большие лапы. Имя Барс или Тайфун ей подошли бы гораздо больше. Ну, Пушок, значит — Пушок.

Уже давно рассвело, ночь потихоньку отступила, надеясь вернуться через сутки…

— Полетели! — скомандовал режиссёр.

След был взят сразу, и он вместе с Котом да парой полицейских с трудом поспевали за резво бегущей собакой.

Неказистый лесок оказался серьёзным препятствием — ветки хлестали по лицу, а поваленные деревья мешали бежать.

Но к счастью, это продолжалось недолго, и очень скоро вся группа выбежала на просёлочную дорогу, которая упёрлась в громадную «шахматную доску», уходящую вдаль.

На самом деле это был всего лишь забор, но зато какой!

Он был выложен из больших квадратных каменных глыб белого и чёрного цвета, что придавало ему поразительное сходство с шахматной доской. Не менее примечательны были ворота и калитка. Кипельно-белые, с большими чёрными изображениями пиковой масти — три туза разделяли шахматную доску, по одному на каждой воротине и на калитке.

К излишествам ново-русского стиля уже давно все привыкли, но данное сооружение вызывало некоторый шок своей монохромностью, чистотой линий, необычностью и шикарной простотой.

— Не хватает только надписи — «Оставь надежду всякий сюда входящий»^[4], — Ву первый оправился от удивления. — Прямо Алиса, только не пойму: в Зазеркалье или в Стране чудес?

— Разве в данном случае это не одно и то же? Подожди, врата сейчас откроются, и нам объяснят, что «Jedem das seine»^[5], — несмотря на свою майорскую должность, у Кота был опыт общения с жителями подобных жилплощадей, какой-то не позитивный.

— Naturlich^[6], герр майор, Naturlich.

Не то, чтобы друзья свободно владели иностранными языками, просто ещё с детства, у них выработался свой метод общения, понятный им одним. В данном случае это можно было перевести примерно так: «Кот! Меня сейчас здесь пошлют, потому как ордера у нас нет, а чрезвычайные обстоятельства расследования в таких домах не действуют, нахрапом здесь не возьмёшь. Так что там, где не действуют майорские звёздочки простого российского полицейского, может сработать звание «непростого» российского режиссёра. Во всяком случае — попробуй что-нибудь сделать…

Ответ Ву в переводе звучал примерно так: «Как всегда, самое сложное делать мне. Обернись молодец Крепким Орешком, уложи несколько десятков охранников и добудь Жар-Информацию. Хорошо, друг, сделаю…».

Конечно, столько информации не могло уложиться в пару коротких немецких фраз. Добавлялись взгляды и многолетний опыт общения двух друзей. Ставшее уже привычным американское «ОК» им не нравилось, оно напоминало гениально-издевательское выражение героя Кокшенова «всё будет окейно» в фильме «Спортлото-80». Да и весь то ли английский, то ли американский язык — в целом прекрасный, как вид передачи информации — часто был просто не к месту. Поэтому друзья общались иногда на немецком, впрочем, понять их на этом языке Гёте и Гейне навряд ли смогли полностью даже сами немцы.

Ву был хоть и не всемирно известным режиссёром, но всё же некоторые фильмы принесли ему известность и неплохую популярность. Стать поистине великим ему мешало почти полное отсутствие ЭГО.

Впрочем — как говаривал дедушка Фрейд — ЭГО есть у каждого, а может, это были и не его слова. А у всех великих именно оно является чуть не самым главным двигателем творчества. Быть первым, быть лучшим — значит…

Правильно — быть великим, а желательно — и единственным в своём роде.

Конечно, если его фильмы брали призы и нравились людям — было приятно, но если этого не происходило, то он особо — как говорила молодёжь — не «парился» об этом. И такой жизненный настрой приносил ему безусловные плюсы: творческие муки не подсаживали его на алкоголь и кокаин, а жизненный тонус не прыгал в зависимости от успехов или неудач. Он просто любил кино, любил делать его, и делать — красиво. Он даже часто мыслил киношными образами, сравнивая жизненные ситуации с фильмами, а людей — с их персонажами.

Собака с другой стороны забора бросалась на калитку да так, что звонить даже не пришлось — большой «пиковый туз» открылся, и в проёме показался прилично одетый охранник. Чёрный костюм сидел на нём отлично, никакой горы мышц, но истинную силу для наблюдательного человека выдавали движения — точные и рассчитанные. И очень умные глаза.

— Добрый день. Чем могу помочь? — несколько слов — и ничего лишнего.

— Майор Котов, нам надо осмотреть территорию. Сбежал опасный преступник, возможно, он скрывается где-то поблизости. Для вашей же безопасности нам надо сделать это.

Глядя на лицо охранника, казалось, что при упоминании того, что жителям шахматно-карточного домика может угрожать хоть какая-то опасность — и это в его-то дежурство! — он сейчас представится: Бонд, Джеймс Бонд.

— К сожалению, это невозможно — на территорию можно попасть в трёх случаях: если охране будет выдано распоряжение, — лицо охранника было сама невозмутимость.

— А остальные два?

Охранник, даже не вздохнув, выдохнул заученную фразу:

— Если охране будет выдано распоряжение по средствам связи, если охране будет выдано распоряжение устно, если охране будет выдано распоряжение письменно.

— Действительно — три совсем разных варианта, а в случае постановления?

— А в случае постановления — это уже не компетенция охраны, а адвоката.

Кот не сдавался:

— А кто выдаёт это распоряжение?

— Соответствующее лицо, указанное в «Правилах внутреннего распорядка».

— Можно ли ознакомиться с ними?

— Это — внутренний документ, и он не подлежит разглашению.

Наблюдать за борьбой с этой «мягкой стеной» можно было бесконечно, но с одинаково нулевым результатом. Ни одного «НЕТ» и никакой информации. Прямо-таки открытая книга, но… с пустыми страницами.

Ву решил вмешаться и сменить тему.

— ГРУ или ФСБ?

И поскольку такой вопрос не предусматривался в стандартных ответах, охранник наконец смог произнести фразу, которую раньше так любил, и которая давала почувствовать себя особенным и причисленным к избранным:

— Это — закрытая информация.

— Значит — ГРУ.

На лице охранника появилась нестандартная реакция — удивление вместе с уважением, но всё же он остался сдержано немногословен:

— Откуда?.. — продолжение фразы он снова проглотил или сэкономил, как те люди, которые пишут «СПС» вместо «спасибо».

И куда они только девают это сэкономленное время?!

— Ваша реакция на принадлежность к этим двум организациям была разная, — Ву продолжил диалог с неразговорчивым. — Первая — лёгкая грусть воспоминаний, глаза пошли вверх — воспоминания, затем вниз — грусть. Название второй организации вызвало лёгкую неодобрительную усмешку только с одной стороны рта — это не презрение, поскольку в этом случае глаза не остались бы безучастными, а скорее — чувство превосходства над этим ведомством. Можно было бы ещё описать движения всего тела, особенно рук, но и этого достаточно, чтобы вычислить ваше бывшее место работы.

— Сильно! — эти слова были произнесены человеком, хорошо обученного вещам, о которых простой смертный даже и не подозревает, именно поэтому его всего одно слово прозвучало, как длинная речь восхищения.

— Даже не знал, что в полиции есть такие специалисты.

— Что вы? Я дальше от полиции даже чем Вы, это вот по службе им надо разговоры разговаривать, не правда ли, герр майор? — последние слова опять имели скрытый смысл только для Котова, который сразу же стал продолжать наметившуюся благожелательную ноту разговора, но…

Ву как-то неуклюже отступил назад, запнулся о полицейского и просто грохнулся на собаковода — именно так он называл кинолога, всё это время крепко державшего собаку на поводке.

Тот, то ли от неожиданности, то ли от внезапно навалившегося на него тела режиссёра выпустил поводок, и Пушок рванул вперёд, проскользнув мимо охранника.

— Извините, извините, сейчас собаку верну, — режиссёр всполошился не на шутку и набросился на ни в чём не повинного сержанта. — Ну разве можно быть таким растяпой, а ещё претендуете на звание моего коллеги: кино — лог. Собаковод ты!

Майор тут же подключился, да так рьяно, что возле калитки поднялась целая кутерьма, во время которой Ву отважно бросился внутрь, да так шустро, что охранник не успел ничего предпринять, поскольку был занят полицейскими, которые ругались и оправдывались одновременно.

Примечания

3

Оставь надежду, всяк сюда входящий. (лат.).

4

Концовка надписи, размещённой над вратами Ада в «Божественной комедии», созданной Данте Алигьери в 1307–1321 годах.

5

Каждому — своё. (нем.). Эта надпись «красовалась» над воротами концлагеря «Бухенвальд».

6

Конечно, нормально. (нем).