Кино, культура и дух времени

Владимир Паперный

Ведущий культуролог Владимир Паперный, автор книги «Культура Два», и Майя Туровская, известный кинокритик и соавтор сценария документального фильма «Обыкновенный фашизм», в 2008 году создали совместный проект, посвященный сравнительному анализу советского и американского кино 1930–1940‐х годов ХX века. После смерти Туровской в 2019 году Паперный продолжил исследование, расширив его хронологические рамки до эпохи оттепели. Сопоставление двух кинотрадиций выявило удивительные переклички в сюжетах, культурных мифологиях и даже построении кадра. Сравнивая «Волшебника из страны Оз» с «Золушкой» или «Встречу на Эльбе» с «Берлинским экспрессом», авторы приходят к важным наблюдениям о том, как схожесть социальных процессов, протекавших в обеих странах, рождала порой противоположные идеологические месседжи, заложенные в сопоставляемых картинах. Серьезный культурологический анализ фильмов США и СССР в контексте драматической эпохи сочетается в книге с воспоминаниями об увлекательном сотрудничестве Владимира Паперного и Майи Туровской.

Отступление № 1: «Их собственная империя»

Майя прекрасно владела английским языком — про немецкий я уже не говорю. В общей сложности она провела около двух лет в Америке, где узнала все, что было можно узнать про американское кино. К 2008 году я прожил в Америке почти три десятилетия и какие-то вещи об Америке уже знал лучше, что дало мне возможность вернуть Майе небольшую часть моего «интеллектуального долга». Когда мы обсуждали победу Рузвельта на выборах, я рассказал ей, кто такой Джон Кейнс и какое отношение он имел к «Новому курсу». Но Майя не была бы Майей, если была бы готова смириться с незнанием — через три дня она уже знала про Кейнса больше, чем я.

Иногда я посылал ей в Мюнхен книги. Помню, как я долго охотился за книгой 1969 года «Доброта незнакомцев»⁷⁷. Ее написала Залка Фиртель, жена немецкого писателя и режиссера Бертольда Фиртеля (о ней нам еще предстоит говорить). Когда наконец удалось добыть потрепанный экземпляр, я начал перепечатывать и посылать Майе отдельные страницы. Майя восхитилась книгой и тут же нашла немецкий перевод у себя в Мюнхене.

Вторая книга, которую я послал, тоже оказалась важной, это была та самая книга Нила Гейблера, которую Майя упоминала в нашем разговоре (см. Предисловие). Об этой книге стоит поговорить подробнее.

Заголовок «Их собственная империя» взят из неоконченного романа Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Последний магнат»⁷⁸. В герое романа, киномагнате Монро Старе, который «создал свою собственную империю», можно узнать Ирвинга Тальберга, «вундеркинда», ставшего главным продюсером студии MGM в 26 лет⁷⁹. Это тот самый Тальберг, который, как мы помним, уволил Эриха фон Штрогейма со студии Universal.

Гейблер начинает книгу с цитаты из Уильяма Харрисона Хейса, известного как создателя «кода Хейса», запретившего показывать в кино кружевное белье и многое другое. Американская киноиндустрия, сказал Хейс, это «квинтэссенция того, что мы называем Америкой». Парадокс состоит в том, пишет Гейблер, что эту индустрию создали восточноевропейские евреи, не имевшие ни малейшего отношения к «квинтэссенции Америки».

Членов этой группы объединяло многое. Почти все они выросли в относительной бедности, в атмосфере антисемитизма и погромов, в семьях с отцом-неудачником и любящей, но бесправной матерью.

Для молодых еврейских иммигрантов нет ничего необычного в желании полностью ассимилироваться, — пишет Гейблер, — но эту группу отличало фанатическое, даже можно сказать патологическое желание упасть в объятья Америки и полностью забыть свое прошлое⁸⁰.

Пожалуй, самым ярким представителем этой группы был Луис Б. Майер, вторая буква M в названии студии MGM — Metro-Goldwyn-Mayer. Его в равной степени любили и ненавидели. Он мог быть добрым, сентиментальным и заботливым папашей для своих любимых актеров и режиссеров. «Для меня, — вспоминала Джоан Кроуфорд, — он был и отцом, и лучшим другом. Джуди Гарленд и Лана Тёрнер всегда бежали к нему, когда у них возникали проблемы»⁸¹.

Гейблер рассказывает историю, как режиссер Пандро Берман принес ему сценарий антифашистского фильма «Седьмой крест»⁸². Голливудские евреи избегали антифашистских тем, чтобы никто не мог сказать: «Своими разборками с Гитлером они втягивают Америку в войну». «Ты совершаешь большую ошибку, — сказал Майер, — идея ужасная. Но ты мой мальчик. Если очень хочешь — делай»⁸³.

Но Майер мог быть холодным и жестоким. «Дьявол во плоти, — говорила о нем актриса Хелен Хейс, — самый большой злодей, которого я встречала в жизни». С ней соглашался актер Ральф Беллами: «Еврейский Гитлер, фашист»⁸⁴. Согласно легенде, самую убийственную фразу на похоронах Майера произнес его партнер Сэмюэл Голдвин (буква G в названии студии): «Почему так много людей пришли на его похороны? Они хотели убедиться, что он умер». Самые сложные отношения у Майера сложились с его партнером Ирвингом Тальбергом. Они нуждались друг в друге, что не мешало каждому стараться избавиться от другого⁸⁵.

Майер упорно настаивал, что не помнил ни места, ни дня своего рождения (он родился в городе Дымер на Украине). В конце концов стал утверждать, что родился 4 июля, в День независимости США. Он был страстным антикоммунистом и активным членом республиканской партии. Как ни странно, одно качество советского искусства его привлекало — стремление переделать общество⁸⁶. То же самое он хотел бы проделать с Америкой — сдвинув ее, разумеется, в противоположном, патриархальном направлении.

Одну из глав своей книги Гейблер начинает с эпиграфа из неизвестного романа неизвестного автора под названием «Раввин Бёрнс»:

Страстное желание американизироваться, чтобы гои приняли его за своего, заставляет его отказаться от всего еврейского. Он избавляется от акцента, сбривает бороду, меняет одежду, англизирует свое имя и фамилию, играет в гольф и теннис, принимает протестантство. И тут до него доходит, что от его личности не осталось ничего⁸⁷.

Полностью ассимилировавшись, восточноевропейские евреи в конце концов вспомнили про религию своих отцов-неудачников, но ни один раввин в Лос-Анджелесе не хотел иметь дела с «заблудшими детьми», которые не соблюдали еврейских обрядов, ели некошерную еду и ко всему прочему женились на шиксах. Исключением оказался «высокий, тяжелый, как бы высеченный из ствола секвойи»⁸⁸, амбициозный раввин Эдгар Магнин. «Что хорошо для евреев, — сказал им Магнин, — хорошо для иудаизма». В 1929 году его синагога «Бней-Брит» переехала на бульвар Уилшир в монументальное здание в византийском стиле и стала называться Wilshire Boulevard Temple, а сам Магнин стал «раввином для звезд».

У меня в архиве сохранилась фотография, где Эдгар Магнин в свои 92 года проводит бар-мицву мальчика из знакомой мне семьи еврейских иммигрантов из СССР в той самой синагоге.

Эдгар Магнин проводит бар-мицву в синагоге Wilshire Boulevard Temple, Лос-Анджелес, 1982

Магнин стал раввином, другом и даже в каком-то смысле сообщником этой группы.

Это был нужный раввин в нужной синагоге в нужный момент, — писал сценарист Бадд Шульберг, посещавший эту синагогу в детстве. — Если бы его не оказалось рядом, Бог и Луис Б. Майер (чьи сферы влияния в данном случае совпадали) должны были его выдумать. Возможно, именно это они и сделали⁸⁹.

Голливудские сценаристы, как видим, умели находить хлесткие формулировки.

Примечания

77

Viertel S. The Kindness of Strangers. NY: Holt, Rinehart & Winston, 1969. Хотя ее родным языком был немецкий, после многолетней работы сценаристкой в Голливуде она написала эту книгу по-английски.

78

Fitzgerald F. S. The Last Tycoon. NY: Scribner, 2020.

79

Из-за врожденной болезни сердца Тальберг умер в возрасте 37 лет.

80

Gabler N. Op. cit. Р. 4.

81

Gabler N. Op. cit. Р. 211.

82

Фильм по роману Анны Зегерс The Seventh Cross вышел в 1944 году и был успешным.

83

Gabler N. Op. cit. Р. 213.

84

Ross S. J. Hollywood Left and Right: How Movie Stars shaped American Politics. NY: Oxford University Press, 2011. Р. 53.

85

В черновиках Фицджеральда к «Последнему магнату» Монро Стар (Тальберг) собирается устранить Пэта Брейди (Майера) с помощью наемных убийц. Потом в самолете решает отменить заказ, но самолет разбивается, Стар погибает, и убийство Брейди теперь неизбежно. Эпизод явно вымышленный, но какие-то реалии, возможно, отражает. См.: The Last Tycoon. Р. xvii.

86

Как рассказывал его внук. См.: Gabler N. Op. cit. Р. 216.

87

Ibid. P. 266. К этому списку можно добавить наблюдение Фицджеральда: «Почти все голливудские евреи завели конюшни. На их старой родине верховые казаки избивали пеших евреев, и теперь владение лошадьми стало символом их нового статуса» (The Last Tycoon. Р. 74).

88

Gabler N. Op. cit. Р. 266.

89

Gabler N. Op. cit. P. 280.